Русская линия / Библиотека периодической печати / У русских и американцев есть общее

Вопрос: Многие считают, что в России северяне живут не так как южане, столица — не так как провинция, Европейская часть — не так как Дальний Восток. Какое мнение сложилось у Вас?

Майер: Это хороший вопрос. Позвольте мне дать развернутый ответ. Когда я начал писать эту книгу, я уже долго жил в Москве. Впервые я оказался в ней еще в 1983 году. Когда я решил написать книгу, я не хотел писать стандартные мемуары американского корреспондента в Москве. Этому было несколько причин. Самое главное, что в каждой американской библиотеке полки ломятся от подобных книг. Другая причина, что мир столь изменился, и столько американцев уже побывали в России, что я не считал себя обязанным написать книгу, рассказывающую американцам, как выглядят русские, и как они ведут себя.

Так что я хотел написать что-то, отличающееся от традиционного «взгляда из Москвы». Американские средства массовой информации часто обвиняют, и я думаю, что иногда это справедливо, что мы слишком сильно концентрируемся на Москве. Я хотел написать книгу обо всей стране, включая даже «медвежьи углы». Поэтому я решил поехать в такие места, как Норильск на Севере и Чечня на Юге, на Сахалин на Дальнем Востоке и в Санкт-Петербург на Западе — чтобы посмотреть, как бьется пульс жизни в этих регионах. В то время, в 1999—2000 годы, многие мои российские друзья спрашивали :"Зачем ты хочешь ехать туда? Эти места — не настоящая Россия!".

Я думаю, что во многом мне повезло. К моменту моего приезда Норильск лишь недавно разрешили посещать иностранцам. Сахалин в то время был «терра инкогнита», потому что все говорили о каспийской нефти, а теперь Сахалин считается одним из самых ценных призов на мировом рынке нефти. И Петербург, конечно, остается центром внимания в любое время, когда кто-либо говорит об искусстве или преступности.

Я был поражен и часто приятно поражен, наблюдая, что Россия, на самом деле, является единой и цельной страной, в отличие от того, что мы представляли на Западе. Я обнаружил, что у людей на Сахалине и в Чечне были совершенно одинаковые проблемы — преступность, бедность, религия… Везде задавали одни и те же вопросы: «У меня достаточно денег, но что останется моим детям? Как я могу послать дочь в ВУЗ, когда мне надо платить огромные взятки?» И, если честно, я этого не ожидал. Мои западные коллеги говорили мне, что мне придется написать пять разных книг.

Вопрос: Американские СМИ корректно отображают российскую действительность?

Майер: Я был удивлен и мне было приятно увидеть, как часто американцы интересуются Россией и насколько часто на американском радио, ТВ и в небольших газетах появляется информация о России. Россия до сих пор остается чем-то особенным для американцев. Каждый россиянин, побывавший в Америке, знает об этом. Писать о России — это не тоже самое, что писать о Франции, Бельгии, Китае или Индии. Дело не в размере страны, не в культуре и не в истории «холодной войны». Лучше всего это сформулировал Иосиф Бродский. Он говорил: «У европейцев есть высокая культура, но черт с ней, с их высокой культурой. Мы и вы — русские и американцы — схожи в том, что у нас есть дерзость и кураж». В конце концов, до сих пор мы сохраняем уважение друг к другу, и я ощутил это уважение в России. Многие россияне, которые приезжают в Америку, и оказываются за пределами Нью-Йорка, Вашингтона или Лос-Анджелеса, встречают проявления подобных чувств у американцев.

Правильно ли американские средства массовой информации отображают российскую действительность? — Нет! Смотрят ли они на Россию сквозь розовые очки? — Нет! Критикуют ли они Россию постоянно и безосновательно? — Нет! Реальность лежит где-то посредине. Новостей из России не хватает в американских газетах. Ранее, корпункты западных средств массовой информации в Москве были крупнейшими в мире — сейчас численность иностранных журналистов, работающих в России, уменьшается.

