Протоиерей Максим Козлов: Как бы мы ни обижались на Соколова-Митрича за его статью «Очень маленькая вера», нам надо сказать ему спасибо

Профессор МДА считает, что далеко не всё верно в нашумевшей статье, но когда проблемы Церкви обсуждаются без сознательных передергиваний, это можно только приветствовать

«Вне зависимости от того, согласны мы с ней или нет, сам факт появления статьи Дмитрия Соколова-Митрича „Очень маленькая вера“ кажется мне позитивным. Это текст серьезного, благонамеренного и талантливого человека, а когда проблемы Церкви и вопрос её роли в обществе обсуждается без сознательных передергиваний и с искренним желанием разобраться, это можно только приветствовать», — пишет в своей статье, опубликованной на сайте газеты «Татьянин день», профессор Московской Духовной академии, настоятель храма мч. Татьяны протоиерей Максим Козлов, говоря о своём отношении к одной из самых обсуждаемых статьей в церковном сообществе.

«Наверное, больше всего в статье меня задела тема роста антицерковных и антиклерикальных настроений, — отметил отец Максим. — Я, конечно, не готов говорить об этом с точки зрения социологии, но то, что такие тенденции в принципе есть, — для меня несомненно. При этом речь, действительно, идёт уже не только о настроениях либеральной интеллигенции или узкой группы чиновников. Недовольство, порожденное теневыми сторонами церковного бытия, крепнет в самых разных слоях общества, в том числе и среди самих верующих. Поэтому, как бы мы ни обижались на Соколова-Митрича за его текст, ещё раз надо сказать спасибо ему за то, что он прямо заявил о „наклонившейся плоскости“ отношения к Церкви в современной России. Ведь делать вид, что проблемы антиклерикализма не существует, — все равно, что петь „Все хорошо, прекрасная маркиза..“, и дальше по тексту известных куплетов».

Вместе с тем, по словам священника, он не может согласиться с «тезисами Соколова-Митрича, когда он пытается искать причину происходящего в нынешних церковных реформах». «Я как человек, вовсе не причастный к какой-либо церковно-административной деятельности, более того, всегда бежавший от подобного рода работы, могу претендовать здесь на некоторую объективность. Так вот, по-моему, в нашумевшей статье все оказалось уж слишком черно-белым и оттого не совсем корректным. Особенно это касается излишней романтизации провинциального церковного бытия, которое якобы пытаются сегодня разрушить».

«Проблема на самом деле не в реформах, а в том, что заставило церковную иерархию пойти на эти заведомо опасные и непопулярные меры, — пишет отец Максим. — Будь у нас всё хорошо на уровне приходов, монастырей и епархий — кому бы понадобилось что-то преобразовывать? Ведь не секрет (хотя в статье Соколова-Митрича эта тема почти выпала из виду), что кадровый состав духовенства и монашества, уровень их образования отнюдь не всегда соответствуют вызовам эпохи. А уж хозяйственная жизнь приходов и вовсе, мягко говоря, проблемна. В минувшие годы управление земной жизнью нашей Церкви было в основном контролируемо в лучшем случае на епархиальном уровне, а результат — изрядная её запутанность и непрозрачность. Так что я глубоко убежден: попытки изменить ситуацию конкретно в этой, „прикладной и приземленной“ сфере крайне необходимы».

При этом священник выразил надежду, что начатые реформы приведут не только к росту нагрузки на церковный структуры, но и принесут «церковным труженикам» больше стабильности. «Точно знаю: не так уж велик рост бумажной нагрузки в Церкви по сравнению с аналогичным ростом в государстве. Каждый настоятель хорошо знает, что налоговая, социальная, юридическая отчетность требует на порядок больше сил и времени, чем все запросы по церковной линии. Именно это требует труда на приходе квалифицированного бухгалтера, а порой и юриста, а вовсе не запросы из Патриархии».

По мнению отца Максима, позитивные тенденции есть уже и сейчас. «За последние годы стиль и характер общения во многих церковных институциях заметно изменились в лучшую сторону. Управление делами Московской Патриархии, Отдел внешних церковных связей, Синодальный информационный, Отдел по взаимодействию Церкви и общества — всё это серьезные учреждения, в которых ты знаешь, с кем и на какую тему можно поговорить, и где тебя не станут футболить от одного к другому. Это места, где ты не как во время оно сидишь в бесконечной очереди к двум людям, поскольку на них сошлись все стрелки, в ожидании, что когда-то и ты к ним попадешь и твой вопрос будет решён. Может быть, не всё это пока чувствуют вдали от Москвы, но несомненно, с точки зрения адекватности работа высшего церковного управления даже за этот короткий период нового патриаршества изменилась к лучшему».

«И, наконец, главное. О духовности, которую якобы «задвигают» всеми этими бесконечными административно-хозяйственными вопросами, — пишет профессор МДА. — Один из серьезных упреков, который предъявляет автор статьи, — обвинение современной Церкви в излишней рационалистичности и функциональности, которая якобы проявляется в попытках по-новому организовать повседневную церковную жизнь. Предполагается, что занимаясь вопросами административными, священноначалие уходит от духовных проблем. Но лично мне кажется, что внимание к всевозможным приземленным «оргвопросам"заслуживает не упрека, а похвалы. Очень хорошо, что люди, осуществляющие высшее церковное управление, занимаются административными проблемами и не вторгаются в ту деликатную, относящуюся больше к невидимой стороне Церкви, часть ее бытия, где речь идет о стяжании Духа Святаго, о духовничестве, святости и о том, что является сутью христианства».

«Дело в том, что как раз в этой внутренней, духовной стороне жизни реформы невозможны — все их попытки оборачивались болезненными последствиями. Перестроить духовную жизнь Церкви приказами из Патриархии невозможно, а вот сделать так, чтобы приходы нормально функционировали и все земные институты Церкви помогали, а не вредили духовной жизни человека своими повседневными действиями, — это как раз под силу церковным администраторам, без которых земная жизнь Церкви невозможна. Просто и оппонентам этих реформ важно понять: происходят они не вместо подлинной христианской жизни, а ради нее», — заключил отец Максим.
Русская линия