 |
| Эксперт | Елена Чудинова | 23.09.2011 |
Я бы и удержалась, как и предполагала вначале, от обсуждения этой темы, не получи она своего рода событийного развития.
Литератор Дмитрий Быков выступил со статьей о положении дел в православии. Статья озаглавлена «Толоконные лбы». Название, вне сомнения, заставило бы обрыдаться от зависти незабвенного Емельяна Ярославского (Минея Губельмана). Впрочем, в отличие от Губельмана, Быков не отрицает православия как такового, но просто сурово учит, как его надо улучшать. (Видимо, в силу незнания того, что на свете существуют различные юрисдикции, Быков то и дело адресует свои упреки РПЦ МП к православию как к таковому.)
Итак, православие (оно же церковь, оно же до кучи именно РПЦ) так нехорошо, что чудом не навлекло еще на себя новых большевиков, оно косно, сервильно, до предела невежественно. Последнее меня как-то особенно удивило.
Сейчас ведь не советские времена, когда царила негласная установка: брать в семинарии только деревенских. У советских была своя логика: так уж и быть, отсталый элемент пусть идет в попы, а образованным неча баловать. Так оно и для власти безопасней. Но с чего б это литератор вообразил, что среднестатистический священник сегодня интеллектуален менее, нежели он, собою любимый? Не столичный, отнюдь, не «продвинутый» (ненавижу это слово), а самый обычный? Я имею честь общаться с молодыми священниками и с Дальнего Востока, и с Крайнего Севера. И каждый раз эти (прости, Господи!) мальчишки, сияя, хвастливо вываливают передо мной гору книг из рюкзака: «Вот этого по интернету не закажешь, а это у вас тут дешевле, а еще вот забрел к букинисту…» Что за книги? Патристика на древних языках, монографии по древней и современной истории, само собой богословие. Ну и хобби — у кого кельтская культура, у кого — поэзия скальдов, словом, все то, что Быков, похоже, знает лишь по вершкам. Монблан Быкова — интеллигентский: вдумчивое многократное чтение «Доктора Живаго», самой, не мною сказано, «переоцененной книги столетия». У людей такого типажа это своего рода сублимация сакральных текстов. Ну, а в предгорьях — потусить с Петрушевской, еще с Пелевиным, если, конечно, Пелевин согласится. Багаж Быкова — несколько неплохо изученных отечественных писателей XX столетия, но уже их имущество простукивается гораздо слабее. В активе наблюдается и известное знание литературы XIX века, опять же отечественной. Но почему литератор так убежден, что его ровесники, вышедшие из тех же самых школ, что и он, хуже него знают повесть «Дуэль»?
Вообще ровесники литератора Быкова росли на недурно засеянном информационном поле. Куда бы все это делось с принятием сана? Ну, а если те, что постарше (что еще надо доказать) и образованы хуже, так, быть может, стоит им это простить, ибо шли они в семинарии, преодолевая кумачевую злобу.
Итак, молодое поколение люди вполне грамотные, ровесники Быкова — тоже. В этом легко убедиться, прогулявшись по религиозным форумам, почитавши прессу. Из чего тогда литератор делает вывод о «катастрофичности» православного интеллектуального уровня — загадка.
Но много большая загадка кроется в другом. Я хочу понять, действительно хочу — что являет собою Дмитрий Быков, чтобы куда-то «призывать» (либо «не призывать») православный мир? Гениальности Льва Толстого отдали должное не потомки, а уже современники. Увы, ошибся даже он. Но Быков — отнюдь не увенчанный современниками гений, а всего лишь автор бойких юмористических стишков, а также романов, которые утонули бы во мраке безвестности, не сделайся их автор медийным персонажем. Филолог, чей список литературных симпатий и антипатий занимает шесть (6!!!) жалких строчек. Да, еще лауреат нескольких премий, что отечественная тусовка по очереди выдает друг дружке. Все? Да, все.
Но, ничтоже сумняшеся, этот человек берется оценивать наличие или отсутствие «сигнальной остроты христианства» (цитата из Б. Пастернака, чьи дети любили «сначала Сталина, а уже потом маму и папу»). И после всего этого еще обвиняет православных интеллектуалов в «хлещущем из глаз самодовольстве». Занятно.
