Грех непразднования

«В праздник работать грех» — у многих из нас эта фраза засела в голове с незапамятных времен: то ли бабушка так говорила, то ли прабабушка. Более того: люди, далекие на самом деле от Церкви, зачастую знают о церковном празднике именно это — нельзя работать! — а больше ничего и знать не хотят: «Сретение сегодня — стирать не буду».— «А что такое Сретение?» — «Ну, это когда зима с весной встречаются».

Так грех ли работать в праздник или просто в воскресенье? Первая возникающая мысль: «Грех или не грех, а никуда от этого не денешься». Если великий праздник приходится на будний день, то можете не сомневаться: ваш любимый батюшка, отслужив праздничную Литургию, ринется в привычный водоворот дел. У него на этот день запланировано тридцать две деловые встречи, восемнадцать важных хозяйственных вопросов и четыре долгих разговора с трудными духовными детьми. Если же на дворе день воскресный, то батюшка во второй половине дня доберется, может быть, до дома. И заждавшееся семейство обрушит на него град домашних проблем.

С паствой примерно то же самое. Я принадлежу к редчайшим счастливцам: великие и двунадесятые праздники у нас в епархиальном управлении — вполне официальные выходные. Но — рискну выдать страшный секрет — мало кто из наших сотрудников в эти дни не посещает рабочих мест. А дома всех, особенно сотрудниц, ждут запыленные окна, немытые кастрюли, некормленые мужья и непослушные дети. Никуда не денешься.

В христианстве нет шабата, категорического запрета на какой бы то ни было труд в определенный день, — мы знаем о нем только из Ветхого Завета: шесть дней пусть делают дела, а в седьмой — суббота покоя, посвященная Господу; всяк, кто делает дело в день субботний, да будет предан смерти, — читаем мы в книге Исход (31, 15), а из книги Чисел (15, 32−35) узнаем о человеке, который в день субботний собирал дрова для своего очага и которого за это побили камнями. Но Евангелие открывает для нас иное отношение к субботнему дню. Книжники и фарисеи периодически предъявляют Учителю претензии по поводу исцелений в субботу. И Он отвечает им, что если в субботу нельзя оставить вола или осла без водопоя, то можно ли в ту же субботу отказать человеку в избавлении от страданий? (см.: Лк. 13, 10−17). .Суббота для человека, а не человек для субботы; посему Сын Человеческий есть господин и субботы (Мк 2, 27−28).

Всем понятно, что даже в пасхальную ночь кто-то стоит у операционного стола, а кто-то дежурит по вокзалу. Даже и в монастыре не всякий насельник проводит всю эту ночь в храме — кто-то по послушанию на кухне. Ну, а если иметь в виду труд не вынужденный, несрочный. Для многих моих знакомых нет лучшего отдыха и удовольствия, чем возиться в саду, в огороде, особенно весной. И на Светлой седмице, и даже на самую Пасху вполне православные люди с радостью предаются этому занятию. Служба-то ведь все равно не весь день занимает! Где здесь грех, скажите? Птицы поют, и душа поет о Воскресении. Кроме того.

Праздник и праздность — слова однокоренные, но по духу совершенно противоположные. Праздник — это когда душа переполнена радостью, праздность — это когда она пуста и ищет, чем себя заполнить, занять, и занимает — совсем не тем, чем нужно. От праздности мы просим Бога нас избавить, просим в молитве Ефрема Сирина. И если мы затвердим для себя только одно — в праздник работать грех — и не будем знать никакой альтернативы этой самой работе, то мы впадем в ту самую праздность. Что мы будем делать, если не будем работать? Читать святых отцов? Весь день непрерывно молиться? Вряд ли. Скорее, телевизор включим. А там такое показывают, что хоть святых выноси.

Итак, все ясно — забудьте и не грузитесь архаичным запретом? Вышли из храма — и вперед, кто за компьютер, кто за утюг, кто за подчиненных?..

В том-то и дело: фраза «В праздник работать грех» содержит очень большую долю истины. И в том обстоятельстве, что большинству наших верующих в эти дни приходится заниматься множеством самых разных дел, хорошего на самом деле очень мало. Было бы гораздо лучше, если бы этот день, а точнее, время, оставшееся от богослужения, было занято — если и трудом, то духовным. Радостными встречами, духовными беседами, чтением. Не получается — почему? По причине диктата века сего. Сверхзанятость, замотанность, перегруженность массой проблем, хроническая усталость — это такая всеобщая установка, квазинорма, которой очень трудно противостоять. Многие люди — в госструктурах, в бизнесе, в самых разных сферах — привыкают работать без выходных, десятилетиями живут в таком вот героическом, а на самом деле пагубном режиме. Им некогда подумать о себе, о душе, о Боге. Некогда молиться, некогда побыть в уединении, в тишине — какая тут тишина! Человек не может защитить свой внутренний мир, поэтому у него как бы и нет внутреннего мира — только внешний, непрерывно чего-то от него требующий.

Зададим себе вопрос: почему раньше этой беды не было? Потому что меньше было у людей работы? Нет, работы как таковой хватало, и она была тяжелой — учтем отсутствие благ сегодняшней цивилизации. Действовала — хотя, может быть, небезупречно — иная иерархия ценностей: духовное имело все же больше шансов преобладать над материальным. Наши предки вполне принимали это правило — «В праздник работать грех», потому что понимали: работая в праздник, человек предпочитает свое материальное благо пребыванию с Богом и спасению души. Иными словами — отказывает Богу, отворачивается от Него: «Всё, не до Тебя уже, Господи, работа ждет». Другое дело, что и среди предков наших не каждый знал, чем надлежит занимать освободившееся время, как провести праздник достойно, не омрачая светлого дня грехом. Телевизора у них еще не было, но водка уже была. Впрочем, это отдельная тема. Вернемся к нам сегодняшним. Каждый раз, когда мы приходим в храм и пытаемся соединить свою молитву с общей молитвой Церкви, перед нами встает вопрос: что для нас важнее, временное или вечное? Евхаристия или наши повседневные проблемы?

Чего мы больше ждем: встречи с Богом или успеха в своих делах? Чего больше хотим: сохранить в себе свет праздника, священный смысл евангельского события — или бросить все внутренние силы на решение очередной производственной проблемы?

Кстати, многие из наших производственных и домашних проблем на самом деле вовсе не такие уж и горящие. Иногда нам просто кажется, что мы должны срочно бежать и что-то такое делать. Срабатывает гиперозабоченность, гиперответственность, страх порицания: «Свекровь завтра приедет, скажет, что я плохая хозяйка»; «Начальник с утра зайдет, а у нас ничего не сделано». Поставить в центр своей жизни именно то, чему место в центре, — это ведь, помимо всего прочего, и психологической нормализации способствует, исцеляя от перекосов. Ведь когда-то у нас действительно есть возможность освободить праздничный день от бурной трудовой деятельности. И тогда грех не освободить. Ну, а если у нас нет выбора, мы вынуждены спешить из церкви на работу или даже совсем не можем попасть в этот день в церковь — тогда мы призваны сделать все возможное, чтобы праздник все-таки жил у нас в душе, невзирая на наши обстоятельства. Люди находили в себе силы праздновать, радоваться светлому дню — и в тюрьме, и на фронте, и просто в ситуации, когда ни одного действующего храма в радиусе две тысячи километров. Нам же мешают наши повседневные заботы и проблемы. Или мы сами себе мешаем?

http://www.eparhia-saratov.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=59 237&Itemid=3