 |
| Академия Российской истории | Пётр Мультатули | 12.05.2011 |
В 1890−91 годах Цесаревич Николай Александрович совершил путешествие на Восток. Это путешествие сыграло важную роль в формировании личности Императора Николая II, как государственного деятеля.
По сложившейся в русском императорском Доме традиции, образование Наследника престола завершалось большим заграничным путешествием. Как правило, это были ведущие европейские государства. Однако Император Александр III решил направить своего старшего сына в восточные страны. Это была не увеселительная поездка, а важнейшая миссия. Россия заявляла о своих интересах в Юго-Восточной Азии и Азиатско-Тихоокеанском регионе, демонстрировала свою военно-морскую мощь.
Путешествие проходило в сопровождении кораблей эскадры вице-адмирала П. Н. Назимова. Наследник главным образом находился на броненосном фрегате «Память Азова», которым командовал капитан 1-го ранга Н. Н. Ломен. (5-го мая 1891 года из-за болезни Ломана в командовании кораблём его сменил капитан 1-го ранга Г. П. Чухнин).
«Память Азова» должен был принять Наследника на борт в Севастополе. Для этого корабль должен был обогнуть Европу и через черноморские проливы войти в Чёрное море. Однако турецкое правительство не пропустило через Босфор и Дарданеллы русский крейсер. Поэтому Наследник взошёл на борт корабля не в Севастополе, а в Триесте, куда он прибыл 19 октября 1890 года. По дороге в Триест Николай Александрович посетил Вену, где отдал визит вежливости императору Австро-Венгрии Францу-Иосифу.
23 октября 1890 года Цесаревич Николай с братом великим князем Георгием Александровичем и примкнувшим к ним через две недели в Афинах кузеном, греческим принцем Георгом, отправились в путешествие на Восток.
За девять месяцев Наследник морским путём посетил Египет, Индию, Цейлон, Сингапур, Яву, Китай, Японию, а далее сухим путем вернулся в Петербург через всю Сибирь. Сибирь Наследник предпочёл возвращению через Соединённые Штаты, которые он решил повидать «когда-нибудь потом».
Однако посещение Сибири было вызвано не только желанием Наследника. В 1891 году намечалось начать строительство восточного участка Транссибирской железнодорожной магистрали. Из европейской части России железная дорога была проложена к этому времени до Томска. Эта магистраль должна была стать надежным транспортным путем не только к тихоокеанским окраинам России, но и к зарубежным рынкам Восточной Азии. Чтобы подчеркнуть стратегическую важность начавшегося строительства, Цесаревичу поручалось принять участие в торжественной закладке этой магистрали во Владивостоке. Туда Наследник должен был прибыть морским путём — через Индийский и Тихий океаны.
Первоначально Цесаревич должен был посетить также Константинополь (Стамбул) и Святую Землю. Однако путешествие стало невозможным из-за конфликта между султанским правительством Турции и православным греческим духовенством. Генерал Г. Г. Данилович писал Наследнику 12-го сентября 1890 года накануне его путешествия: «Вашему Императорскому Высочеству, я полагаю, известно, что по докладу министра иностранных дел, Государь Император приказал неудобным посещение Вами Константинополя при предстоящем плавании, так как там возникли весьма серьёзные недоразумения между правительством султана и представителями греческого патриархата; недоразумения эти приняли такой острый характер, что по распоряжению патриарха в православных церквах, как слышно, прекращено богослужение. Мне кажется, что такие неудобства, которые мешают посещению Вами Константинополя, препятствует в равной мере и Вашей поездке в Дамаск и Иерусалим» [1].
В числе свиты Цесаревича был князь Э. Э. Ухтомский, большой знаток Востока, а также сын великого Д. И. Менделеева — В. Д. Менделеев. Князь Ухтомский подробно описал это путешествие в своём многотомном красочном издании «Путешествие Наследника Цесаревича на Восток». Князь Ухтомский оказал большое влияние на Наследника в плане обращения его внимания к Восточному региону в свете геополитических интересов России.
