 |
| Татьянин день | Чтец Кирилл Алексин | 28.06.2011 |
В наши дни много говорят о возрождении приходской жизни. После полутора десятилетий храмоздательства наступил другой и ничуть не менее, а пожалуй и более важный этап становления христианской жизни в нашем Отечестве — восстановление прихода, созидание христианской общины.
Если взглянуть на процессы, которые сейчас идут в Русской Церкви, то невольно переносишься на 100 лет назад. Можно возразить: «Позвольте? Сто лет назад наша страна находилась в тяжелейшем кризисе. Первая русская революция, народные волнения (в том числе в семинариях), русско-японская война, забастовки? Чем же это похоже на сегодняшний день?»
Да, безусловно, время было беспокойное. Сейчас тоже, надо сказать, на наших улицах и площадях случаются народные волнения. Проблемы государства изменились, а вот проблемы Церкви… многие из них оказались будто бы замороженными атеистическим режимом и теперь, с учетом опыта существования Церкви в условиях гонений и богословских трудов деятелей русского рассеяния, получают новое свое осмысление. Более всего это, пожалуй, касается проблем прихода.
В начале прошедшего столетия ряд деятелей, в первую очередь из среды духовенства и членов духовно-академических корпораций, поставил вопрос о том, что должен представлять из себя православный приход. Время было непростое и многие священники чувствовали необходимость служения не только Богу, но и людям. Как через пастырское окормление, так и через деятельную любовь — помощь бедным и беспомощным, унывающим и оставленным. Рука об руку с этим пафосом социального служения народу шло и другое движение — просветительное. Скорбя о том, что в православной, казалось бы, стране, люди не знают своей веры и ведут образ жизни, совершенно не сообразующийся с христианскими нормами, пастыри искали способы и пути влияния на народ. И находили.
Пожалуй, первым примером реализации этих устремлений (по крайней мере в области благотворительности) можно считать деятельность петербургского священника отца Александра Гумилевского. Закончив в один год со святым праведным отцом Иоанном Кронштадтским Санкт-Петербургскую Духовную Академию, он был назначен на приход Христорождественской Церкви на Песках. Здесь он начал свое служение людям, которое продолжал всю свою жизнь. Он посещал бедных и больных, приносил им лекарства, отдавал самое необходимое, часто буквально снимая это с себя. В 1860 году на своем приходе отец Александр открыл одну из первых воскресных школ в Петербурге, в которой он преподавал сам и привлекал к безвозмездному преподаванию студентов старших курсов Духовной Академии. В этой воскресной школе, помимо Закона Божьего и богослужебного чтения и пения, преподавались и предметы, необходимые для жизни: основы сельского хозяйства, математика, русский язык, чтение. Будучи духовником Крестовоздвиженской общины сестер милосердия, отец Александр ревностно исполнял это служение, надеясь, как и многие в ту эпоху, возродить древнехристианский чин диаконисс. На своем приходе он, при поддержке некоторых своих прихожан, организовал Христорождественское братство, занимающееся попечением о бездомных, воспитанием детей, нищенствующих на его приходе. Его жизнь была непростой, он много претерпел от своих и от чужих, остался не понятым многими. Но его служение, прервавшееся кончиной отца Александра от тифа, которым он заразился в Обуховской больнице, в которой служил последние годы, послужило толчком к активизации приходской благотворительности и вообще приходской жизни. Отец Александр, по словам современников, «разбудил сонное духовенство», стремясь направить его усилия на практическую пастырскую работу.
В тех же 1860-х годах предприняли попытку реформы, которая была призвана решить давнюю проблему обеспечения российского духовенства и содержания приходских храмов. Реформа это, однако, так и осталась «на бумаге»: не была проведена окончательно, на местах проблем не решила.
В конце XIX — начале XIX века дискуссии о приходе возобновились с новой силой. Встал вопрос о реформе прихода, от которой зависело его будущее устройство и то, как и какие функции он будет выполнять. В рамках дискуссии сформировалось два основных направления. Одно можно условно назвать «общинным» (его идейными вдохновителями были А.А. Папков и профессор Н.А. Заозерский), а другое «охранительным» (во главе с казанским профессором И.С. Бердников).
Первое направление наиболее соответствует нашим реалиям и современным тенденциям в организации приходской жизни.
Идеи Папкова были достаточно популярны как среди епископата, так и среди приходского духовенства. Не будучи ни священником, ни церковно-научным деятелем, он был чиновником, по образованию — юристом и историком. Впрочем, история была для него скорее хобби, чем основным видом деятельности. Долгое время Папков был руководителем Тавастгусской губернии в Великом Княжестве Финляндском. Именно сочетание юридического и исторического взгляда на процессы, связанные с приходом, знакомство с реалиями как великороссийской, так и финляндской, западной по устройству своему, жизни, позволили ему создать достаточно интересную концепцию возрождения приходской жизни.
Основой возрождения прихода, по мнению А.А. Папкова должно быть его преобразование на началах благотворения и общительности (Евр. 13:16). Он пишет:
«В христианской церковной общине люди почитаются братьями во Христе, и все они, имея во главе духовного отца и наставника, сосредотачиваются вокруг видимого своего центра — храма, для совершения общественной молитвы и для выполнения христианских обязанностей. Таким образом, христианская община является семьей высшего порядка, созидающей духовное родство между сочленами и в ней вся жизнь должна строиться на великом начале любви, заповеданном самим Спасителем, начальником жизни».
Всеобщее братство во Христе под руководством пастыря Александр Александрович считал самым важным назначением прихода. И уже для исходя из этого выдвигал прочие свои предложения — сделать бесплатными требы, выборным духовенство, активизировать приходскую жизнь через совместное общение.
