 |
| Богослов. Ru | Протоиерей Дмитрий Предеин | 04.09.2012 |
2 сентября исполнилось 30 лет со дня кончины иеромонаха Серафима. 
Автор этого очерка, который в своё время пришёл к православию благодаря книгам о. Серафима (Роуза), вносит свою лепту в копилку памяти и осмысления наследия этого незаурядного человека. Первая часть статьи посвящена рассмотрению жизненного пути иеромонаха Серафима (Роуза), его духовным поискам и приходу к православию. Также в публикации приводится краткий обзор трудов платинского пастыря.
История Православной Церкви знает сонмы замечательных подвижников благочестия, плеяды выдающихся богословов и проповедников Евангелия Христова. Но есть особая категория исторических личностей, которые сами по себе являются знаками, символами духовного поиска своего времени. Отношение к таким людям является своеобразным индикатором, позволяющим раскрыть суть многих явлений. В XX веке одним из наиболее ярких представителей этой категории действующих лиц христианской истории, на наш взгляд, является иеромонах Серафим (Роуз). Не обладая ни видным иерархическим положением, ни значимой академической кафедрой, ни высокими учёными степенями, ни особым ораторским талантом, он сумел стать проводником ко Христу для многих сотен тысяч людей по обе стороны Атлантики. И всё это благодаря нескольким небольшим по объёму книжкам, в которых веял дух истинного христианства.
В текущем году исполняется 30 лет со дня кончины иеромонаха Серафима, и автору этого очерка, который в своё время сам пришёл к православию в значительной мере благодаря книгам о. Серафима (Роуза), хотелось бы внести свою скромную лепту в копилку памяти и осмысления наследия этого незаурядного человека.
Жизнеописание о. Серафима детальнейшим образом рассмотрено в интересной биографической книге его талантливого ученика иеромонаха Дамаскина (Христенсена). Необходимо подчеркнуть, что о. Серафиму очень повезло с биографом. Книга «Не от мира сего. Жизнь и учение иеромонаха Серафима (Роуза) Платинского"[1] (М.: Русский Паломник, 1995) написана с большим литературным вкусом и мастерством. При объёме в более чем тысячу страниц она читается очень легко и содержит обширный материал для характеристики личных качеств, основных мировоззренческих установок иеромонаха Серафима (Роуза) и его окружения[2]. Проникнутая искренней любовью и почтением к о. Серафиму, она несколько идеализирует его образ и, по сути, представляет собой некое подобие расширенной редакции его жития. Мы совершенно не будем касаться сомнительной идеологической составляющей[3], заметной в последних главах этой в других отношениях образцовой биографической книги, но позаимствуем из неё некоторые важные факты из жизни иеромонаха Серафима, без знания которых невозможно объективно представить возникновение и развитие его идей.
Биография иеромонаха Серафима (Роуза)
Происхождение
Юджин (Евгений) Деннис Роуз родился 12 августа 1934 года в Калифорнии, в курортном городе Сан-Диего в простой американской семье. Среди его предков были французы и датчане. Отец Юджина, Фрэнк Роуз, добрый, но слабовольный человек, был индифферентен к религии. Впрочем, парадоксальным образом именно он впоследствии поддержал сына в его стремлении к православию. Мать Юджина Эстер Роуз была энергичной протестанткой, поменявшей несколько деноминаций не по доктринальным причинам, а исключительно из-за своего неуживчивого характера. Желая видеть сына академическим учёным, она долго не могла смириться с его уходом из мира и принятием монашества.
Редкая умственная одарённость проявилась в Юджине уже в раннем возрасте. Его мать говорила о нём: «Он с детства рос серьёзным и прилежным. И не по годам умным. Первым среди сверстников (а порой и среди взрослых) схватывал суть услышанного или увиденного"[4]. Уже в старших классах школы проявились исключительные способности Юджина к языкам. Он сразу взялся за изучение испанского, немецкого и французского, причём по-немецки к концу школы уже сочинял стихи. Кроме того, у него были отличные математические способности, так что учитель математики дал ему рекомендацию для поощрительной стипендии в колледже[5].
Окончив школу первым учеником, осенью 1952 года он поступил в колледж в Помоне, недалеко от Лос-Анджелеса. В то время, наряду со Стенфордом, Помона считалась лучшим частным колледжем в Калифорнии и одним из главных центров гуманитарного образования в США. Обычные интересы юношества — автомобили, танцы, американский футбол[6] - Юджина не интересовали. Он всецело погрузился в изучение философии и языков. Из философов его более других привлекали Спиноза, Шопенгауэр и особенно Ницше. В этот период Юджин полностью разуверился в протестантстве, стал «самым непримиримым атеистом"[7] из всех сокурсников и в курсовой работе написал: «Под «Богом» я подразумеваю «вселенную», это более точное определение, потому что я хочу показать Его не в личностном аспекте, а в обобщающем."[8]
Помимо европейских языков Роуз серьёзно изучал китайский, тем более что в библиотеке Помоны было замечательное собрание китайских книг и рукописей. У него была редкая способность записывать иероглифы со слуха: он утверждал, что графически они точно соответствуют тому, что обозначают. С преподавателем китайского языка Шу Йиченом он переписывался ещё несколько лет после окончания колледжа.
Духовные поиски
Обучаясь в Помоне, Роуз серьёзно увлёкся классической музыкой, которая исподволь пробуждала в нём глубокое религиозное чувство. Часами он мог слушать Моцарта, Бетховена, Пуччини, Монтеверди, Шумана и Баха, но больше других любил Георга Генделя. Из русских композиторов выделял П.И. Чайковского и М.П. Мусоргского. Сам он умел играть на фортепиано и на классической гитаре, изучал историю и теорию музыки. Душа его находилась в поисках истины, но путь к ней оказался достаточно трудным, извилистым и болезненным[9]. На втором курсе колледжа Юджин услышал лекцию знаменитого Алана Уоттса, в прошлом очень известного англиканского богослова и священника, а впоследствии востоковеда, проповедника дзен-буддизма и идейного вождя американской молодёжи. Мир дзен-буддизма надолго, может быть, слишком надолго[10] очаровал Роуза, поскольку здесь предлагались глубина поиска, аскетичный образ жизни, самоотречение и возможность мистического прозрения, к которым подсознательно стремился молодой студент.
В 1956 году, закончив колледж с отличием, Юджин Роуз поступил в Академию востоковедения в Сан-Франциско, в которой преподавал и был какое-то время ректором Алан Уоттс. Здесь Юджин занимался изучением сравнительного анализа религий, который давал возможность попробовать себя в различных духовных традициях: в индуизме, буддизме, иудаизме, суфизме и др. Каждую религию он изучал на её родном языке. Например, конфуцианские тексты он читал на древнекитайском, изучение которого продолжил под руководством замечательного знатока китайской культуры и традиций Жи Минь-шеня. При этом он довёл до совершенства знание новых европейских языков и латыни.