Особенно знаменательным был визит Цесаревича Николая Александровича в Японию. Эта страна больше всего понравилась августейшему путешественнику. «Япония мне страшно нравится, — писал Наследник Императрице Марии Феодоровне, — это совершенно другая страна, непохожая на те, которые мы до сих пор видели».[2]
Наследник престола прибыл в эту страну на флагмане «Память Азова», который вошел в бухту Нагасаки 15-го апреля 1891 года. Николай Александрович пробыл там девять дней «инкогнито» (официальная церемония вступления его на японскую землю была запланирована позднее). «Японцы в Нагасаки почти все говорят по-русски, — писал в том же письме матери Цесаревич, — не только в магазинах, но и в лавках и на базарах, недаром наши моряки считают себя дома во время стоянки в Нагасаки» [3].
Единственно, что не понравилось Цесаревичу в Японии была местная кухня. «Еда японская, — сообщал он Марии Феодоровне, — хуже китайской. Мне это было очень досадно, так как во всём остальном Япония совершенно несравнима с грязным вонючим Китаем» [4].
В Нагасаки Николай Александрович посетил русское военное кладбище в Инасе (пригород Нагасаки). «Я был на нашем кладбище, — писал он Императрице Марии Феодоровне. — Оно очень искусно содержится японским бонзой-священником» [5].
По имеющемуся преданию, этот японский священнослужитель посоветовал русскому Царевичу посетить известного буддийского отшельника Теракуто. Об этом пишет епископ Бостонский Митрофан Зноско-Боровский в своей книге: «Наследник обворожил своей лаской и вниманием старого японца, хранителя могил наших моряков. Во время угощения в чисто японском духе и вкусе он попросил Наследника о милости дать ему совет, на что получил Высочайшее разрешение.
- Высокий Гость собирается посетить нашу священную древнюю столицу Киото, — начал японец, — недалеко от последней подвизается наш известный отшельник монах Теракуто, взору которого открыты тайны мира и судьбы людей. Для него нет времени и он дает только признаки сроков. Он не любит прерывать своего созерцательного уединения и редко к кому выходит. Если Царственный путник пожелает его видеть, он к нему выйдет, если на то будет благословение Неба.
В штатском платье, в сопровождении принца Греческого Георгия и переводчика — маркиза Ито, видного деятеля Японии, Наследник Цесаревич пешком направился к Теракуто, жившему в одной из рощ вблизи Киото. Уже издали подходящие увидели распростертую фигуру затворника-буддиста. Наследник наклонился и бережно поднял его с земли. Никто не произнес ни слова, ожидая, что скажет затворник. Смотря невидящими глазами, как бы оторванный от всего земного, заговорил Теракуто:
- О, ты, Небесный Избранник, о, великий искупитель, мне ли проречь тайну земного бытия Твоего? Ты выше всех. Нет лукавства, ни лести в устах моих пред Всевышним. И вот тому знамение: опасность витает над Твоей главой, но смерть отступит и трость будет сильнее меча… и трость засияет блеском. Два венца суждены Тебе, Царевич: земной и небесный. Играют самоцветные камни на короне Твоей, Владыка могущественной Державы, но слава мира проходит и померкнут камни на земном венце, сияние же венца небесного пребудет во веки. Наследие предков Твоих зовет Тебя к священному долгу. Их голос в Твоей крови. Они живы в Тебе, много из них великих и любимых, но из них всех Ты будешь величайшим и любимейшим. Великие скорби и потрясения ждут Тебя и страну твою. Ты будешь бороться за ВСЕХ, а ВСЕ будут против Тебя. На краю бездны цветут красивые Цветы, но яд их тлетворен: дети рвутся к цветам и падают в бездну, если не слушают Отца. Блажен, кто кладет душу свою за други своя. Трижды блаженней, кто положит ее за врагов своих. Но нет блаженней жертвы Твоей за весь народ Твой. Настанет, что Ты жив, а народ мертв, но сбудется: народ спасен, а (Ты) свят и бессмертен. Оружие Твое против злобы — кротость, против обиды — прощение. И друзья и враги преклонятся пред Тобою, враги же народа Твоего истребятся. Вижу огненные языки над главой Твоей и Семьей Твоей. Это — посвящение. Вижу бесчисленные священные огни в алтарях пред Вами. Это исполнение. Да принесется чистая жертва и совершится искупление. Станешь Ты осиянной преградой злу в мире. Теракуто сказал Тебе, что было открыто ему из Книги Судеб. Здесь мудрость и часть тайны Создателя. Начало и конец. Смерть и бессмертие, миг и вечность. Будь же благословен день и час, в который пришел Ты к старому Теракуто.
