К августу 1918 года Комуч распространил свою власть на довольно значительную территорию: под его контролем находились Самара, Сызрань, Ставрополь-Волжский, Сенгилей, Симбирск, Бугульма, Бугуруслан, Белебей, Бузулук, Бирск и Уфа. Южнее Самары отряд подполковника Ф.Е. Махина занял Хвалынск и подошел к Вольску. Успешно действовали против большевиков оренбургские и уральские казаки. Чешские войска под командованием подполковника С.Н. Войцеховского заняли Екатеринбург. На протяжении лета были одержаны важные победы, и ситуация для Комуча и Народной армии складывалась в целом благоприятно.
После взятия Симбирска подполковник В.О. Каппель 22 июля распоряжением Комуча был назначен командующим действующими войсками Народной армии. Но уже вскоре последовало новое назначение. Приказом по войскам Народной армии N 20 от 25 июля 1918 года 1-я добровольческая (Самарская) дружина подполковника В.О. Каппеля развертывалась в Стрелковую бригаду особого назначения, в составе двух полков (1-й и 2-й Самарские полки), легкой, гаубичной и конной батарей. Ее численность должна была составить 3000 человек (бригаду должны были усилить добровольцы из десяти полков армии)1.
Между тем с формированием новых частей Народной армии дело обстояло неблагополучно. Предполагалось, что в каждом занятом армией городе должен быть сформирован полк пехоты, кавалерийский эскадрон и батарея. В действительности это распоряжение, отданное на откуп местным воинским начальникам, выполнялось очень медленно. Притока одних только добровольцев явно не хватало, а начавшаяся в июне мобилизация ситуации не улучшила: пополнения в действующие части поступали очень медленно. На фронте все так же продолжали сражаться небольшие добровольческие отряды Каппеля и Махина. Не имея своих запасных частей, они по мере готовности пополнялись ротами из формируемых полков. В результате всю Народную армию условно можно было разделить на две неравные части: очень небольшую и боеспособную добровольческую армию на фронте и тыловые полки, постоянно пребывавшие в состоянии неготовности, чьи боевые качества со временем становились все хуже и хуже.
«Появление чехов на Волге с Востока, успехи самостоятельных действий белых, взятие Симбирска в особенности, произвели громадное впечатление в Самаре и в советской России. […] После занятия Симбирска нужно было обеспечить его и с запада, и с севера, со стороны Казани, где красными были собраны значительные плавучие средства и куда могли прибыть подкрепления"2. Успехи Каппеля напугали большевистское руководство: «Троцкий забил в набат: требовал подкреплений и всенародно объявил революцию в опасности"3, все возможные силы направлялись на Восточный фронт. Против Симбирска и Самары были развернуты 1-я армия М.Н. Тухачевского (Пензенская, Инзенская и Симбирская дивизии; 7000 штыков, 30 орудий) и Вольская дивизия 4-й армии. В Казани под руководством командующего Восточным фронтом И.И. Вацетиса сосредотачивалась 5-я армия (6000 бойцов, 30 орудий, 2 бронепоезда, 2 аэроплана и 6 вооруженных пароходов). Общая численность сил красных превосходила фронтовые части белых по меньшей мере втрое4.
Усиления сил красных было вполне ожидаемо командованием Народной армией, но паника наличных сил РККА «была столь велика, что можно было рассчитывать на дальнейшие успехи при быстрых ударах наших слабых количественно, но сильных духом и умением частей. Нужна лишь быстрота и решительность; в успехах не сомневались. Боялись одного: не пришлось бы где обороняться, ибо стратегическая оборона на Поволжском фронте равнялась смерти"5.
