 |
| Столетие.Ru | Александр Репников | 14.07.2008 |
 |
| Обложка книги «Верная Гвардия» |
Книга открывается воспоминаниями Ф.В. Винберга «В плену у «обезьян» (записки «контрреволюционера)», которые снабжены обстоятельной вступительной статьей и комментариями кандидата исторических наук А.А. Иванова. Книга Винберга вышла впервые ровно 90 лет назад, в 1918 году в Киеве, и давно стала библиографической редкостью.
До революции Федор Викторович участвовал в правомонархическом движении, являясь членом Русского собрания и Русского народного союза им. Михаила Архангела. После начала Первой мировой войны был назначен командиром запасного пехотного полка, но назначение в пехоту, с которой Винберг был «мало знаком» пришлось не по душе, и он начал хлопотать о своем переводе в кавалерию, обратившись к императрице (шефу гвардейского Уланского полка, службе в котором он отдал 20 лет).
«Видя, что в штабах дело не ладится, — вспоминал Винберг, — я поехал в Петергоф, где имела пребывание Ее Величество Государыня Императрица, и, зная Ее всегда милостивое ко мне отношение, позволил себе, ввиду спешности, поступить совсем против придворного этикета. Я написал Государыне письмо, прося Ее Величество принять меня по спешному делу и послал его с нарочным во дворец. Через час ко мне пришел камер-лакей и сообщил, что в то же утро, в 11 часов, Государыня мне назначила прием… Просьба моя была исполнена, и я через неделю уже был на Западной границе». В качестве командира 2-го конного Прибалтийского полка Винберг прошел Первую мировую войну. «После этой памятной для меня встречи… я не имел счастья видеть Ее Величества в течение полутора лет. За это время Государыня видела несколько раз мою жену и каждый раз расспрашивала подробности о том, как идут дела в ее лазарете, и каждый раз давала снова какие-нибудь полезные советы и указания».
 |
| Полковник Федор Викторович Винберг (фото из книги «Светлой памяти Федора Викторовича Винберга». Париж, 1927) |
После отречения императора от престола, когда многие генералы приветствовали революцию, полковник Винберг отказался присягать Временному правительству и был из-за этого переведен из действующей армии в резерв чинов Петроградского военного округа. В мае 1917 году Винберг являлся одним из организаторов и председателем Союза воинского долга. Разумеется, он не мог остаться в стороне от выступления Л.Г. Корнилова и, согласно плану, он должен был совместно с другими офицерами поддержать выступление генерала А.М. Крымова из Петрограда. Поскольку войска Крымова в Петроград не вошли, Винберг к выполнению своей задачи не приступил, но его деятельная натура не могла оставаться в стороне от дальнейших событий. В результате, в начале декабря 1917 года он был арестован большевиками по обвинению в принадлежности к монархической организации В.М. Пуришкевича и заключен в Трубецкой бастион Петропавловской крепости.
Опубликованный в книге текст воспоминаний начинается со слов: «Вот уже пять дней я провожу в новой и необычной для меня обстановке одинокого заключения». Далее следует подробное описание ареста, допросов и тюремного быта: «Камера моя оказалась вполне чистой комнатой, с крашеными стенами, что предохраняет от клопов, без крыс и мышей, длиною в 10 шагов, шириною 5 шагов, довольно сырой и холодной». Вскоре Винберг был переведен в знаменитые «Кресты». На процессе он сам защищал себя, вспоминая, что «обвинители пользовались каждым удобным случаем, чтобы выпытать у нас точнее, в чем же заключаются наши монархические убеждения». На требование изложить свои политические взгляды, Винберг откровенно заявил: «Я монархист: был им всегда и всегда останусь…
Я всю жизнь до сих пор прожил и прослужил в верноподданных чувствах к нашему Государю Императору, и чувства такие я хранил не потому, что так мне лично было выгодно, а вследствие вдумчивого понимания их и знания истории моей Родины…
Я теперь такой же убежденный монархист, как был и раньше… Я сознательно и любовно признавал тогда власть Государя и был бы подлым рабом, если б теперь от Него отрекся».
