 |
| Московская правда | Татьяна Сергеева | 06.09.2011 |
Первым материалом в проекте «Открытый архив. Возвращенные имена» 
стал очерк о репрессированном в 1937 году епископе Серпуховском Арсении (Жадановском). С достоинством, мужественно, спокойно, как истинный христианин и пастырь, православный епископ перенес заключение, муки допросов и казнь на Бутовском расстрельном полигоне НКВД.
Почти шесть десятилетий спустя я стала первым «внешним» читателем архивно-следственного дела священнослужителя — одного из сонма новомучеников и исповедников российских. (Время передачи архива Управления ФСБ РФ по Москве и Московской области на хранение в Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ) тогда еще не настало.) Идя по следам жизни и служения владыки, я побывала в серпуховском Высоцком монастыре, беседовала с настоятелем. Это было в Пасху 1997 года, пришедшуюся тогда на Первомай. Теперь столь кричащие идеологические противоречия, считается, устранены через отмену советских праздников. Однако смена «парадигмы» (любимейшее словечко перестроечной поры) не изменила российское общество к лучшему.
Мы живем в стране, где в год по-прежнему уходят из жизни до миллиона наших соотечественников. Но, судя по телекартинке, даже угроза конца света не способна остановить истерически веселящихся, безудержно потребляющих сограждан. Самым опасным из глобальных кризисов, охвативших человечество, для России стал кризис антропологический. Понять эти сложные вещи помогает нам слово, доносящееся со страниц «Духовного дневника» епископа Арсения Жадановского (издательство «Правило веры», 1999).
Какую страницу ни открой, все отвечает злобе дня нынешнего.
«Первородный грех все в нас повредил, все перепортил; он и любовь — это божественное свойство в нас — оземленил, исказил, нарушил ее гармоничность… Духовному нашему чувству любви постоянно грозит опасность быть подавленным, полоненным плотским нашим влечением. Отсюда и может быть такое явление в нас: начнется любовь чистая, духовная, а окончится с плотским оттенком, а то и прямо — плотскою, низменною. Поэтому-то нам нужно быть весьма зоркими, весьма осмотрительными в различении любовных движений нашего сердца… в проявлениях любви нужно остерегаться плотской стороны… Высоко любят духовные чада своего пастыря, когда они смотрят на него как на служителя Божия, как на руководителя их в духовной жизни, помогающего им шествовать ко Христу. Но может быть в любви духовных чад к пастырю и доля пристрастности, — это когда привязанность к пастырю отвлекает от молитвы, занимает нашу мысль воспоминанием и представлением о нем, а наше сердце томится желанием чаще его видеть, услаждаться его голосом, речью и т. п., и бывает тогда, что пастырь как бы заслоняет собою наш путь к Господу… Наша задача — небесное чувство любви всячески хранить, оберегать, очищать от всяких дурных наслоений, и к этому есть вернейшее средство, — это любовь к нашему Господу Спасителю».
На первой фотографии мы видим человека в священническом облачении, с умным, проницательным взглядом темных глаз (что говорит о его происхождении из южнорусских земель, где служили в храмах поколения рода Жадановских). Так выглядел сорокалетний архимандрит Арсений, наместник Чудова монастыря, когда в июне 1914 года в Алексеевском храме монастыря состоялось наречение его во епископа Серпуховского, викария Московской епархии. Во время проведения Всероссийского поместного собора 1917 — 1918 годов монастырь в Кремле становится местом пребывания членов собора. Здесь они пережили обстрел Кремля большевиками (27 октября — 3 ноября 1917 года), молясь в пещерном Ермогеновском храме. В июле 1918 года революционные солдаты стреляли в кресты Чудова монастыря, в августе того же года обитель была закрыта и впоследствии разрушена. С той поры начинается скитальческая жизнь владыки Арсения.
Он был арестован 13 апреля 1937 года в подмосковной деревне Котельники (Люберцы). В феврале — июле были арестованы священники Сергей Сидоров, Михаил Шик, иеромонах Андрей (Эльбсон), монахиня Матрона (Чушева), секретарь владыки Арсения, через которую устанавливалась связь с ним духовенства и мирян. Владыку, арестованного по обвинению в создании контрреволюционной нелегальной монархической организации церковников — последователей ИПЦ (так называемой Истинной православной церкви) и руководстве ею, следователи допрашивали с пристрастием, их очень интересовали названные выше лица. Интенсивные допросы с применением методов физического воздействия стали использоваться после решения Политбюро ВКП (б) от 2 июля 1937 года и совершенно секретного оперативного приказа № 447 от 30 июля по Наркомату внутренних дел СССР. Определялись чрезвычайные меры по репрессированию целых групп населения — монархистов, кулаков и других антисоветских элементов. Были установлены контрольные цифры по республикам, краям и областям страны, в соответствии с которыми определялись меры наказания: 8−10 лет исправительно-трудовых лагерей и ВМН — расстрел. Старый измученный человек на тюремной фотографии анфас и в профиль — Арсений Иванович Жадановский, с которым «поработали» заплечных дел мастера. Но не добились от узника ни признательных показаний, ни отречения от веры Христовой. Только почерк разительно изменился, не знавшая устали рука, которой были написаны «Духовные дневники» и «Воспоминания», едва выводила подпись на допросных листах.
Владыка Арсений и арестованные с ним священнослужители, монашествующие, включая Матрону Чушеву, а также миряне были расстреляны 27 сентября 1937 года, в праздник Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня, захоронены в Бутове. Смертию смерть поправ — это и о них сказано. Ныне политая кровью земля Бутовского полигона является канонической территорией Русской православной церкви и известна во всем мире как Русская Голгофа.
Поразительно, но и по смерти своей владыка послужил соотечественникам. После ареста епископа Арсения в доме остались бесхозными библиотека и вещи. Столовое серебро (1,4 килограмма, как сообщается в архивно-следственном деле Арсения Ивановича Жадановского) было председателем поссовета сдано в Фонд обороны страны в феврале 1942 года. Вещи же, в том числе «10 мантий поповских, 16 ряс, 12 мужских рубашек, одна пара старых мужских валенок», были свезены в Комиссию по сбору вещей для граждан, пострадавших от немецких оккупантов. В 2011 году, когда исполнилось 70 лет нападения гитлеровской Германии на СССР, хочу верить, что одежка, пошитая из рубашек и облачений священника-подвижника, согрела кого-то из обездоленных войной ребятишек. И тело согрела, и душу. А малая лепта от русского патриота в оборонный фонд хоть на йоту, да приблизила нашу общую Победу.