Выбор нового направления удара вызвал немало споров между находившимся в Самаре Главным штабом в лице главнокомандующего всеми чешскими соединениями и частями Народной армии на Поволжском фронте полковника С. Чечека, управляющим военным ведомством Комуча полковником Н.А. Галкиным и полковником П.П. Петровым и готовившимися к броску на Казань из Симбирска В.О. Каппелем, А.П. Степановым, В.И. Лебедевым и Б.К. Фортунатовым. По мнению штаба, обстановка, сложившаяся в Поволжье, требовала нанесения главного удара на Саратов, который имел стратегическое значение для Народной армии: на этом направлении требовалось большое внимание к усиливавшейся Николаевской группе противника, здесь же вели действия против большевиков уральские казаки и крестьяне Новоузенского уезда. Взятие Саратова позволило бы уральцам выйти на Волгу и вести частью сил действия вместе с Народной армией. Рассчитывали в штабе армии и на антибольшевистские настроения местных крестьян.
На севере, в направлении Казани, штаб предполагал ограничиться лишь демонстрацией удара и занятием устья реки Камы. «В Самаре и полковник Чечек, и полковник Галкин, и штаб имели ясное представление об обстановке в Казани, о возможности использовать для удара паническое настроение, но не верили в то, что Казань сумеет после занятия обеспечить себя и удержаться собственными силами; считали, что удар в чувствительное место заставит советскую власть напрячь все усилия для обратного овладения и что потому туда потребуются большие подкрепления, которых не было в запасе"6.
В.О. Каппель, А.П. Степанов и В.И. Лебедев, наоборот, отстаивали необходимость и важность удара именно по Казани. «…Казань по совершенно достоверным сведениям была в панике; почти ежедневно приходили оттуда сведения о полной растерянности среди большевиков и в войсках; Казань — средоточие больших военных запасов и хранилище золотого запаса; взятие Казани ставило в опасное положение большевиков по Каме и против Ижевского завода. Казань, по заявлением прибывающих, имеет значительные военные организации и сможет удержаться собственными силами… И совершенно естественно, что в Симбирске победители загорелись желанием не только обеспечить себя заслоном близ устья Камы, но и ударить по Казани, — вспоминал П.П. Петров — […] Силы в Симбирске для похода на Казань были небольшие, но зато с отличным духом и верившие в успех. При самом большом напряжении можно было выделить для Казани около двух батальонов Каппеля и двух батальонов чехов с сильной артиллерией"7.
В результате намеченная командованием демонстрация превратилась во взятие города. Казань была взята частями Каппеля и Степанова, по сути, на свой страх и риск.
В сформированный экспедиционный отряд вошли два батальона 1-го чехословацкого полка и один батальон из отряда В.О. Каппеля, которым была придана сильная артиллерия (часть тяжелых орудий установили на баржах, превращенных в плавучие батареи). Экспедицию возглавил полковник А.П. Степанов. Чешскими войсками в составе отряда командовал помощник командира 1-го чехословацкого стрелкового полка поручик И. Швец; частями Народной армии — подполковник В.О. Каппель.
Отряд вышел на пароходах из Симбирска 1 августа. Прикрытие обеспечивали шесть вооруженных пароходов боевой флотилии мичмана Г. А. Мейрера. Как показало дальнейшее развитие событий, для командования красных это выступление стало полной неожиданностью. 4 августа вышедшая навстречу речная флотилия красных была разгромлена белыми в устье Камы, а уже 5 августа флотилия Народной армии подошла к Казани и высадила десанты на пристани и противоположном берегу Волги у Верхнего Услона (там десантом была захвачена тяжелая береговая батарея). Вечером того же дня на пассажирских пароходах к Казани подошли и основные силы: высадившуюся на берег пехоту поддерживала с пароходов артиллерия.
В.О. Каппель с тремя ротами был направлен на восток, в обход города. В это же время чешские части от пристаней должны были повести наступление в лоб. Утром 6 августа начался решающий бой за Казань. К часу дня В.О. Каппель со своими ротами вошел с тыла в город, чем вызвал в нем сильную панику. Однако сражение затянулось: советский 5-й Латышский полк, сражавшийся на южной окраине Казани, не только не поддался общей панике, но даже начал теснить чехов к пристани. Изменила ситуацию неожиданная помощь. Сербский батальон (300 человек, командир — майор Благотич), размещавшийся в казанском кремле и служивший ранее у красных (накануне он отказался выдать большевикам всех своих офицеров и ушел из города), присоединился к чехам. Сопротивление 5-го Латышского полка было сломлено — почти весь он был уничтожен.
