Завтра исполняется девять дней со дня московской трагедии. Шестого февраля в восемь часов сорок минут в московском метро на перегоне между станциями Павелецкая и Автозаводская прогремел взрыв мощностью от трех до пяти килограмм в тротиловом эквиваленте. Взрыв унес жизни тридцати девяти человек, из них пятнадцать были разорваны в клочья. Было ранено около 120 человек. Страшная трагедия потрясла Россию и весь мир. Каковы же ее причины и уроки — как политические, так и духовные? Разбирая их, следует говорить о нескольких уровнях московской трагедии. Начнем с ее исполнителей — чеченских террористов. В том, что именно они исполнители этого злодеяния, у следственных органов сомнения нет: камеры видеонаблюдения зафиксировали на платформе мужчину и женщину «кавказской национальности». Немедленно после теракта либеральная печать и электронные СМИ возопили о том, что мы воюем с исламом, а с ним надо не воевать, а немедленно надо садиться за стол переговоров. Вольно или невольно, но либеральные СМИ навязывают нам иллюзию «цивилизационного противостояния». На самом деле, чеченские боевики просто не могут представлять весь ислам хотя бы потому, что они исповедуют ваххабизм — сектантское движение изначально враждебное традиционному исламу. Ваххабизм назван по имени Мухаммеда ибн Абд Аль Ваххаба (1703−1791), ученого сектанта, пришедшего к мысли о том, что современный ему суннитский (а равно и шиитский) ислам — ложен, и необходимо вернуться к чистому исламу Мухамеда, то есть неустанно проповедовать джихад, отказаться от роскоши, отвергнуть культ святых и их гробниц, как языческий. Аль Ваххабу удалось найти покровительство у шейха Мухаммеда Ибн Сауда — основателя династии Саудовских королей. Аль Ваххаб стал его имамом. Преемники Ваххаба захватили Кербелу, где осквернили могилу Хусейна — почитаемого мученика шиизма, а в 1804 — Мекку и Медину, Ваххабиты прервали хадж, затем разбили знаменитый Черный Камень, разграбили могилу пророка Мухаммеда в Медине, надругались над мавзолеями его родственников. Только вооруженное вмешательство турецкого султана возвратило исламу его святыни. Безусловно, ваххабизм за последние два века серьезно эволюционировал, но главное в нем осталось — стремление реконструировать «чистый ислам» эпохи Мухаммеда и нетерпимость не только к иноверным, но и к своим мусульманам, не разделяющих всех ваххабитских доктрин. Необходимо развеять и вторую иллюзию о том, что чеченские террористы представляют весь чеченский народ. На самом деле чеченцы раздираются родовыми противоречиями, одни кланы или тейпы враждуют с другими. Кроме того, чеченский народ устал от десятилетней войны и хаоса. Многие просто хотят мира и не склоняются на провокации боевиков. За себя говорит феномен Ахмада Кадырова: бывший муфтий Чечни, вдохновлявший чеченцев на борьбу с Россией в первую войну, склонился перед федеральной властью и стал законным президентом республики. Поэтому мы воюем не с исламом, и даже не с чеченским народом. Мы воюем с маргиналами и в том и в другом случае, но с маргиналами прекрасно организованными, очень хорошо оплачиваемыми и сильными своей психологической подготовкой, прежде всего — фанатизмом. Каковы религиозно-психологические корни этого фанатизма (в переводе с греческого — «смертничества»?) Он коренится в сектантских мусульманских представлениях о загробном мире. Каковы представления радикальных мусульман о загробном блаженстве? С прискорбием должно отметить, что они подчинены чреву и тому, что под чревом. Иными они, к сожалению, быть не могут, поскольку мусульманские фундаменталисты прочитывают Коран буквально, а в нем в суре 44 «Дым» (дахан) о рае говорится следующее (стихи 51−55). «Благочестивые будут в безопасном жилище среди садов и источников, будут одеты в атлас и в шелк, выказывая себя (ва астабракин — хвастаясь) пред очами друг друга. Так. И Мы сочетаем (или поженим их) их с черноокими» (ва заваджнахум би хурин айн) [то есть с прекрасными женщинами — гуриями (примечание В.В.)]