В настоящее время демократическая общественность, власть, депутатский корпус, профсоюзы широко отмечают различные юбилеи связанные со столетием первой русской революции. Хотелось бы в этой связи вспомнить верного слугу Царя и Отечества георгиевского кавалера генерала от инфантерии барона моего полного тезку Александра Николаевича Меллер-Закомельского. Необходимо отметить, что в наших либеральных кругах это имя отождествляется с чем-то кровожадным и жестоким, как синоним произвола и беззакония. Между тем, Меллер-Закомельский был человеком твердой воли, он не признавал колебаний и умел доводить до конца принятое решение. Он участвовал в Хивинском походе, брал под началом М.Д.Скобелева Коканд. Еще молодым офицером он привык беспрекословно исполнять приказы Скобелева — они всегда вели к славе и победам. Во время русско-турецкой войны командовал Либавским пехотным полком, участвовал в освобождении Плевны. В сражениях он отличался решимостью и беззаветной храбростью, все его ордена украшены мечами, к Георгиевскому кресту он имел золотое оружие. Он был там, где опасность, и смело смотрел смерти в глаза. Чувство долга доминировало в нем, это был благородный человек старых традиций и старого закала, не чета основной массе нынешнего поколения. Менее всего в его характере было жестокости и кровожадности. Хочется предложить вниманию читателей два небольших отрывка из воспоминаний Н.С.Палеолога о событиях, которые произошли ровно сто лет тому назад в ноябре и декабре 1905 года и которые имеют прямое отношение к юбилею революции. «Около 20 ноября 1905 г. Меллер-Закомельский получил от военного министра телеграмму с поручением немедленно отправиться в Севастополь для усмирения бунта в Черноморском флоте. При этом особым Высочайшим повелением ему были подчинены: Черноморский флот и войска, находившиеся в Севастопольской крепости, объявленной на военном положении. В это же время лейтенант П.П.Шмидт выкинул на крейсере „Очаков“ красный адмиральский флаг и объявил себя главным начальником Черноморского флота. Меллер-Закомельский выехал из Симферополя с батальоном 51-го пех. Литовского полка и быстро ориентировался в сложной обстановке объятого мятежом Севастополя. Не теряя ни одной минуты, он, выслушав доклады начальствующих лиц, присоединил к своему батальону оставшиеся верными полки: 50-й Белостокский и часть 49-го Брестского и, со свойственной ему решимостью, окружил казармы взбунтовавшихся моряков и войск. Одновременно он дал по ним несколько орудийных выстрелов. Среди мятежников началась паника. * * * Осведомленный об этом красный „адмирал“ Шмидт открыл с „Очакова“ огонь по флагманскому броненосцу „Ростислав“ и по крейсеру „Память Меркурия“, которые не замедлили, с своей стороны, начать обстрел „Очакова“. Меллер-Закомельский приказал крепостной артиллерии дать залп по „Очакову“. Первым попаданием на нем было испорчено машинное отделение. „Очаков“ загорелся. Команда бросилась спасаться вплавь, а лейтенант Шмидт выпрыгнул на близ стоявшую баржу, а оттуда на мятежный миноносец, который полным ходом направился в открытое море, но был тотчас же подбит удачным выстрелом с „Ростислава“. Подошедшим паровым катером Шмидт был подобран, и затем последовал его арест. После этого восстание прекратилось. Благодаря твердости и решительности Меллер-Закомельского порядок был водворен молниеносными, разумными и смелыми мерами с минимальным количеством жертв. С такой же быстротой и успехом Меллер-Закомельский в кратчайший срок ликвидировал в декабре 1905 г. принимавшие грозный характер беспорядки на Западно-Сибирской жел. дороге. Дальнейшее развитие их могло надолго затормозить нормальную демобилизацию наших войск, возвращавшихся после Японской войны с Дальнего Востока на родину. Кроме того, эти беспорядки неминуемо должны были перекинуться на войска, что, конечно, составляло главную задачу революционеров. Взяв с собой отборный отряд в 120 человек из состава полков 3-й гвардейской дивизии, Меллер-Закомельский с особым поездом выехал восстанавливать сквозное движение по Сибирской ж. дороге. До Омска все было в порядке, железнодорожное движение шло нормально. Но дальше на станциях действовали уже забастовочные комитеты, успевшие укрепиться и узурпировать власть. Повсюду царила анархия, все пути были забиты, и движение стало. Но после Севастополя имя Меллер-Закомельского, как решительного и крутого генерала, было уже всем известно. По мере его продвижения порядок водворялся сам собой. Разбегались трусливые революционеры, и законные власти возвращались на свои места. Всюду налаживалась нормальная жизнь. В те времена рассказывали и писали всевозможные небылицы и ужасы про жестокость воздействий ген. Меллер-Закомельского. Он сам говорил мне, что ему приходилось скрепя сердце прибегать к крайним мерам сравнительно в редких случаях. В общем, на расстоянии пяти тысяч верст было расстреляно 7 человек, из коих пять оказали вооруженное сопротивление карательному отряду. Был расстрелян машинист, отказавшийся вести поезд Меллер-Закомельского и призывавший солдат к неповиновению, а также телеграфист, который, работая на прямом проводе из ставки главнокомандующего в Петербург, не пропускал телеграмм, имевших государственное значение. Эти расстрелы, произведенные неожиданно и без колебаний, возымели огромное моральное и устрашающее значение и сохранили жизнь тысячам людей, ибо после них порядок на железной дороге водворялся как по мановению волшебного жезла. Со своим отрядом Меллер-Закомельский доехал и закрепил движение до Читы, где встретился с генералом Ренненкампфом, который усмирял беспорядки на восточном участке Сибирской железной дороги и положил конец существованию так называемой Читинской республики».