Решением Революционного трибунала в начале 1918 года Винберг был приговорен к принудительным общественным работам сроком на три года условно. 1 мая 1918 года, он, как и другие политические заключенные, попал под амнистию. У амнистированных потребовали дать подписку, что они не будут бороться с большевиками, однако Винберг отказался это сделать. Тем не менее, он, хотя и позже остальных, тоже был освобожден и уехал на Украину, где в Киеве увидела свет первая часть его тюремного дневника.
На Украине Винберг находился под началом Ф.А. Келлера. После того, как Киев был взят войсками С.В. Петлюры, Винберг был арестован и заключен в тюрьму. Тогда пропала рукопись второй части его дневника. Но Винбергу и в этот раз повезло, и он был спасен уезжавшими немецкими войсками, вместе с которыми эмигрировал в Германию.
В эмиграции Винберг издавал монархическую газету «Призыв» и журнал «Луч света» Участвовал в капповском путче и после его провала перебрался в Мюнхен. В книге «Крестный путь», изданной в 1922 г. в Мюнхене (в 1997 г. в Петербурге вышло ее переиздание) он писал: «По отношению к царю, оказались одинаково виновными и грубый зверь-солдат-красноармеец, и злобное полу-животное, развращенный до мозга костей рабочий, и эгоист стяжатель, аморальный мужик, с одной стороны, а с другой: и ученый профессор, и мелкий интеллигент, и видный влиятельный финансист, и средний купец, и мелкий торговец, и крупный земец, и какой-нибудь безвестный бухгалтер — на всех ступенях иерархической лестницы современного общества измена, предательство и беспринципный оппортунизм торжествовали победу над редкими проявлениями верности, чести и честности… «Благородное российское дворянство», может быть, дало меньше примеров предательства и измены… однако, хотя бы и реже, но примеры такие были… Я, как русский, являюсь убежденным поклонником идеи русского самодержавия, но не закрываю глаз перед действительностью и знаю, что совершенства на земле не бывает.
А потому сознаю, что и при самодержавном строе много неправды творилось в России, много непорядков и внутренних недугов омрачало ее жизнь, много злых, несправедливых людей совершало беззакония и чинило обиды, по отношению к ближним своим…
Но я сознаю и уверен., что без царя, без самодержавия, все эти отрицательные стороны русской жизни усугубляются по крайней мере в сто раз».
В марте 1922 года Винберг стал одним из организаторов покушения на П.Н.Милюкова, в ходе которого был застрелен В.Д. Набоков, затем переехал во Францию, где в 1927 году скоропостижно скончался от разрыва сердца.
 |
| Полковник Федор Николаевич Безак |
Федор Николаевич был глубоко религиозен, знал С.А. Нилуса и митрополита Антония (Храповицкого).
В 1902 году в чине полковника Безак вышел в отставку. В знак признательности за верную службу, он был пожалован в камергеры Высочайшего Двора (с 1911 года — шталмейстер). В связи с этим состоялось представление отставного полковника императрице: «Я имел счастье представляться Ее Величеству по случаю назначения камергером и меня предупредили не ждать, чтобы Императрица первая заговорила, а в случае ее молчания немедленно самому начать разговор и говорить как можно больше. Встретила меня Императрица с любезной улыбкой, протянула руку для поцелуя, и мы сели. Видя, что она не знает, что сказать, и что на лице уже начинают появляться красные пятна, я сам начал самый простой разговор о моей военной службе, теперешних занятиях в деревне и о моей семье и детях. Императрица сразу оживилась, вся конфузливость у нее прошла, и уже она сама стала задавать мне разные вопросы, и говорила о своих детях, о их воспитании, и расспрашивала о жизни в деревне и воспитании крестьянских детей. Таким образом, я просидел у Императрицы более получаса, и, когда она, наконец, встала, и я стал откланиваться, она с улыбкой протянула мне руку и любезно сказала, как ей интересно было со мной поговорить. Я положительно утверждаю, что, если бы все поступали так, как поступил я, Императрица со всеми была бы любезна, и уж конечно гордой и надменной считать ее было бы невозможно».