Рене Генон в жизни Роуза
В этот период Роуз впервые познакомился с трудами выдающегося французского философа-метафизика, мистика и полиглота Рене Генона (1886−1951) и вслед за ним встал на стезю поисков аутентичной духовной традиции. В биографиях иеромонаха Серафима (Роуза), которые предшествуют изданиям его книг на русском языке, этот факт если и упоминается, то вскользь. Может быть, потому что с некоторых пор Генон стал пользоваться у нас широкой популярностью в эзотерических кругах[11], а у православных, соответственно, его репутация становится всё более сомнительной. Таким образом, издатели, вероятно, опасаются, что упоминание об увлечении Юджина Роуза его трудами может бросить тень на облик платинского подвижника. На наш взгляд, эти опасения беспочвенны: святой Григорий Чудотворец учился у Оригена, учения которого были Церковью анафематствованы, святитель Иоанн Златоуст учился у Ливания, который был языческим ритором, а преподобный Иоанн Дамаскин в «Философских главах» всецело зависит от философа-язычника Аристотеля. Замалчивание источников идейных влияний способно лишь затруднить понимание взглядов церковного писателя и богослова.
Между тем, влияние «каирского отшельника», как положительное[12], так и отрицательное[13], на миросозерцание Роуза было очень велико. Насколько оно велико, может оценить лишь тот, кто внимательно читал самого Генона: ведь совершенно ясно, что впоследствии, став православным писателем, иеромонах Серафим не считал себя обязанным всякий раз ссылаться на «великого посвящённого». Ниже мы должны будем коснуться этого подробнее, а пока лишь заметим, что об оригинальных концепциях Генона полезно помнить при выяснении генезиса как традиционализма, так и эклектизма в книгах о. Серафима[14].
Юджин Роуз и Томас Мертон
Приблизительно в это же время Юджин Роуз познакомился с работами римо-католического писателя Томаса Мертона (1915−1968). Книга «Семиярусная гора» (The Seven Storey Mountain), представляющая собой духовную автобиографию Мертона[15], оставила в его душе глубокий след, но последующие изыскания автора в области «нового христианства» и «всеохватной духовности», которые привели его к сильному увлечению буддизмом, заметно испортили первое благоприятное впечатление. Роуз написал Мертону несколько длинных писем[16], в которых корректно и последовательно изложил свои возражения, а в книге «Православие и религия будущего» дал ему лаконичную, но выразительную характеристику: «Католический траппист, убитый электрическим током в Бангкоке на обратном пути с этой (экуменической — прот. Д.П.) конференции"[17].
Не так давно была предпринята интересная попытка исторического сопоставления жизненных путей и духовных поисков Мертона и Роуза[18]. Попытка эта тем более любопытна, что сам Мертон испытывал живой интерес к православию: изучал творения святителя Феофана Затворника, переписывался с архимандритом Софронием (Сахаровым), следил за деятельностью Юджина Роуза. Но всё же, как нам представляется, влияние Мертона на Роуза не стоит преувеличивать. В отношениях с людьми Роуз был очень последователен: к тем, кому он считал себя многим обязанным (Жи Минь-шеню, Рене Генону, святителю Иоанну (Максимовичу)), он сохранял подчёркнутое почтение до конца жизни, тем более не давал им обидных характеристик. Тем не менее, очень похоже, что именно Мертон (в монашестве брат Людовик), впервые заронил в сердце Юджина Роуза веру в реальную возможность оставить этот мир, принять монашество и построить свою жизнь всецело на началах Евангелия.
Следует упомянуть, что напряжённая учёба в Академии и активные духовные поиски сопровождались у Роуза резкими приступами уныния, которые приводили порой к серьёзным моральным срывам и необдуманным поступкам. Его биограф пишет: «Пережитого ада Евгений никому бы не пожелал. Он говорил потом, что о многих грехах, которые он познал в этом аду, и упоминать-то страшно, ибо слово о грехе, выпущенное на волю, может снова воплотиться в грех"[19].
Приход к православию
Толчком к появлению живого интереса к православию для Роуза послужила дружба с Йоном Грегсоном, сокурсником по Академии Востоковедения, который познакомил его с «Добротолюбием» и привёл на службу в русский православный собор Всех скорбящих Радости в Сан-Франциско. Богослужение, возглавляемое архиепископом Тихоном (Троицким) (1883−1963), произвело на молодого американца неизгладимое впечатление: «.Стоило мне перешагнуть порог русской церкви в Сан-Франциско, как со мной произошло что-то неизведанное доселе ни в буддистских, ни в иных восточных храмах. Сердце подсказало: вот твой дом. Я наконец обрёл, что искал. Объяснить себе я ничего не мог, службы я не понимал, равно и русского языка"[20].
После пережитого в храме благодатного озарения Юджин Роуз понял ограниченность буддизма, хотя, под устойчивым впечатлением от книг Генона, продолжал изучать китайскую каллиграфию, поэзию и философию. Он начал посещать православные богослужения, учить русский и церковно-славянский языки, читать в оригинале Достоевского[21], изучать духовную литературу[22]. Весьма любопытно, что ещё в 1957 году, за пять лет до принятия православия, обучаясь в Академии востоковедения, Роуз написал реферат «Псевдорелигии и современность», в конце которого указал, что современные направления религиозно-философской мысли приведут к воцарению антихриста: «Человечество угодит в этот капкан, уверует в сверхразумную и сильную личность и как всегда в поисках «света истины» покорным стадом устремится за тем, кто предлагает «единственно верный путь""[23]. Из этого немаловажного факта можно заключить, что эсхатологизм в его мировоззрении присутствовал уже тогда, до серьёзного знакомства с православным богословием[24].
Весной 1957 года Юджин Роуз покинул Академию востоковедения и осенью того же года поступил в Калифорнийский университет в Беркли. Здесь он близко сошёлся с профессором Петром Алексеевичем Будбергом (1903−1974), который был русским православным, хотя и нецерковным человеком, и при этом превосходным знатоком китайской филологии. Под руководством Будберга Юджин написал работу о древних наречиях китайского языка, за которую получил степень магистра востоковедения. Есть основания полагать, что Будберг видел в талантливом ученике своего преемника по кафедре.
В 1961 году Роуз завершил подготовку диссертации на звание бакалавра. В университете ему прочили блестящую карьеру, но он, неожиданно для всех, особенно для родителей, оставил учёбу на время, необходимое для написания книги «Царство человеческое и Царство Божие» — исследования духовного состояния современного человека. Задуманная работа потребовала от него полной самоотдачи. Не желая распылять душевные силы и творческое вдохновение, Роуз отказался от преподавания в университете. Чтобы заработать на еду и жильё, он устроился на работу дворника, которая была непрестижной и сравнительно низко оплачиваемой, зато не служила помехой для обдумывания будущего труда[25]. Задуманную книгу Роуз так и не дописал[26], но в университет уже не вернулся.
Надо полагать, главной причиной, по которой Юджин отверг академическую карьеру, был дух карьеризма, формализма и лицемерия, которым была проникнута жизнь университетской корпорации. Роуз почувствовал, что на пути к профессорству, погрузившись в рутину мирской, университетской и семейной жизни, он навсегда потеряет стремление к Истине. Едва ли мы ошибёмся, если предположим, что это был ключевой момент в его жизни. Стань Роуз профессором Калифорнийского университета, мы бы, вероятно, никогда не прочитали его замечательных миссионерских книг.
