9 апреля исполнилось сто дней, как мы живем без президента Ельцина. Очень показательно, что о круглой дате практически никто не вспомнил. Показательно и то, что в списках лиц, упоминаемых в средствах массовой информации, Ельцин откатился в самый конец второй десятки. Столь быстрое забвение, для человека десять лет находившегося в центре внимания всего мира, может означать только полный политический крах. Сейчас, когда дым ельцинской эпохи в жизни России немного поредел, но чувства и впечатления от нее свежи как никогда, самое время задаться вопросом. Откуда пошел есть Борис Николаевич Ельцин? Очевидно, что любой, даже самый показательный для отдельного исторического периода деятель не одинок. Он олицетворяет своих современников, и попадает в историю сообща с ними, дела и мысли у товарищей при этом бывают общие. Итак, российский политик 90х, рассмотрим это экзотическое явление на примере лидеров двух ведущих политических сил — антикоммунистов и коммунистов. Сразу оговоримся: выбор такой, на первый взгляд, чересчур упрощенной антиномии не случаен. Именно отношение к господствовавшей до 1989 года идеологии является, пожалуй, единственным безусловным различием между двумя наиболее крупными политическими силами. Любое другое противопоставление типа «либералы-рыночники — патриоты-государственники», выглядит сомнительно. Каждый, кто возьмет на себя труд ознакомиться с современными экономическими теориями, легко убедится, что даже на уровне публичных деклараций, не говоря уже о реальных действиях, Гайдар, Чубайс и им подобные не имеют ничего общего ни с рынком, ни с либерализмом в классическом понимании. То же можно утверждать о патриотизме и государственном мышлении Зюганова&К, воспевающих «заслуги» Ленина и в промежутках между обличениями «антинародного режима» исправно из года в год голосующих за бюджет страны, этим самым режимом предлагаемый. Итак, коммунисты и антикоммунисты. Если характеристика лидера первых — Зюганова как патологического неудачника в политике вряд ли может всерьез оспариваться, то с Ельциным дело обстоит не столь очевидно. Лидер антикоммунистов — человек, которого, на первый взгляд, можно посчитать любимцем судьбы, по крайней мере, в плане личной карьеры. Представитель провинциальной партноменклатуры, казалось бы, ничем особенным не выделяющийся на фоне не шибко образованных косноязычных коллег, на карьере которого после известных московских событий («Борис, ты не прав!») был поставлен крест, в недолгое время получает почти ничем не ограниченную власть, пусть не над одной шестой, но все же над самой большой «отдельно взятой» частью земной суши. В его руках оказывается ядерный чемоданчик, ставящий бывшего обкомовского секретаря в ряд самых могущественных земных владык. Вроде бы достигнут предел мечтаний для человека с обостренной, жаждой власти (именно эту черту характера отмечают у Ельцина как ведущую практически все, в том числе, самые близкие его сотрудники и сторонники). Однако, если повнимательнее приглядеться хотя бы к наиболее известным моментам правления «царя Бориса», легко заметить обстоятельства, не укладывающиеся в образ триумфатора или даже просто успешного политика. Начнем с Беловежских соглашений. После которых Ельцин окончательно становится фактическим «хозяином» России. Именно там он получает реальную возможность «убрать» ненавистного Горбачева. Сегодня опубликованы воспоминания о том, как это было. Естественно, они очень разнятся в зависимости от политических пристрастий и личных интересов авторов. Но для нашего анализа несущественно, кто именно является автором проекта — Шахрай или Бурбулис, как его печатали, где подписывали, что и сколько при этом пили. Важно другое — по свидетельству готовивших договор или сговор лиц, Ельцин колебался. И в это можно поверить. Ведь он видел уже себя на месте Горбачева. Он уже ощущал себя хозяином страны. И, вот в обмен на власть от него требовали уступить огромные куски его потенциального хозяйства. В обмен на власть от него требовали отдать территорию, на которую эта власть должна распространяться. Его, по сути дела, шантажировали. И кто же были эти шантажисты? Никому не известный еще вчера выскочка Шушкевич! «Национальный кадр» читай: аппаратчик второго сорта Кравчук! А за ними маячила толпа «чучмеков» и «азиатов» — ведь именно так воспринимала союзная партократия, породившая Ельцина, «братьев своих меньших"… И все-таки он уступил. Сознательно или в результате давления, или, что всего