 |
| Радонеж | Алексей Харитонов | 21.02.2011 |
Есть вещи, которые возможны последовательно, но никак не параллельно. Святая Мария Египетская до своего обращения к Богу проводила жизнь беспорядочную, и, если бы в то время были эротические фотосессии, почти наверняка бы в них участвовала. Наступил, однако, момент, когда она решилась переменить образ жизни и посвятить себя Христу. Сегодня Церковь почитает ее как одну из величайших святых и пример подлинного покаяния. Однако если бы Мария взялась наставлять Церковь, будучи еще в прежнем своем образе жизни, ее духовный авторитет был бы, скажем так, не для всех очевиден.
Евангелие есть благая весть о прощении грехов; что бы ни было у человека в предыдущей жизни, какие бы грехи или даже преступления он ни совершил, покаяние дает возможность начать жизнь с чистого листа. Ничто из того, что было в прошлом, уже не будет поставлено в упрек — ни Богом, ни Церковью.
Но для этого надо покаяться — обратиться к Богу и переменить образ жизни. Известная Фотосессия балерины на Мальдивах плохо совместима с притязаниями на духовное учительство; демонстрировать достоинства своей фигуры всему интернету и наставлять монахов в надлежащей скромности вряд ли можно одновременно. Если то и другое разделяет время и надлежащая перемена в образе жизни — что же, многие великие святые обратились и от намного худшего. Но вот одновременно — это вряд ли.
В самом деле, мы видим, как до этой фотосессии Волочкова вполне благожелательно относится к Церкви, а после — обнаруживает в ней массу грехов и пороков. Изменилась ли Церковь? Нет. Что-то изменилось во взгляде самой танцовщицы. Стал ли этот взгляд вернее? Является ли эротическая фотосессия тем аскетическим подвигом, который отверзает духовные очи, и столь обостряет нравственное чувство, что теперь-то наконец становится видно все падение РПЦ? Кажется, естественнее предположить другое. Все мы совершаем грехи и ошибки, иногда мы даже совершаем их публично, у всех на виду; особенно тяжело людям известным, провалы которых немедленно разносятся по СМИ и интернету. И всем нам бывает тяжело признать — да, мы ошиблись, сделали глупость. И довольно естественно возникает желание предупредить возможные упреки, заранее предпринять контратаку, заявить, что люди, которые могут нас упрекнуть, (или хотя бы послужить молчаливым упреком), сами достойны порицания. «А зато мне рассказывал один знакомый, что ему рассказывал его знакомый, что он слышал от попутчика в электричке, что кельи у монахов — как номера люкс»
В истории бывали (и есть) голоса, обличавшие Церковь изнутри; такие люди были полны ревности по Богу, слава Которого омрачалась грехами недостойных священнослужителей. Иногда эта ревность была полностью оправдана и угодна Богу; иногда — как это бывает с человеческой немощью — она превращалась в «ревность не по рассуждению» и приводила к трагическим заблуждениям, ересям и расколам. Но такие обличители всерьез верили в Бога; они искренне хотели, чтобы Церковь служила Ему и вела людей ко спасению. Они были готовы страдать и умереть, чтобы исполнить то, что они — верно или ошибочно — считали волей Божией. Хотя нередко их заносило, им случалось указывать и на вполне реальные грехи христиан.
Они задавались вопросом «Как мне послужить Богу и обрести вечное спасение?» — хотя могли отвечать на него неверно; нынешние обличители Церкви ставят другой вопрос — «Как мне убедить себя и других, что мне не нужно служить Богу и искать спасения?». В этом случае людей удручают в Церкви не грехи — а как раз святость. Так людей тяжело пьющих чрезвычайно раздражают трезвенники, лентяев — люди собранные и усердные, и вообще люди, не желающие подражать общим порокам, навлекают на себя острую неприязнь. Пример того, что можно жить по-другому — руководствуясь совсем другими ценностями, совсем иначе расставляя приоритеты, может вызвать не только желание подражать, но, увы, и неприкрытую враждебность, горячее желание доказать себе и другим, что добродетели не существует, а все, кто говорят о ней — наверняка лицемеры.
Христианам часто кажется, что им следует отвечать на любую критику смиренным «та бо вся и больше сих содеях»; но это не всегда уместно. Когда человек борется со своей совестью, не стоит ему в этом помогать; когда он ищет обвинить Церковь не для того, чтобы чтобы что-то в ней исправить, а для того, чтобы обосновать свой отказ исправляться, нужно мягко указать ему на это. Поза гневного обличителя очень часто скрывает отсутствие внутреннего мира, когда человеку очень важно уверить себя в том, что другие еще хуже.
Можно ли говорить, что случае газетных нападок на Церковь мы чаще всего имеем дело именно со стремлением обмануть себя, а не наставить других? Да. Что делает верующий человек, если он по каким своим причинам не хочет быть членом Русской Православной Церкви? Он присоединяется к какой-то другой общине. В Москве есть подворья других поместных православных Церквей; если человек почему-то не согласен с Православной Церковью вообще, в Москве есть старообрядческие церкви, два Костела, две лютеранские Кирхи, Англиканская Церковь, десятки различных протестантских собраний. Если человек не желает присоединиться ни к одной общине, где хоть как-то призывается имя Христово и читается Слово Божие — значит, его проблемы не имеют никакого отношения к «РПЦ МП». Мне доводилось спрашивать у тех, кто обвиняет Церковь в отступлении от «учения Христа», в какой христианской общине они сами практикуют это учение. Оказывалось, что люди, в газетах и блогах обличающие Русскую Церковь, полагают себя слишком хорошими не только для нее — но и для любой реально существующей христианской общины. Это отнюдь не какие-нибудь сектанты с истрепанными Библиями; разговор тут же выдает полное их незнакомство с евангельским текстом. Их Библии, если они у них есть, пребывают в совершенно нетронутом состоянии, а их представления об «учении Христа» основаны на чем-то, что они частью слышали краем уха, а частью домыслили. Это неудивительно — если люди не собираются следовать учению Христа, а собираются только ссылаться на него, нападая на других, то они не будут утруждать себя чтением Евангелия.
Но ведь — скажет читатель — в Церкви бывают и грешные, недобросовестные, алчные священники. Да, бывают — Церковь состоит из людей, и обличение грехов в ее ограде не не только уместно, но и жизненно необходимо. Но реальные грехи церковных людей и пламенные выступления против «коррупции и лицемерия РПЦ» пересекаются очень мало.
Некоторые люди будут абсолютно уверены, что Церковь полна «коррупции и лицемерия» абсолютно независимо от реального положения дел. Им так необходимо верить. Мне доводилось интересоваться у обличителей несметных поповских богатств, сколько священников они знают лично и сколько из них «толстые и на мерседесах ездиют»; ответ был легко предсказуем.
Я сам не священник — и поэтому могу говорить свободно в защиту духовного сословия. Священники, которых я знаю лично, не коррумпированы и не лицемерны. Достаток их довольно скромен, а служение — чрезвычайно трудно. Когда люди, которые и не пытаются жить христианской жизнью, за глаза приписывают им всяческие пороки, это не называется обличением. Это называется совсем по другому. Хочет ли Анастасия Юрьевна делаться знаменем таких людей — это ее, конечно, дело. Хочется, однако, напомнить слова Пророка «И скажи им: так говорит Господь: разве, упав, не встают и, совратившись с дороги, не возвращаются?» (Иер.8:4). Упавши в яму, не обязательно рыть дальше, а сделав ошибку, необязательно на ней настаивать.