В 1907 году Безак был избран депутатом в III Государственную думу, где вошел во фракцию умеренно-правых. Федор Николаевич был русским националистом и приверженцем взглядов П.А. Столыпина, которого, по собственному признанию, хорошо знал, После смертельного выстрела Богрова Безаку довелось выносить на своих руках окровавленное тело Столыпина из Киевского театра.
Когда началась Первая мировая война, Безак откликнулся на призыв императора к подданным — вернуть имеющиеся за границей сбережения в Россию. «Он был убежденный монархист, для которого просьба Государя к русским людям, во время войны, вернуть все иностранные капиталы для поддержки военных нужд, была закон. Одним росчерком пера он вернул все, что имела семья за границей», — свидетельствует его дочь Ксения Федоровна.
Творцов Февральской революции Федор Николаевич аттестовал следующими словами:
«Кто разрушил могучую, великую Россию? Уж конечно, не крестьянское население и даже не большевики; а те, кто во время величайшего напряжения всех сил страны перед самым победоносным окончанием войны, задумали свергнуть ту власть, которая одна могла вывести Россию из тяжелого положения, власть Помазанника Божия, власть русского Царя».
Как губернский предводитель дворянства в Киеве, Безак заявил о необходимости оставаться верными данной Государю присяге и телеграфировать главнокомандующему, прося его прислать в город Уральскую или Оренбургскую казачью дивизию для наведения порядка. «Мне отвечали, что нельзя идти против народа, — писал он, вспоминая эти трагические для России дни. — Я возразил, что тут никакого народа нет…, и что все это будет сразу прекращено, если принять энергичные меры. Даже стрелять не придется, достаточно появления казаков с нагайками, чтобы все разбежались».
Из воспоминаний, помещенных в книге, читатель сможет подробно узнать об отношении Безака к гетману и гетманству, о событиях на Украине, про которые многие знают только по произведениям М.А. Булгакова. В дни гетманства Федор Николаевич совместно с другими видными правыми деятелями дореволюционной России входил в состав «Южной группы», затем влившейся в состав монархической организации «Союз верных», который был основан в 1918 или 1919 году на базе монархической группы Н.Е. Маркова, возникшей в Петрограде уже в 1917 году и имевшей первоначальной целью спасение Царской Семьи. Союз находился в связи с Киевским Советом обороны, созданным сохранившим свою преданность монарху графом Келлером, с которым Безак был близко знаком. Историк А.А. Иванов отмечает, что этих людей роднило желание в меру своих сил послужить Царскому Делу.
К сожалению, в публикуемых воспоминаниях Безак умалчивает о своей монархической деятельности в годы Гражданской войны, хотя по свидетельству А.А. Иванова, до нас дошли свидетельства, говорящие об активной роли Безака в монархической работе и предпринимаемых им попытках по спасению Царской Семьи.