В феврале 1962 года Юджин Роуз принял в Сан-Франциско православное миропомазание. Его крёстными стали русские эмигранты Димитрий Андрэ де Ланжерон[27] и его мать Светлана Романовна. Обряд присоединения к православию совершил протоиерей Николай Домбровский. Со дня присоединения к православию и до самой своей кончины Евгений Роуз принадлежал к юрисдикции Русской Православной Церкви Заграницей (РПЦЗ), причём до кончины святителя Иоанна Шанхайского (1966) был его духовным чадом.
В 1961 году, ещё до того, как Юджин стал членом Христовой Церкви, он познакомился с потомком русских эмигрантов, выпускником православной семинарии в Джорданвилле Глебом Подмошенским. На механическом печатном станке, мало чем отличавшемся от станка Гуттенберга, они начали издавать бюллетень «Православный вестник», затем открыли недалеко от собора лавку «Православные иконы и книги» — одну из первых в США, ставшую значительным миссионерским центром русского православия в Америке. Юджин хорошо изучил русский и церковнославянский языки и, хотя говорил по-русски с сильным американским акцентом, был чтецом в храме, окончил теологическую школу в Сан-Франциско[28].
Подвижничество в Платине
В середине 1960-х годов Юджин и Глеб основали православное братство в честь преподобного Германа Аляскинского. В 1967 году на севере Калифорнии в живописной гористой местности, заросшей дремучим лесом, недалеко от городка Платина, ими был приобретён участок земли, на котором они возвели скит. В 1969 Юджин и Глеб переехали в скит на постоянное жительство, а в 1970 году приняли монашеский постриг: Юджин под именем Серафим (в честь преподобного Серафима Саровского), а Глеб под именем Германа (в честь преподобного Германа Аляскинского). В монастыре они с новыми силами и на обновлённом электрическом печатном станке продолжили издавать «Православный вестник». Кроме того, они много писали, переводили и издавали труды духовно-просветительного, литургического и богословского содержания, вели активную миссионерскую и катехизическую деятельность.
В 1977 году монах Серафим (Роуз) был рукоположен в сан иеромонаха. Как замечали люди, лично знавшие его при жизни, в последние годы перед смертью он сильно изменился. Если раньше он был очень сдержанным, даже суховатым, погружённым в свои переживания интровертом, глубокомысленным и неприступным философом, то после принятия священного сана и, соответственно, начала пастырской деятельности в нём стало больше теплоты и сердечности, больше простоты и любви к людям. Скончался иеромонах Серафим (Роуз) 2-го сентября 1982 года в возрасте 48 лет от неизлечимой болезни кишечника, обнаруженной ещё в 1961 году. Перед смертью он испытывал тяжелейшие боли[29]. Тем не менее, после смерти о. Серафима его лицо было настолько радостным и просветлённым, что вопреки обычаю его не стали накрывать. Кроме того, свидетели его погребения обратили внимание на полное отсутствие запаха разложения, несмотря на жаркую погоду[30].
В настоящее время Братством преподобного Германа Аляскинского подготовлены материалы для канонизации иеромонаха Серафима (Роуза). Написаны его иконы, составлена служба, собраны многочисленные случаи его благодатной помощи и свидетельства его почитания в разных странах мира[31]. Монастырь преподобного Германа Аляскинского в Калифорнии, где почивают его останки, является одним из главных центров православного паломничества на Американском континенте.
Краткий обзор трудов иеромонаха Серафима (Роуза)
Главные опубликованные произведения иеромонаха Серафима (Роуза) суть следующие:
«Православный взгляд на эволюцию» (1974);
«Православие и религия будущего» (1975);
«Душа после смерти» (1980);
«Будущее России и конец мира» (1981);
«Когда Бог открывается сердцу» (1981);
«Православные святоотеческие истолкования книги Бытия» (1981);
«Православное мировоззрение» (1982);
«Святые отцы: верный путь христианства» (1983);
«Вкус истинного Православия» (1983);
«Блаженный Иоанн Чудотворец» (1987);
«Православное монашество в Галлии 5−6 веков» (1988);
«По стопам святого Патрика, просветителя Ирландии и святого Григория Турского» (1990);
«Человек против Бога» (1994);
«Бытие: сотворение мира и первые ветхозаветные люди. Христианское православное ведение» (2009);
«Американский просветитель русского народа» (2010).
«Православный взгляд на эволюцию» (1974) представляет собой ответное письмо иеромонаха Серафима (Роуза) греческому богослову-автодидакту, врачу по профессии, принадлежавшему к старостильному расколу, Александру Каломиросу (1931−1990). В марте 1974 года о. Серафим, написал Каломиросу первое письмо, в котором просил изложить его взгляд на теорию эволюции. Иеромонаху Серафиму очень импонировала книга Каломироса «Против ложного единства"[32], в которой он жёстко критиковал экуменизм. Отправляя послание греческому автору, о. Серафим надеялся, что дошедшие до него слухи о симпатиях Каломироса к эволюционизму будут развеяны. Но из ответа Каломироса выяснилось, что он убеждённый сторонник теории эволюции, для которого Адам — это «эволюционировавший зверь"[33], выведенный в раю благодатью из звериного состояния[34], а отрицание эволюции для него равносильно отрицанию Священного Писания[35]. Это неожиданное открытие побудило иеромонаха Серафима написать трактат в виде ответного письма, где он изложил своё понимание теории эволюции, стараясь в каждом тезисе основываться на святоотеческих текстах, в которых истолковывалась библейская тема творения мира. Не имея ничего против строгой науки, которая в своих подлинных открытиях не может противоречить истине, о. Серафим проводит мысль, что теория эволюции — это не научный факт, даже не теория в строгом смысле слова, а лишь философское учение, которое наукой самой по себе не может быть ни доказано, ни опровергнуто. Эта работа о. Серафима (Роуза) выходила отдельной брошюрой на русском языке[36] и в своё время вызвала большой интерес, поскольку, по существу, была первой в православной литературе акцентированной попыткой отстоять креационизм перед лицом эволюционизма.
В книге «Православие и религия будущего», пользующейся, наряду с книгой «Душа после смерти», наибольшей из всех работ о. Серафима (Роуза) популярностью в православном мире, впервые в современной православной литературе представлен масштабный критический анализ с христианских позиций различных религиозных и псевдорелигиозных, духовных и псевдодуховных движений современности. Как старается показать о. Серафим, все они смыкаются в единой цели: подготовить мир к принятию «религии будущего"[37] - синкретической религии антихриста. Особый интерес представляет развёрнутая и аргументированная трактовка НЛО как бесовских искушений, с целью прельстить доверчивых искателей «инопланетных братьев по разуму». Вместе с тем, главная привлекательная сторона этой книги — её тяготение к всеохватному синтезу, есть в то же время и её объективный недостаток. Эклектизм построений о. Серафима в этой книге достигает своей кульминации. В самом деле, что может быть общего между столь разнородными и отнюдь не рядоположными явлениями, как «харизматическое возрождение», индуизм, НЛО, философия Н.А. Бердяева и глобализация? Предполагаемый замыслом автора, а также названием и структурой книги ответ, состоящий в том, что всё это суть бесовские козни, направленные на приближение религии и царства антихриста, прямо скажем, не удовлетворяет требованиям научной объективности. Более того, он приводит на память остроумное высказывание Гилберта Кита Честертона, который в другое время и по другому поводу заметил: «Сравнивать христианина с последователем Конфуция — то же самое, что сравнивать теиста с английским сквайром или веру в бессмертие души с американским образом жизни"[38].
