Смерть у святой Софии

К годовщине гибели генерала Ф.А. Келлера. Отрывки из книги «Граф Келлер»

От редакции. Сегодня, в день памяти графа Келлера, предлагаем вниманию читателей «Русской линии» отрывок из книги Сергея Фомина о героической кончине генерала. Кроме версий изложенных Сергеем Фоминым существует свидетельство генерала Бориса Штейфона (находящегося в те дни в Киеве) о том, что граф Келлер (со связанными за спиной руками) был подло зарублен шашками петлюровцами у памятника Богдану Хмельницкому. В память о доблестном генерале ИА «Белые воины» планирует установить поклонный крест в Покровском женском монастыре города Киева, где и покоится граф Федор Артурович Келлер со товарищи. Вечная память рабу Божию Феодору!

«С огромным достоинством держал себя граф в монастыре, — отмечал современник, — об этом единодушно свидетельствовали как монахи монастыря, так и сами петлюровцы. […] В монастыре сечевики отобрали у гр. Келлера суммы, принадлежавшие Западной армии, главнокомандующим коей граф был в то время. Граф не мог допустить гибели вверенных ему как главнокомандующему армейских сумм и потребовал их возврата. Он написал по этому поводу полное достоинства письмо самому Петлюре, произведшее на последнего, по имевшимся тогда сведениям, большое впечатление. Это письмо, а главное будто бы боязнь ответственности со стороны украинских частей, сыграла впоследствии, по некоторым данным, немалую роль в гибели графа».

Об убийстве генерала Ф. А. Келлера в воспоминаниях современников сохранилось немало свидетельств. Исторически достоверные факты в них перемежаются с легендами, ставшими сплетаться вокруг славного имени графа уже в то подлое время.

«В декабре 1918 года в Киеве, — писал ген. В. Н. Воейков, — погиб один из самых верных сынов отечества — граф Келлер.»

«В Киеве предательски был убит герой Галиции генерал граф Келлер», — отмечал в своих воспоминаниях генерал барон П. Н. Врангель.

Граф Ф. А. Келлер, писала двоюродная сестра Петра Николаевича, кн. Т. Г. Куракина, был «предательски убит… в спину со своим адъютантом, кавалергардом Пантелеевым, когда их ночью переводили из одной тюрьмы в другую».

Генерал, свидетельствовал А. В. Черячукин, «был предательски убит в 4 часа утра пулей в спину на площади у памятника Богдана Хмельницкого».

«А графа Келлера я больше не видел, — писал участник того последнего „боя в сумерках“ артиллерийский юнкер Владимiр Киселевский. — Он был очень гордый человек. Немцы его хотели освободить. […] И немцы предложили Келлеру: мы вас вывезем. Но ему сказали, что он должен отдать свое оружие… а у графа Келлера была шашка, личный подарок Государя с надписью… а он говорит: я ее ни за какие коврижки не отдам… а немцы говорили: вы должны отдать вашу шашку как эмблему… мы вас тогда вывезем… но он не отдал шашки, и его расстреляли… правда, не немцы, а позднее петлюровцы».

Генерал граф Келлер, — писал очевидец последних дней гетманского Киева Дружинин, — вовсе не был расстрелян, как это говорят. Он был подло убит в самом центре города на Софиевской площади, когда его переводили из места заключения в контрразведку для допроса. По уверениям украинских властей, граф Келлер будто бы пытался бежать, почему и был убит охраной. Излишне говорить насколько правдоподобна эта версия — слишком много убийств было совершено под видом пресловутого противодействия попытке бежать".

«.По дороге, боясь, чтобы немцы не отняли у них их жертву, — писал ген. В. А. Кислицин, — петлюровцы убили этого выдающегося военного человека и патриота. Темной ночью, у памятника Богдану Хмельницкому, граф Келлер был заколот штыками. Он умер, будучи одет в форму генерала Оренбургского казачьего войска, с которой никогда не расставался и которой он всегда гордился».

И в крымском дневнике вдовствующей Государыни Марии Феодоровны имеются записи об этом:

(16.12.1918): «Прямо в сторону дома дул ураганный ветер, отчего повсюду сквозило. Говорят, будто убиты граф Келлер и все члены его штаба, — это страшное несчастье, ведь он самый разумный и самый энергичный из всех и знал, что нужно делать. Все же остальные действуют словно бы вслепую».

(28.1.1919):"Приняла двух офицеров моего Псковского полка, прибывших из Ростова. Я испытала душевное потрясение, снова увидевшись с ними после всех этих страшных событий, случившихся в наше грустное время. Слушать их было весьма интересно, они рассказывали о героической смерти бедного графа Келлера и Пантелеева. Когда эти мерзавцы явились, он вышел к ним и сказал: «Я знаю, что вы хотите убить меня, но прежде я хотел бы помолиться Господу». Закончив молитву, он встал между двумя своими адъютантами — Пантелеевым и Ивановым — и сам скомандовал: «Пли!» Истинный герой и христианин! Какая невосполнимая потеря — и ведь совсем ни за что!"

