 |
| Столетие.Ru | Протоиерей Антоний Антипов | 08.09.2011 |
Жизнь в городе нефтяников Нарьян-Маре за Северным полярным кругом непроста:
зима длится 8 месяцев, морозы — под 50, попасть в столицу Ненецкого автономного округа можно только на самолете, дорог — нет, а до Москвы, полторы тысячи верст. До недавних пор не было в городе ни церкви, ни даже часовенки. Поскольку строиться он начал в советское время, то считалось: жители должны быть сплошь атеистами. Теперь подняли православный храм — Богоявленский. Срубленный из сибирского кедра, он стал не просто одним из немногих украшений Нарьян-Мара, но его духовным центром. На воскресных литургиях и праздничных богослужениях народу — не протолкнешься. Достаточно ли одного храма для города с населением 22 тысячи человек — настоятель протоиерей Антоний Антипов судить не берется. Во всем огромном Ненецком округе размером в четыре Швейцарии служат всего трое православных священников. Таковы реалии. Главное, считает батюшка, у него в храме церковная жизнь очень даже полнокровна и подвижна. С этого и начался наш разговор.
— Отец Антоний, нарьянмарский храм освящен шесть лет назад. Каков он сегодня, ваш прихожанин?
- Приход очень вырос числом. Когда я сюда приехал, то знал всех прихожан по имени, был в курсе проблем каждого. А сейчас, вынужден признать, — хорошо, если многих знаю хотя бы в лицо. За минувшее время люди стали более воцерковленными, у них появился навык к духовной жизни. Мы с приходом много паломничали, были и на Святой Земле, и у российских православных святынь. А для верующего это все — накопление духовного опыта. И он уже виден.
Есть люди, которые посещают только праздничные богослужения. А есть такие, кто старается вообще не пропускать ни одной службы. Все это — разная степень воцерковленности, отчасти разная степень свободы: люди ограничены своей занятостью в семье, на работе. Неизбежно есть «захожане», но есть и истинные прихожане, уже сформировалось ядро верных. Похвально, что родители приносят своих чад в храм с пеленок. Это нужно ребенку. Случается и наоборот. После того как начала действовать воскресная школа, многие из занимающихся там детей воцерковились, а потом и своих родителей в храм привели.
Церковная община не вырвана из общества, она часть его, живет его проблемами. Нарьян-Мар в значительной степени состоит из тех, кто приехал на заработки, никак не планируя связать с этим краем всю свою жизнь. Сейчас эти люди находятся в абсолютной растерянности, поскольку дальнейшее пребывание в Заполярье для них, при безработице и безденежье, лишено смысла. И драмы случаются. Скажем, мужа уволили, он ищет себе новое место на Большой земле, а жена не хочет отсюда уезжать. Там для нее неизвестность, здесь же есть неплохо оплачиваемая работа и ей хорошо. Распадаются семьи.
— Возрождение, которое сейчас переживает Православная Церковь, называют вторым крещением Руси. Однако после первого крещения писатель Николай Лесков сказал: «Русь была крещена, но не была просвещена». Не опасаетесь, что такое может получиться и на сей раз? Хорошо ли, когда крестят всех подряд? Не интересуясь, насколько сознательно человек к этому пришел. Готов ли впредь не только называться православным, но и строить свою жизнь, сообразуясь с требованиями, которые это на него накладывает?
- Ничего хорошего, конечно, нет, если пришедшего в церковь крестят, что называется, сходу. А человек, которого, как правило, просто уговорил кто-то из близких, совершенно не знает и не хочет знать ни смысла крещения, ни что такое православие, ни как по-христиански жить. О каком сознательном выборе тут можно вести речь? Вообще-то церковный устав предполагает некое испытание (оглашение) перед тем как принять таинство святого крещения. Начиная со времен древней церкви, оглашенные проходили определенный путь, на котором были испытуемы, смогут ли они жить во Христе. Но в современной практике оглашение, как правило, не применяется. И не только потому, что тогда общины были малочисленны, а сейчас выросли и сил у священников не хватает.
