Победа Кронштадтского восcтания

Кронштадтское восстание (28 февраля — 18 марта 1921 г.) против большевиков произошло в цитадели такой «гордости революции», какой в октябре 1917 г. были балтийские моряки — и это заставило ленинскую партию отказаться от политики военного коммунизма, начав новую экономическую политику (нэп).

Восстание в Кронштадте было связано с обострившимся внутренним положением в советской России на исходе так называемой гражданской войны. По мере того, как русские Белые армии были вынуждены отступить под натиском Красной армии интернационалистов, значительная часть крестьянства и рабочих усилили свое сопротивление оккупационной власти жидобольшевиков и предпринимали попытки ее ликвидации на местах.

В конце 1920 — начале 1921 гг. вооруженные восстания крестьян, в значительной мере антиеврейские, охватили Западную Сибирь, Тамбовскую, Воронежскую губернии, Среднее Поволжье, Дон, Кубань, Украину, Среднюю Азию. Помимо грабительской продразверстки, крестьян возмущало ограбление и закрытие церквей.

Все более напряженной становилась ситуация в городах. Не хватало продовольствия, многие заводы и фабрики закрывались из-за нехватки топлива и сырья, рабочие оказывались без зарплаты. Особенно тяжелое положение в начале 1921 г. сложилось в крупных промышленных центрах, прежде всего в Москве и Петрограде. Декрет от 22 января 1921 г. о сокращении рабочего пайка на треть вызвал забастовки рабочих. В некоторых городах начались уличные выступления. Правда, в отличие от крестьянских восстаний, в городах протесты большей частью носили левый социалистический характер под лозунгами: «За Советы без большевиков!».

24 февраля в Петрограде забастовали заводы: Трубочный, Лаферм, Патронный и Балтийский. Часть петроградского гарнизона отказалась выступить против рабочих. Произошли столкновения рабочих с курсантами, посланными для подавления забастовок. 25 февраля напуганные большевики создали «Комитет обороны Петрограда» под руководством Зиновьева (Радомысльского). Были подтянуты надежные части из провинции, снятые с фронтов, и рабочее движение удалось подавить.

Эти события, однако, повлияли на настроения моряков красного Балтфлота. Даже на главной базе флота, в городе-крепости Кронштадте, где размещались корабельные команды, береговые части и вспомогательные подразделения моряков общей численностью свыше 26 тысяч человек, расправа с рабочими-социалистами вызвала возмущение. Стало очевидно, что фактически под лозунгом утверждения диктатуры пролетариата установилась диктатуры компартии… Лозунг восстания был: «Власть Советам, а не партиям!».

В Кронштадте моряки стали агитировать за перевыборы советов и создавать независимые от большевиков комитеты. Для прояснения обстановки в Петрограде направили туда своих представителей. Вернувшись в Кронштадт, 27 февраля ходоки доложили общим собраниям своих команд о причинах волнений рабочих, а также моряков линкоров «Гангут» и «Полтава», стоявших на Неве. На другой день моряки линейных кораблей «Петропавловск» и «Севастополь» приняли резолюцию, которую вынесли на обсуждение представителей всех кораблей и военных частей Балтийского флота. Главными требованиями резолюции были:

«Ввиду того, что настоящие советы не выражают волю рабочих и крестьян, немедленно сделать перевыборы советов тайным голосованием… Свободу слова и печати… Освободить всех политических заключенных социалистических партий, а также всех рабочих и крестьян, красноармейцев и матросов, заключенных в связи с рабочими и крестьянскими движениями… Упразднить всякие политотделы, так как ни одна партия не может пользоваться привилегиями для пропаганды своих идей и получать от государства средства для этих целей… Упразднить коммунистические боевые отряды во всех воинских частях, а также на фабриках и заводах разные дежурства со стороны коммунистов… Дать полное право действия крестьянам над всею землею так, как им желательно… Разрешить свободное кустарное производство собственным трудом… Просим все воинские части, а также товарищей военных курсантов присоединиться к нашей резолюции…».

Таким образом, резолюция не содержала призывов к свержению правительства как такового, но была направлена против диктатуры компартии — что для большевиков было одно и то же.