Но следом за демаршем Быкова случилось событие, заставившее правозащитную общественность буквально взвыть: от этих же самых злобных «попов» пострадал некто Борис Образцов. Предыстория проста: протоиерей Всеволод Чаплин вновь выступил со своими идеями об общенациональном «дресс-коде». Встречу как-нибудь отца Всеволода, не премину высказать свое мнение, сводящееся к тому, что, во-первых, одеяния граждан надо облагоображивать, начиная с телеэкранов и Рублевки, а во-вторых, кавказские его параллели весьма сомнительны. Но в целом информационный повод вполне невинный. По нему попросили высказаться ряд лиц. В том числе и помянутого Образцова. Вот он и высказался. Обозвал священников «трансвеститами» (мотивация — рясы «похожи на платья»), наперсные кресты — «побрякушками», религию — симбиозом «лохов и подонков». За что и был приговорен судом к штрафу. Что тут началось! «Журналист пострадал за критику РПЦ!» — вот самые популярные заголовки. Но где она, извините, эта самая критика? С каких пор хулиганство за таковую сходит? И почему РПЦ? В рясах и с бородами ходит православное духовенство самых разных юрисдикций и стран. Человек был приговорен к штрафу за неаргументированное оскорбление чувств верующих. Вдобавок не просто верующих, но исповедующих титульную религию. Строго говоря, так ему и надо.
Но что всерьез объединяет Быкова с Образцовым в их антиклерикальных пассажах? Образцов, как и Быков, отнюдь не провозглашает себя атеистом. Быков вещает о «пламенной, азартной, яростной сущности христианства», которая «непонятна большинству», но, разумеется, ясна Дмитрию Быкову. «Вера важна и нужна каждому человеку — она спасает и помогает выжить в этом жестоком мире», — не отстает от него Образцов. Но! «Это очень личное, не выставляемое напоказ. А религия — именно выставление напоказ сокровенного, этакий душевный стриптиз». И вообще: «между религией и верой пропасть не меньшая, чем между адом и раем». Итак, один православие улучшает, другой отменяет, оставляя «веру в душе» образца семидесятых годов, но оба два, несомненно, учительствуют.
Гегель (не путать с Марксом) сказал о том, что история повторяется в виде трагедии и фарса. И ведь прав был Георг Вильгельм Фридрих. Была трагедия Льва Толстого — оступившегося титана, а теперь имеет быть фарс — проповедовать начинают плодовитые аки крольчихи московские тусовочники и безвестные журналисты из глубинки. Но суть неизменна: когда человек — любой человек со своими земными несовершенствами — начинает сочинять «свою» веру — наступают революции. Все это мы уже проходили в XIX—XX вв.еках. Пугая нас «реальным антиклерикализмом» Быков, по сути, пугает нас собою самим.
Собою, способным в итоге всех трудов по усовершенствованию общества и личности породить лишь усатого дядю, которого дети должны любить вперед отца и мамы.
Интеллигенция накликала 1917 год. И ведь ничему не научилась, что мы наблюдаем, глядя на Дмитрия Быкова, который, неизвестно, будучи ли хотя бы крещеным, смело называет «демагогом» самого Иоанна Кронштадтского. Уж если это не вопиющий пример непрофессионального вмешательства в весьма сложную область, то уж я и не знаю, что тогда.
Впрочем, задумаешься, в чем главная беда вездесущей интеллигенции: в дерзновенном ли непрофессионализме либо просто в брезгливой ненависти к своей стране. Здесь Быков проговаривается довольно-таки любопытно, называя Россию «страной, в которой нельзя уважать себя» и т. п. Мог бы сказать столь же резкие слова человек, эту самую Россию любящий? Мог бы. Один лишь нюанс, но меняющий все. Оппозиционер, несогласный с тем и этим, поставил бы везде слово «государство». Ибо возможно ненавидеть государство, но любить страну. У Быкова же везде идет «страна. Россия. страна». Прибавить тут нечего.
Да не подумает читатель, что я отрицаю наличие в России церковных и православных проблем. Вот только разбираться с проблемами должны профессионалы, а не интеллигенты, примеряющие учительские тоги.