Уличные бои продолжались всю ночь и утро. Полностью Казань была очищена от красных к полудню 7 августа. 9 августа В.О. Каппель отправил в Самару Чечеку победную телеграмму: «После двухдневного боя, 7-го августа частями Самарского отряда Народной армии и чехословаками совместно с нашей боевой флотилией Казань взята. Трофеи не поддаются подсчету… Потери моего отряда — 25 человек, войска вели себя прекрасно"8.
«Значение взятия Казани было, конечно, громадным и по результатам, и по впечатлению в России, — признавался П.П. Петров. — Благодаря успеху удалось восстание на Ижевском и Воткинском заводах, ушли из Камы по реке Вятке красные, оперировавшие на участке Мензелинск — Елабуга; советская Россия лишилась камского хлеба"9. В антибольшевистский лагерь в полном составе перешла находившаяся в Казани Академия Генерального штаба во главе с генералом А.И. Андогским. В числе ее выпускников, вступивших в Народную армию, был капитан Л.Л. Ловцевич, ставший начальником штаба отряда Каппеля, впоследствии воевавший вместе с Владимиром Оскаровичем в составе Западной армии.
В руки Народной армии попало огромное количество военного имущества. Но самым значимым трофеем стал хранившийся в подвалах Казанского банка золотой запас России: 650 млн золотых рублей в монетах, 100 млн рублей кредитными знаками, слитки золота, платины и другие ценности. В.О. Каппель предпринял все необходимые меры, чтобы вовремя вывезти золото из Казани и сохранить его для Белого дела.
«При бегстве из Казани большевики захватили все перевозочные средства, — вспоминал В.О. Вырыпаев. — Каппель распорядился подать ночью к Государственному банку, где хранилось золото, трамвайные вагоны, и на них перевезти золото к пароходной пристани. Добровольцы трудились, как муравьи, перенося ящики с золотом. Некоторые ящики были разбиты большевиками. Золотые монеты в 5, 10 и 15 рублей были рассыпаны по полу. Добровольцы собирали их и клали на стол, за которым сидел Каппель. Он приказал составить комиссию, которая пересчитала собранные монеты и уложила их в отдельный ящик. Никому и в голову не приходило положить несколько монет в свой карман на память. Все это золото было погружено на волжский пароход «Фельдмаршал Суворов» и отправлено в Самару, а в дальнейшем — в Омск. Оно сыграло большую роль в финансировании заграничных закупок"10.
Между тем в дальнейшем произошло именно то, чего опасался Главный штаб в Самаре: большевистское руководство приложило все силы, чтобы вернуть Казань и восстановить положение. Бежавшие из Казани красные закрепились в Свияжске. В город лично прибыл народный комиссар по военным делам и председатель Высшего военного совета Советской Республики Л.Д. Троцкий, который развил энергичную деятельность и применил самые жестокие меры для установления дисциплины в разрозненных отрядах красных. Под контролем большевиков оставался стратегически важный железнодорожный мост через Волгу, что позволило 5-й армии красных быстро получить пополнение: уже в скором времени Казань была окружена с трех сторон. Кроме того, с Балтийского флота на Волгу были переброшены три миноносца, а местные пароходы были вооружены тяжелыми морскими орудиями. Преимущество на воде полностью перешло к красным.
С взятием Казани последовала новая реорганизация Народной армии: 20 августа все русские и чехословацкие войска объединялись в составе Поволжского фронта под командованием полковника С. Чечека. Фронт разделялся на войсковые группы: Казанскую, Симбирскую (под общим командованием В.О. Каппеля), Сызранскую, Хвалынскую, Николаевскую, Уфимскую, Уральского и Оренбургского казачьих войск. В Казани части Народной армии предполагали развернуть корпус из двух дивизий, однако времени на осуществление этих планов уже не оставалось: фронт по-прежнему держали сборные добровольческие отряды.
