Протоиерей Максим Козлов: Заявление владыки Хризостома II — это абсолютный нонсенс

По мнению профессора МДА, обеспокоенность Предстоятеля Кипрской Церкви ростом влияния Московского Патриархата объясняется грекофильством в неправильном смысле этого слова

Блаженнейший Архиепископ Новой Юстинианы и всего Кипра Хризостом II выразил обеспокоенность по поводу растущего влияния Русской Православной Церкви в общеправославном мире. Столь странное заявление он сделал на прошлой неделе в связи с тем, что Москва в настоящее время занимает пятое место в диптихах Поместных Православных Церквей, в то время, как, по мнению владыки Хризостома, это место по чести должен занимать именно Кипр. Об этом глава Кипрской Церкви заявил в интервью греческому каналу ΣΚΑΪ.

Глава Кипрской Церкви считает несправедливым нынешнее шестое место Кипрской Церкви в общеправославных диптихах. По мнению архиепископа Хризостома, Кипрская Церковь должна по справедливости занимать в диптихах пятое место, то есть идти сразу после древних Патриархатов Востока и занимать место Московского Патриархата. До этого подробные заявления делал другой кипрский иерарх — епископ Пафосский Георгий. «Русские стали христианами в десятом веке, а мы — в первом. Наша Церковь древнее Русской на тысячу лет. Мы требуем уважения. Действительно, на вопрос Вселенского Патриархата мы заявили, что считаем, что должны занимать пятое место», — сказал архиепископ Хризостом.

Прокомментировать эти заявления мы попросили профессора Московской Духовной академии, настоятеля храма мч. Татьяны при МГУ протоиерея Максима Козлова:

«В выступлении владыки Хризостама можно различить два аспекта. Оба они связаны с нашим историко-каноническим пониманием природы Церкви. Первый, как раз тот, который отличает нас от католиков — у нас нет фиксированного на века значения той или иной кафедры, которое не может видоизменяться. Это только католики считают, что римский епископ есть основание церковности, и римская кафедра должна быть первенствующей во все века. По счастью, мы стоим на позиции православной экклезиологии, восходящей еще к 28 правилу четвёртого Вселенского Собора, в котором очень точно сформулированы права и преимущества кафедры Древнего Рима, потому что это был город Императора и сената. Поскольку Константинополь тоже стал городом царя и сената, то он стал вторым после Древнего Рима и равным ему по достоинству. Этот принцип, что место кафедры связано со значением города и масштабом Церкви, которую она представляет, является в общем-то выражением православной экклезиологии.

Другой аспект в том, что применение этого принципа архиепископом Хризостомом видится мне как минимум странным и абсолютно не соответствующим положению Вселенского Православия и семьи Поместных Православных Церквей. Казалось бы, если бы и ставить вопрос о смене значимости кафедр, то их следовало бы ставить по отношению к таким в древности славным, но сегодня утратившим своё значение, как Александрийская и Антиохийская. Александрийская прежде всего, которая и по человеческим ресурсам и территориально не так много окормляет людей, да и Антиохийская не чрезвычайно много. Безусловно, новые возникшие церкви или древние, но сохраняющиеся на территории православных народов, такие как Элладская, Сербская, та же Кипрская, живут более живой и насыщенной жизнью, чем древние Патриархаты (в значительной мере это относится и к Константинопольскому Патриархату). Но применение этого к Русской Церкви, которая, несомненно, является самой динамичной, самой живой, самой быстрорастущей, оказывающей, наверное, самое большое влияние в области церковно-государствнных отношений на многие страны, а не только на одну какую-то страну, так как та же Кипрская или Элладская Церкви — это абсолютный нонсенс, который является нарушением историко-канонической логики и который объясняется уже, скажем так, этническими предпочтениями, грекофильством в неправильном смысле этого слова, которое, как мне кажется, сквозит в заявлении епископа Хризостома.

Сейчас нет православного государства в буквальном смысле этого слова, нет православной монархии, нет императора, нет православных государей, но всё же мы с очевидностью можем говорить о народах, которые в своей историко-религиозной культурной традиции и сегодняшней своей жизни преимущественно ориентированы на традиции и ценности Православия. И, конечно же, в данном случае, при всем уважении к тому, как столетия хранила Православие та часть греческого народа, которая проживает на Кипре и Кипрская Церковь, масштаб влияния на внешний мир, на Вселенское христианство, на невоцерковленных людей, которые ищут свой путь к Истинной Христовой Церкви, Российской Церкви, Русской Церкви, несопоставим с Кипрской или этническими Церквями балканских народов».
Русская линия