Княгиня Л.Л. Васильчикова вспоминала, что, приехав в Крым, она встретилась с императрицей Марией Федоровной, которая «во всех подробностях расспросила меня о моем пребывании в Петербурге и Москве, о условиях жизни, о настроении жителей, о допросе меня Урицким и заключении в Чека… Боясь вопроса о Государе, я старалась растянуть рассказ о том немногом, что я знала про Михаила Александровича, но, наконец, она меня спросила: «А что Вы слышали про моего старшего сына?» Я ответила, что до Москвы дошли самые страшные слухи. Видя мое смущение, Императрица сказала успокоительным тоном: «Да, я знаю, что говорят, но у меня другие сведения!» Когда я упомянула об этом разговоре Великой княгине Ольге Александровне, она мне прямо сказала: «Я знаю, все думают, что мой старший брат убит, но у Мам? имеются сведения, что он жив!»». Далее Васильчикова вспоминает: «Когда мы… встретились на Мальте с ген. кн. Алекс. Ник. Долгоруким, в 1918 году командовавшим гетманскими войсками, он рассказал о случае, имевшем место в описываемый мной момент… В один прекрасный вечер в июне 1918 года Долгорукова по телефону пригласил к себе Фед. Ник. Безак, бывший до войны киевским губ. предводителем дворянства, причем просил его о предлагавшемся посещении никому не говорить. Кн. Долгоруков в условленный час пришел к Безаку и кроме хозяина и хозяйки застал там гр. Альвенслебена, офицера в штабе ген. Эйхгорна. Альвенслебен взял со всех присутствовавших слово, что они не разгласят того, о чем он им сейчас расскажет, и затем сообщил, что через столько-то дней распространится слух, что Государь убит. На самом же деле этого не случится, потому что немцы его спасут. На основании этого сообщения Елена Ник. Безак выехала в Крым с тем, чтобы предупредить вдовствующую Императрицу, что слухи о смерти Государя будут ложными, пущенными для того, чтобы дать немцам возможность его тем временем спасти. Что же касается Ф. Ник. Безака и кн. Долгорукого, то они остались в Киеве, и день в день согласно предсказанию Альвенслебена по Киеву распространилось известие, что государь убит. Зная, что это ложный слух, ни тот, ни другой на официальную панихиду во дворце гетмана не пошли, [а] чтобы не подвергаться вопросам, одновременно выехали в деревню. По возвращению они к своему удивлению узнали, что Альвенслебен во время панихиды демонстративно плакал. Находя, что он свою роль переиграл, они решили его расспросить, но в продолжении нескольких дней никак не могли добиться свидания, то он был занят, то в отъезде. Наконец им удалось его перехватить, и Альвенслебен объяснил, что предполагавшееся немцами спасение Государя сорвалось, и что он на самом деле погиб». Историк А.А. Иванов отмечает, что до сих пор сложно точно установить, какова была действительная роль немцев в данной попытке русских монархистов спасти Царскую Семью.
Отношение самого государя и государыни к немцам хорошо известны. «Я бы никогда не поверил, — говорил император после подписания немцами Брестского мира, — что император Вильгельм и германское правительство могут унизиться до того, чтобы пожать руку этих негодяев, которые предали свою страну».
Когда же государю стало известно о шагах, предпринимаемых немцами для спасения Царской Семьи, он воскликнул: «Если это не предпринято для того, чтобы меня дискредитировать, то это оскорбление для меня», а Александра Федоровна добавила: «Я предпочитаю умереть в России, нежели быть спасенной немцами».
После падения правительства Скоропадского и захвата Киева отрядами Петлюры, Безак был арестован, как «враг Украйны» и заключен в тюрьму. Стараниями жены вскоре ему удалось вырваться из заточения и отбыть в Германию, где он возглавил Русский комитет в Берлине, продолжил сотрудничество с Н.Е. Марковым и его организацией «Союз верных» и находился в контакте с немецкими правыми кругами. Затем Безак с семьей переехал в Данию, где недолгое время жил неподалеку от императрицы Марии Федоровны, позже навещая ее в резиденции. После Безаки перебрались во Францию, где Федор Николаевич скончался 14 декабря 1940 года.
 |
| Александр Сергеевич Гершельман (1893−1977). Лондон, 1926 г. (Из семейного архива И.А. Мухановой и М.А. Гершельман) |
Хочу отметить, что представленные в книге воспоминания, как это и предполагают законы мемуаристики, отличаются субъективностью и далеко не со всеми оценками, данными в них, можно согласиться. В целом же выход нового тома имеет большое значение для историков, изучающий революцию, Гражданскую войну и Русское Зарубежье. Не оставит эта книга равнодушными и тех, кто просто интересуется прошлым нашей страны.
Серия «Белые воины», в которой вышла «Верная гвардия», по праву пользуется известностью, и можно только пожелать автору проекта серии А.Н. Алекаеву, научному редактору В.Ж. Цветкову и координатору Р.Г. Гагкуеву осуществить еще много новых интересных изданий.
http://www.stoletie.ru/territoriya_istorii/on_bil_ubezhdenni_monarhist_2008−07−11.htm