Коснувшись земли, Теракуто не поворачиваясь, стал отходить, пока не скрылся в чаще дерев. Цесаревич стоял, склонив голову. Его спутники — тоже. Взволнованный возвращался Цесаревич и просил не рассказывать о предсказании Теракуто».[6]
Источник этого рассказа владыка Митрофан не указывает. Встречаются сведения на якобы существующие мемуары маркиза Ито Хиробуми, в которых он рассказывает об этом случае. Однако никаких точных сведений об этом до сих пор не найдено, и сам факт встречи Теракуто с Наследником на сегодняшний день следует считать апокрифом.
22-го апреля 1892 года Цесаревича Николая навестил японский принц Арисугава Такехито, прибывший со свитой на крейсер «Память Азова» в качестве личного представителя японского императора. В городе Кагосиме цесаревич наблюдал состязания по борьбе, стрельбе из лука, осмотрел выставку средневекового японского оружия, побывал в замке князя Симадзу. Он очень растрогал местного князя, выпив за его здоровье, по японскому обычаю, чашечку саке, этим жестом подав пример сделать то же самое присутствовавшему при этом принцу Арисугаве, что было весьма лестно для старого князя. Николай Александрович посетил древнюю столицу Японии — город Киото. В Киото цесаревича Николая встречали по высшему разряду: он проехал через специально для этого воздвигнутую на центральной улице города триумфальную арку, украшенную надписью по-русски «Добро пожаловать!», весь город был увешан флагами России.
В «стране восходящего солнца» со стороны буддистского духовенства Цесаревичу Николаю был оказан подчёркнуто почтительный приём. При входе Цесаревича в храм буддийские священнослужители повергались пред ним ниц, а когда он их поднимал, смотрели на него с благоговением и с трепетом, торжественно, вводили его в святилище своего храма. Если же кто из свиты хотел войти вслед за цесаревичем, его не пускали. Раз такую попытку сделал принц Георгий Греческий, но ламы преградили ему путь. Как писал епископ Митрофан (Зноско-Боровский) «каждая такая встреча носила характер какого-то непонятного таинственного культа, совершаемого пред высшим воплощением, по воле Небес сошедшего на землю с особой миссией».[7]
29-го апреля 1891 года при посещении Наследником города Оцу, на него было совершено покушение. После осмотра живописного озера Бива, Наследник, принц Георг и японский принц Арисугава Такехито возвращались обратно в резиденцию. Повозки везли рикши. Цесаревич Николай был в пятой повозке, принц Георг — в шестой, принц Арисугава — в седьмой. Вдоль дороги стояло множество полицейских. Внезапно один из них, как позже выяснилось Сандзо Цуда, улучив момент, подбежал к повозке, где был Цесаревич и нанёс сзади русскому Престолонаследнику удар мечом катана по голове. В последний момент взмаха меча Цесаревич обернулся, клинок скользнул по его голове и лишь слегка ранил Наследника. Японец хотел повторить удар, но был сбит с ног во время подоспевшим принцем Георгием.
Николай Александрович писал Императрице Марии Феодоровне, что «не будь Джорджи, может быть милая Мама, я бы вас больше не видел!» [8]
В письмах своим родителям Цесаревич подробно описал обстоятельства покушения. Наследник рассказывал, что Георг «догнал бежавшего за мной полицейского и своей известной силой ударил его по голове. Тот сразу повернулся и уже замахнулся на Джорджи саблей, но тотчас же смертельно бледный повалился на землю. Тогда на него набросились двое из моих молодцов дженрикшей и стали держать, так как он старался вырваться, то для верности один из них хватил его по шее саблей и затем его затащили в ближайший дом. […] На голове у меня оказалось две раны, но до сих пор спорный вопрос о том, получил ли я два удара, или один. […] Самым неприятным было бежать и чувствовать того подлеца за собой и вместе с тем не знать как долго этого рода удовольствие продлится? Я боялся одного — упасть или просто ослабеть, так как в первую минуту кровь хлынула фонтаном».[9]
В письме к Императрице Марии Феодоровне Наследник сообщал новые подробности покушения: «Не успели мы отъехать двухсот шагов, как вдруг на середину улицы бросается японский полицейский и, держа саблю обеими руками, ударяет меня сзади по голове! Я крикнул ему по-русски: „что тебе“? и сделал прыжок через моего дженрикшу. Обернувшись, я увидел, что он бежит на меня с еще раз поднятой саблей, я со всех ног бросился по улице, придавив рану на голове рукой».[10]
У Наследника был перелом правой теменной кости, кроме того были порезаны правое ухо и руки.
