 |
| Слово | Старец Иосиф Ватопедский | 07.07.2011 |
Отцы и братья, апостол Павел пишет о себе — и я отношу это также к своей малости: «Для меня не тягостно, а для вас назидательно» (Фил. 3, 1), чтобы я напоминал о том, что мы стремимся к спасению, потому что таково наше предназначение.
Нашим отправным пунктом, согласно Священному Писанию и по Святым Отцам, является отречение, отчуждение, удаление. Это подтверждается словами Господа: «Так всякий из вас, кто не отрешится от всего, что имеет, не может быть Моим учеником» (Лк. 14, 33). То, что нам принадлежит, — в соответствии с нашим двойным состоянием — тоже делится на две части. Одно относится к вещественному миру, другое — к мысленному миру.
Первое — вещественного и материального мира — и (даже) сами родственные узы, по Благодати Христовой, мы оставили. У нас остались так называемые «прилоги», то есть мысли о вещественном и материальном мире.
Главным средством и органом связи (и) общения с миром является ум. Значит, если мы хотим избавиться от падения и плена, неизбежных для ветхого человека, мы должны стараться блюсти и хранить ум.
От мирских вещей, которые влекут и распаляют, поскольку мы их оставили, у нас есть относительная свобода. Однако что касается помыслов и воспоминаний, которые запечатлеваются в воображении, нужна умственная работа и подвиг, чтобы освободиться от них. Потому, когда древние философы спросили первого нашего главу и родоначальника авву Антония: «Что вы делаете особенного как монахи?», — они получили ответ: «Мы храним ум». И им пришлось признать, что этого они не могут выдержать.
Две составляющие человеческой природы — душа и тело — зависят друг от друга и воздействуют друг на друга как в успехе, так и в поражении, в жизни и в смерти. «Кто мудр и заметит сие и уразумеет милость Господа?» (Пс. 106, 43).
Богоносные и богомудрые Отцы, которые своим светлым примером запечатлели спасительный путь, ведущий к Богу через очищение, просвещение, воссоздание и спасение, нас ободряют, чтобы мы не отчаивались на этом пути, когда испытываем усталость и нежданные чувства. Эти чувства по большей части происходят по нашей неопытности, и поэтому нужно терпение и прилежание, чтобы мы не уступили перед будто бы неизбежной склонностью и заданностью: мы знаем, что предлежащее нам поприще — это не мысль или решение человека, но больше откровение, приглашение и благосклонность Того, Кто призывает «не сущее к бытию». Это замысел и совет Того, Кто сказал и всегда говорит: «Не вы Меня избрали, а Я вас избрал и поставил вас, чтобы вы шли и приносили плод» (Ин. 15, 16). И снова: «Никто не может придти ко Мне, если не привлечет его Отец, пославший Меня» (Ин. 6, 44).
Если мы имеем твердую уверенность в нашем священном призвании, в том, что мы в определенном смысле «жертвы божественной вселюбви», потому что нас пригласил Сам Господь принять участие деятельно и богоугодно, давайте не поддаваться, давайте не малодушествовать, давайте не клониться ко сну, давайте не подчиняться рабски хитросплетениям нашего врага, потому что Тот, Кто в вас, — Кто имеет всю власть — больше того, кто в мире (1 Ин. 4, 4).
С рвением и со всем нашим желанием давайте станем как те добрые рабы в Евангелии, которые, постоянно бодрствуя, ожидают своего Господа. Давайте устремим все силы, телесные и душевные, как на деле, так и в созерцании к преследуемой цели.
Справедливо деятельность наших внешних членов и чувств поставлена на первое место, ведь и при творении наше глиняное тело было сотворено прежде души. Смысл и образ наших новых занятий и образования заключается в деятельном покаянии, потому что наше изначальное свойство — «по образу и подобию» — было сокрушено грехопадением.
Благословен Бог, Который по Своей великой милости разрешил нам возвращаться и исцеляться через покаяние. Значит, все наше усилие, желание и старание в любой момент жизни будет проникнуто им.
Первое выражение этого желания произошло во время нашего отречения, так как мы оставили все и последовали за Тем, Кто нас призвал. Однако формальное отречение от мира, без всецелого отречения от воли, мыслей, желаний и построений мирского мудрования, не освобождает нас от уз ветхого человека, в котором пребывает весь «противоборствующий закон «, насажденный в наших членах.