В больших городах некоторые церковные общины практикуют испытание людей перед принятием ими крещения. Но там у человека есть выбор, он идет на это сознательно, а не от безысходности. Один мой знакомый московский протоиерей ввел в приходе традицию огласительных бесед. Перед крещением человеку необходимо прослушать четыре лекции. «А как быть, если людям это не нравится?» — спрашиваю. «Даю человеку денег на метро и говорю: до ближайшего храма одна остановка, там крестят всех и сразу — поезжай и крестись». В Нарьян-Маре, в единственной церкви в городе, мы себе такого позволить не можем. Вот придет человек, ты ему скажешь: «Не буду тебя крестить, ты еще не готов, давай полгодика походи ко мне на беседы, а уже потом окрещу». А он выйдет, и вдруг с ним что-то случится, сосулька на голову упадет. И на ком грех будет?
Если человек сам изъявляет желание подготовиться к принятию таинства крещения — другое дело. У нас, например, каждое воскресенье в стенах воскресной школы ведутся катехизаторские беседы, где любой может задать интересующие его вопросы. Желающих покреститься мы приглашаем на огласительную беседу, которая проводится накануне таинства. Конечно, определенная доля формальности в этом присутствует: ну что можно объяснить за полчаса? Да и приходят не все. Но это, опять же, сознательный выбор каждого. Самое главное, подтверждающее готовность принять крещение, — то, что во время святого таинства человек дает обеты, клятвы, отрекается от дьявола и сочетается со Христом.
— Думаю, есть проблема и в том, что в храмы повсеместно хлынули те, кто не понимает глубинной сущности происходящего там. Для кого на первое место выходит механическое следование обрядам. Но это уже, скорее, не вера, а суеверие. Не видите ли вы опасности для Церкви в том, что значительную часть прихожан сейчас составляют именно такие «верующие суеверные»?
- Лично я опасности не вижу. Важно понимать, почему это происходит. Умерли наши бабушки, родившиеся в начале прошлого века, а вместе с ними окончательно ушла старая Россия, которая несла еще на себе следы церковного, православного воспитания. Нынешние прихожане воспитывались преимущественно в атеистических семьях, они полностью оторваны от своих христианских корней. Отсутствие основы, хоть какого-то религиозного образования и порождает ситуацию, когда для человека важнее исполнение правил, которые поставлены для достижения цели, нежели сама цель. Скажем, некоторым из постящихся чрезвычайно важно не съесть кусочка скоромного, пищи, которая не разрешена. Но при этом они совершенно не вдаются в цель поста, для чего он нам дан. Если не понимать истин своей веры (во что я верую, зачем я верую), а просто бездумно исполнять церковные обряды, будет не вера, а обрядоведение. Но разве поднимется рука кинуть камень в человека, который оказался ему подвергнут? Это не вина его, а беда. Шажок за шажком надо пытаться выводить его из этого состояния. Хорошо уже и то, что человек просто регулярно ходит в церковь. Есть много примеров, когда в пребывающих в храме людях, даже не пытающихся вдаваться в подробности высокого богословия, утверждается такая вера, такая Истина, что можно только позавидовать.
— Наверное, нет человека, к которому Господь не стучался бы в сердце. Однако кто-то откликается на этот зов, а кто-то нет. Почему человек боится пойти вслед за Богом?
- Надо отворить двери сердца, а не каждый к этому готов. Господь говорит нам: «Се стою при дверях и стучу. Кто откроет, с тем и вечерять буду». Но даже найдя в своей душе, в своей жизни некие знаки, человек боится Бога. Чтобы принять Господа, надо переделать всего себя и начать новую жизнь, а это очень трудно. Для каждого, наверное, наступает свое время и свой час. В этом и предопределение Божье, и готовность самого человека. Это выражение нашей человеческой свободы. Отец небесный создал нас свободными, и мы сами вольны выбирать, впускать Господа в свою жизнь или нет. Это наш выбор, больше ничей. Веровать не заставишь. Как говорят, невольник не богомольник.