Содержание книги «Душа после смерти» концентрируется вокруг темы посмертной участи души, причём активно привлекается современный материал из области реанимационной клинической медицины. Отталкиваясь от книг доктора Раймонда Моуди «Жизнь после жизни» (1975) и «Размышления о жизни после жизни» (1977), а также книги Роберта Крукэлла «Выход из тела» (1970) и подобных по жанру работ других авторов[39], иеромонах Серафим, с опорой на аскетику святителя Игнатия (Брянчанинова) и широкий агиографический материал[40], раскрывает православный опыт трезвого восприятия духовного мира. При этом он убедительно поясняет, чем отличается это строгое и осторожное восприятие от беспочвенного оптимизма современного секулярного человечества. Пестрота и удивительная разношерстность приведённого в этой книге материала (тибетская «Книга мёртвых», писания Эммануила Сведенборга, описания оккультных опытов Роберта Монро и т. д.) могут и здесь навлечь на о. Серафима заслуженный упрёк в эклектизме. Правда, чрезвычайно удачно составленный план этой работы[41], помноженный на бесспорную писательскую харизму автора, в известной степени сглаживает недоумение от калейдоскопической специфики его исследовательского метода. Публикация нескольких глав из этой книги, впервые осуществлённая в Советском Союзе журналом «Наука и религия» (.5 за 1991 г.), произвела большой общественный резонанс и явилась настоящим откровением для многих искателей истины[42].
«Будущее России и конец мира» (1981) — это лекция иеромонаха Серафима (Роуза), произнесенная им на Съезде православной молодежи в городе Сан-Франциско в августе 1981 года. Здесь собраны пророчества и предсказания духовных лиц очень разного уровня авторитетности о грядущих судьбах мира в целом и России в частности. О. Серафим был убеждён в особом духовном предназначении России[43]. Если для наших отечественных мыслителей русский мессианизм — явление достаточно обычное, то американцу, чтобы озвучить подобные идеи в разгар холодной войны, недостаточно было проникнуться искусственно нагнетаемыми эсхатологическими предчувствиями РПЦЗ, надо было по-настоящему полюбить Россию и её Церковь[44].
«Когда Бог открывается сердцу» (1981) — лекция, прочитанная в Университете штата Калифорния в Санта-Крузе в рамках курса сравнительной истории религии «Религии мира в США». На русском издана впервые в 2010 г.[45]. Отличие православия от других религий здесь иллюстрируется на ярких примерах жизни преподобного Никиты Затворника Печерского, святителя Иоанна Сан-Францисского, А.И. Солженицына, диссидента Юрия Машкова. Надо полагать, такой миссионерский ход был оправдан: лекция произвела большое впечатление, что вряд ли произошло бы, раскрой о. Серафим американским студентам тонкости православной догматики.
«Православные святоотеческие толкования на книгу Бытия» (1981) — курс лекций, прочитанных о. Серафимом в Платинском монастыре в Калифорнии для православной молодёжи в рамках мероприятия с громким названием «Ново-Валаамская Богословская Академия"[46]. Толкование первых глав книги Бытия здесь ведётся по святоотеческим творениям, что, впрочем, не мешает о. Серафиму высказывать и свои взгляды, порой очень спорные[47]. Хотя тон повествования в целом спокойный и нейтральный, но полемическая антиэволюционная направленность этой работы вполне очевидна.
«Православное мировоззрение» (1982) — лекция иеромонаха Серафима (Роуза), произнесенная незадолго до смерти, во время Свято-Германовского паломничества в августе 1982 года в Свято-Германовой пустыни в Платине. На русском языке была издана отдельной брошюрой в Свято-Успенской Почаевской Лавре под названием «Как сегодня быть православным». В некотором смысле эта лекция — итог мировоззренческих поисков самого о. Серафима, содержащий замечательные по силе слова: «Православие — это жизнь. Если мы не живем по-православному, мы просто не православные, вне зависимости от того, к какой вере мы формально принадлежим"[48].
«Святые отцы: верный путь христианства» (1983) — статья, опубликованная в журнале «The Orthodox Word», также изданная отдельной брошюрой. В 1991 г. опубликована на русском языке в «Русском паломнике» (. 3). Содержит в себе вдохновенный призыв к следованию учению святых отцов (из которых пространно цитируется лишь свт. Игнатий (Брянчанинов)), и резкие нападки на «православное» академическое богословие, олицетворением которого почему-то предстаёт «лжеисследователь русской святости и Святых Отцов» Г. П. Федотов[49]. Перечисляя проблемы и соблазны XX века, о. Серафим остаётся верен себе и своей юрисдикции (РПЦЗ), наряду с эвтаназией и абортами упоминая «утончённую апостасию сергианства, заменяющую Тело Христово церковной организацией».
«Вкус истинного Православия» (1983) — статья, вышедшая первоначально в журнале «The Orthodox Word» (N 79, 80. 1978 г.), а затем отдельной брошюрой. Это апология блаженного Августина, авторитет которого в православном мире XX века заметно упал на волне борьбы с латинским влиянием. Мотивация о. Серафима в этом начинании ясна: «реабилитация» и популяризация древних западных святых была одним из приоритетных направлений его деятельности. К этому следует добавить более частное обстоятельство: духовный наставник о. Серафима, свт. Иоанн (Максимович), к блж. Августину относился «весьма почтительно» — настолько, что «написал службу в честь этого святого и ежегодно совершал её"[50]. О критиках блж. Августина о. Серафим отзывается здесь довольно язвительно и недружелюбно[51]. Поскольку защита блаженного Августина, пусть и с оговорками, представляет собой предприятие всегда деликатное и в чём-то даже рискованное, то о. Серафиму надо отдать должное — он проявил в этой работе достаточно осторожности, такта и знания догматического богословия, чтобы не навлечь на самого себя сколько-нибудь обоснованные обвинения в отступлении от православного вероучения.
«Блаженный Иоанн Чудотворец» (1987) — предварительное собрание материалов об архиепископе Иоанне, появлявшихся частично в журнале «The Orthodox Word» с 1966 года. Над этим трудом о. Серафим работал совместно с игуменом Германом (Подмошенским). Помимо краткого жизнеописания архиепископа Иоанна книга содержит ряд глав с более подробными рассказами из его жизни. Задачи, которые стояли перед авторами: отразить всемирное почитание владыки Иоанна, которое проявилось за годы, прошедшие со дня его кончины; описать его посмертные чудеса и явления; подготовить почву для его канонизации.
«Православное монашество в Галлии V — VI веков» — развёрнутое предисловие о. Серафима к переведённой им с латыни на английский язык книге святого Григория Турского «Vita Patrum», изданной в Платине в 1988 году[52]. Включает в себя главы: «Православное монашество в Галлии V — VI веков», «Учение преподобного Иоанна Кaссиaнa», «Преподобный Фавст Лиринский», «Певец западной пуcтыни преподобный Евхерий Лионский», «Православное монашество сегодня в свете православной монашеской Галлии». Как можно заметить, особую любовь о. Серафим испытывал к преподобным юрским отцам Роману и Лупикину, родным братьям, житие которых он довольно подробно пересказывает в главе о преподобном Евхерии[53].