вероятнее, оба эти момента сыграли свою роль. Но властный, амбициозный, обидчивый Ельцин, находясь в шаге от Кремля, уступил шантажу. Неуклюжая попытка остаться хотя бы номинальным лидером, «первым среди равных» на всем пространстве Союза, через идею СНГ только подчеркнула всю глубину унижения. Триумф обернулся неудачей. Впрочем, последовавшее отречение Горбачева, получение чрезвычайных полномочий, приятные хлопоты, связанные с дележом кремлевских кабинетов, назначениями чиновников, пребыванием за рубежом в ранге президента пока еще великой державы и «отца русской демократии» помогли сравнительно легко пережить это поражение. Следующим критическим моментом стал 1993 год. Не задерживаясь на предыстории трагических событий октября, хотя в ней можно найти немало знаковых моментов, обратимся к их кульминации. По состоянию дел на 3 октября можно определенно констатировать — вся предыдущая политика Ельцина и его окружения терпит крах именно с точки зрения сохранения личной власти президента. Референдум не дал желаемого результата (досрочное прекращение полномочий парламента), указ 1400 признан неконституционным, парламент объявил импичмент, в столице начались массовые антиельцинские выступления, имеются случаи перехода на сторону оппозиции подразделений внутренних войск. Власть висит на волоске. О том, как провел президент ночь с 3 на 4 октября, мнения различных авторов расходятся. Но для нас опять-таки непринципиально, пьянствовал Ельцин в Министерстве обороны или лично уговаривал генералитет выступить в его поддержку. Истина, скорее всего, лежит где-то посредине. Важно другое: можно считать установленным фактом, что генералы отказывались выполнить приказ своего главнокомандующего в жизненно важной для него ситуации. Верный, обласканный Грачев требовал представить официальный документ с подписью и печатью. Мы не можем сказать, требовал ли он чего-то еще, но сама ситуация психологически очень похожа на беловежскую. «Гаранта», «верховного» снова шантажировали те, кто стоял в его глазах неизмеримо ниже его — и снова он уступил шантажу. Фактически исход событий решили полсотни мордоворотов из группы «Витязь» и четыре танка Кантемировской дивизии. А еще точнее — бездарность и трусость Хасбулатова, Руцкого и других вождей оппозиции. Иными словами, в самый критический момент Ельцин оказался целиком зависим от стечения обстоятельств и воли других людей. У него не оказалось никакой власти реально повлиять на ситуацию! Однако закончилось все для Б.Н., на первый взгляд, в высшей степени благополучно. Враги оказались в Лефортово. Заокеанские и прочие «друзья» легко поступились принципами и не заметили, наблюдая прямую трансляцию CNN, нарушений прав человека в расстреле законно избранного парламента и гибели сотен безоружных людей в центре европейской столицы. Представители передовой интеллигенции демократической России шумно аплодировали гаранту прав и свобод граждан. Вслед за этим принимается новая конституция, дающая фактически царскую власть президенту. Снова возникает ощущение апофеоза. И сразу же следует очередной провал. Задуманная как пир победителей, «встреча нового политического года» (подведение итогов выборов в Думу) оборачивается сокрушительным поражением гайдаровского «Демвыбора» и заметным успехом ненавистных Ельцину и, казалось бы, окончательно поверженных коммунистов. Но «…это были еще цветочки». Далее — унизительный кошмар бездарной чеченской компании. И, главное, выборы 1996 года. Перед ними Б.Н. получил очередной ультиматум. На этот раз от олигархов — поддержка с их стороны в обмен на собственность, назначения, на реальную власть. Трудно сказать, знал ли тогда об этом сам Ельцин, но сегодня известно, что в олигархической среде вполне серьезно рассматривался и вариант поддержки Зюганова. Иными словами, в той ситуации «президент всея Руси» выступал даже не как объект шантажа, но как товар, который банкиры взвешивали, оценивали, сравнивали с другим товаром. Ельцин в очередной раз пожертвовал всем: амбициями, реальными властными возможностями, Коржаковым в угоду Чубайсу, который еще совсем недавно был «во всем виноват». В результате — фактическое устранение от дел, бесспорная физическая и психическая деградация не старого еще человека, снисходительно-пренебрежительная реакция недавних западных «друзей». О том, что все это остро чувствовалось и переживалось самим Ельциным, свидетельствует и кадровая чехарда, устраиваемая президентом в перерывах между «работой с