— Бывает и по-другому. Человек приходит в храм в поисках Бога, Которого ему преподносят как воплощение абсолютной любви. Однако непрестанно слышит о своей греховности, живет в ожидании неизбежного высшего суда. Не ведет ли это к раздвоению сознания и не отвращает ли в конечном итоге от Церкви?
- Людей, которые впервые переступают порог храма и внимательны к тому, что там происходит, это действительно может испугать. Особенно тех, кто имеет опыт иной религиозной жизни. Той, где все по-другому, где все тебе рады, где на лицах улыбки. «Аллилуйя, ты спасен, твое имя на небесах. Только взносы внеси». А Православная Церковь, согласно принятым догматам, утверждает, что мы приходим в этот мир уже зачатые во грехах, что человек грешен по своему существу, по своей природе, что он лишь может иметь надежду на спасение. Однако связанные с этим страхи я бы назвал проблемой раннего вхождения в Церковь. Углубляясь в суть православия, человек начинает понимать, что вера эта чистая, светлая и радостная. Действительно, ей под силу победить грех. Милосердный Отец, Господь дарует освобождение от греха, Он может простить любой совершенный тобой грех. И это гораздо важнее признания собственной греховности. Хотя видение своего несовершенства и является безусловным состоянием верующего человека, состояние это не упадническое, не кризисное. Искупительная жертва Христа дает возможность исправления.
— А не успокоилось ли в некоторой степени с прекращением гонений и духовенство? Нередко бывает, что человек пришел в храм, не нашел там понимания и поддержки, повернулся и ушел, может — навсегда.
- Считаю, это является огромной проблемой. Высшие церковные иерархи это понимают. Сколько покрестившихся остается внутри Церкви? По социологическим опросам вырисовывается цифра, что процентов десять, а то и меньше. Вина в этом наша, Церкви. Начав восстанавливать порушенное за десятилетия советской власти, мы посчитали более важным созидание стен видимых, чем стен невидимых — духовной жизни. Приоритеты необходимо срочно менять. Продолжать строить храмы надо, однако особое внимание все же следует обратить на возрождение крепкой приходской жизни. Стараться больше внимания уделять людям, их проблемам. Нужно, чтобы внутри прихода люди общались не только со священником, но и между собой. Это предполагает образование дополнительных структур вокруг Церкви — приходских домов, воскресных школ, какие-то обществ. Люди истосковались по живому общению. Нашим прихожанам уже недостаточно, чтобы в церкви совершались просто богослужения. Христос сказал христианам: «Вы — свет миру». И мы, православные христиане, действительно должны нести свет миру. Если светильник поставить в закрытое место, он погаснет. Чтобы на его свет пошли люди, огонь должен быть открытым.
— Но все-таки, согласитесь, Православная Церковь — это очень трудная Церковь на самом деле.
- В жизни вообще все подлинно ценное приобретается с трудом. Человеку очень важно видеть результат своей деятельности. Традиции, которыми живет Православная Церковь, таковы, что люди получают радость от результатов своего труда. В сравнении с иными христианскими деноминациями наша Церковь строга, предполагает множество духовных упражнений: пост, поклоны, длительное молитвословие, многочасовые службы на ногах. Много в православии и аскетики. Аскеза — это духовный подвиг, отвержение себя, победа над собой. Духовные упражнения порождают внутреннюю свободу. А наградой за тяготы, за физическую усталость, за значительные душевные и интеллектуальные усилия бывают минуты, когда человека буквально пронизывает ощущение присутствия в его жизни Бога, Промысла Божьего. Такие светлые моменты духовной радости не сравнимы ни с чем.
Православная Церковь Христова — надежный корабль, оказавшись на котором можно верным курсом достигнуть желаемой цели — Царствия Небесного. Ведь сколько было лоцманов, святых отцов, которые жили такой же жизнью, что и мы. Но от нас они отличаются тем, что сумели победить свои страсти. Мы сталкиваемся с теми же проблемами, что и люди до нас. И, как и они, понимаем: пережить, решить эти проблемы в лоне Церкви проще. Если в ручей бросить щепочку, неизвестно, к какому берегу ее прибьет. Так же человека, находящегося вне Церкви, будет мотать из стороны в сторону и непонятно еще, куда вынесет. А корабль доставит путника в нужную гавань.