«По стопам святого Патрика, просветителя Ирландии и святого Григория Турского» (изд. в 1990) — лекция, имеющая подзаголовок «Пути спасения в современном мире» и представляющая собой простое по форме, но очень живое по содержанию, насыщенное интересными жизненными наблюдениями рассуждение именно на эту тему. Малоизвестные на Востоке жития древних святых Западной Европы, святого Патрика и святого Григория Турского, выступают здесь в качестве повода для размышлений о христианской миссии в современном мире: «Мы все принадлежим к одной национальности — к христианской расе. Жизнь Святого Патрика должна быть для нас явлением современным, чем-то таким, что относится к нам и сейчас. То, что нас в этом явлении вдохновляет, то именно и существует для нашего вдохновения и чтобы принести нам пользу"[54].
«Человек против Бога» (изд. в 1994) — в оригинале эта религиозно-философская работа носила название «Nihilism: The Root of the Revolution of the Modern Age"[55] («Нигилизм: источник революции современной эпохи»). Оригинальное название вполне раскрывает её смысл: автор находит в сознании и жизни человечества Новейшего периода различные проявления нигилизма, которые, при всех их отличиях, едины в том, что выражают бунт человека против Бога.[56] «Человек против Бога» представляет собой 7-ю главу из большого незаконченного труда «The Kingdom of Man and the Kingdom of God» («Царство человеческое и Царство Божие»), однако эту работу можно считать самостоятельным произведением.
«Бытие: сотворение мира и первые ветхозаветные люди. Христианское православное ведение» (изд. в 2009) — объёмный и содержательный, но несколько сумбурный сборник, изданный впервые в США на английском языке в 2000 г., а в русском переводе в Москве в 2009 г. Включает в себя труд «Православные святоотеческие толкования на книгу Бытия», распечатку курса лекций с критикой теории эволюции и подборку писем на ту же тему. Кроме этих работ самого о. Серафима, которые демонстрируют хорошее знание им толкования Шестоднева древними святыми отцами, а также стремление автора следовать именно их методам интерпретации, книга содержит также статьи против эволюции составителя и редактора сборника иеромонаха Дамаскина (Христенсена) и известного американского лектора-креациониста Филиппа Джонсона. Здесь много интересного фактического материала, особенно со ссылками на книги блестящего апологета креационизма Генри Морриса, но много также повторов и опечаток.
«Американский просветитель русского народа» (2010) — посмертный сборник впервые переведённых на русский язык статей, писем и дневниковых записей о. Серафима (Роуза). Особый интерес представляет статья «Человек наизнанку». Как и работа «Человек против Бога», она является частью недописанной в молодости книги «Царство Божие и царство человеческое», в которой Юджин Роуз предстаёт в роли религиозного философа, а не просто христианского писателя. Философия Фридриха Ницше в целом здесь оценивается критически, но по некоторым сочувственным реминисценциям можно судить о том могущественном влиянии, которое имел немецкий философ на мировоззрение будущего иеромонаха Серафима[57].
[1] Первое издание этой книги на английском языке вышло в США в июле 1993 г.
[2] Последнее обстоятельство приобретает особую ценность ввиду того, что о. Серафим жил за океаном три десятилетия назад, и сейчас без изысканий о. Дамаскина восстановить background его творчества было бы весьма затруднительно.
[3] Здесь требуется небольшое пояснение. Сам о. Дамаскин не был близко знаком с о. Серафимом, православие он принял уже после его смерти, поэтому значительную часть книги ему пришлось писать со слов друга и сподвижника о. Серафима игумена Германа (Подмошенского). Как известно, в 1988 г. за антиканонические действия игумен Герман был лишён сана определением Архиерейского Синода РПЦЗ. В 2001 г. Свято-Германовский монастырь в Платине перешёл в юрисдикцию Сербской Православной Церкви, причём правящий архиерей Сербской Церкви епископ Иоанн признал решение о лишении сана игумена Германа законным. Последние главы книги «Not of this world», которые некоторые читатели из РПЦ Московского Патриархата метко окрестили «пособием по расколу», судя по всему, инспирированы именно игуменом Германом. Доказательством этого является тот любопытный факт, что в более поздней редакции этой книги (Father Seraphim Rose: His life and Works, St. Herman of Alaska Brotherhood, Platina, California, 2003), изданной в США в 2003 и в 2005 гг., а в России в 2009 г. (Дамаскин (Христенсен), иером. Отец Серафим (Роуз). Жизнь и труды / Пер. с англ. под ред. С. Фонова — М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2009), сектантский привкус полностью отсутствует. Многие острые темы здесь сглажены, что видно уже по названиям глав (вместо «Послушание во пагубу» и «Перемирие» — «Конфликт и примирение»; вместо «Обновленчество» — «Современное академическое богословие»; вместо «Взрывоопасный догмат» — «О средстве нашего искупления»; вместо «Обновленчество справа» — «Сверхправильность»), а некоторые главы, повествующие о деятельности монастыря после смерти иеромонаха Серафима («Другое селение», «Катакомбная сеть»), просто изъяты. Предисловие к этому изданию написал ученик о. Серафима иеромонах Амвросий (в прошлом священник Алексий) (Янг).
[4] Дамаскин (Христенсен), иером. Не от мира сего. Жизнь и учение иеромонаха Серафима (Роуза) Платинского. — М.: Русский Паломник, 1995. — С.7.
[5] У Юджина Роуза были и другие поощрительные стипендии, но он от них отказался, сохранив за собой лишь эту, самую крупную (4 000 $).
[6] Правда, надо оговориться, что в период увлечения дзен-буддизмом Юджин Роуз стал отличным стрелком из лука. См. Дамаскин (Христенсен), иером. Не от мира сего. Жизнь и учение иеромонаха Серафима (Роуза) Платинского. С. 37.
[7] Там же. С. 44.
[8] Там же. С.20−21.
[9] От угнетающего сознания духовной пустоты Юджин много пил, причём, по воспоминаниям его подруги Алисон, в исступлении «он напивался до блевотины, а потом безутешно рыдал» (Там же. С. 44). Кроме того, он позволял себе дерзкое богохульство и кощунственные выходки, напоминающие молодого Владимира Соловьёва. Многие считали это легкомысленным шутовством, но Алисон усматривала в этом «отчаянный вызов Богу» (Там же. С.43), попытку вынудить Бога обнаружить Его присутствие, пусть даже и в Его наказании.
[10] О непреодолённых влияниях восточных религий на мировоззрение о. Серафима (Роуза) мы поговорим чуть позже, когда будем разбирать отдельные аспекты его творчества.
[11] Издательство «Беловодье» опубликовало серию его «избранных произведений», которая насчитывает уже не менее семи томов. Некоторые из них рекомендованы к печати Учёным советом Института философии РАН.
[12] Впоследствии, много лет спустя, о. Серафим писал: «Так случилось, что моё мировоззрение сформировалось в основном под влиянием Рене Генона (я сейчас не затрагиваю роль Православия). Благодаря Генону я научился искать и любить Истину, ставить её превыше всего и не довольствоваться ничем иным» (Цит. по Дамаскин (Христенсен), иером. Не от мира сего. Жизнь и учение иеромонаха Серафима (Роуза) Платинского. С.61). О. Дамаскин сравнивает роль Генона в жизни Роуза с ролью «Гортензия» Цицерона в жизни блаженного Августина. По нашему скромному мнению, влияние эзотерика Генона на иеромонаха Серафима (Роуза) было намного сильнее, глубже и длительнее, чем влияние эклектика Цицерона на блаженного Августина. Впрочем, и сам Рене Генон как мыслитель был заметно оригинальнее и мистичнее Цицерона.
