 |
| Религия и СМИ | Александр Хроленко | 30.07.2012 |
«Человеку на море страшно, ибо он пред морем, 
как пред Самим Господом». Это из поморского морского устава. Этот устав значительно старше действующего Корабельного устава ВМФ. Однако дух «морского богоискательства» живёт в людях и в наши дни. Наверное, поэтому не один флотский офицер сменил службу ратную на службу духовную.
С настоятелем Спасо-Преображенского морского кафедрального собора города Мурманска, руководителем отдела Мурманской и Мончегорской епархии по взаимодействию с Вооружёнными Силами протоиереем Андреем Амелиным (на снимке) беседовали мы в храме Спаса на водах, построенном на склоне сопки близ Кольского залива. И рядом были ЗНАКИ — старый маяк и ставшая мемориалом рубка подводной лодки «Курск"…
— Отец Андрей, Север и вера — почти синонимы. Издавна Русский Север связан с верой и службой воинской. Наверное, и вы оказались здесь не случайно. Что значат Север и воинская служба в вашей судьбе?
— Родом я с Юга России, из Краснодарского края. По окончании Орловского училища правительственной связи — ныне это Академия спецсвязи ФСО — служил на авианосце «Адмирал Горшков», был командиром группы космической и правительственной связи. Религиозными вопросами интересовался ещё в военном вузе, даже в особый отдел из-за этого приглашали. Потом Господь дал мне верующую супругу…
В 1990-е годы деньги офицерам платили редко, и мы ходили на баркасах ловить рыбу. А корабли стояли у стенки. Задача была одна — выжить, сохранить технику. И всё-таки стоять на месте невозможно, решил как-то организовывать свою жизнь. Сначала просто в увольнениях водил матросов на богослужения в мурманский храм. Там нас владыка всегда благословлял. Церковная служба нравилась, уже исповедовался, причащался, читал Библию. Впрочем, становиться священником не собирался. Хотелось получить богословское образование, которое тогда светскому человеку с высшим образованием было доступно только в Свято-Тихоновском гуманитарном православном университете. Командир корабля меня отпустил. Поступил в этот замечательный университет. Учился заочно на богословском факультете. На корабле перешёл на должность заместителя командира БЧ-4 по воспитательной работе.
В 1998 году наш авианосец решили перегонять в Северодвинск для модернизации, и я зашёл в храм попрощаться с духовенством. К владыке зайти не дерзнул бы, однако архиепископ Мурманский и Мончегорский Симон как раз там оказался. Кстати, он из семьи военнослужащего, капитан медицинской службы запаса, поэтому к воинству у него отношение особое… Владыка сказал: «Всё о тебе знаю. И что учишься. А есть у тебя желание перейти от службы Отечеству к службе Богу?» Внутренне я этим горел, однако думал, что выбор сделаю когда-нибудь потом, на пенсии. Не обязательно буду служить в сане, возможно, стану работать преподавателем в церковной школе. Предложение архиепископа оказалось неожиданным и сложным. Я выразил сомнение, что меня добром отпустят с военной службы. «Не беспокойся. Если будет желание, отпустят», — успокоил владыка. Так он призвал меня служить в другом качестве и благословил.
В епархии написал автобиографию. И подал рапорт об увольнении. Однако сделать это можно было только по дискредитации воинского звания или несоответствию. А послужной список священника должен быть как большая красная грамота. Поэтому владыка обратился к командующему Северным флотом адмиралу Алексею Вячеславовичу Попову и устроил так, что уволили меня беспрепятственно, по сокращению. Ушёл в запас старшим лейтенантом, с должности капитана 3 ранга в 1998 году. До сих пор поддерживаю с Алексеем Вячеславовичем самые добрые отношения… По сути дела, служба продолжается. В душе остаюсь офицером и неразрывно связан с нашим воинством. По благословению владыки возглавляю епархиальный отдел по взаимодействию с Вооружёнными Силами Российской Федерации. В структуре отдела пять секторов — надводных кораблей, подводных кораблей, ПВО, Сухопутных войск и пограничной службы. Лично взаимодействую с экипажами надводных кораблей Северного флота. Мне 41 год. У меня семеро детей. И общаясь с матросами, тоже вижу в них прежде всего своих детей…
— Укрепление воинского духа — это укрепление обороноспособности страны. Однако не секрет, что сознание многих молодых людей искажено идеологией материального потребления. Как вам удаётся сеять доброе и вечное, доносить Слово Божье до военнослужащих, у которых недостаточно развит аппарат восприятия духовных ценностей?
— Есть такая пословица: «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится». Люди редко приходят к Богу путём философских размышлений о жизни и смерти, чаще — в результате какого-то жизненного стресса, когда душа сама кричит: «Господи, помилуй!» По рассказам ветеранов Великой Отечественной и локальных конфликтов известно, что на войне люди начинают надеяться на вмешательство Высших сил в их судьбу. Ничего не боятся только психически больные люди. И сегодня военная служба — серьёзное жизненное испытание для молодого человека, который родился в 1990-е годы. Это, можно сказать, гангстерский период в истории Отечества. Старая система ценностей была поспешно разрушена, а новая ещё не создана. До сих пор зачастую слово «Бог» пишут с маленькой буквы, а «Интернет» — с большой. Многие из призывников не получили должного воспитания. В Вооружённых Силах эти молодые люди имеют шанс изменить взгляды и жизнь, найти свой путь к свету и поверить в Бога.