«Не всякий, говорящий Мне: `Господи! Господи!', войдет, (Мф. 7, 21) — говорит Господь, — но только «Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их» (Ин. 14, 21). И действительно это точное определение и закон покаяния.
Доброе начало святого покаяния пусть устрояется на трех основаниях: на простоте с незлобием, посте и целомудрии.
О блаженная простота, невинность и незлобие! Сколь великой силой ты обладаешь, сколь великим значением, сколь великую помощь предоставляешь на добродетельном поле преуспеяния, а также сколь сильно ты сокрушаешь, изничтожаешь и поражаешь сатанинские нападки и предприятия! Это незлобие, невинность и простоту ублажил Господь в «детях» и посчитал, что оно (они вводят) вводит в Его царство. «Пустите детей приходить ко Мне … ибо таковых есть Царствие Божие. Истинно говорю вам: кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдет в него» (Мк. 10, 14−15).
Мы с легкостью показали (явили) простоту и незлобие, которые рождает вера. К тому же (Ведь) «мы ходим верою, а не видением» (2 Кор. 5, 7). Неужели кто-нибудь сомневается, что мы ходим верою, и нам нужны доказательства?
Кто нам даровал дар отречения и самоотречения, чтобы мы пребывали вдали от мирских обычаев в изгнании и пустыне? Вот в чем мы являемся жертвами веры ради нашего Спасителя, ибо Он печется о нас (1 Петр. 5, 7). Эта вера никогда не иссякнет в том, кто хочет спастись. Эта вера — столп и утверждение в душе, который выдерживает всю тяжесть всеобъемлющего трудолюбия, который является главным смыслом всех подвигов.
Второй элемент триптиха — это пост. Как нам описать силу и отличительные черты этого всесильного оружия? К тому же разве он не является первым средством в духовном подвиге, которое преподал наш Господь? «Ядию враг изведе Адама из рая». Постом запечатлевает начало брани Христос. Разве удовольствие, мать смерти, не отсюда начинает свою губительную деятельность, под предлогом нашего естественного строения, и низвергает нас в скотское состояние? Если чревоугодие считается гигантом по сравнению с другими страстями, какое другое средство укротит эту опасность? Насколько метко пророк Давид отражает это нападение! «Я во время болезни их (демонов) одевался во вретище, изнурял постом душу мою, и молитва моя возвращалась в недро мое» (Пс. 34, 13). Пост был полезнейшим средством и мерой тех, кто подвизался в течение веков, и тех, кто продолжает духовное шествие. С этой священнейшей добродетели они начинали с ней упокаивались. Справедливо сказано: «Подвижник воздерживается от всего» (ср. 1 Кор. 9, 25).
Третий элемент триптиха — это целомудрие. Там чистота и равноангельное жительство. Здесь мы обратим наше внимание на особое свойство или замечательное совершенство этой равноангельной жизни. Ясно, что Бог — любовь, и любовью Он сотворил все и промышляет обо всем. И «Своего Сына не пожалел», чтобы всех воссоздать и восстановить.
Богу, Который — любовь, или вселюбовь, поклоняются и угождают любовью. Поэтому Он требует всецелой любви от всей души, сердца, разумения и крепости (ср. Мк. 12, 30). Для того чтобы абсолютно осуществить эту любовь, мы не можем направить нашу любовь ни на что иное, каким бы нужным и важным оно нам не казалось. Нужно знать, что-то же самое осуществляет Бог, Который «возлюбив Своих сущих в мире, до конца возлюбил их» (Ин. 13, 1).
Почетнейшими членами, для нас, монахов, которые заслуживают проявление нашей любви, являются, несомненно, родители, виновники нашего бытия.
Как образец всецелой любви к Богу у нас есть только Господь наш Иисус Христос. В Евангельском повествовании мы видим, что Он, несомненно, осуществил эту совершенную любовь к Богу. Никогда Господь не обнаруживает, пусть даже в малой мере, ни к чему и ни к кому другому нежности и любви, и в том числе даже к Своей Матери, хотя Она была не только матерью по человечеству, но и совершеннейшим творением из всех разумных тварей. Но Господь не устремил сверхдрагоценное богатство любви ни к кому как только к самолюбви, Богу, как Он (Тот) Сам требует. Так значит, нежность и сострадание, вне дозволенного, являются воровством и присваиванием cамому себе исключительной любви к Богу.