[13] Элитаризм и синкретизм — это неизбежные плоды увлечения Геноном, которые не замедлили проявиться: «Генон полагал, что Западу, дабы восстановить истинно метафизическое познание, необходимы умы, некая интеллектуальная элита, что, конечно, лило воду на мельницу снобизма самого Евгения. После знакомства с Геноном Евгений переменился сам, переменился его взгляд на мироздание. Отныне, что бы ни делал: читал ли, слушал ли музыку, любовался ли живописью или архитектурой, наблюдал ли жизнь, — он непременно искал связь всякой вещи или явления с безграничной и извечной Истиной» (Цит. по: Дамаскин (Христенсен), иером. Не от мира сего. Жизнь и учение иеромонаха Серафима (Роуза) Платинского. С.62). Биограф о. Серафима, иеромонах Дамаскин, оценивает период увлечения Геноном в целом положительно, как пройденную ступень на пути к познанию Истины. Позволим себе предположить, что всё было не так просто. Остаётся открытым вопрос: удалось ли иеромонаху Серафиму до конца преодолеть геноновский элитаризм? Заметим, что утончённый характер этого элитаризма вполне мог уживаться и с постригом, и с хиротонией. Но от чего Роузу точно не удалось избавиться, так это от эклектического шлейфа, который через всю жизнь тянется в его миросозерцании вследствие прочного усвоения некоторых геноновских установок.
[14] В книге «Кризис современного мира» Генон пишет: «.Поскольку религия — это форма традиции, то антитрадиционный дух может быть только антирелигиозным; он начинает с того, что искажает религию, и когда преуспевает в этом, то кончает тем, что полностью её устраняет» (Генон Р. Кризис современного мира // Генон Р. Избранные произведения: Традиционные формы и космические циклы. Кризис современного мира. — М.: Беловодье, 2004. — С.230). На первый взгляд, всё это звучит очень красиво и убедительно, как обычно у Генона. Но если вдуматься, понятия «традиция» и «религия» вовсе не так близки, да и не стоит редуцировать религию к форме традиции. Но, что важнее, оба эти понятия далеки от тождества с понятием «вера». Во что превращается православная вера, сведённая к религии, понимаемой как традиция, показал раскол Русской Церкви XVII в. и октябрьский переворот 1917 г. Хранение традиций без творческой богословской мысли, без живого духовного делания рискует привести к «бытовому православию». Именно об этом писал так не любимый о. Серафимом протоиерей Александр Шмеман: «Как стилизация в искусстве, рождаясь при распаде стиля, приводит к смерти искусства, так, на гораздо большей духовной глубине, „бытовизм“ в религии (возможный теперь только как стилизация) приводит к заболеванию самой веры. Плоды этого духа: страх, узость, ненависть, полная неспособность распознать Духа.» (Шмеман А., прот. Дневники: 1973−1983. — М.: Русский путь, 2009. — С.57−58); и ещё: «.Подлинная вера есть всегда преодоление „религии“. И Церковь — не религиозное учреждение, а наличие в мире „спасённого мира“» (Там же. С.73).
[15] Сам Мертон дал ей подзаголовок «Автобиография веры» (Autobiography of Faith). Книга написана очень живым, образным и увлекательным языком, напоминающим Френсиса Фицджеральда: «Судно вошло в спокойные воды Нэрроуз, и в гавани драгоценными камнями засияли огни Бруклина. Корабль наполнился музыкой и теплым сиянием жизни, они пульсировали внутри темного корпуса и вырывались сквозь иллюминаторы наружу в июльскую ночь. Во всех каютах праздновали. Куда бы вы ни пошли, даже на палубу, где было тихо, вы словно оказывались в центре декораций к кинофильму: приготовление к финальной сцене» (Мертон Т. Семиярусная гора. Гл.III. Сошествие во ад // http://seven-storey.livejournal.com/1071.html). Мертон написал «Семиярусную гору», свою первую книгу, в 1945 г., в возрасте 30 лет, вскоре после принятия монашества. Её громкий успех в англоязычном мире объясняется тем, что писатель попал на гребень волны — тема духовного поиска, жизненного выбора после Второй мировой войны стала актуальной для миллионов людей, переживших потери и личные драмы и искавших опоры в жизни. У нас Мертон малоизвестен и круг ценителей его творчества довольно узок.
[16] Отрывки из них опубликованы в сборнике Серафим (Роуз), иером. Американский просветитель русского народа. — М.:Никея, 2010. — С.47−53. Там же указано, что, насколько можно было установить, ни на одно из писем Т. Мертону ответа не последовало (С.53).
[17] Серафим (Роуз), иером. Православие и религия будущего. — М.: Паломник, 2005. — С.25.
[18] См.: Пестов С. Несходные сходства // http://www.doroga-vmeste.ru .
[19] Дамаскин (Христенсен), иером. Не от мира сего. Жизнь и учение иеромонаха Серафима (Роуза) Платинского… С. 59.
[20] Там же. С. 81.
[21] Чтение Достоевского, особенно «Братьев Карамазовых», могло укрепить намерение Роуза принять монашество. Как пишет прот. Г. Флоровский, «Достоевский во многих пробудил эту тягу к монастырю» (Флоровский Г., прот. Пути русского богословия. — Вильнюс, 1991. — С.301).
[22] Обращает на себя внимание тот факт, что при мощном и многолетнем усилии в усвоении массива духовной, богословской, литургической и житийной литературы Русской Православной Церкви, дополняемом глубоким изучением древних святых отцов и древней западноевропейской агиографии, о. Серафим Роуз был на порядок менее осведомлён в книжности других православных поместных Церквей. В его работах мы почти не находим ссылок на нерусских православных богословов, за исключением греческих эволюционистов священника Евсевия Стефану и Александра Каломироса, против мнений которых он боролся.
[23] Там же. С. 83.
[24] Происхождение этого юношеского эсхатологизма у Роуза, вероятно, было двояким: воспринятым из книг Генона и из общей духовной атмосферы в РПЦЗ того периода. Позволим себе даже предположить, что именно под влиянием концепции Кали-юги (четвёртая и последняя эпоха в жизни мира в индуизме; характеризуется крайним падением нравственности), почерпнутой у Рене Генона, из всего богатства красок учения Христовой Церкви американский неофит Юджин Роуз в первую очередь усвоил напряжённые апокалиптические ожидания.
[25] Тремя годами раньше другой известный православный миссионер XX века, протоиерей Александр Мень, обучаясь в Иркутском сельскохозяйственном институте, работал истопником.
[26] Единственный завершённый отрывок из неё, в виде статьи под названием «Человек наизнанку», был опубликован уже после его смерти («Orthodox Word» .5, 1982). На русском языке этот фрагмент содержится в сборнике «Серафим (Роуз), иером. Американский просветитель русского народа. Сборник трудов. — М.: Никея, 2010».