После взятия Казани, которое стало наиболее успешной операцией В. О. Каппеля за всю войну, он приступил к разработке плана дальнейшего наступления на Нижний Новгород, а затем на Москву. До столицы оставалось всего около 300 верст, она была как никогда близка. В своем плане Владимир Оскарович делал ставку на готовность выступить против советской власти рабочих Сормовского завода в Нижнем Новгороде, о чем говорили попадавшие к нему сведения. Долговременная позиционная оборона в той ситуации, которая возникла после взятия Казани, едва ли была возможна. Именно поэтому Каппель предлагал продолжать наступление на красных*. На собрании офицеров Генерального штаба в Казани Владимир Оскарович «настаивал на дальнейшем движении на Москву. Но большинство решило, как учили учебники: «Сначала закрепить завоеванное, а потом двигаться дальше!""11
В результате смелым планам Каппеля не суждено было осуществиться. И эсеровское, и чехословацкое руководство в Самаре на рискованную операцию не решились, опасаясь нехватки резервов. А уже 14 августа, всего через неделю после взятия Казани, Каппель со своей бригадой был спешно отправлен обратно в Симбирск: на город наступали части 1-й армии красных. 14−17 августа под Симбирском прошло ожесточенное сражение. «…Прямо с пароходов ведет в бой свои части… Каппель на озверевшие от неудач части… Тухачевского, — написал позднее об этом эпизоде борьбы на Волге А.А. Федорович. — Огромный военный талант Каппеля, одухотворенный страстной любовью к Родине, пропитанный высоким сознанием чести, честности, жертвенности и долга, столкнулся с тоже огромным военным талантом Тухачевского, отравленным талантом честолюбия, эгоизма и беспринципности. Жестоко защищается бывший поручик Императорской гвардии, продавший свою шпагу кремлевским хозяевам, падают под его огнем добровольцы Каппеля, но они заражены верой своего Вождя, его порывом, и оставшиеся идут вперед и вперед, и то там, то тут между их цепей мелькает фигура заколдованного от пуль Каппеля. И на третий день жестокого, упорного боя вынужден Тухачевский отойти и перенести свой штаб к Инзе, верст на 80 западнее Симбирска"12. Красные были отброшены от Симбирска, но не разгромлены. Впоследствии В.О. Каппелю еще не раз приходилось сталкиваться с частями под командованием М.Н. Тухачевского: в 1918 году они еще раз сошлись в боях за Симбирск, а в 1919 году сражались во время Златоустовской, Челябинской и Петропавловской операций, когда будущий маршал Советского Союза командовал 5-й армией красных.
Подводя итоги обороне Симбирска, В.О. Каппель писал в приказе по войскам Симбирского фронта:
«Пятидневные упорные бои на нашем фронте с численно превосходящими нас советскими войсками закончились полным поражением противника. Не выдержав стремительного молодецкого удара доблестных войск фронта, разбитый противник бежал, бросая на пути раненых, пулеметы, обозы, грабя мирных жителей, угоняя их скот.
Полное сознание Вами святого долга — умереть или победить за правое дело — дало блестящую победу и возможность продолжать создание боевой мощи Народной армии для спасения Родины.
Вы, участники этих боев, вписали новую светлую страницу в историю освобождения нашей измученной Родины от германо-большевистского ига!
