 |
| Российская газета | Елена Яковлева | 02.09.2011 |
В этом году архиепископ Новгородский и Старорусский Лев собирается освятить храм великомученицы Екатерины в селе Ровное. Из клубно-дискотечных руин его восстановил потомок владельцев Ровного, французский пенсионер.
Корреспондент «РГ» встретился с ним и его женой.
- Юра, я найду тебе твое имение! — известный писатель Камил Икрамов, приехавший в разгар перестройки в Сен-Женевьев-де-Буа хоронить своего тестя, дал слово русскому французу, сыну эмигрантки из России, показать ему родину матери. Но не смог сдержать, вскоре заболел и умер. Его вдова Ольга, вспомнив про обещание покойного мужа, стала снаряжать экспедицию.
Барский дом в Ровном стоял на берегу реки — без окон, без дверей.
Гость узнал его сразу — по выросшим на месте цветочной клумбы елям, по реке внизу. И когда встал на пороге и шагнул в несуществующую дверь, даже московский таксист заморгал, закурил и куда-то убежал.
В 150 метрах от усадьбы грохотала музыка, в Ровном начиналась дискотека. Юрий Всеволодович внимательно посмотрел на здание дискотеки и сказал: «Это храм».
- Мы с ним тогда словно остановились на рубеже двух Россий, — вспоминает Ольга Ростиславовна. — Я выросла среди разрушенных церквей, и меня не огорчали их романтичные и величественные развалины. А у Юрия Всеволодовича при виде пляшущей в храме молодежи подкосились ноги.
К его следующему приезду в Ровное танцев в храме уже не было. Крутые парни из райцентра свернули свой увеселительный бизнес… по мистическим причинам: то аппаратура перегорит, то молния ударит в дискотеку, то часто сменяемым сторожам по ночам хор слышится.
- Я говорю, Юра, давай войдем, подметем. Вошли в темноту, поставили стул на сцену, постелили полотенце и на него икону, у меня была с собою Иверская, — вспоминает Ольга Ростиславовна первые шаги в разрушенном храме.
Тут же вокруг стали собираться люди, односельчанин Володя покосил траву, другой тут же побежал за краской, чтобы закрасить черта на стене возле бара, дочь Володи привезла цветы.
А наутро наслышанный про все это от местных священников благочинный приехал служить молебен. И все, даже отчаянно отнекивающиеся «ой, у меня корова! ой, у меня ремонт», почему-то пришли.
А возле развалин барского дома стоял большой стенд с фотографиями. Тех, кто когда-то в этом имении жил. Как будто вся семья из разрушенного дома вышла навстречу тем, кто живет здесь сейчас.
- Люди словно ударялись об эти лица, — вспоминает Ольга Ростиславовна.
Интересно, что в районном музее, куда Юрий Всеволодович рискнул обратиться за деталями истории своего рода, милые люди смело говорили ему в глаза про крепостников-эксплуататоров что-то бесконечно советское. Но, тормознув машину возле кладбища в деревне Егла, они наткнулись на старинное надгробье «коммерцсоветника», лютеранина Александра Фердинанда Бергштейна. Староста восстанавливающегося неподалеку храма, увидев валявшееся надгробье, сказал: «Этот человек давал деньги на нашу церковь!» Памятник подняли, поставили, а через год пред ним предстал правнук.
И твердо решил, что с помощью Ольги Ростиславовны сделает книгу о трех сестрах и одном брате, когда-то живущих в этом имении, о том, как их перемололи война и скитания, оставив в живых только его маму. И поместит их записанные в альбом стихи, фотографии стриженых елок, воспоминания о том, как они молились в храме.
Поскольку мечты найти спонсоров на восстановление храма как-то очень быстро иссякли, французский инженер на пенсии, вовсе не владелец заводов и пароходов, полез в кубышку своей накопительной пенсии.
- Я жил среди французов, а они бережливый народ. И я все откладывал деньги по-французски, думая: может, понадобятся…
И они понадобились, когда он принял решение строить церковь. Первая жена у него умерла, дети устроены, а сам он, как и положено старому альпинисту, не очень требователен к удобствам жизни.
На восстановление храма ушло 12 лет. Каждое лето они приезжали с Ольгой в Ровное и работали на стройке. Таскали кирпичи, крутили лебедку. Глава сельского поселения Татьяна Долотова аккуратнейшим образом вела расчеты и тратила деньги.
Местная бабка Татьяна по прозвищу Ботиха, приволокшая на спине из рушимого в 1938-м храма икону святой великомученицы Екатерины, строго приказала внучке: будут восстанавливать, икону вернешь. Внучка узнала, что храм восстанавливают, и решила выполнить наказ бабки. Долго стоявшую в нетопленой деревенской кладовке, с налипшим мусором, с испорченным изображением, икону взяли из вежливости. Привезли вместе с хозяйкой в храм. Поставили у стены. Долго ходили за бабушкой, критикующей воссоздателей за скромность: «Наша-то церковь была богатая», и… замерли, оглянувшись на икону. Она стояла чистая и светлая.
- Не пишите, что мы восстанавливали храм, пишите, что храм восстанавливал нас, — настаивают мои собеседники.
И советуют, если я приеду в Ровное, разыскать людей, чью жизнь тихо и счастливо поменял храм. Но не одни идиллии вокруг. Неподалеку в селе Опеченский Посад была убита подкармливаемым ею пьяницей Мария Кузьминична Краснова, удивительной судьбы и веры человек, благословившая их на строительство храма старинной иконой.
Храм не только «перестроил» судьбу жителей заброшенной деревни Ровное, но и «достроил» их собственную.
В Кламаре, в русских окрестностях Парижа, Юрий обвенчался со своей состроительницей и новой женой Ольгой. («Моя подружка, поэтесса Таня Бек, все повторяла: «Оля, твоя история — нам всем надежда, счастливая любовь возможна в любом возрасте», — смеется Ольга Ростиславовна.) В Москве в Доме русского зарубежья, в Петербурге, Париже, Пскове, Твери Ольга Ростиславовна презентовала книгу «На что душа моя оглянется» и еще две, посвященных Ровному. «Я бы не поверила, скажи мне кто-нибудь, что после 60 буду переживать такой творческий подъем!» — смеется она.
- А у меня в 70 лет появился в жизни человек, который вернул мне Россию, — улыбается Юрий Всеволодович.
Дом, из которого его мать уехала в 1917-м, включен в федеральное финансирование по программе восстановления старинных усадеб. Вербицкие говорят, что ни одна копейка до Ровного так и не дошла.