. Там они каких ни спросят плодов, всякие получат наверняка". Если мы будем воспринимать эти слова буквально (а именно так и делают ваххабиты), то впору звать на помощь Зигмунда Фрейда с его психоаналитическим методом: налицо замеченные им три великих инстинкта — власти (чванство одеждами), пола и голода. Но страшно, что эти инстинкты оправдываются и переносятся в тот мир, где по слову Евангелия «не женятся, не выходят замуж, но пребывают как Ангелы Божии на небесах» (Мф. 22, 30). Проще говоря, мусульманский рай в ваххабитском понимании является на самом деле христианским адом, где и по смерти предаются чревоугодию, гордости и блуду. Суб-эго совпадает с супер-эго — темные половые и агрессивные инстинкты получают соответствующее культурно-религиозное оформление. Достаточно рассмотреть представления мусульман-радикалистов об аде. Они опираются на следующие тексты Корана: «В последствии для неверующих будут выкроены одежды из огня, на головы их будет возливаема кипящая вода. Ею будут обваряемы и внутренности их и кожа, там для них будут вертела из железа. Всякий раз когда они захотят выйти из ада, из мучений в нем, они будут загоняться назад в него: «Наслаждайтесь мукой в пламени!» (Сура 22 — «Праздник Аль Хадж, стихи 20−22). В буквальном прочтении этого текста виден типичный пример садо-мазохистского комплекса. Этот комплекс при его радикалистской трансляции в социальную сферу способен порождать психологию джихада, в которой моджахед ощущает себя одновременно и потенциальным мучеником (шахидом), и судьей над неверными и входит в состояние, которое можно характеризовать как агресссивное экстатическое состояние, во многом связанное с половым началом. Естественно, ислам — явление сложное и многообразное, в нем присутствуют как конструктивные, так и деструктивные начала, как христианские, так и иудейско-теософские и языческие элементы, как культуро-и нравственно-образующие принципы, так и принципы деструктивные. В традиционном исламе приведенные выше тексты иногда перетолковываются аллегорически, иногда замалчиваются. Но в радикалистском исламе, стремящемся «очистить» учение от всех наслоений, в том числе — от христианских влияний, и читающим Коран буквально, эти мотивы приобретают свою зловещую полноту. Половые инстинкты, замешанные на ложном чувственном представлении о загробном мире, полностью реализуются у террористов. Еще в XI веке исмаилиты-ассасины с целью их разжигания придумывали следующие психотехники для подготовки террористов-фидави: будущего смертника окуривали гашишем, а затем в наркотическом состоянии относили его в богато обставленную комнату, где находились роскошные еда и напитки, а также девушки. После пробуждения ему внушали, что он был в раю и если он убьет очередного врага ислама, то вечно будет иметь то, чем наслаждался в своем видении. То, что подобные или схожие психотехники применяются в наше время и оказываются весьма эффективными, показывает следующий факт, приводимый Д.В. Ольшанским (заранее просим у читателя прощения за физиологические подробности): «Спецслужбы Израиля обнаружили, что сохранившиеся в отдельных случаях трупы исламских террористов часто обладают одной интересной особенностью: половые члены этих смертников обмотаны тряпками и, поверх тряпок проволокой. Специальное изучение этого феномена открыло данный секрет: оказалось, что это делается шахидами специально как мера предосторожности для предотвращения непроизвольного семяизвержения от перевозбуждения в момент совершения террористического акта. Соответствующую жидкость шахиды считают необходимым беречь специально для ожидающих каждого из них семидесяти девственниц в раю» Вот как вкратце выглядит комплекс шахида-камикадзе. В силу понятных причин, у нас нет подобных свидетельств относительно женщин. Однако, можно предположить, что подобные же комплексы присутствуют и у женщин-террористок, в особенности — вдов убитых «шахидов», которые могут рассчитывать на чувственное воссоединение со своими мужьями в раю. Участие в терроре вообще калечит психику, а женскую и подавно. Стоит вспомнить хотя бы женщин-чекисток времени гражданской войны и после — Землячку, «Товарища Розу», отличавшихся особым садизмом в пытках и казнях. Исследователи отмечают также господство дорефлективных, примитивных синдромов вместо сложных моральных проблем среди чеченских террористов, в