— «Неужели ты, современный, образованный человек, действительно всерьез веришь в библейские сказки? Не обманывай себя». Думаю, такие мысли периодически посещают едва ли не каждого верующего. Проще всего назвать это искушением и отмахнуться. Но сомнения-то останутся. Вам приходилось слышать внутри себя нечто подобное? И где вы искали ответ?
- Человеку вообще свойственны сомнения. Недаром в Священном Писании говорится: «Верую, Господи, помоги моему неверию».
Вера есть уверенность в невидимом и осуществление ожидаемого, учит апостол Павел. Мы веруем в то, чего не можем видеть, не можем осязать. Веруем в то, что ожидаемое осуществится. А что ожидаемо для христианина? Царствие Небесное, бессмертие души. Именно вера в жизнь после смерти коренным образом отличает христианство от других религий и философских течений. Однако поверить в вещи, которые не подтверждены нашим повседневным опытом, непросто. Но если нельзя подтвердить сущность Творца какими-то бытовыми, материальными фактами, то это можно ощутить сердцем. «Будьте как дети», — говорит нам Христос. В этом призыве и кроется ответ на ваш вопрос. Чтобы принять истину, перед которой бессилен разум, надо открыть ей сердце. А это свойственно детям с незамутненными еще душами. Называя свою мать мамою, ребенок не требует тому никаких доказательств. Ему и в голову не придет усомниться в этом. Так и истинно верующий христианин не сомневается в том, что мир и мы все как его частичка сотворены Богом. Но положительный религиозный опыт складывается лишь при условии большой внутренней работы. Даже воцерковленному человеку многое становится понятным только при правильной внутренней жизни.
— А перестанешь за ней следить — сомнения тут как тут?
- Да, искушения не заставят себя ждать. Если не понуждать себя к размышлениям на серьезные темы о том, кто я такой, откуда и зачем пришел, куда иду, то наступает душевная пустота. Тем более, что современный мир, который в большинстве своем живет без Бога, к тому предрасполагает. Общество говорит человеку: будь свободен, тебя не должны сковывать никакие оковы и моральные предрассудки. В Великобритании на достаточно распространенном интернет-ресурсе появился сертификат отречения от крещения. Заплатив три фунта стерлингов, его может скачать любой. Затем человек ставит свою подпись, дату и тем самым, как обещают устроители, освобождается от тягот, которые на него были возложены в таинстве святого крещения. Находящимся за пределами Англии услуга обойдется в пять фунтов. Бред? Конечно. Только не для тех, кто уже приобрел этот сертификат. А таких только за три дня нашлось более ста тысяч человек. Очень показательный пример.
Не просто так в христианской литературе столь много говорится о постоянном «хождении перед Богом». Человек должен все время помнить, что он предстоит перед Творцом. Не в какие-то моменты, а постоянно. Вот тогда верующий действительно ощутит присутствие Бога в своей жизни, и его не смогут поколебать никакие сомнения.
— Батюшка, нередко приходится слышать, что религия — якобы веками проверенная психотерапия и секрет ее живучести именно в этом. Кто-то, мол, попадает в зависимость от психоаналитика, а кто-то начинает зависеть от Церкви. Как вам такое сравнение?
- Действительно, многие люди приходят в храм, чтобы найти успокоение. И сравнение с психотерапией отчасти оправданно. Откройте Евангелие от Матфея. Сам Христос говорит: «Придите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас». Обремененные в том числе и тяготами душевными, находящиеся в расстройстве… Церковь — лечебница души, здесь в самом деле снимаются многие проблемы, которые в современном мире привыкли разрешать с помощью психоаналитиков. Но только служители Церкви не врачи-психотерапевты. Успокоитель душ людских — прежде всего Христос, к Нему и приходят ищущие успокоения. А священник, помогающий человеку обрести твердую почву под ногами, — совершитель воли Господней, проводник между Богом и человеком.