Полицейский Сандзо Цуда был тут же арестован, судим и приговорён к пожизненному заключению в тюрьме на острове Хоккайдо, где 30 сентября 1891 года он умер от пневмонии, по другим сведениям покончил с собой, заморив себя голодом. На суде Цудо объяснил мотивацию своих действий тем, что он якобы принял Цесаревича за европейского шпиона.
Несмотря на то, что покушение было совершенно Цудой по собственной инициативе и явилось результатом преступного замысла полубезумного одиночки, нельзя не отметить существование определённых настроений в японском обществе, на фоне которых произошло нападение на Цесаревича.
Конец XIX столетия был отмечен зарождением русско-японских противоречий на Дальнем Востоке. В связи с чем в японском обществе распространялись слухи о том, что Россия враждебно настроена к Японии, вынашивает против неё агрессивные планы и так далее.
Среди простого народа распространились в то время нелепые слухи о том, что, заехав в Кагосиму, столицу бывшего феодального княжества Сацума, Наследник якобы привез туда опального самурая Сайго Такамори, который в 1877 году поднял там восстание против центральных властей. Сайго потерпел поражение и покончил жизнь самоубийством. Но многие верили в то, что самурай остался жив и скрылся за границей [11].
Цесаревичу Николаю Александровичу была оказана немедленная помощь, его срочно отвезли в дом губернатора. На рану были наложены швы. «Сейчас же Рамбах, Попов с „Азова“ и Смирнов с „Мономаха“, — писал Наследник отцу, — приступили к промыванию и зашиванию ран. Я себя чувствовал великолепно и без всякой боли. Но что меня страшно мучило это мысль о вашем беспокойстве и о том, что неверные слухи могли дойти до вас раньше моей телеграммы».[12]
6-го мая 1891 года, то есть в свой день рождения, Цесаревич получил письмо от державного отца: «От всей души, — писал Император Александр III, — благодарим Господа, милый мой Ники, за Его великую милость, что Он сохранил тебя нам на радость и утешение. До сих пор ещё не верится, чтобы это была правда, что действительно ты был ранен, что всё это не сон, не отвратительный кошмар» [13].
Раненый Цесаревич, проявивший поразительное хладнокровие, успокаивал японских чиновников и принца.
Серьёзных последствий удар не имел, хотя Николай II до конца жизни страдал головными болями. 25-го мая 1891 года Николай Александрович записал в своём дневнике: «Вечером Рамбах вынул с головы последний шов и снял весь шрам» [14].
Впоследствии появилось расхожее мнение, что будто бы покушение в Оцу настроило Императора Николая II крайне враждебно в отношении японцев и будто бы эта вражда явилась причиной русско-японской войны. В частности С. Ю. Витте в своих воспоминаниях писал, что покушение «вызвало в душе будущего Императора отрицательное отношение к японцам…» [15].
Однако эти домыслы опровергаются самим Государем. Сразу же после покушения он писал в письме к матери: «Япония также нравится мне и теперь, как раньше, и случай со мной 29 апреля не оставил во мне никакого неприятного чувства» [16].
В других местах письма Николай Александрович писал, что его «очень тронуло, что японцы становились на колени при проезде на улице и имели печальные лица» [17].
Японцы не на шутку были взволнованы возможными политическим последствиями со стороны России. Нельзя было исключать с её стороны даже военных действий. На следующее утро с токийского вокзала отошёл специальный поезд, в котором находился сам император (микадо) Муцухито, спешивший с личными извинениями. Здесь надо отметить, что в Японии микадо почитался за божество и его передвижение являлось важным государственным событием. Микадо вёз с собой группу профессоров медицины из Токийского университета. Император Муцухито встретился с русским Цесаревичем и выразил ему свои слова соболезнования. Цесаревичу был пожалован высший японский орден Хризантемы. Из Осаки прибыли три парохода, нагруженные подношениями и подарками от купцов этого крупнейшего торгового города Японии. Извинения японцев были приняты Александром III и тяжёлых последствий для отношений двух стран не имели. Уже в своём письме сыну 6-го мая русский Царь писал: «Я воображаю отчаяние микадо и всех сановников японских, и как жаль для них и все приготовления и празднества — всё пропало и ни к чему! Но Бог с ними со всеми, радуюсь и счастлив, что благодаря всему этому, ты можешь начать обратное путешествие скорее и раньше, дай Бог, вернёшься к нам»!
