Непростые уроки

Безымянная могила

…В нашем селе коренных жителей уже почти совсем не осталось. Поэтому хочется рассказать эту историю, чтобы она не канула в Лету, как многие другие истории сел и деревень, давно исчезнувших с карты Саратовской области.

Наша семья родом из Краснопартизанского района, из села Милорадовка. Моя бабушка, Анастасия Сергеевна, была человеком глубоко верующим, пользовалась авторитетом как у родственников, так и у односельчан. Каждый год ходили мы с ней на Родительскую субботу на кладбище, молились за усопших родственников. И каждый раз бабушка останавливалась возле одной безымянной могилки: просила нас помолиться за упокой души молодого человека, который здесь похоронен, но имени его никогда не говорила. Я безропотно выполнял бабушкину просьбу, но с каждым разом меня все больше разбирало любопытство: кто же лежит в этой могиле, на которой нет ни креста, ни надгробия? И вот, когда я стал постарше, бабушка, наконец, открыла мне страшную правду.

…1918 год. Гражданская война. Наше село часто переходило из рук в руки, его захватывали то красные, то белые. Однажды рано утром в Милорадовку, занятую белыми, неожиданно ворвались чапаевцы. Белые поспешно отступили, но в суматохе забыли на сеновале своего товарища, молоденького солдатика. 17-летний мальчишка проспал тревогу! Несчастного расстреляли тут же, возле церкви, на глазах сельчан. Бабушка, которой в ту пору было пятнадцать лет, на всю жизнь запомнила эту казнь. Может, поэтому в нашем роду нет и не было никогда идейных коммунистов.

А того паренька наши сельчане похоронили на местном погосте. И каждую Пасху, а эта история была рассказана мне через 60 лет после расстрела, на его могилке кто-то всегда оставлял куличи и пасхальные яйца. Уже потом, в девяностые, когда коммунистический режим отошел в прошлое, я поставил крест на могиле убиенного раба Божия, за которого просила нас молиться наша бабушка. Упокой, Господи, его душу.

Чапаев и валенки

Конечно, мы, советские школьники, смотрели на события Гражданской войны так, как нам велено было на них смотреть: хорошие — красные, плохие — белые. Люди взрослые наверняка помнят книгу Фурманова «Чапаев». Она входила в обязательную школьную программу. Мне было лет десять, когда я ее прочитал. И впечатление, надо сказать, было сильное. Тем более что Чапай как раз по нашим местам и проходил. С кем бы поделиться прочитанным? Конечно, с бабушкой! Давай, говорю, бабушка, я тебе расскажу про великого героя Гражданской войны Василия Ивановича Чапаева.

А она нахмурилась и отвечает: «Не надо мне про него рассказывать, я очень хорошо его помню». Это было поразительно: моя бабушка помнит живого Чапаева! Но то, что я услышал дальше, шло вразрез с книгой Фурманова. Бабушка рассказала мне, как грабили красные нашу деревню, как убивали 17-летнего мальчишку-белогвардейца. О том, что гражданская война — это не героические картинки, а горе, кровь и грязь, время, когда брат идет на брата, сын поднимает руку на отца.

Это было больно и дико. Да что бабушка в этом понимает, ведь она старая и необразованная! Грубить я не стал, так как в нашей семье бабушка была непререкаемым авторитетом, но «отомстил» ей по-своему.

Каждый год бабушка вязала нам всем на зиму шерстяные варежки и носки. И вот в знак протеста против бабушкиной «неправды» я демонстративно, у нее на глазах, снял теплые носки (дело было зимой), надел валенки на босу ногу и убежал на улицу. Конечно, скоро я замерз и пришел просить прощения — «месть» моя мне же вышла боком. Но только спустя годы я смог по-настоящему оценить бабушкину откровенность.

Пасха

Меня назвали Сергеем в честь моего деда. В 1914 году, в самом начале лета, он отправился в паломничество в Палестину. Судя по всему, добирался он туда, как все добирались в начале XX века — до Одессы, оттуда пароходом до Стамбула, затем в Яффу. Но началась Первая мировая война, и турки взяли деда в заложники прямо в Иерусалиме: тогда эта территория принадлежала Турции. Четыре года дед просидел в восточной тюрьме. В родном селе его уже похоронили: отпели и поставили крест на кладбище. И вот в 1918 году он вернулся, живой и здоровый! И привез с собой икону Божией Матери «Скоропослушница». Она до сих пор хранится в нашей семье как величайшая ценность.