1 марта на Якорной площади Кронштадта, при участии прибывших туда председателя ВЦИКа Калинина и комиссара Балтфлота Кузьмина (которые пытались отговорить матросов от политических требований), состоялся митинг, собравший около 16 тысяч человек. Его участники подавляющим большинством голосов поддержали резолюцию моряков. Лозунги матросов, солдат и рабочих крепости почти дословно повторяли политические требования петроградских рабочих. В Петроград было послано 30 парламентеров для переговоров с властью, но они были там арестованы. Сразу после митинга состоялось заседание большевицкого партийного комитета коммунистов крепости, на котором обсуждался вопрос о возможности вооруженного подавления протестующих.

2 марта в Доме просвещения Кронштадта (бывшее Инженерное училище) собралось собрание представителей кораблей. Главным на заседании был вопрос о перевыборах Кронштадтского Совета, срок полномочий которого истекал. Новый избранный состав оказался смешанным, но коммунисты оказались в меньшинстве. Большинством голосов собрание выразило недоверие коммунистам, призывая их добровольно отказаться от власти. Присутствовавшие на собрании председатель исполкома Васильев и комиссар Кузьмин заявили, что коммунисты от власти в Кронштадте добровольно не откажутся, и пригрозили репрессиями. В этот момент прошел слух, что вооруженные коммунисты направляются к месту собрания. В связи с этим собравшимися было решено преобразовать новоизбранный президиум Совета из пяти человек во Временный революционный комитет (ВРК) для поддержания порядка в городе, во главе которого встал избранный председатель собрания — писарь с линкора «Петропаловск» С.М. Петриченко.

Власть в Кронштадте без единого выстрела перешла в руки Ревкома, которому большевистские ячейки военных и гражданских организаций Кронштадта не смогли противостоять и бежали. Начался массовый выход рядовых коммунистов из компартии. Считая, что в Кронштадте заложен первый камень в основание «третьей, подлинно народной революции», члены Ревкома были уверены в поддержке трудящимися Петрограда и всей страны. 3 марта Ревком, выдавая желаемое за действительное, оповестил кронштадтцев о том, что в Петрограде происходит «всеобщее восстание».

Между тем, реакция петроградских рабочих на события в Кронштадте была пассивной. 3 марта Петроград и губерния были объявлены на осадном положении. Эта мера была направлена именно против возможных демонстраций питерских рабочих, а не против кронштадтских матросов. Большевики перебросили в столицу достаточно карательных частей. Все члены партии города и губернии были фактически на казарменном положении. В райкомах и исполкомах велось круглосуточное дежурство, организовывались вооруженные коммунистические и комсомольские отряды, части особого назначения патрулировали ночные улицы, несли охрану стратегических объектов города и важнейших учреждений — мостов, вокзалов, телеграфных и телефонных линий, складов; выход на улицы после 9 часов вечера был запрещен. В приказе подчеркивалось, что «виновные в неисполнении означенного приказа подлежат ответственности по законам военного времени», а всем патрульным и караульным службам предписывалось при сопротивлении безоговорочно применять оружие. В таких условиях любое открытое выступление против власти большевиков означало бы вооруженные столкновения с заведомым поражением. Сказывалась и дезинформация. Поэтому даже та часть петроградских рабочих, которая симпатизировала кронштадтцам, не смогла поддержать их.

Кронштадтцы добивались открытых и гласных переговоров, однако позиция властей с самого начала была однозначной: никаких переговоров или компромиссов. Арестовали не только посланных парламентеров, но и как заложников проживавшие в Петрограде и в других местностях семьи кронштадтцев. Большевицкое руководство было информировано о социалистическом характере кронштадтского движения, его целях, руководителях. Тем не менее кронштадтское движение было объявлено «мятежом», якобы организованным французской разведкой и бывшим царским генералом Козловским (командовавшим артиллерией крепости), принятая кронштадтцами резолюция — «черносотенно-эсеровской».

Во все воинские части, на корабли Балтийского флота также была направлена агитационная литература и приказ, в котором всем комиссарам предписывалось находиться на местах; запрещались собрания в присутствии посторонних лиц; всех замеченных в агитации против советской власти предписывалось арестовать. Большевики полагали, что в таком же духе — «вас обманывают белогвардейцы и международные империалисты!» — могут воздействовать и на кронштадцев, поэтому прибегли к разбрасыванию над Кронштадтом листовок: только 12 марта гидросамолеты Балтийского флота сбросили над крепостью 4,5 пуда агитационной литературы.