…Поздравляю с победой доблестные войска Народной армии Симбирского фронта и геройские части наших братьев чехословаков, самоотверженно и мужественно борющихся с нами для достижения общей цели. Горжусь, что стою во главе войск, каждый шаг которых ведет к новому торжеству правого дела!"13
В действительности этот успех, по-видимому, оставил у Каппеля двойственные чувства. П.П. Петров вспоминал впоследствии о впечатлениях Владимира Оскаровича от противостояния под Симбирском:
«Полковник Каппель рассказывал мне при встрече, что во время этих боев он впервые почувствовал перед собой хоть еще слабо организованную силу, но все же такую, которая выполняет директивы командования. «Мы ожидали, что покончим скоро, а разыгралось целое сражение, причем мы старались нанести удар своим правым флангом, а красные — своим правым. И уже прежней уверенности в успехе не было. Выручил энергичный удар самарцев в центре. Мы обеспечены от нового удара не более как на две недели""14.
В середине августа ситуация в Поволжье стала постепенно складываться в пользу красных. «Советская власть мобилизовала все готовые силы — и армейские, и чисто большевистские, начала пополнение частей по мобилизации. А главное, начала энергично водворять дисциплину и порядок в частях, всеми мерами повышать авторитет командного состава и устранять сумбур в управлении действующими частями, царивший доселе». В последующих неудачах Народной армии главную роль сыграло отсутствие резервов. «…Новые формирования в Самарском районе из всего намеченного приготовили лишь небольшие части (роты, батальоны), остальные же призванные не имели даже оружия"15 и так и не смогли выступить на фронт. Скоординировав усилия и поведя наступления на разных направлениях, красные уже вскоре добились больших успехов.
25 августа из-за осложнения обстановки под Казанью бригада В.О. Каппеля, так и не успев завершить операцию под Симбирском, была вынуждена спешно отправиться на пароходах обратно в Казань. К тому времени в ее составе было два стрелковых полка и конный эскадрон при трех артиллерийских батареях, а общая численность составляла около 2000 человек при 10−12 орудиях16.
Разработанный Каппелем план предполагал сковать противника активной обороной под Казанью, а затем нанести ему неожиданный удар на правом берегу Волги, высадив десант у Нижнего Услона, к которому его бригада подошла 26 августа. Каппель решил провести глубокий рейд двумя колоннами своих сил на Свияжск, зайдя в результате в тыл основной группировке красных. Захват железнодорожного моста в Свияжске через Волгу позволил бы нарушить коммуникации 5-й армии красных, что привело бы ее к катастрофе.
К вечеру 27 августа основные силы Каппеля подошли к городу. Давать ночной бой бригадой, в которой было много совсем недавно прибывших мобилизованных и малообученных бойцов, Каппель не рискнул, заночевав под городом. Он не знал, что в этот же день другая колонна его сил заняла и сожгла станцию Тюрельма, а утром находившийся в ее составе В.О. Вырыпаев с берега Волги прямой наводкой обстреливал проплывавшие мимо красные пароходы. Однако из-за отсутствия связи Владимир Оскарович не смог вовремя узнать об успехе левофланговых частей своей бригады17.
Утром 28 августа начался бой за Свияжск. Первоначально части бригады ворвались на станцию, едва не захватив штаб 5-й армии и личный поезд Троцкого. Но именно в это время к красным подошло подкрепление: при поддержке корабельной артиллерии части 5-й армии начали охватывать левый фланг бригады, и Каппель вынужден был отступить. Проведенная им операция вызвала сильную панику среди большевиков и на время облегчила положение Казани. Однако захватить стратегически важный мост через Волгу — главную цель экспедиции, — не удалось.
«Последние бои отряда на правом берегу Волги протекали при неимоверно трудных условиях и заставили Вас напрячь все свои силы, — писал Каппель в приказе по войскам Самарского сводного отряда. — Кровью своей поливая подступы к Казани, Вы наносили советским наемникам удар за ударом и заставили их оттянуть от Казани значительную часть лучших войск и тем облегчили положение ее защитников. Противник еще не отхлынул, он все еще пытается овладеть нашими позициями, чтобы взять и разбить Вами и Вашими друзьями чехами освобожденную Казань. Она еще держится. К войскам геройского гарнизона, сражающегося беспрерывно уже целый месяц, присоединилось все население города, решившее погибнуть или отстоять от наемных полчищ родной город.
