Проповедь в день праздника святителя Петра, митрополита Московского, в Успенском соборе Кремля
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа! Как часто мы слышим, а, может быть, и сами употребляем в своей речи такое словосочетание, как «Святая Русь». Что люди вкладывают в это понятие? Одни — славные страницы нашей истории, другие — ту коллективную святость, которая была явлена в наших святых, третьи видят ее в симфонии государственной власти и Церкви, четвертые — в миссианском значении России для всего мира и миссианском служении русского народа, пятые — в той жертвенности ради идеалов святости, которую проявляли и проявляют до сих пор русские люди. Однако каждое из этих определений, взятое в отдельности, так или иначе, в пространственном ли, временном ли, количественном ли исчислении ограничивает наше понимание «Святой Руси». По всей видимости, мы здесь имеем дело с совокупностью всех этих представлений. Сегодня, в празднование дня рождения нашего славного града Москвы и церковного чествования святителя Петра, митрополита Московского (вернее, празднование перенесения его святых мощей в 1479 году, которое произошло в день освящения вновь построенного Успенского собора), мы вновь и вновь должны вспомнить об идеалах «Святой Руси». В учебниках по истории, написанных историками-атеистами, в качестве неразъяснимой загадки повествуется о том, как митрополит Петр выбрал Москву для своей первосвятительской кафедры. Москва в начале XIV века была очень маленьким городом, окруженным болотами и лесными чащами, в нем не было ни одного каменного храма. Откуда знать историкам-атеистам, что Сила Божия совершается в немощи (2Кор. 12, 9) и что «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (Иак. 4, 6; 1Пет. 5, 5)? За несколько десятков лет до этого Москва досталась малолетнему сыну святого благоверного князя Александра Невского Даниилу. В то время, когда удельные князья боролись между собой за великое княжение, святой князь Даниил, не искавший земной славы, основал в честь своего небесного покровителя тихий монастырь на берегу Москвы-реки. Он ни с кем не воевал, не искал покровительства в Орде, но именно его удел стал разрастаться. Благодаря братолюбию, ему достался в наследство город Переславль-Залесский, куда более богатый и величественный, чем Москва. Вокруг Москвы был, по крайней мере, десяток более крупных городов: Владимир, Ростов, Рязань, Новгород, Тверь, Суздаль и другие. Но именно на Москву обратил свое внимание святитель Петр: во время своих поездок по епархии он, как пишется в его житии, «обрете град честен кротостию, зовомы Москва». В то время правил этим городом внук святого Александра Невского и сын святого Даниила Московского великий князь Иван Калита. Близость и взаимопонимание этих двух великих личностей сыграли выдающуюся роль в истории России и заложили фундамент Святой Руси. В истории России «симфония» церковной и гражданской власти не всегда отвечала своему идеалу, но во времена правления благочестивого князя Ивана и святого митрополита она полностью раскрылась в союзе их нелицемерной дружбы и любви. Митрополит Петр был родом из волынской земли. Еще до его рождения мать будущего митрополита Евпраксия в сонном видении получила от Господа откровение о предызбранности ее сына. В 12 лет он уже поступил в монастырь. Жизнеописатели святителя повествуют о том, что он прошел все этапы монастырского послушания. Но в одном он преуспел особенно — в иконописании. Впоследствии две иконы святителя Петра оказались в иконостасе московского Успенского собора. Одна из них — образ Успения Пресвятой Богородицы — была подарена им митрополиту Максиму, предшественнику на митрополичьей кафедре святителя Петра. После многолетних подвигов в монастыре иеромонах Петр по благословению игумена оставил обитель и удалился в пустыню. На реке Рате он построил келию и стал подвизаться в безмолвии. По прошествии долгого времени вокруг отшельника стала собираться монашеская братия, и был образован монастырь, названный Новодворским. Здесь же братия воздвигла храм во Имя Спаса. В Житии святителя говорится о том, что с великой кротостью и любовью он учил братию иноческой жизни. Многое из этих поучений вошло в сохранившиеся три послания святителя Петра к священнослужителям. Особенно в Житии отмечаются дела милосердия игумена Новодворского монастыря: в его обители нищие были желанными гостями. Он сам кормил их, одаривал их иконами своего письма. О его иноческих подвигах узнал Галицкий князь Юрий Львович, который стал приезжать к подвижнику, чтобы услышать от него духовные наставления. Когда скончался митрополит Максим, князь Юрий Львович выдвинул в качестве кандидатуры на митрополичью кафедру игумена Петра. В то же самое время святой благоверный князь Михаил Тверской отправил за получением патриаршей грамоты в Константинополь свою кандидатуру. Вопрос в Константинополе мог быть решен просто, как это не раз бывало в предыдущие десятилетия, — митрополия могла быть разделена на две части: условно говоря, на южную и северную. С точки зрения мирской логики так было бы удобнее — княжеские распри, разорение русских земель Ордой, трудность управления такой огромной территорией позволяли утвердить двух митрополитов. Однако Промыслу Божиему было угодно утвердить Константинопольским патриархом Афанасием только одну кандидатуру — святителя Петра. Только ему было по плечу мирить русских князей, защищать церковное имущество от