4 марта, когда Кронштадт был изолирован от внешнего мира, «обманутым кронштадтцам» большевики предъявили ультиматум с угрозой штурма. Восставшие решили защищаться. Военные специалисты предложили Ревкому, не ожидая штурма крепости, самим перейти в наступление — захватить Ораниенбаум и Сестрорецк, чтобы расширить базу восстания. Однако Ревком не решился на это.

Кронштадт был действительно неприступной крепостью — но только со стороны возможно врага — с запада. С восточного тыла было невозможно вести ответный артиллерийский огонь по батареям Лисьего Носа, Сестрорецка и Красной Горки, начавшими утром 7 марта обстрел Кронштадта. Приказ о ликвидации мятежа «в кратчайший срок» был отдан 7-й армии под командованием М.Н. Тухачевского. Штурм крепости был назначен на 8 марта. Именно в этот день после нескольких переносов должен был открыться Х съезд РКП (б). Это было не совпадение, а пропагандно-политический расчет.

Крах террористической политики «военного коммунизма» был очевиден, Кронштадтское восстание стало последней гирькой на чашу весов новой экономической политики: передышки в войне компартии с русским народом. Объявленный на Х съезде Лениным нэп провозгласил замену продразверстки продналогом и разрешение свободной торговли. Этого же требовали и кронштадтцы. Однако показательная расправа над Кронштадтом должна была продемонстрировать, что партия переходит к нэпу не из слабости под давлением народных восстаний, как могли это истолковать в народе (что так и было), а «в связи с окончанием гражданской войны» — с позиции силы и по своей продуманной программе. Поэтому карательный штурм Кронштадта предполагалось предпринять как раз в день открытия Х съезда, когда Ленин должен был объявить о нэпе.

Однако надежда на быстрый разгром восстания в день открытия Х съезда не оправдалась. Понеся большие потери, войска Тухачевского отступили. Одна из причин этой неудачи крылась в настроениях красноармейцев: дело дошло до прямого неповиновения и выступлений в поддержку Кронштадта. Волнения в воинских частях усиливались, красноармейцы (например, в 236-м Оршанском полку) отказались идти на штурм крепости «против своих». Власти боялись, что восстание перекинется на весь Балтийский флот. Ненадежные красные части были разоружены и отправлены в тыл, зачинщики неповиновения публично расстреляны. Как всегда для подавления восстаний были доставлены карательные интернациональные войска. Было принято также решение направить часть делегатов и гостей съезда (около 300 во главе с Ворошиловым) под Кронштадт непосредственно в войска в качестве дополнительных комиссаров.

Артиллерийский обстрел Кронштадта продолжался с 8 по 16 марта. В безуспешные атаки бросали курсантов, башкирские, китайские и другие интернациональные части. В ночь на 16 марта после мощного артиллерийского обстрела крепости начался ее последний штурм одновременно с юга, севера и востока. Когда стало ясно, что дальнейшее сопротивление безполезно, защитники ее решили уйти по льду из Кронштадта в Финляндию. Перейти границу успели около 8 тысяч человек и почти все члены кронштадтского ВРК и штаба обороны.

К утру 18 марта крепость оказалась в руках большевиков. Согласно советским данным, красные части во время штурма потеряли 527 убитыми и 3285 ранеными. Начались массовые безсудные расправы над оставшимися моряками и населением Кронштадта. Само пребывание в крепости во время восстания считалось преступлением. Затем было организовано несколько десятков открытых судебных процессов в показательных целях, в том числе над моряками линкоров «Севастополь» и «Петропавловск».

К лету 1921 г. только президиумом Петроградской губчека, коллегией Особого отдела охраны финляндской границы Республики, чрезвычайной тройкой кронштадтского Особого отдела охраны финляндской границы и реввоентрибуналом Петроградского военного округа к растрелу были приговорены 2103 человека и к различным срокам наказания 6459 человек. Кроме того, с весны 1922 г. началось массовое выселение жителей Кронштадта как неблагонадежных.