том числе и женщин. Можно предположить, что чеченский террорист-смертник (в том числе и женщина) испытывает двойное садистское удовольствие: и оттого, что он сам отправится в рай, где он будет наслаждаться чувственными удовольствиями, и что он отправит в ад энное количество кяфиров (неверных) «наслаждаться мукой среди пламени». Следовательно, что бы ни писали либеральные и «провахабитские» журналисты, у нас нет никаких объективных причин считать чеченских террористов героями, напротив — должно печалиться и скорбеть, что в таком помраченном и постыдном состоянии они совершают двойной смертный грех — убийства и самоубийства, С православной точки зрения жертвы террористических актов — страдальцы, которые чрез подобную смерть могут сподобиться очищения и Царствия Небесного, а террористы-смертники — люди, заведомо обрекающие себя геенне огненной, ибо сознательно совершают упомянутые выше смертные грехи без всякой надежды и возможности в нем раскаяться. Вспоминается случай убийства одного подмосковного священника осатаневшим комсомольцем в 1932 г. Он застрелил священника во время службы, а затем сказал прихожанам: «Не о нем плачьте, обо мне плачьте» и пустил себе пулю в лоб. Однако, помимо религиозной или квази-религиозной мотивации существует и социальная, а соответствующая ей технология. Вдову боевика, намеченную в смертницы, и ее детей чеченская община оставляет без всякой материальной поддержки и помощи. Затем, доведя ее до грани отчаяния, ей предлагают совершить теракт, обещая полное материальное обеспечение ее детей, включая учебу в лучших высших учебных заведениях мусульманского Востока. Умело комбинируя финансовое давление и обещания райского блаженства (о его качестве см. выше), эмиссары ваххабитов добиваются согласия вдовы и делают из нее камикадзе. С радикалистско-мусульманской и этно-психологической чеченской точки зрения подобные образцы поведения — мужчина отправляет женщину на смерть, а сам остается в живых и готовит следующую смертницу — вполне нормальны: и согласно нормам шариата, и обычного чеченского права — адата — женщина представляется низшим и бесправным существом, которым спокойно можно пожертвовать в случае необходимости. С нравственной точки зрения подобное поведение можно охарактеризовать только как подлость: сильные «героические» мужчины делают из слабых женщин живые бомбы, а сами остаются в стороне с карманами, набитыми долларами. Этот кровавый бизнес очень хорошо оплачивается из самых разных источников, причем непосредственным исполнителям достаются крохи, основные капиталы оседают у посредников и организаторов. Теперь время рассмотреть другой уровень проблемы — финансирование. Необходимо понимать, что при всей ненависти к России и фанатизме чеченцы выстрела не сделают без оплаты, тем более — не пойдут на столь масштабные взрывы. Это опять-таки связано с этнопсихологией чеченцев — не просто воевать, но обогащаться от войны, зарабатывать на ней, так сказать — соединять полезное с приятным. В Чечне работают самые разные деньги. Конечно, это финансы единоверцев — саудовских миллионеров. Однако, значительные средства поступают от российского олигархического капитала, прежде всего это — деньги Березовского. Стоило ему появиться в Грузии в конце прошлого года, как произошли взрывы. Однако, весьма вероятно, что не только Березовский финансирует террористов. Мало кто обратил внимание на следующий факт: взрывы в Московском метро произошли после проверки счетной палатой финансовой деятельности Абрамовича. Возникает вопрос: для чего это олигархам? Ответ прост: для них и демократов первой волны революция не завершилось. Стоит обратить внимание на интервью, которое давал Григорий Явлинский в Польше для радиостанции «Свобода». Суть его заявления сводилось к следующему: в Польше преобразования были удачными, потому что у них было революционное движение Солидарность. Напротив, в России в результате «бархатной революции» демократы получили власть без сопротивления, им не надо было создавать собственное движение и кадры. В результате революционные демократические изменения застопорились и чтобы в стране восторжествовала подлинная демократия необходимо