Имена родных над пустошью

30 октября, в День памяти жертв политических репрессий, сотни людей, по уже сложившейся традиции, придут на Левашовское мемориальное кладбище. Для Петербурга — Ленинграда это знак беды. Как и Пискаревка. Левашовская пустошь — шесть гектаров насильственной смерти. Одно из крупнейших захоронений жертв репрессий в бывшем Советском Союзе.

Сегодня историей стала уже не только сама Левашовская пустошь, но и то, как ее нашли. Одним из тех, кто стоял у истоков, был ленинградец Валентин Муравский — в 1988 году он возглавил группу «Поиск» общества «Мемориал».

- Мы хотели правды и справедливости, — говорит Валентин Тихонович. — Мы, дети безвинно репрессированных, искали места захоронения своих родителей.

Отец Муравского, Тихон Романович, был одним из организаторов ленинградского Дома радио. Его арестовали в ноябре 1937-го…

- Мне тогда было восемь лет. Отца арестовали прямо на работе. Последний раз он позвонил около полуночи, сказал, что приехать домой не сможет. Больше мать никогда уже не слышала голос отца. Через несколько дней ей сообщили, что отец арестован, а семья подлежит высылке. К нам пришли с обыском, в комнате отца все перевернули вверх дном. Помню — ящики вытащены, все разбросано, приборы перевернуты, все книжки выброшены с полок и валяются на полу…

Когда нас высылали, маме сказали про отца: «десять лет без права переписки». Что это такое, мы еще не знали. Надеялись, что он вернется. Уже потом, с конца 1940-х годов, я постоянно искал отца, писал запросы в НКВД, в прокуратуру. На все мои обращения приходил ответ: письмо получено. И дальше — тишина… Только потом, спустя сорок лет, я узнал, что отца расстреляли в том же 1937 году 20 декабря. И покоится он, скорее всего, на Левашовской пустоши.

Отец никогда не был партийным. Он всего лишь изобретал радиоприборы. Ему был сорок один год, а впереди была большая война, на которой очень были нужны такие специалисты. Но его расстреляли и бросили в безымянную могилу… Сколько лет я искал этот последний адрес отца! Но там, в земле на Левашовской пустоши, лежат еще очень много таких же убиенных. И их дети и внуки так же, как я, до поры не знали этого адреса…

Даже в конце 1980-х годов «компетентные органы» еще хранили гробовое молчание. Только под нажимом общественного мнения они признали существование тайного захоронения в Левашове на территории, огороженной глухим забором под охраной. Лишь в 1989-м детям репрессированных сказали: «Вы нашли то, что искали». 18 июля 1989 года решением исполкома Ленсовета за. 544 Левашовское захоронение признали мемориальным кладбищем. А 21 октября 1989 года и 14 апреля 1990 года здесь отслужили первые панихиды по погибшим. Был установлен памятный камень и православный крест…

- С тех пор прошло уже больше двадцати лет. В чем-то кладбище серьезно изменилось, а в чем-то оно и сегодня похоже на то место, в котором его увидели люди, впервые оказавшиеся за забором, — говорит Анатолий Разумов, руководитель центра «Возвращенные имена» при РНБ, составитель и редактор «Ленинградского мартиролога».

За прошедшие годы на территории кладбища установили около двадцати «больших» памятников. Русский православный, польский, финский ингерманландский, латышский, эстонский, псковский…

Среди самых последних — католикам всех национальностей и обрядов, освященный и открытый 28 октября прошлого года. В прошлом году появился памятник вологжанам, обновлены мемориальные знаки немцам России и погибшим латышам.

Как правило, вокруг таких памятников появляется много индивидуальных знаков. Их устанавливают родные тех, кто покоится здесь. Приезжают из других городов и даже стран. Так появляются своего рода мемориальные «поляны».

- Мне много раз приходилось наблюдать, как сюда приходят люди, — говорит Анатолий Разумов. — Думают, смотрят, выбирают. Многие не решаются что-то ставить. А те, кто решается, находят какое-нибудь деревце, поляну, где им сердце подсказывает. И тогда уже ставят памятник.

Все эти места условны. Ведь никто не знает точно, где покоятся останки их родственника.
- Не только в Ленинграде, но и вообще в России, как правило, точные могилы расстрелянных неизвестны, — поясняет Анатолий Разумов. — В лучшем случае мы знаем только об общих местах погребения: Левашово под Ленинградом, Бутово и Коммунарка под Москвой, Куропаты под Минском, Быковня под Киевом. Знаем, что есть такие места. Но документов, которые бы относились непосредственно к месту захоронения, практически нет. На предписаниях на расстрел не отмечалось, куда отвозили людей. В актах о приведении приговора в исполнение — тоже. На то были специальные инструкции…

Долгие годы работал на Левашовском мемориальном кладбище Алексей Николаевич Волченков, который был свидетелем того, как здесь появилась огороженная территория. Тогда он был школьником, бегал в школу в Левашово. Волченков помнит, как летом 1937 года по железной дороге на станцию привезли очень много досок. В считанные дни большую территорию мелколесья, относившегося к Парголовскому лесхозу, огородили забором. Зачем, почему — в ту пору такие вопросы не задавались…

Все большие памятники, что появились в Левашове за двадцать лет, стали результатом общественных инициатив. Архитекторы, первоначально планировавшие здесь мемориал, предчувствовали подобный поворот событий и поняли, что тут не должно быть спора памятников. Так оно и получилось: здесь много естественных полян и площадок, и ни один памятник не мешает другому. Именно поэтому кладбище производит удивительно сильное впечатление. Оно прибрано, ухожено и согрето человеческой памятью.

Сначала за кладбищем ухаживали дети репрессированных. Но делать это им все труднее — возраст уже не тот. И в последние годы к делу подключилась молодежь. Большая часть — прихожане часовни новомучеников, что возле Федоровского собора.

В нынешнем году акция 30 октября будет иметь особое звучание. Впервые пространство Левашовской пустоши наполнится… именами наших погибших сограждан.

- Эта мысль родилась сама собой, — пояснил Анатолий Разумов. — Когда начиная с 1996 года мы публично передаем изданные «Книги памяти» в семьи погибших, то, по традиции, называем имя, вспоминаем человека. Сегодня выявлено уже около 50 тысяч имен расстрелянных. Возникла мысль — читать эти имена во время массовых посещений Левашовской пустоши. Короткими строчками — фамилия, имя, отчество, возраст, кем был, дата расстрела.

Панихиду, как и в прошлые годы, отслужит настоятель Князь-Владимирского собора протоиерей Владимир Сорокин. Он же начнет читать скорбный список, а затем его продолжат все желающие вереницей. Каждый прочитает по листочку. И читать будут все то время, пока люди находятся на кладбище.

Почему же о Левашовской пустоши у нас до сих пор некоторые даже и не слышали?

- Если только через сорок лет после Великой Отечественной войны, которая считалась основополагающим, стержневым моментом истории СССР, возникли первые «Книги памяти» павших, то что уж говорить о второй части нашей национальной памяти — репрессиях? — говорит Анатолий Разумов. — Нашей стране вообще не хватает памяти. А ведь война и репрессии — две стороны одной беды ХХ века, постигшей нашу страну. Как мы не знаем толком количество погибших и пропавших во время войны, так тем более не знаем и точной цифры погибших и пропавших без вести во время репрессий.

http://www.spbvedomosti.ru/article.htm?id=10 281 789@SV_Articles