В эмиграции Петриченко вместе с эсеровской газетой «Воля России» издал книгу «Правда о Кронштадте», написанную с социалистических позиций — каким и был этот мятеж в действительности. Поэтому в русской эмиграции он вызвал смешанные чувства. Лево-либеральные круги пытались оказать помощь восставшим, собирая деньги и продовольствие в надежде доставить его через Финляндию. Монархисты отнеслись к восстанию в Кронштадте как разборке в среде революционеров.

Однако несмотря на такую идейную ограниченность руководителей восстания, это был важный эпизод гражданской войны — то есть завоевания России жидобольшевицкой компартией. Эпизод, который несмотря на военное поражение антибольшевицкой стороны, закончился ее политической победой, пусть и временной: крахом политики «военного коммунизма». Закончим цитатой с оценкой послереволюционного антибольшевицкого сопротивления из книги «Вождю Третьего Рима» (гл. III-6).

Так закончились годы военного коммунизма (1918−1921), в которые Россия потеряла около 15 миллионов человек — 10% своего населения. Это была цена, которую народное сопротивление заплатило за попытки свержения коммунистической власти. К сожалению, эти попытки были безуспешны. Но они спасли честь России в революционной катастрофе. Подвиг русских добровольцев и тысячи крестьянских восстаний навсегда останутся доказательством, что не «выбрал» русский народ богоборческую власть, а сопротивлялся ей до последней возможности…

Но власть большевиков была признана и поддержана Западом. Еще в ходе гражданской войны (в апреле 1920 года) представители Антанты встретились в Копенгагене с наркомом Красиным (организатором большевицких ограблений банков) для торговых переговоров. Ллойд Джордж принял Красина в Лондоне и был от него в восторге как от «интеллигентного и честного человека». Это было в момент, когда армия Врангеля наступала в Северной Таврии. Советско-английский торговый договор — первый между большевиками и демократической страной — был подписан 16 марта 1921 года — в дни Кронштадтского восстания. Затем, в разгар сотен крестьянских восстаний в России, шли переговоры на серии конференций 1921−1922 годов (в Каннах, Генуе, Гааге, Лозанне), которые вскоре привели к дипломатическому признанию незаконного коммунистического режима главными европейскими странами.

Последовавший «нэп» с раздачей богатейших концессий иностранным фирмам тоже можно лучше понять с учетом вышеизложенного. Российские ценности уходили за границу целыми пароходами — взамен за товары и оборудование. Так конфискованные у народа богатства, накопленные Россией за всю ее историю, помогли большевикам с помощью западных демократий укрепиться в войне против русского народа. Ллойд Джордж произнес тогда свою знаменитую фразу: «Торговать можно и с людоедами».

Справка

Петриченко Степан Максимович (1892−1947), старший писарь линкора «Петропавловск», главный руководитель Кронштадтского мятежа. Родом с Полтавщины. Служил матросом с 1914 г. Состоял в РКП (б) с 1919 г., но быстро выбыл. Симпатизировал анархистам батьки Махно. После подавления мятежа с тысячами его участников ушел в Финляндию.
Работал на лесопильных заводах, стал плотником. Поехал в Ригу и посетил там советское посольство, был завербован в агенты ГПУ. Доносил о о положении в Финляндии. В 1927 г. выезжал через Латвию в СССР. В 1937 г. отказался от сотрудничества с советской разведкой, однако затем снова продолжил. От Петриченко было получено несколько сообщений о подготовке Германии к войне против СССР.

В 1941 г. Петриченко был арестован финскими властями. В сентябре 1944 г. на основании соглашения о перемирии между СССР, Великобританией и Финляндией Петриченко был освобожден, а в апреле 1945 г. вновь арестован и передан советским органам. 17 ноября 1945 г. особым совещанием при народном комиссаре внутренних дел СССР Петриченко С.М. «за участие в контрреволюционной террористической организации и принадлежность к финской разведке» был приговорен к десяти годам лагерей. Умер 2 июня 1947 г. во время этапирования его из Соликамского лагеря во Владимирскую тюрьму".

Использован материал кн.: С.Н.Семанов, Кронштадтский мятеж, М., 2003

Сайт издательства «Русская идея»

http://www.rusidea.org/?a=25 022 805