продолжать и углублять революцию. Сразу отметим: в российских условиях призыв к революции всегда означает призыв к крови и к большой крови: первая русская революция — 50 000 жертв, вторая и третья (с гражданской войной) — 12 миллионов человек. Что касается так называемой «бескровной» демократической, то лучше всего о ее бескровности говорят цифры переписи: в 1989 г. в Российской Федерации проживало 149 миллионов человек, сейчас — 145 (при этом учтем иммиграцию из СНГ). Однако демократам и олигархам этих жертв мало, они хотят продолжать революцию, для того, чтобы закрепить нынешний раздел собственности и поставить под свой контроль практически все ресурсы России. В ситуации, когда все чаще говорится о национализации и переделе собственности они не остановятся ни перед террористическими актами, ни гражданской войной. Характерны слова Чубайса: «Передела не будет. Вы что, хотите, чтобы пролилось много крови?». И чеченцы — всего лишь оружие в их руках. Однако и олигархи не являются конечным уровнем. Они ничего не могли бы без мощной заграничной поддержки — в частности — Государственного Департамента США и английского правительства. Если бы английские государственные мужи не были бы заинтересованы в Борисе Березовском как факторе нестабильности, никогда бы они его не приютили, не выдали бы фальшивых документов на имя Платона Еленина, не отказывали в его выдаче России. Отказ в выдаче Ахмеда Закаева также свидетельствует о том, что Лондон не намерен всерьез бороться с терроризмом, по крайней мере — чеченским. Разговоры об антитеррористической коалиции являются болтовней для успокоения общественности и прикрытия подлинных американских планов: из достоверных источников известно, что до сих пор в статьях расхода Государственного Департамента США содержится финансирование чеченской оппозиции. До сих пор чеченские боевики пользуются американской спутниковой связью и услугами американской разведки. Соответственно, последние взрывы можно расценить как продолжение невидимой войны Соединенных Штатов против России — своеобразную проверку на прочность. В конечном счете мы действительно находимся в ситуации цивилизационного конфликта, но не оси «Север-Юг» (Россия-мусульманский мир, чего так хотят наши враги), а «Запад-Восток» — Россия и Штаты (шире — атлантисты). После ответа на вопрос «кто виноват», возникает другой — «что делать?». Безусловно, необходим целый ряд военно-полицейских мер (контроль над миграцией, профилактика террора, пресечение каналов финансирования и т. д), но этого недостаточно. Терроризм является своеобразным видом сатанизма, а отвечать на сатанизм надлежит прежде всего духовно — силой благодати. И здесь ключевым является наше сознание, точнее его переустройство — по-гречески metanoia — перемена ума. Нам необходимо понять, что нас убивают за православность, за русскость, за то, что русский народ в массе своей не принимает либеральных постмодернистских ценностей — монетаризма, индивидуализма, эгоизма, гедонизма, атеизма. Для того, чтобы обрести духовную основу, мы должны стать православными вполне — обрести веру в то, что Бог промышляет о России и ведет ее Своими путями к спасению. Перестать стыдиться своей православной веры и культуры и постараться донести её до наших детей, стяжать спокойный равновесный дух, тот «дух мирен» для которого не страшен никакой террор и шантаж, сплотиться вокруг Церкви и наиболее здоровых сил в правительстве. Необходимо отметить, что в этой ситуации выявились глубинные православные качества русского народа — его спокойствие, сила духа, мужество. Лучше всего их характеризует чувство многих москвичей: «Все свыклись, что нам с этим жить». Из-за либеральной болтовни о «террористах-героях» мы иногда не замечаем наших подлинных героев, а они у нас есть: это — машинист Владимира Горелов, остановивший поезд, давший сигнал спасательным службам, и начавший вывод людей, это полковник МЧС Сергей Ковунов, организовавший эвакуацию, это спасатели и врачи, пассажиры помогавшие друг другу. Печально, что мы не ценим ни своих героев, ни своих святых. В связи с этим нельзя не пожалеть о злосчастном интервью священника Максима Максимова «Московскому