При дружной поддержке подходящих новых подкреплений противник должен быть опрокинут, и побежит перед вами, как он побежал в Сызрани, Ставрополе, Новодевичьем, Симбирске и под Казанью.
Возвращающаяся к новой, свободной и независимой жизни ВЕЛИКАЯ РОССИЯ не забудет подвигов ее лучших сынов, здесь, на полях битв своею кровью создающих основу ее будущего величия"18.
Но под Свияжском, как и ранее под Симбирском, Владимиру Оскаровичу, продолжавшему настаивать на наступательных действиях, вновь не удалось завершить начатое. Бригада В.О. Каппеля в срочном порядке была во второй раз вызвана под Симбирск. «Экспедиция, безусловно, облегчила положение Казани, так как отвлекла внимание и силы противника на себя, произвела страшную панику в тылу, заставила большевиков для охранения последнего держать значительные силы и на несколько дней оттянула наш отход от Казани. Но ясно было, что, так как получить с востока мы ничего не можем, то дни Казани сочтены"19.
В той отчаянной и по сути безнадежной ситуации, в которой оказалась Народная армия к осени 1918 года, ее немногочисленные отряды на фронте были уже не в состоянии сдержать многократно превосходящие их по численности силы красных. В этой обстановке наиболее боеспособная бригада Каппеля играла роль «своеобразной «пожарной команды», являясь по существу единственным мобильным резервом Народной армии на огромном участке фронта от Казани до Симбирска. Но бригада просто физически не могла одновременно поспеть всюду…"20 К тому же добровольцы были до предела измотаны беспрерывным пребыванием на фронте и осознаем того, что все их усилия почти сразу после их ухода сводятся на нет.
К Симбирску В.О. Каппель подошел лишь к 12 сентября: город в это время уже эвакуировался. Не удержалась и Казань, которая была сдана почти одновременно с Симбирском в ночь на 11 сентября.
Теперь Владимиру Оскаровичу предстояло решать сложную и трудную задачу: защищать направление на Бугульму и Уфу и одновременно прикрывать отступление из-под Казани Северной группы Народной армии полковника Степанова, обеспечив ей выход на линию железной дороги. «Эта задача и была выполнена полковником Каппелем, несмотря на тяжелую обстановку: скверная погода, упадок духа, несогласие с чехами, неналаженность снабжения продовольствием"21.
Организовав оборону на левом берегу Волги напротив Симбирска, Каппель присоединил к своим силам все отошедшие из города части. Объединив их в Сводный корпус, 21 сентября он нанес всеми силами контрудар по переправившимся на левый берег красным и сбросил их в Волгу. Каппель сумел продержаться на левом берегу Волги до 27 сентября, пока отходящие из-под Казани части Народной армии не соединились с его бригадой на станции Нурлат. После их объединения к 3 октября в Симбирскую группу под его командованием Владимир Оскарович начал с упорными боями медленно отступать вдоль Волго-Бугульминской железной дороги в направлении на Уфу.
В это же время в Уфе открылось Государственное совещание, на котором 23 сентября была образована Уфимская директория (Временное всероссийское правительство), объединившая и заменившая собою Комитет Учредительного собрания и Временное Сибирское правительство. 28 сентября генерал В.Г. Болдырев был назначен Верховным главнокомандующим всеми сухопутными и морскими вооруженными силами России. Народная армия Комуча формально прекратила свое существование, войдя в состав общерусской армии. Впрочем, едва ли эти преобразования как-то отразились на самих частях Народной армии и были там замечены. Для них, переживавших кризис и упорно сражающихся изо всех сил с многократно превосходящим их по численности противником, мало что изменилось. Комуч никогда не пользовался в войсках большим авторитетом. Но и к «…избранию директории Народная армия отнеслась совершенно равнодушно. Была лишь надежда, что новой власти удастся в будущем добиться помощи союзников, ибо в это время фронт переживал тяжелые дни, и уже чувствовалось, что раз начались неудачи, то на Волге не удержаться"22.
