 |
| Радонеж | Михаил Талалай | 26.09.2012 |
19 сентября и несколько дней спустя эту фразу часто повторяли в Неаполе. Святой — понятно, священномученик Ианнуарий Беневентский, Сан-Дженнаро, а чудо — это таинственный и знаменитый феномен разжижения его крови. Для неаполитанцев скорость совершения чуда — это мерило благожелательности их Небесного покровителя. Бывало, что кровь вовсе не разжижалась — тогда жди войны, землетрясения, извержения Везувия.
Ампулу с кровью выставляют на алтарь кафедрального собора три раза в год, но главный праздник — 19 сентября нового стиля, по преданию день мученичества, смертной казни в Поццуоли, старых Путеолах, в 305 году.
Да, экзотичный Неаполь имеет и свою экзотичную святыню, редкую для православной традиции — сгусток крови святого Ианнуария.
Отношение православным к чуду было самым разным. Петровский посланец конца XVII в. боярин Б. П. Шереметьев не мог ему не поразиться: «Многажды же во время святыя литургии оная святая кровь причудесно показуется кипением, аки бы жива <…>. Сия святая кровь хранится в малом хрустальном сосуде; в половину того сосудца видением, аки бы запеклась, и тот сосудец повернули вверх дном; кровь же не переливается, а видится, аки бы засохла, и стоит вверху того сосудца; а как начали служить литургию, и как прочитали Евангелие, то оная святая кровь помалу начала опускаться вниз, и опустилась до самого дна, не распустившая во весь сосудец, но отстояша от всех боковых сторон начала кипеть и перебираться вверх и вниз зело пречудесно и удивительно, что видя все люди, находившиеся в той церкви, в великом были радовании, и по обыкновению латинскому били в свои перси, премногие же плакали. По отправлении литургии оную святую кровь кипящую все целовали с великим страхом и слезами, благодаря Бога за такое превелие чрез оную святую кровь показанное чудодействование».
Российское благочестие со временем становится более сдержанным и путешественник 1830-х гг. Горихвостов писал уже суше: «Многие церкви достопримечательны здесь великолепием и древностью, особенно кафедральная. Сия церковь сохраняет голову и кровь св. Януария, бывшего епископа Беневентского, заступника Неаполя, обезглавленного в царствование императора Диоклитиана. Два раза в год, в празднуемые дни сему святому, сгущенная кровь его, находящаяся в хрустальной склянке, подносимая к голове, разжижается. В противном случае — горе Неаполю! бедствие предвозвещается, и жители поражаются ужасом».
Критический характер и здесь, в Неаполе, проявил Андрей Муравьев, литератор и паломник середины XIX века: «Около самой решетки алтаря стояли десять женщин, старых и безобразных, которые слывут в народе фамилиею св. Януария. Пронзительными воплями и слезами они не только испрашивали, но и требовали от него чуда, и даже дерзают укорять его неприличными выражениями гнева и нетерпения, если, по какому-либо случаю, замедлит исполнить их пламенные мольбы <.>». Муравьев даже в мягкой форме дал возможное материалистическое толкование знаменитого чуда: «Священник показывал сей фиал на все стороны как бы для некоего представления, при свете свечи, которую держал пред сосудом диакон, чтобы никто не усомнился в том, что точно в нем запеклась кровь. Тогда стал обращать в руках своих фиал, при чтении молитв и вопле женщин, до тех пор, пока действительно закипела кровь, неизвестно каким образом; во всё время свеча не отходила от фиала, чтобы можно было постепенно видеть преложение крови, и, может быть, теплота рук и огня содействовала ее кипению».
Другой русский литератор, К. А. Скальковский пошел еще дальше и привел (в 1889 г.) антиклерикальный анекдот: «Дело было в 1799 году, когда французы занимали Неаполь и основали эфемерную Партенопейскую республику. Духовенство, само собой разумеется, было на стороне Бурбонов и недовольно нашествием атеистов. Оно старалось внушить черни, что св. Дженаро также недоволен, почему кровь его и остается в неизменном виде. Чернь взволновалась. Но командовавший французами генерал был себе на уме. Он без длинной церемонии позвал настоятеля собора и объявил ему, что если молитвами его священников кровь св. Дженаро не закипит, то настоятель будет в 24 часа расстрелян, и что ж? Чудо недолго заставило себя ждать; на другой же день неаполитанцы были осчастливлены известием, что покровитель их сжалился над городом и кровь его стала жидкой».
Некое крещендо на неаполитанскую тему представляет текст Григория Гнесина, из знаменитого рода музыкантов Гнесиных, который в книге Записки бродячего музыканта в иронических тонах описывает несостоявшееся чудо в 1904 г. и ярость неаполитанского народа, крушившего, по словам мемуариста, статуэтки Святого, обманувшего ожидания собравшихся.
19 сентября я пришел в собор очень рано, где-то в начале восьмого. Но храм, на удивление был уже полон. В восемь утра началась первая месса, потом молебны. А в 9 утра кардинал громко объявил: «Святой сделал чудо». Церковный народ совсем не поправославному стал громко аплодировать. Мы стали подходить к амвону, где кардинал держал перед нами, для целования, ампулу и периодически ее переворачивал — было видно, как кровь стекает из одной стороны в другую. Со мной в очереди стояла странная группа богомольцев в сопровождении карабинеров. Потом мне объяснили, что это были заключенные из городской тюрьмы, которые попросились побывать на чуде. Их ходатайство удовлетворили, но не для всех — вытащили по жребию имена двенадцати узников — по апостольскому числу. Тут уж нельзя было не вспомнить и знаменитую комедию Операция Святой Януарий. В ней кстати допущена вполне закономерная вольность — сокровищница св. Ианнуария, одна из самых богатых в мире, никогда не подвергалась ограблению — серьезно боятся тут Святого.
Михаил Талалай, Неаполь