Церковному Вестнику», в котором безосновательно ставился под сомнение мученический подвиг воина Евгения Родионова и бросалась тень на его мать. Мы никогда не победим в духовном противоборстве с радикальным исламом и западным безбожием, если будем отрекаться от тех, кто даже под угрозой страшной мучительной смерти не снял креста и верность Христу запечатлел своей кровью. Необходимо твердо поставить вопрос о канонизации мученика Евгения, протоиерея Анатолия Чистоусова и других, пострадавших за Христа от рук фанатиков-бандитов. Кровь мучеников — семя Церкви и зерно грядущей победы России. Известные закулисные силы стремятся не только убить, но и опозорить нас. Именно в этом контексте можно расценить убийство девятилетней таджикской девочки в Санкт-Петербурге, когда группа подростков с криками «Россия для русских» нанесла ей девять ножевых ранений. Перед нами — явная провокация: эти подонки позаботились оставить свидетелей своих воплей, — отца девочки и ее брата. Сам характер убийства — множественные ножевые раны — указывает на сатанистский характер убийства, а лозунги — на явный заказ. В.И.Матвиенко была права, говоря о том, что это убийство и взрывы в московском метро — звенья одной цепи. Добавим: возможно они проплачивались одними и теми же лицами, цель которых — дестабилизация положения в стране. На подобные провокации надлежит отвечать достойно и мудро, хранить православное трезвомыслие и понимать, что в настоящее время идет битва за Россию. Эта битва протекает на всех уровнях, в том числе — на нравственном. Если мы сможем стать нравственно выше наших врагов — в частности показать чеченцам, что российская власть тверда, справедлива, принципиальна, что русский человек уважает их святыни больше, чем они сами и несет в себе более высокие нормы, чем ценности ислама, то мы победим. И здесь надо сказать несколько добрых слов о мусульманах. Они не убивают во чреве матери своих детей, в отличие от тех, кто называет себя христианами. До сих пор Россия один из лидеров по числу абортов в мире — из четырех беременностей только одна кончается родами, но в мусульманских регионах абортов либо минимум, либо почти нет. Сейчас пик рождаемости — в Чечне. Своих родившихся детей они не выкидывают в детские дома, а растят всем миром. Вот и секрет демографического взрыва в их среде и соответственно — миграций. Своих стариков мусульмане как правило не сбрасывают в дома престарелых, ибо уважение к старшим у них — в крови, в метро они встают перед нашими стариками и старухами, в то время как русские парни — нагло сидят. И пока мы не превзойдем их на этом уровне — уровне нравственном, по этим позициям, мы не сможем говорить о нашем культурном превосходстве, Конечно, восстанавливать религиозно-нравственный тип русского человека, конкретно — русского воина, государственного деятеля и т. д. — нелегко. Однако это — насущная задача дня. Не может победить в войне та армия, где возможны коррупция и предательство, где иногда в гробы вместо покойников закладывают наркотики. Для победы в невидимой войне с террором необходимо переустройство сознания и переустройство общества, а именно — вытравливание монетаристского принципа: «все продается и покупается». Либо капитал будет править Российским государством и тогда оно обречено в условиях прекрасно финансируемого исламского терроризма, либо государство управляет капиталом и тогда оно должно найти в себе силы посадить далеко и надолго тех, кто кормит террористов, прервать каналы их финансирования извне и изнутри и выжечь каленым железом самую способность и желание предавать у тех, кто его защищает. Но для этого необходимо, чтобы во главу государственного строительства были поставлены религиозно-нравственные ценности, точнее — ценности Православия. Рано или поздно жизнь заставит отменить злополучную 13 статью Конституции, по которой запрещается наличие общеобязательной государственной идеологии и элите придется отказаться от секулярного принципа идеологического вакуума, как бессодержательного и погибельного в нынешних условиях невидимой войны и духовного противостояния. К этому нас призывает многое, в том числе и память о погибших от рук террористов.