документами», и истерические напоминания «другу Биллу» о наличии у России ядерного оружия. Особенно показателен в этом смысле недавний финал с досрочным уходом в отставку. Мы не знаем и, наверное, не скоро узнаем всех стоящих за этим обстоятельств. Мы не знаем, как на самом деле относится Ельцин к Путину. Но на сегодня бесспорно очевидным является один единственный факт — президент оставил свой пост в обмен на гарантии для себя и своей семьи. Гарантии, не принятые в законодательном порядке, но предоставленные указом преемника. Называя вещи своими именами, он обменял свой пост на милость нового президента. Это не что иное, как публичное, собственноручно подписанное признание собственной несостоятельности и крушения властных амбиций. Заканчивая разговор о Б.Н. как о типичном и, пожалуй, самом ярком представителе неудачников в политике, хочется кратко упомянуть еще о двух личностно значимых для него аспектах политической карьеры. Первая — это собственно антикоммунизм. В силу целого ряда объективных и субъективных причин он, находясь у кормила власти, последовательно боролся с коммунистической идеологией. Успеху этой борьбы должен был бы способствовать целый ряд обстоятельств. Это и негативное отношение к прошлому у значительной, причем наиболее дееспособной части населения. Это и неизмеримое превосходство над противниками в части доступа к средствам массовой информации. Это и финансовая поддержка со стороны олигархии, не говоря уже о возможностях государственно-административной системы. Это, наконец, слабость и бездарность коммунистических лидеров — «вечно второго» Зюганова и его окружения. И несмотря на все это результаты деятельности Ельцина и на этом поприще нельзя признать успешными. Коммунисты по-прежнему остаются единственной в стране полноценной политической партией, исправно получают на всех выборах 30% голосов, имеют самую представительную фракцию в Государственной Думе. Вряд ли это то, к чему стремился Борис Николаевич, неоднократно объявляя себя могильщиком коммунизма в России. И, наконец, последний, бесспорно значимый для Ельцина вопрос — вопрос о месте в истории. Причем возьмем на себя смелость предположить, что наиболее значимым для него является сам факт наличия этого места, а не то, с каким оно знаком — положительным или отрицательным оно будет. Конечно, имя Ельцина будет неоднократно упоминаться в трудах историков. Это очевидный факт. Как очевиден и тот факт, что имя эфиопского императора Хайле Силасие тоже можно встретить в трудах специалистов. А вот сохранение образа Ельцина в общественном сознании, в исторической памяти народа — вещь далеко не столь очевидная. Конечно, в этом вопросе точку может поставить только время, но уже прозвенел звоночек тревожный в этом смысле для бывшего президента — равнодушие народа к его личности. Сто дней страна живет без Ельцина. С его уходом, безусловно, уйдут и многие деятели его эпохи. Все более безнадежно выглядит Зюганов. Окончательно превратился в политического маргинала Жириновский. В очередной раз потерпел поражение вроде бы выигрышный во многих отношениях Явлинский. Исчез с экранов телевизоров некогда громкогласный Лебедь. Отошли в тень олигархи. У страны новый президент. Он молод, энергичен, не пьет, во всяком случае, публично. Может быть, с его приходом закончилась эпоха неудачников. Очень хочется дать оптимистический ответ. Явлинский подсуетился и провозгласил начало отсчета очередных — теперь уже путинских ста дней. Через сто дней после инаугурации великий экономист обещает нам сформулировать свое отношение к В. Путину как президенту страны. Очень смешной пример политического кокетства, стареющей и давно непривлекательной сердцеедки. Но вот чем руководствовались 52% проголосовавших за Путина — вопрос не до конца ясный. Зато предельно ясно другое. Уровень сложности задач, стоящих перед вновь избранным президентом, беспрецедентен. Многие из них как, например, Чечня, вообще не имеют хороших решений. Чтобы справиться с ними, президенту необходимо проявить незаурядные способности к стратегическому анализу, твердость и последовательность в тактических действиях, умение принимать безошибочные кадровые решения. И все-таки есть одно обстоятельство, позволяющее надеяться на лучшее. Путин — единственное действительно новое лицо в клубе кандидатов в президенты. И следовательно, можно предположить, что людям, отдавшим ему голоса, приелись неудачники в роли вершителей судеб страны. Дай Бог, чтобы они не ошиблись.