Психоанализ обнажает человеческую природу. Этим занимается и Церковь. Почитайте святоотеческую литературу: там такие глубины внутреннего мира человека вскрываются… Но психоаналитик говорит клиенту: «Ты вот такой, прими это как данность и ищи способы реализации своих желаний, чтобы они не противоречили закону». Церковь же, напротив, настаивает на том, чтобы человек не смирялся со своим падшим состоянием, а изменял себя, боролся с обуревающими его страстями.
Психи по-гречески означает душа. Ее и врачует психотерапевт. Однако в христианстве воздействие на душу не так важно, как воздействие на дух, который и составляет ядро, центр человеческой жизни. Люди переносят испытания совершенно по-разному. И душевное состояние человека зависит прежде всего от того, насколько он крепок духом. Если слаб, то и удары судьбы, тяготы, переживания, которые преподносит жизнь, переносит хуже. Говоря современным языком, слабо держит удар.
До того как стать священником, я несколько лет работал на скорой помощи фельдшером в реанимационной бригаде. И мне нередко приходилось встречаться со смертью. Как совершенно по-разному умирают люди верующие и неверующие! Человек, который живет только земными потребностями, уходит в мир иной с большой скорбью, стенаниями и муками. Никак не может оторваться от земли, она держит его. И совершенно по-иному уходят люди, которые верят в Бога. С покоем и умиротворенностью, со смирением перед волей Божией. Наблюдая это, я сам укрепился в вере.
Истинно верующий человек многие проблемы воспринимает как посылаемые ему Господом испытания и переживает их с кротостью. Однако часто бывает так, что пришедшему в храм за поддержкой неинтересна жизнь Церкви, святые таинства, основы православной веры. Человеку просто нужно решить свою проблему: пережить смерть близкого, найти успокоение в сложной жизненной ситуации. Единственное его желание — снять с себя давящий груз, тяготы, которые обременяют. Отношусь к этому с пониманием, но вот помочь такому человеку обрести устойчивость в нашем неустойчивом мире вряд ли получится.
— Вы определили священника как посредника между Богом и человеком. Но нужен ли вообще таковой? Очень многие говорят: «Я храню Господа в душе, молюсь Ему, как умею, стремлюсь следовать священным заповедям, и посредник между мною и Им мне ни к чему».
- Типичное мнение интеллигентного человека, который уверяет себя, что верует в Бога, но ходить в церковь не хочет. Очень хорошее самооправдание: Бог у меня в душе, а все остальное — суета.
— То есть это элементарная леность?
- Скорее, излишнее умствование. Ходить в церковь, выстаивать длинные службы, к которым нужно себя понуждать, молиться — это ведь большой труд. Царство Небесное, между прочим, трудом нудится, то есть приобретается. В том числе и трудом, связанным с исполнением церковных установлений. А так до чего же хорошо: Бог в сердце — я на диване, очень удобно. Стало быть, и священники не нужны. Я уже не говорю о том, что пытаться самостоятельно, без помощи Церкви разобраться в вопросах веры — это дерзость, величайшее проявление гордыни.
Но опустимся на самый примитивный уровень. Человек впервые приходит в храм. «Господу помолимся» да «Мир всем» еще как-то разобрал, а остальное все не понял. И самое главное: не понял того, что Православная Церковь — это духовная сокровищница, хранительница традиций со времен Христа. Таинство крещения. Таинство миропомазания. Таинство венчания. Иные таинства. Все они были преподаны Спасителем, восприняты Церковью от святых апостолов и продолжаются доныне. Господь собрал Своих учеников, разломил хлеб, подал им, протянул чашу с вином и сказал: «Сие творите в Мое воспоминание». Прообразом тайной вечери является Божественная литургия, на которой со времен жизни Христа до настоящего дня совершается причастие. Для того и поставлены священники, наученные и искусные в знании жизни духовной, чтобы хранить эти традиции, совершать таинства. Священник знает, как преломить хлеб и как преподать его людям, как крестить человека, как проводить его в мир иной.
— Так недолго и самовозвыситься.