У нас в стране мало многодетных семей, в которых вырастают конкурентоспособные дети. И много неполных семей, где будущего воина воспитывает только мама. Извлечённый из привычной мягкой светской среды и помещённый в жёсткие условия службы неокрепший духом юноша находится, как правило, в стрессовой ситуации. Вся его душа содрогается от новой реальности и незнакомого воинского коллектива. Кто-то даже впадает в уныние. В этом стрессовом состоянии душа особенно чутко воспринимает обращение священника в форме простой проповеди о человеческих качествах, о жизни и смерти. Не раз убеждался в этом, общаясь с военнослужащими на кораблях и в частях. Насильно в церковь никого не загонишь. Каждый человек приходит к Богу сам. И всё-таки помочь можно… Среди людей в погонах мало убеждённых атеистов. Отрадно, что среди офицеров, мичманов и прапорщиков становится всё больше верующих и церковных людей, тянущихся к свету.
Один знакомый капитан 1 ранга как-то при встрече в неформальной обстановке признался, что в Бога не верит, и даже от души перекрестился в подтверждение своих слов. А я ответил: «В Бога вы верите, просто не приобщены к церковной жизни, не знаете обычаев, обрядов. А креститесь правильно…» Не могу забыть этот случай, потому что сегодня этот капитан 1 ранга — глубоко верующий человек, который совершил паломничество в Иерусалим…
— Вы верно подметили, что изначально в каждом человеке заложен Свет Божий. И даже слова, которыми мы пользуемся, изначально несут тот же свет. Можно помочь пробуждению веры. А существует ли технология подобной работы именно в воинских коллективах, где не всегда преобладает духовность? Или всё по воле Божьей?
— По воле Божьей — безусловно. Воздаётся каждому по вере его. И всё-таки у нас имеется комплекс мероприятий, которые проводятся в воинских частях. В первую очередь это духовные беседы на религиозные, исторические или какие-либо другие актуальные темы, передающие не просто факты и события, а дух нашего воинства. Коллективные и индивидуальные беседы очень важны, потому что дают душе опору, определяют систему координат и духовно-нравственные критерии всего сущего.
Немало примеров силы человеческого духа дала миру военная история России. В XX веке источником такой силы в нашем Отечестве была не только Красная Армия.
Вот недавно перевезли из Китая в Россию мощи белогвардейского генерала Каппеля. Что мы знали о нём прежде? По фильму «Чапаев» известно, что каппелевцы ходили в психическую атаку, что, кстати, говорит о боевых качествах русского офицерства. Каппель в тяжелейших условиях сибирской зимы осуществил «Ледяной поход», спас десятки тысяч людей. И, обморозив ноги, принял мученическую кончину. Офицеры его так уважали, что увезли с собой тело, похоронили в Китае…
Когда я участвовал в дальнем походе на большом противолодочном корабле «Адмирал Чабаненко», жил вереде военных моряков и общался с ними. За полтора месяца в Атлантическом океане бывало всякое, нас немало потрепали штормы, порой из-за болтанки приходилось ночью привязывать себя к койке… И корабельная часовня не пустовала. Читал там молитвенное правило, утром и вечером. К завершению похода все желающие — офицеры и матросы — не помещались в часовне, стояли в коридоре. То есть была потребность помолиться.
К Богу людей приводят самые разные ситуации. У одного подполковника-авиатора во время похода умер в Севастополе отец, капитан 1 ранга запаса. Лётчик не смог проводить отца в последний путь и от тоски надолго заперся в своей каюте… Сослуживцы встревожились. А потом офицер пришёл в часовню, мы поговорили, отслужили панихиду, и на душе полегчало, человек сошёл с пути страшного уныния и отчаяния…
То есть, как и прежде, священнику надо просто идти в войска, на корабли. К сожалению, наша епархия ещё молода. До 1995 года была только огромная Архангельская епархия, в которой на военизированный Кольский полуостров приходилось всего пять священников. Сегодня храм есть практически в каждом гарнизоне, строятся новые. Так, в Североморске строится храм Апостола Андрея Первозванного. Священников уже восемьдесят, слава Богу, мы востребованы. И всё же этого мало. Проблема и в том, что не всякий священник может окормлять воинскую часть. Каждый корабль — большой воинский коллектив. Всё охватить не можем. В каких-то частях бываем регулярно. К примеру, в бригаде морской пехоты. А в бригаде воздушно-космической обороны хочется бывать чаще и работать планомернее.
Когда-нибудь напишем и методическое пособие для работы священника в войсках… Начало положено.
