 |
| НГ-Религии | Даниил Щипков | 21.01.2004 |
Митрополит Алимпий (род. в 1929 г.) управлял РПСЦ почти 18 лет, то есть с того момента, когда началась «перестройка», принесшая вскоре изменения в религиозную жизнь страны. Многие сравнивали фигуру митрополита с фигурой Патриарха Алексия II, называя его политику здорово-консервативной и «сбалансированной», что помогло пережить сложный «переходный» период для страны и Церкви. Другие обвиняли его в нехватке административных способностей и неумении управлять митрополией, в которой при жизни Алимпия реальная власть сосредоточилась в руках его родного брата, протоиерея Леонида Гусева, настоятеля кафедрального собора на Рогожском кладбище.
Бесспорно одно — митрополит Алимпий был старовером в подлинном смысле слова. Будущий митрополит Алимпий, в миру Александр Капитонович Гусев, вырос в семье потомственных старообрядцев-поповцев под Нижним Новгородом, с детства воспитывался в старой вере и через всю жизнь пронес традиции предков. Он служил на флоте, был бакенщиком, пожарным. Высшего образования у него не было, а к интеллигентам и образованным он, как говорят, относился с известной долей скепсиса. Его отличала скромность и даже замкнутость, характерная для старообрядцев времен гонений, помогавшая им выжить и сохранить свою веру. В 38 лет он дал обет безбрачия и был посвящен в сан диакона, после чего 19 лет прожил в келье, «исполняя иноческий устав жития». В 1985 г. стал священником, в 1986 г. архиепископом, а в 1988 г. — в РПСЦ было принято решение о повышении титула архиепископа Московского до митрополита.
Со смертью митрополита Алимпия завершился определенный этап в истории белокриницкого согласия. Его можно охарактеризовать как этап становления РПСЦ после репрессий. Цифры свидетельствуют о росте числа общин и прихожан, произошедшем за последние 15 лет. В то же время старообрядцев по-прежнему в России мало и влиятельной конфессией их назвать сложно. Их количественный рост был связан, как и во всех остальных традиционных религиозных организациях, с появившейся в конце 1980-х гг. возможностью открыто исповедовать свою веру и непродолжительной модой на религию вообще. Поэтому можно сказать, что к сегодняшнему дню староверы уже «нашли» своих прихожан (по некоторым оценкам, во всех согласиях их насчитывается менее 1% населения страны) и ожидать каких-то кардинальных изменений здесь не приходится. Вопрос в том, станет ли старообрядчество влиятельным меньшинством.
Митрополит Алимпий не был политиком. Он редко выезжал за пределы Рогожского поселка и осуществлял скорее духовное, а не административное управление митрополией. Не склонные к строгой централизации старообрядцы за это время не смогли сделать РПСЦ лабильным и конкурентоспособным организмом. Впрочем, причиной этому послужила не только фигура уединенного монаха и молитвенника Алимпия, но и выработавшаяся за годы советской власти в старообрядческой среде закрытость от общества, в котором они были лишены возможности вести свою деятельность.
Сами старооборядцы зачастую осознают себя как альтернативу «господствующей» Церкви, захватившей, по их мнению, все рычаги влияния. Очевидно, что сегодня многие приходят в старую веру в знак протеста против РПЦ. В силу этого старообрядчество начинает восприниматься как часть так называемого «альтернативного православия», для которого характерно состояние «вечной войны» и озлобленность от сознания собственной маргинальности.
Между тем еще сто лет назад старообрядцы отнюдь не считались маргиналами. Вспоминая положение старообрядцев в российском обществе накануне революции 1917 г., можно увидеть, что в их среде были не только необразованные, «деревенские» люди, но и успешные предприниматели, фабриканты, меценаты. Это свидетельствует о способности старообрядцев, оставаясь верными своей традиции, принимать живое участие в общественной жизни, болеть за свою страну и т. д. Старообрядцы обладали большими капиталами, что сказывалось и на благосостоянии их общин. Сегодня по понятным причинам все это утеряно.
Смогут ли староверы восстановить хотя бы часть своего влияния, зависит в том числе и от нового главы РПСЦ. Его имя станет известно на очередном Освященном Соборе, который должен состояться с 9 по 11 февраля.
Источник в митрополии, пожелавший остаться неизвестным, сообщил «НГР», что на место митрополита могут претендовать несколько епископов: нынешний местоблюститель епископ Костромской и Ярославский Иоанн (Витушкин), епископ Казанский и Вятский Андриан (Четвергов), а также епископ Киевский и всей Украины Саватий (Козко), хотя, по всей видимости, шансов у последнего немного.
Фигуры Иоанна и Андриана — наиболее вероятных кандидатов — можно рассматривать в качестве знаковых, обозначающих определенные тенденции в РПСЦ. Епископ Иоанн (род. в 1926 г.) олицетворяет собой «старое» старообрядчество, прошедшее все перипетии советских гонений. Епископ Андриан — человек достаточно молодой и энергичный, с высшим образованием. «Новые» старообрядцы, пришедшие в Церковь после «перестройки», а также образованные и интеллигентные из их числа, которых становится все больше, связывают свои надежды именно с ним.
В качестве главного идеологического противника епископа Андриана рассматривается брат покойного митрополита Алимпия протоиерей Леонид Гусев. Поддержит ли он кандидатуру епископа Иоанна или выдвинет свою — неизвестно. Очевидно одно — он сделает все возможное, чтобы не допустить избрания Андриана, которого уже обвинял в заговоре и попытке сместить митрополита Алимпия с поста главы РПСЦ во время его болезни в октябре прошлого года. В то же время сторонники Андриана критикуют протоиерея Гусева за его крайний консерватизм, выражающийся в поддержке радикально-патриотических организаций, борьбе с ИНН, новыми паспортами и интернетом. Сам Андриан более либерален, в том числе и к явлениям глобализации. Так, например, в своем докладе на Освященном Соборе 2001 г. он заявил, что считать ИНН «первым этапом внедрения печати антихриста» необоснованно, и предостерег Церковь от раскола по этому вопросу.
Победа той или иной стороны будет означать, какой путь выберет РПСЦ: путь замкнутого существования или путь социальной открытости. Станут ли староверы еще одной группой «альтернативного православия» или заявят о себе как об активных и стремящихся к процветанию общества, но бескомпромиссных и твердых в своей вере гражданах?