- Есть такая опасность. Понимая, что через священника действует Сам Христос, нужно всячески отсекать стремления к собственному возвышению, усмирять гордыню. Другое дело, что не у всех это получается. Чего греха таить, случается, священник выходит за рамки отпущенного ему и тем самым отвращает людей от церковной жизни, а то и от Церкви. Иногда своим невниманием, иногда грубостью, иногда некомпетентностью. Особую остроту эта действительно больная проблема приобрела с начавшимся возрождением Церкви после долгого притеснения в советские времена. Опытных священников остро не хватает, отсюда и перегибы. Вспоминаются слова нашего современника митрополита Антония Сурожского. Обращаясь к молодым пастырям, претендующим на роль духовных старцев, он говорит: «Братья священники, вы можете крестить, можете совершать божественную литургию, можете принимать исповедь, можете совершать таинство брака. Это и так уже очень много. Зачем вы стремитесь к большему? Зачем ревнуете к тому, что вам пока не под силу?»
— Общаясь со своими неверующими друзьями, я понимаю, что они как минимум не глупее и не хуже меня. Так почему же тогда они не пришли к Богу, и стоит ли воспринимать это трагически?
- По евангельской притче, человеку, который нашел сокровище, не терпится рассказать об этом, показать всем найденные драгоценности. Так и обретшим веру хочется поделиться своей радостью. И порой они не понимают тех, кто этой радости еще не познал. Ведь, казалось бы, все так просто, так очевидно! Почему же близкий мне человек никак не может этого понять, не разделяет моих убеждений? Почему тоже не примет Христа, не воцерковится, не станет ходить в храм? Это же так хорошо! Ответ один: для каждого свое время. Потому Православная Церковь и не занимается прозелитизмом. Мы никого не зазываем, не говорим: «Придите в храм — спасетесь, да и просто там у нас хорошо». Человек сам волен решать, нужно это ему или нет. Прийти или пока повременить. Либо вообще не приходить. Но если уж он принял решение, тогда придет. Вот это и будет рождением веры.
При этом следует понимать: даже при самой активной проповеди обращение человека к Богу, если оно состоялось, не наша заслуга. Это сотворенное Богом чудо, это таинство. И поэтому мы не можем ответить, почему один становится христианином, а другой нет и какова будет конечная судьба различных групп людей, верующих и неверующих. Господь по милости Своей сподобит нас царствия небесного. Но только Он знает, что и как там будет за гробовой доской.
— Слишком многие сейчас сомневаются, обладает ли Православная Церковь не продекларированной, а подлинной независимостью от государства и политики?
- Церковь, государство и бизнес в современной жизни не могут не соприкасаться. Но в этом соприкосновении очень важно не допускать сращивания. Кесарево — кесарю, а Божье — Богу. Глава Церкви, прежде всего, Христос. Нашему приходу, как и абсолютному большинству приходов в России, не по силам решить проблемы, которые требуют больших материальных затрат. И, слава Богу, что находятся благодетели, добрые люди, которые желают сделать что-то для Церкви. На Российском Севере и в нашем городе много ярких примеров, как люди откликаются и творят добрые дела. Практически во всех крупных селах Ненецкого округа есть теперь часовни, многие из них построены уже во время моего служения здесь. Но делая что-то для Церкви, нужно делать это как для самого Бога, не желая получить что-то в ответ. Нужно уметь давать так, чтобы одна рука не знала, что делает другая.
Не сказал бы, что нынешняя власть пытается каким-то образом авторитарно воздействовать на Церковь. Такого нет. Однако случается, оказывая какие-то знаки внимания, власти предержащие считают: и Церковь должна за это что-то сделать в ответ. Священнику не всегда просто сберечь свое достоинство, не попасть в финансовую ловушку. Дай Бог, чтобы хватило сил просить на что-то для Церкви и суметь при этом сохранить независимость, держать какую-то дистанцию. Но все-таки, думаю, с протянутой рукой Церковь никогда не пойдет. Помогут — хорошо, нет — переживем. Главное, чтобы не мешали.
Беседу вел Владимир Киселев