После терактов 11 сентября 2001 года, вопреки нашим ожиданиям, в газетах не увеличилось число полос, занятых иностранными новостями. Это значит, что о России стали писать меньше, а об Афганистане и Ираке — больше.

Вопрос: На Ваш взгляд, сохранилась ли в России ментальность эпохи «холодной войны»?

Майер: Я думаю, американский истэблишмент намного более подвержен влиянию наследия «холодной войны». Когда я вернулся из России в Америку, за неделю до терактов 11 сентября, то мне показалось, что я совершил путешествие в прошлое на машине времени. Я не понимал, почему люди так говорят о России! Они говорили о другой стране, не той, которую я знал. И я слышу тоже самое от русских, которые приезжают в Вашингтон. Политические лидеры США следят за Россией внимательней, чем раньше, но они смотрят на нее через призму «холодной войны». Хотя, может быть, этот взгляд подсознательный. Они оценивают Путина в черно-белых тонах. Они беспокоятся о том, чтобы не потерять «мистера Путина», также, как раньше они боялись потерять Горбачева. И они беспокоятся, что «плохие парни» — силовики переборют его, также, как они боялись, что советская бюрократия переборет Горбачева.

Но наши страны изменились фундаментально. Во всяком случае, это верно в отношении России. У меня в Москве есть приятель, его можно назвать «миниолигархом». И он сказал: «Возьми пятьсот самых важных бизнесменов из России и сравни их с пятистами бизнесменами из любой другой страны мира. Я держу пари, что русские выиграют!». Я не буду держать это пари, потому что, как мне кажется, он прав. В своей энергии, динамизме, интеллектуальном напоре и жажде успеха российская бизнес-элита — сегодня самая мощная сила в России.

Вопрос: Думаете ли Вы, что арест Ходорковского — пример того, что политическая элита хочет отобрать часть влияния у бизнес-элиты?

Майер: В этом деле очень много слоев. Верхний слой — самый простой, который привлек больше всего внимания на Западе, можно назвать битвой прозападных либералов против «злых силовиков». В этом, безусловно, есть элемент истины. Но, на самом деле, в этой истории существует гораздо больше нюансов и деталей, а, как известно, «Бог — в деталях».

Я наблюдал за Ходорковским с конца 1980-х годов и не верю, что у него действительно были политические амбиции. Но во время моей последней поездки в Россию, я постоянно слышал подобные утверждения от россиян. Теперь у него, возможно, подобные амбиции появились, так как это лучший способ избежать тюремного заключения. Терять Ходорковскому нечего. Известны случаи, когда в России люди участвовали в выборах, сидя в тюремной камере, и побеждали. Нельзя сказать, что дело Ходорковского — чисто политическое или чисто экономическое. Политика и экономика в России тесно связаны, их смесь и создает власть.

Путин появился во власти внезапно, его никто не знал. Он никогда не был звездой. Но он появился и правильно разыгрывает свою партию. Он оказался способен сказать всем элитным группам — криминальным, политическим, экономическим, региональным, нефтяным, оборонным: «Хватит, ребята! Время разборок закончилось!»

Вопрос: Что Вы думаете о результатах прошедших выборов?

Майер: Мое мнение отличается от взглядов, которых придерживаются большинство моих американских коллег. Эти выборы, как я считаю, были самыми демократическими с момента распада Советского Союза. В том смысле, что они отразили реальные чувства российского народа. Эти чувства нам могут не нравиться, но они действительно существуют.

Поражение, так называемых, либеральных прозападных партий было предсказуемо. Рост влияния пропутинских, прокремлевских, явно националистических партий отражает тенденции, которые развивались последние 3−4 года. Более того, Путин может получить настоящую оппозицию в лице Рогозина, с которой будет сложнее договариваться, чем с «Союзом Правых Сил» или «Яблоком». Я верю чиновникам из Кремля, которые рассказывали, что Явлинский и Немцов на самом деле помогали Путину. Они топали ногами и выражали недовольство, но сделать ничего не могли и следовали указаниям Кремля.