Однако достоверных воспоминаний об обстоятельствах гибели графа Ф. А. Келлера не так уж много. Известно, что в ночь с 20 на 21 марта в Михайловский монастырь за графом и состоящими при нем офицерами пришли казаки Черноморского коша, слывшие среди современников «большевиствующими». Состояли они под командой офицеров Главной следственной комиссии (контрразведки), возглавлявшейся известным киевским авантюристом, инженером М. Ковенко. Арестованным они заявили, что намереваются перевести их в Лукьяновскую тюрьму.

«.Мой ординарец, — свидетельствовал офицер Н. Д. Нелидов, — следивший за арестованными, видел, как ночью их привезли на Софийскую площадь.

Вся драма произошла очень быстро.

Граф и его верные адъютанты вышли из саней и по приказанию старшего убийцы пошли на панель. Раздались безпорядочные выстрелы, и три мученика безмолвно упали на снег.»

«21-го декабря, в 11 часов вечера, как я впоследствии узнал, — писал ген. В. Н. Воейков, — арестованных приказано было препроводить в помещение контрразведки, где находились в заключении гетманские министры и русские общественные деятели. Одновременно с выводом графа Келлера и его адъютантов, на монастырском дворе солдаты запрягли телегу. Арестованных повели по Большой Владимiрской, мимо памятника Богдана Хмельницкого, по трамвайным путям. Едва они достигли того места, где пути несколько отклоняются в сторону сквера, из засады, почти в упор, грянул залп. Сраженный несколькими пулями, упал полковник Пантелеев. Тотчас патрульные открыли огонь в спину уцелевшим после залпа графу Келлеру и штабс-ротмистру Иванову. Граф был убит пулей в затылок, а штабс-ротмистр Иванов — пулей в голову и 4-мя штыковыми ударами. Окончив свою работу, доблестные республиканские солдаты разбежались. Трупы были взвалены на подоспевшую к месту убийства телегу, которая была отвезена в Михайловский монастырь и брошена сопровождавшими ее солдатами на произвол судьбы. Через некоторое время монахи доставили повозку с трупами в военный госпиталь. На следующий день тела убитых были выставлены в анатомическом театре. Родными и друзьями опознаны были Главнокомандующий Северной армией генерал граф Келлер, полковник Пантелеев и штабс-ротмистр Иванов».

В теле Федора Артуровича было одиннадцать пулевых ран.

Генерал и двое офицеров были не единственными, кто был убит у памятника гетману Богдану Хмельницкому. «Там же за четыре дня до гибели графа, — пишет современный украинский исследователь Я. Тинченко, — был застрелен конвоирами арестованный Георгиевский кавалер генерал Андрианов, а накануне Нового года при таких же обстоятельствах погиб предводитель местного дворянства, сын бывшего киевского генерал-губернатора граф Безак».

Графа Келлера и его двух спутников вели в определенное место, на заранее решенное убийство. «.На всем пути от Михайловского монастыря на Лукьяновку (практически через весь Киев), — подчеркивает другой исследователь, А. С. Кручинин, — для убийства русского патриота не нашли другого места, кроме подножия памятника Богдану Хмельницкому, — причем, чтобы выехать на Софийскую площадь, убийцам нужно было отклониться от кратчайшего и наиболее целесообразного маршрута. В этом можно заподозрить какую-то мрачную символику.»

(«Мрачную — да, но, вопреки замыслу, в итоге осуществили истинную, — отозвалась на эти слова Н. А. Ганина. — Всадник — под изваянием Всадника; рыцарь — близ Рыцаря („рыцарством“ себя звали герои Малороссии) — и прямо под надписью „Волим под Царя восточного Православного“, девизом жизни — девизом смерти»).

«Расстрелы намеченных лиц, — уточнял один из крупнейших знатоков малороссийской истории киевлянин А. В. Стороженко, — происходили обыкновенно под предлогом пресечения попыток их к побегу во время препровождения в тюрьму. Так погибли прославленный конной атакой на венгров командуемой им 10-й кавалерийской дивизии генерал граф Келлер и его адъютант — кавалергард Пантелеев. Их арестовали около полуночи в Михайловском монастыре, где они ютились, повезли на автомобиле якобы в Лукьяновскую тюрьму, потом высадили у сквера между памятником Богадана Хмельницкого и бывшим домом Алешина, где при большевиках поместился „Сахартрест“, и расстреляли в затылок. Автомобиль помчал дальше мертвые тела. На другой день рано утром на месте расстрела видна была на снегу широкая лужа крови. Подсчитывали в то время, что между 1 декабря 1918 года и 25 января 1919 года ст. ст. расстреляно было „украинцами“ в Киеве за инакомыслие не менее двухсот человек. Конечно, это пустяки сравнительно с бойнями большевиков».

Мариинский парк в Киев превратился в братскую могилу офицеров Русской Армии и Флота.

«Редкие фигурки бродят по Мариинскому парку, — уже после прихода в Киев большевиков писал М. А. Булгаков, — склоняясь, читают надписи на вылинявших лентах венков. Здесь зеленые боевые могилки».

«.Убийцы, — пишет ген. В. А. Кислицин, — хотели снять с графа сапоги, но убитый гигант оказал своим презренным врагам сопротивление и после смерти: негодяям оказалось не под силу предпринятая попытка, и убитый граф остался неразутым, как другие жертвы того времени».