[27] Дальний родственник графа Александра Федоровича Ланжерона (Louis Alexandre Andrault comte de Lange’ron) (1763- 1831), градоначальника г. Одессы, генерал-губернатора Новороссии.
[28] Существует предположение, что эту катехизическую школу святитель Иоанн (Максимович) создал специально для Юджина Роуза. Во всяком случае она просуществовала ровно столько, чтобы он успел окончить полный курс.
[29] Его собрат по Платинской пустыни игумен Герман (Подмошенский) вспоминал: «Боль его была неимоверна. Под влиянием болеутоляющих средств он был как в бреду, проклинал невыносимую боль. В страшной агонии рвал и метал, буквально проклиная всех и вся, шипел, что Бога нет, что всех ненавидит. Но в глазах его лучилась невиданная неземная любовь к сотаиннику. Находясь под противным его духу посторонним влиянием извне, духом он был волен — во взгляде запечатлелась душа» (Дамаскин (Христенсен), иером. Не от мира сего. Жизнь и учение иеромонаха Серафима (Роуза) Платинского. — М.: Русский Паломник, 1995. — С.931).
[30] «…Тело о. Серафима не одеревенело, не начало разлагаться. Кожа не приобрела серо-синеватый оттенок, а оставалась тёплой, золотистой на вид, была мягкой, как у „спящего младенца“, по словам одного из паломников. Он лежал, будто живой, и выглядел моложе, чем при жизни» (Дамаскин (Христенсен), иером. Не от мира сего. Жизнь и учение иеромонаха Серафима (Роуза) Платинского. С.939).
[31] Ироническое утверждение С. Пестова, что одним из аргументов в пользу канонизации о. Серафима (Роуза) является «его посмертная фотография» (См.: Пестов С. Несходные сходства // http://www.doroga-vmeste.ru), оставляем на совести этого автора. На самом деле на сегодняшний день зафиксировано немало чудес, связанных с именем о. Серафима. Например, поразительный пример молитвенного заступничества иеромонаха Серафима имел место в Калифорнии летом 2008 года, когда монастырь святого Германа Аляскинского был спасён от страшного лесного пожара после усердной молитвы к его основателю, иеромонаху Серафиму (Роузу). Другой случай произошёл в Москве: у одного прихожанина Успенского храма в Архангельском-Тюрикове в его отсутствие сгорела квартира: пожар уничтожил все вещи и мебель. Нетронутыми остались лишь бумажная иконка о. Серафима и небольшая смолистая щепка от деревянной гробницы о. Серафима (Роуза), привезённая в Россию из США (См.: Православное осмысление творения мiра и современная наука. — М.: Шестоднев, 2009. — Вып.5. — С. 26). На могиле о. Серафима происходят исцеления: так, полностью выздоровела спина у велосипедистки Сильвии Енсен, пережившей катастрофу и травму позвоночника (Там же. С.412−413).
[32] Впервые эта книга была опубликована в издательстве «Астир» (Афины, 1963), но о. Серафиму, вероятно, она была доступна в английском переводе американского издательства НТМ (Бостон, 1967). Впоследствии книга издавалась ещё не раз: Сиэтл: Изд-во Св. Нектария, 1978; Сиэтл: Изд-во Св. Нектария, 1990; С.-Петербург: Св.-Симеоновское изд-во, 1997, — что говорит о живом интересе к этой теме в православном мире.
[33] Цит. По: Серафим (Роуз), иером. Наконец настало время настоящей брани // Серафим (Роуз), иером. Бытие: сотворение мира и первые ветхозаветные люди. Христианское православное ведение. — М.: Русский Паломник, 2009. — С.543.
[34] Цит. По: Серафим (Роуз), иером. Заметки из диалога об эволюции // Серафим (Роуз), иером. Бытие: сотворение мира и первые ветхозаветные люди. Христианское православное ведение. С. 565.
[35] Цит. По: Серафим (Роуз), иером. Наконец настало время настоящей брани // Серафим (Роуз), иером. Бытие: сотворение мира и первые ветхозаветные люди. Христианское православное ведение. С. 543.
[36] Серафим (Роуз), иером. Православный взгляд на эволюцию. — Свято-Введенская Оптина Пустынь, 1997.
[37] Возможно, мы и не правы, но есть неприятный привкус у именования религии антихриста «религией будущего». Как-то так сложилось в нашем языке, что если мы говорим «за ней будущее», то имеем в виду нечто позитивное, что эта «она» объективно заслуживает обладать будущим. А какое будущее может быть у религии антихриста, если власть его, неизвестно в каком столетии имеющая наступить, продлится всего три с половиной года и окончится полным провалом и поражением? Надо честно признаться, что когда автору этих строк лет 20 назад пришлось впервые воспринять название этой книги на слух, он ошибся и подумал, что она называется «Православие — религия будущего».
[38] Честертон Г. К Вечный человек (The Everlasting Man). Ч.1, гл.4: Бог и сравнительное изучение религий (God and Comparative Religion) // Честертон.ру .
[39] В частности: Кюблер-Росс Э. О смерти и умирании (1969), Смерть не существует (1977); Осис К. и Харалдсон Э. В час смерти. — Нью-Йорк, 1977; Грин С. Выход из тела. — Нью-Йорк, 1975; Уинтер Д. Грядущее: что бывает после смерти. — Уитон, 1977; Майерс Д. Голоса на краю вечности. — Нью-Йорк, 1973; Мальц Б. Мои впечатления о вечности (1977); Стивенсон И. Двадцать случаев, заставляющих думать о перевоплощении (1980).
[40] Миссионерская ценность книги «Душа после смерти», помимо прочего, состоит и в том, что в ней активно используются исторические и житийные источники православного Запада: «История франков» св. Григория Турского, «История Английской Церкви и народа» Беды Достопочтенного, «Письма» св. Бонифация. До публикации этой работы о. Серафима (Роуза) в Русской Православной Церкви они были почти никому не известны.
[41] Трижды о. Серафим использует в этой книге один и тот же эффективный катехизический приём. В первой главе («Некоторые аспекты современных опытов») он цитирует свидетельства людей, переживших клиническую смерть. В последующих пяти главах даёт им православное истолкование. В седьмой главе («Выход из тела в оккультной литературе») приводит оккультный опыт «астральных путешествий», чтобы в следующей главе показать его демоническую сущность в сравнении с «подлинным христианским опытом Неба». В девятой главе он повествует об оккультном смысле современных «посмертных» опытов, что позволяет ему окончить книгу «кратким изложением православного учения о посмертной судьбе души». Живость и нестандартность этого композиционного решения обеспечила книге невероятный миссионерский успех.
[42] Надо отдать должное издателям этого некогда атеистического журнала, которые не только первыми решились издать о. Серафима (Роуза), выбрав интереснейшую из его работ, но и выполнили публикацию на высоком уровне. Это касается и качества перевода, и подборки интересных иллюстраций.
[43] В частности, он пишет: «В современных условиях, при которых события в любой стране становятся моментально известными всему миру, Россия, очищенная кровью мучеников, действительно будет иметь возможность пробудить мир от глубокого сна атеизма и безверия» (Серафим (Роуз), иером. Будущее России и конец мира // Ред. Golden-Ship.ru 2011).