По настоянию русского посланника в Японии Д. Е. Шевича и приказом Александра III от 7-го мая, визит Великого Князя Николая Александровича был прерван. Микадо лично провожал Цесаревича на корабль. Ранение Наследника и последующий его отъезд из Японии, помешали его участию в торжественной церемонии освящения нового православного собора, сооружённого при самом деятельном участии святителя архиепископа Николая (Касаткина) в центре японской столицы.
Покушение в Оцу взволновало русское общество. Известный поэт А. Н. Майков посвятил Великому Князю Николаю Александровичу стихотворение, которое направил Императору Александру III. «Ваше Императорское Величество, — писал он. — Я сам отец и знаю, что всякое сердечное участие в горе и радости по поводу наших детей услада родительскому сердцу. Вот почему я дерзаю представить Вам эти несколько строчек стихов вызванных доселе непонятным событием с Государем наследником Цесаревичем в Японии» [18].
Царственный Юноша, дважды спасенный!
Явлен двукраты Руси умиленной
Божия Промысла щит над Тобой!
Вихрем промчался весть громовая,
Скрытое пламя в сердцах подымая
В общем порыве к молитве святой.
С этой молитвой — всей Русской землей,
Всеми сердцами Ты глубже усвоен…
Шествуй же в путь свой и бодр, и спокоен.
Чист перед Богом и светел душой.
16-го мая 1891 года Наследник прибыл во Владивосток и сошёл на русский берег. К моменту прибытия Наследника на перекрестке Светланской и Прудовой улиц из камня и кирпича были построены Триумфальные ворота, на которых был установлен образ Святителя Николая Чудотворца с неугасимой лампадою. Ворота получили название Николаевские. Именно через эти ворота Наследник Цесаревич и въехал во Владивосток.
[1] Г. Г. Данилович — Великому Князю Николаю Александровичу. 12 сент. 1890. // ГА РФ. Ф. 601. Оп.1 Д. 1241. Л. 35
[2] Великий Князь Николай Александрович — Императрице Марии Феодоровне. // ГА РФ. Ф. 642. Оп. 1. Д. 2321. Л. 163
[3] Великий Князь Николай Александрович — Императрице Марии Феодоровне. // ГА РФ. Ф. 642. Оп. 1. Д. 2321. Л. 164
[4] Великий Князь Николай Александрович — Императрице Марии Феодоровне // ГА РФ. Ф. 642. Оп. 1. Д. 2321. Л. 168
[5] Великий Князь Николай Александрович — Императрице Марии Феодоровне // ГА РФ. Ф. 642. Оп. 1. Д. 2321. Л.163
[6] Митрофан (Зноско), епископ. Хроника одной жизни. К шестидесятилетию пастырского служения IX.1935 — IX.1995. — М. 1995. С. 294−297
[7] Митрофан, епископ. Указ. Соч.
[8] Великий Князь Николай Александрович — Императрице Марии Феодоровне // ГА РФ. Ф. 642. Оп. 1. Д. 2321. Л.176
[9] Великий Князь Николай Александрович — Императору Александру III. // ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 919(4). Л. 185−190
[10] Великий Князь Николай Александрович — Императрице Марии Феодоровне // ГА РФ. Ф. 642. Оп.1. Д. 2321. Л. 174−177
[11] Ёсимура А. Покушение. Цесаревич Николай в Японии. — М.: Муравей, 2002.
[12] Великий Князь Николай Александрович — Императору Александру III. // ГА РФ. Ф.677. Оп. 1. Д. 919(4). Л. 185−190
[13] Император Александр III — Великому Князю Николая Александровичу.
[14] Дневник Великого Князя Николая Александровича за 1891. // ГА РФ. Ф. 601. Оп.1. Д. 226. Л. 17
[15] Витте С. Ю. Избранные воспоминания 1849−1911 гг. — М. 1991. С. 288.
[16] Великий Князь Николай Александрович — Императрице Марии Феодоровне // ГА РФ. Ф. 642. Оп.1. Д. 2321. Л. 163
[17] Великий Князь Николай Александрович — Императрице Марии Феодоровне. // ГА РФ. Ф. 642. Оп.1. Д. 2321. Л. 176
[18] А. Н. Майков — Императору Александру III. // ГА РФ. Ф.601.оп.1.д.1486.л.1.