Орды, бороться за единство Русского государства. С таким решением Константинополя не смог смириться тверской епископ Андрей. Он послал патриарху донос с тяжкими обвинениями на святителя Петра. Однако собор, созванный в Переславле-Залесском, полностью снял все обвинения с митрополита. Поразительно поведение святителя Петра на соборе. Он не стал оправдываться, но только сказал: «Возлюбленные братия и чада во Христе! Я не лучше пророка Ионы. Если из-за меня такое великое волнение, извергните меня из среды своей». Когда правда восторжествовала, присутствующие на соборе стали укорять тверского епископа. Один только смиренный святитель Петр принял его под свою защиту и сказал ему слова любви: «Мир тебе, чадо. Не ты сие сотворил, но древний завистник рода человеческого, диавол. Отныне блюдись лжи, а прошедшее да простит тебе Господь». В 1312 году святому Петру предстояло совершить поездку в Орду к новому, вступившему на правление Ордой грозному хану Узбеку для подтверждения прежних грамот, освобождающих духовенство от налогов, а также для того, чтобы предупредить послов Римского папы, которые намеревались испросить себе у хана вредные для Православия преимущества в южных областях Руси. Путешествие святителя увенчалось полным успехом. Вот краткое содержание грамоты хана Узбека: 1. Хан запрещает всем своим князьям, баскакам, послам и прочим чиновникам, приезжавшим на Русь, трогать что-нибудь церковное и митрополичье. 2. В грамоте подробно перечислены все имущества церкви и люди церковные, которых запрещено татарам касаться. 3. Запрещается брать какие-либо подати с церковных земель. 4. Хан подчиняет всех церковных людей и все церковные имущества власти митрополита, а людям, подчиненным митрополиту, приказывает во всех делах слушаться его суда. 5. За нарушение прав митрополита и Церкви хан угрожает не только гневом Божиим, но и казнью от себя. Казнью же грозит хан и за осуждение православной веры. 6. От митрополита и всего духовенства русского хан требует только одного, чтобы они молились Богу за него и за его семейство. Историки утверждают, что эта грамота была самой благосклонной к Православной Церкви из всех, ярлыков, выданных Ордой. Приходилось митрополиту вмешиваться в междоусобные княжеские войны, стараясь мирить князей. В одной из летописей рассказано, как во время ссоры князей из-за города Брянска, святитель, приехавший туда устранять раздор, чуть сам не поплатился своей жизнью. В другой раз святитель удержал угрозой отлучения Тверского князя от похода на Нижний Новгород. Но самым важным из дел великого святителя было переселение его в Москву и перенесение в этот город первосвятительской кафедры. Святитель Петр дружил с молодым князем Иваном Калитой. Однажды он ему сказал: «Если, сын, меня послушаешь, и храм Пречистые Богородицы воздвигнешь в своем граде, то сам прославишься паче иных князей, и сыновья, и внуки твои в роды; град сей будет славен во всех градах русских, и святители поживут в нем, и взыдут руки его на плеща врагов его, и прославится Бог в нем; еще и мои кости в нем будут положены». Это пророчество было полностью исполнено. Вероятно тогда же прозорливый святитель благословил крестом, как повествует царь Иоанн Грозный, «прародителя нашего великого князя Ивана Даниловича и весь род наш». Этим благословением очень дорожили великие князья, передавая крест чудотворца не иначе, как наследнику Московского престола. Крест этот был утерян во время Смутного времени, когда пресеклась династия Рюриковичей. Успенский собор был заложен святителем Петром в августе 1326 года, но через несколько месяцев 21 декабря митрополит отошел ко Господу. Однажды князь Иван Калита видел сон: перед ним была высокая гора, покрытая снегом; на его глазах снег растаял, а потом исчезла и сама гора. Князь обратился к святителю за разъяснением сна, и тот сказал ему: «Гора — это ты, князь; а снег на вершине — это я, старик: я умру раньше тебя». Святитель Петр завещал все свое имение на строительство Успенского собора, простился со всеми и с молитвою на устах, с воздетыми к небу руками преставился. Мощи его положены были в гробнице, которую он сам себе приготовил. Чудеса от мощей открылись при самом погребении и не прекращались после того. Вскоре начало сбываться пророчество святителя. Единодержавная власть великого князя Московского возрастала при правлении Ивана Калиты и усиливалась в его потомстве, пока, наконец, не облеклась царскою порфирою. Так начался «московский период» русской истории. Понятие «Святой Руси» относится ко всем периодам существования русского государства. Но только к московскому периоду оно приложимо полностью, ибо народ в те времена жил одним дыханием с Церковью, весь русский быт был связан с ритмом церковного календаря. Именно в этот период симфония церковной и государственной власти достигла своего идеала на Руси. Не случайно дед (благоверный князь Александр Невский), отец (благоверный князь Даниил Московский) и сын (великий князь Иван Калита) перед кончиной были пострижены в иноческий образ. Не случайно во времена «тишайшего» правления боголюбивого и милосердного князя Ивана Калиты были рождены и воспитаны будущие воины Куликовской битвы, были рождены и воспитаны будущие иноки, ученики преподобного Сергия, учредившие монашеские обители по всей северной Руси. Не случайно ни одно значительное государственное начинание не обходилось без молитвы у гроба первого русского святителя, митрополита Петра.