Семья наша, напомню, всегда была верующая. Возможно, поэтому и о советской власти кто­то имел мнение, не совпадающее с мнением самой власти. Вслух об этом, естественно, никто не говорил. Но определенные вещи для нас были святы. Пасха отмечалась, я бы даже сказал, с некоторым вызовом, демонстративно. И тому была причина. В 1928 году бабушкин свёкор, а он был регентом церковного хора, отказался идти на коммунистический субботник, который был назначен в селе на Пасху. За это местные активисты отхлестали его кнутами перед церковью, да так, что на самый праздник свёкор скончался. Так что Воскресение Христово в нашей семье всегда праздновалось подчеркнуто открыто и торжественно.

Однажды, когда я был маленький, именно на Пасху был назначен очередной школьный субботник. И меня на него не пустили. Реакция учителей, возможность проработки никого не пугала. Но всё, слава Богу, обошлось.

Изгнание злого духа

Когда я только первый год был священником, одна женщина стала постоянно ходить за мной и просить меня, чтобы я изгнал из нее злого духа. Выглядела эта раба Божия, честно говоря, весьма болящей. Но я относил это не к одержимости бесами, а к психическому нездоровью. Прежде чем добраться до меня, эта женщина просила о том же других саратовских священников. Все ей отказывали. И вот она меня, что называется, взяла штурмом. Ну, думаю, ладно — совершу водосвятный молебен, а потом прочитаю одну молитву из чина на изгнание злых духов. Может, и успокою страждущую, перестанет за мной ходить. Как я на это решился, не имея ни опыта, ни благословения, до сих пор не могу понять!

…Молебен шел своим чередом, женщина тихо молилась рядом. В храме никого, кроме старушек-свечниц. Но когда я стал читать молитву на изгнание злого духа, с женщиной стало твориться что-то страшное. Она опустилась на пол, встала на четвереньки, принялась рычать и гавкать! Это было очень неприятно и страшно. Но и это можно было бы с натяжкой отнести к психическому расстройству, если бы не следующий случай. Увидев эту картину, свечницы в ужасе выбежали вон. Храмовый сторож решил узнать, что происходит, и зашел внутрь. Женщина при виде сторожа грубым мужским голосом начала обличать его в грехе, который был известен, как потом выяснилось, только ему. Да с такими подробностями, что он умчался из храма со всех ног!

Меня охватил настоящий ужас — я почувствовал, насколько не готов я ко встрече с этим адским существом. Как бы то ни было, чтение молитвы я закончил, женщина тут же потеряла сознание. После окропления святой водой несчастная пришла в себя. При этом она совершенно не помнила, что с ней произошло.

Больше я эту женщину не встречал. Но урок усвоил. И теперь, когда в семинарии мы говорим с будущими священниками о подобных вещах, я всегда предупреждаю: лукавый коварен. И священник может совершать такой чин только по особому благословению и после соответствующей подготовки.

Мой помощник

Эта история тоже произошла в первые годы моего служения. Мы отправились в паломничество в Оптину пустынь. У меня было разрешение на службу. И вот я пришел на раннюю Литургию во Введенский храм. Пока я искал благочинного, чтобы взять благословение на службу, закончилась проскомидия, и вот-вот должна была начаться Литургия. Я почти вбежал в ризницу. Там никого не было, кроме одного старенького монаха. Мне нужна была помощь, поэтому я обратился к нему:

 — Отец, помогите мне, я опаздываю.

 — Не переживайте, батюшка, сейчас помогу.

И действительно, он облачил меня очень быстро и ловко, несмотря на кажущуюся немощь. Завязал поручи, пояс. Я отнесся к этому спокойно: ну и что такого, старый монах служит в ризнице; ну, дано ему такое послушание. Все мысли мои были уже о предстоящем богослужении.

А после службы этот старец вышел к народу, и весь храм, несколько сотен человек, двинулся ему навстречу! Я в изумлении поинтересовался у молодого иеромонаха, кто же этот человек.

 — Это наш духовник, отец Илий, — ответил иеромонах.

Всенародно известный старец, схиархимандрит Илий (Ноздрин), духовник Оптиной, встречи с которым ищут сильные мира сего, без тени возражения или неудовольствия на лице прислуживает неизвестному молодому священнику, который чуть ли не в приказном порядке требует помощи!

Меня поразили в этом человеке бесконечное смирение и любовь. Я во многих монастырях был, но именно Оптина пустынь встречала меня неизменно добрым отношением монахов к паломникам, мирянам и священникам.

Записал Александр Яхонтов

Газета «Православная вера» № 13 (465), 2012 г.

http://www.eparhia-saratov.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=60 818&Itemid=3