Многие из его высказанных им сто лет назад на страницах церковной печати предложений можно услышать и сейчас от современных нам церковных деятелей, в первую очередь от Святейшего Патриарха Кирилла.
Читая статьи А.А. Папкова (почти все они доступны сейчас в Публичной библиотеке в Санкт-Петербурге), автор этих строк не раз поражался этой общностью не столько даже проблем церковной жизни, сколько предложений по их преодолению. И тогда и теперь — призыв увеличить количество храмов в городах и оставлять их открытыми весь день, а лучше и ночь, устраивая дежурства прихожан. И тогда, и теперь — призыв сделать приход центром христианской жизни, местом, где прихожане собираются не только на богослужение для молитвы, но и для общения, поучения, общих дел и вообще общей жизни.
Тогдашние предложения изменить систему управления приходам уже давно нашли свое отражение в Уставе Русской Церкви. Типовой Устав прихода, недавно принятый Архиерейским Собором, еще больше приблизил нормативную для сегодняшнего российского прихода ситуацию к тому, что предлагали отдельные авторы уже столетие назад. Изменения, связанные с более глубинными, личностными, не вмещаемыми в параграфы приходских уставов и соборных определений изменения — по преимуществу в будущем. Так, по крайней мере, хочется надеяться. Но по правильному ли пути идут приходы сейчас, после того, как их коснулись серьезные изменения как в области административного устройства, так и в области мисиионерского, молодежного и социального служения? Александр Александрович писал в одной из своих статей, что все внешние изменения нужны исключительно для того, чтоб сделать возможной «истинно-христианскую народную жизнь».
«Строй», как и нынешние изменения в приходской структуре — это «форма». Необходимо наращивать «содержание». Огромный вопрос — будет ли пресловутая работа с молодежью на самом деле церковной? Будет ли она служить единству прихода? И вокруг чего это единство будет складываться? Вокруг Евхаристической Чаши или вокруг «тусовки», которая может выражаться в чем угодно — в паломнических поездках или театральных кружках.
Некоторое время назад некоторые православные молодежные движения довольны были уже тем, что существуют и кого-то в себе объединяют. Не получится ли и теперь, что новоиспеченные лидеры ограничатся кипучей деятельностью или её имитацией, не заботясь собственно о том, приносит ли оно кому-либо пользу. Стержнем, вокруг которого должно строиться молодежное служение на приходе, может быть лишь богослужение и Таинства. Именно полюбив богослужение молодые люди и девушки смогут по- настоящему участвовать в приходской жизни и быть по-настоящему едиными. Именно участвуя вместе в Евхаристии они смогут являть собой малую Церковь, а не кружок по интересам. К тому же, богослужение является неисчерпаемым предметом для изучения. Театральные кружки и лекции по истории Отечества скорее всего не повредят молодым христианам, но изучать богослужение, его тексты — гораздо важнее и более того — просто необходимо. Вообще, не делая акцента на изучении богослужения и богословских дисциплин, мы рискуем стать этакими «музейными христианами», которые изучают свою культуру, занимаются заодно каким-нибудь еще приятным делом, но при этом не могут жить полнокровной церковной жизнью, так как не могут в этой жизни многого понять. Все мы сталкиваемся с тем, что на богослужении нам что-то бывает непонятно: или зачало из Писания воспринимается как некоторый неразрешимый ребус, или слова стихир, спешно пропеваемых хором, не достигают нашего сознания. Что же мешает эти вопросы решать? А ведь для этого нужно в первую очередь заниматься вместе изучением Писания, чтением и объяснением богослужебных текстов, изучением догматического богословия и истории Церкви.
Многие ли из читающих эти строки легко понимают слова Великого покаянного канона? А стихир на «отеческие праздники»? Скорее всего, немногие. А ведь написаны они не таким уж сложным языком. И непонимание это объясняется в большей степени тем, что мало кто из наших прихожан хорошо знает Ветхий Завет, аллюзиями и прямыми ссылками на который преисполнены тропари Покаянного канона. Незнание истории догматических споров, а зачастую и того, за что боролись святые отцы, т. е. догматического наследия Церкви — все это делает для на совершенно загадочными слова о том как «препрел» святитель Николай Мирликийский «Ария, разделяюща Божество и Савеллиа, смешающа Святую Троицу». Это незнание скрывает от нас смысл многих слов, пусть даже ежедневно нами повторяемых (например, в молитве «Достойно Есть»).
А ведь начать решать эту проблему не так сложно. Просто нужно правильно расставить акценты в молодежной работе. Здесь речь совсем не о том, что каждого, желающего помочь детямсиротам нужно сначала заставить проштудировать учебник по догматике. Нужно просто понять, что пока на наших приходах собрания молодежи имеют своей целью что угодно — от желания удержать молодежь от растлевающего влияния «мира сего» и помочь детям-сиротам или обитателям домов престарелых до необходимости написать хороший отчет в епархиальную комиссию по делам молодежи — будет существовать деятельность. Но будет ли это деятельность действительно церковной, будет ли она полезной, если не поставить её в прямую связь с образованием, религиозным просвещением?
Пока наша приходская жизнь будет строиться вдали от богословия — мы рискуем видеть у старшего поколения эволюционирующее в сторону «колдовских культов» «народное православие», а среди молодежи — кружки по интересам, не приводящие ни к какому-то осмыслению веры и жизни во Христе, ни к чтению серьезных книг. Только занимаясь просвещением мы можем надеяться на то, что Церковь станет для нашей молодежи жизнью, а не увлечением.