[44] Показательна в этом отношении запись о. Серафима, датированная 1963 годом: «Чувствую себя скорее русским, чем американцем» (Цит. по: Дамаскин (Христенсен), иером. Не от мира сего. Жизнь и учение иеромонаха Серафима (Роуза) Платинского. С.243). Надо сказать, что один из секретов популярности о. Серафима (Роуза) в России и странах СНГ состоит как раз в том, что он, будучи американцем и живя в Сан-Франциско одновременно с Брюсом Ли и музыкантами «Сreedence Clearwater Revival», принял православие, причём именно как русское православие. В отношении русских к нему всё ясно и объяснимо, но, если вдуматься, что же тут особенного? Будь о. Серафим не гражданином США, а, например, потомком китайских эмигрантов в Таиланде, неужели значительность события его обращения и ценность его миссионерских трудов от этого могла бы уменьшиться?
[45] В книге Серафим (Роуз), иером. Американский просветитель русского народа. Сборник трудов. — М.: Никея, 2010.
[46] Название было придумано игуменом Германом (Подмошенским) (Дамаскин (Христенсен), иером. Не от мира сего. Жизнь и учение иеромонаха Серафима (Роуза) Платинского. С.594).
[47] Например: «. Разделение человека на мужа и жену не было частью первоначального образа, по которому Бог создал его; и нам известно, что оно не будет частью человеческого естества в вечном Небесном Царствии, „в воскресение бо ни женятся, ни посягают, но яко ангели Божии на небеси суть“ (Мф. 22, 30). Наоборот, Бог произвёл разделение на мужа и жену, предвидя грехопадение человека и то, что рост человеческого рода потребует страстного способа размножения» (Серафим (Роуз), иером. Православные Святоотеческие Толкования на Книгу Бытия // Серафим (Роуз), иером. Бытие: сотворение мира и первые ветхозаветные люди. Христианское православное ведение. — М.: Изд. Дом Русский Паломник, 2009. — С. 129). В свете таких утверждений нелегко понять библейский текст: «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их. И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю.» (Быт. 1, 27−28). Чтобы выйти из этого затруднения, отцу Серафиму приходится принять мнение святителя Григория Нисского о некоем «ангельском способе размножения», о котором другие святые отцы не учили, да и сам св. Григорий не мог сказать ничего определённого. Не проще ли было признать, что в случае, если бы прародители не нарушили заповедь, размножение происходило бы таким точно образом, как сейчас, но без греховных страстей? Тогда не пришлось бы напрямую связывать разделение человечества на два пола с Божественным предведением грехопадения, которое, заметим, было лишь предведением, но не предопределением, и зависело исключительно от воли самих людей. В других случаях о. Серафим не устаёт подчёркивать отличие состояния природы и способа жизни людей до и после грехопадения, а в этом вопросе он не готов сделать предположение, на которое указывает само строение созданного Богом человеческого (мужского и женского) тела. Далее: по учению Церкви каждый воскреснет в последний день именно в том теле, в котором жил на земле: в мужском или женском. Отсутствие половых отношений и жизнь равноангельная отнюдь не означает, что у воскресших наследников Небесного Царствия исчезнут половые признаки и пол как таковой. В конце концов пол — это характеристика не только способа сексуальных отношений, но и способа мышления, восприятия мира, психологии. Надо признать, что слова Господа (Мф.22, 30) здесь используются о. Серафимом в качестве подмены тезиса.
[48] Серафим (Роуз), иером. Как сегодня быть православным. — Св.-Успенская Почаевская Лавра, б.г. — С.8.
[49] Насколько обоснована критика о. Серафимом Г. П. Федотова, нам ещё предстоит разобраться. Пока лишь заметим, что из всех идейных антиподов в православной среде Федотов выделяется направленным против него особенным накалом неприязни о. Серафима, наряду с Н.А. Бердяевым, превосходя прот. А. Шмемана, прот. И. Мейендорфа и даже эволюционистов Каломироса и Добжанского.
[50] Дамаскин (Христенсен), иером. Не от мира сего. Жизнь и учение иеромонаха Серафима (Роуза) Платинского. С. 843. Насколько важным для о. Серафима было это частное обстоятельство, видно по тому, с какими подробностями он говорит о почитании блаженного Августина святителем Иоанном: «Архиепископ Иоанн (Максимович), став правящим архиереем Западной Европы, выказывал нарочитое почитание блаженного Августина (равно как и многих других западных святых); так, он предпринял составление особой церковной службы в его честь (до тех пор ее не было в славянских минеях), и эта служба была официально утверждена Архиерейским Синодом Русской Церкви Заграницей под председательством митрополита Анастасия. Архиепископ Иоанн совершал эту службу ежегодно в праздник блаженного Августина, независимо от того, где бы он в этот день ни оказывался» (Серафим (Роуз), иером. Вкус истинного Православия. — Библиотека «Вехи», 2000. — С.28−29).
[51] «…Странное внутреннее противоречие присуще этой „патриотической элите“: их язык, их тон, весь их подход к некоторым вопросам настолько западные (часто даже „иезуитские“), что удивляешься их слепоте, когда они пытаются критиковать то, что столь очевидно является частью их самих» (Серафим (Роуз), иером. Вкус истинного Православия. — Библиотека «Вехи», 2000. — С.2).
[52] Не так давно книга переиздана на русском языке: Григорий Турский, св. Житие отцов (Vita Patrum) / Пер. с лат./Сост. иером. Серафим (Роуз). — М.: Русский паломник, 2007.
[53] В частности, он пишет: «Из житий древних пустынножителей Галлии нет ни одного столь притягательного и воодушевляющего как житие преподобных Романа и Лупикина. Написанное в их монастыре несколько десятков лет спустя после их смерти, это пространное „Житие“ дает самый подробный из имеющихся у нас рассказов о древней монашеской ревности Галлии» (Серафим (Роуз), иером. Православное монашество в Галлии V—VI вв.еков // http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/History_Church).
[54] Серафим (Роуз), иером. По стопам святого Патрика, просветителя Ирландии и святого Григория Турского // pravbeseda.ru/library.
[55] Forestville, California: Fr. Seraphim Rose Foundation, 1994.
[56] О. Серафим пишет: «Невозможно перечислить все до единого явления нигилизма, но можно дать определение нигилистическому сознанию и его влиянию на ход современной истории» (Серафим (Роуз), иером. Человек против Бога. — Golden-Ship.ru, 2011. — С.11).
[57] См., например: «Достоевский и Ницше, жившие на рубеже двух миров — умирающего разумного мира Христовой правды и нового, безумного мира, где этой правде места нет, — дают читателю практически все ключи к пониманию абсурдного. Откровение абсурда после длительного скрытого созревания прорвалось наружу в двух весьма часто цитируемых афоризмах Ницше: „Бог умер“, то есть вера в Бога умерла в наших сердцах, и „истины нет“, то есть мы отказались от богооткровенной истины, на которой была когда-то воздвигнута европейская цивилизация, отказались потому, что потеряли доверие к ней. Оба утверждения совершенно справедливы применительно к тому, во что со времён Ницше превратилось подавляющее большинство христиан» (Серафим (Роуз), иером. Человек наизнанку // Серафим (Роуз), иером. Американский просветитель русского народа. Сборник трудов. — М.: Никея, 2010. — С.16).