Каппель, никогда не симпатизировавший Комучу, и ставивший во главу угла прежде всего борьбу с большевизмом, а не соблюдение узкопартийных интересов, едва ли мог испытывать иллюзии и относительно прочности и долговременности власти, созданной Директории. Тем не менее 28 сентября в приказе по Сводному корпусу он писал:
«В тяжелых муках возрождается Великая Россия. Ваши труды и пролитая Вами кровь создают основу, на которой история воздвигнет величие нашей Родины. На Вас обращены взоры всех сознательных ее сынов. Ваши успехи наполняют радостью и надеждой сердца всех честных граждан России.
Наши временные, частные неудачи скоро минуют. Сзади нас, под нашей защитой от Германии и ее союзников большевиков, образовалась единая русская государственная власть. На Государственном совещании в Уфе достигнуто полное соглашение между всеми областными правительствами, сбросившими с себя ненавистное, подкупленное немцами большевистское иго.
Верховная государственная власть вручена Директории в составе пяти лиц, отражающих все государственные течения России. Директория должна будет дать отчет перед Учредительным собранием. […] Под крепким водительством этих лучших граждан России созидание новых рядов Народной армии должно стать на прочный путь. Директория представляет собой объединение виднейших руководителей общественного мнения России и чуждых партийности. Директория должна вывести Россию на широкую дорогу национального возрождения. Она создаст твердую власть и порядок. Она заменит произвол законом равным для всех и обеспечивающим благо России и интересы всех классов населения. Эта власть выведет нас снова на путь общеевропейской культуры и просвещения.
С образованием Директории как единой российской власти освобожденной России переговоры с союзниками нашими вступают на практический путь. Недалеко то время, когда на наш фронт прибудут союзные войска. Бок о бок с ними воссоздастся доблестная Русская армия, начало возрождения которой положили Вы — войска Народной армии.
Долой малодушие и усталость! Спасение России в Ваших руках!"23
Но объединение Сибирской и Народной армий не привело к успеху. Новое командование не сумело правильно и вовремя распределись имеющиеся в его распоряжении ресурсы, а сама Народная армия в итоге по прежнему была предоставлена самой себе. Как итог всего происходящего, Волга была полностью занята красными: 3 октября была оставлена Сызрань, а 8 октября — Самара. Отступление продолжалось. Общий ход боевых действий уже не могли изменить ни доблесть отдельных частей, ни умение талантливых военачальников. Просчеты, допущенные в высших эшелонах власти, привели к поражению антибольшевистских сил на Волге.
Подводя итоги этому этапу борьбы с большевизмом, П.П. Петров писал: «Самара продержалась всего четыре месяца; первые три месяца были временем успехов и больших надежд; последний — временем агонии фронта.
В истории всего Белого движения на Востоке эти четыре месяца имеют, конечно, большое значение: Поволжский фронт прикрывал работу Сибири и Урала, дал значительную материальную часть для борьбы уральцам, Оренбургу, Уфе; наконец, дал золотой запас в 650 млн рублей.
Для нас, участников борьбы на Волге в рядах так называемой Народной армии, самарские дни, когда мы были «детями Учредилки"… несмотря на печальный конец, являлись самыми отрадными воспоминаниями в течение последующих лет борьбы"24.
Примечания
* Дневниковые записи уполномоченного Комуча В.И. Лебедева сохранили свидетельства об общем настрое участников взятия Казани. 5 августа в ответ на вопрос А.П. Степанова: «Возьмем ли Москву», Каппель ответил утвердительно. Сам Лебедев, опасаясь распада существующей «комбинации» из четырех лиц (полковники А.П. Степанов и В.О. Каппель, представители Комуча В.И. Лебедев и Б.К. Фортунатов), предлагал «ради пользы общего дела не ждать приказа, а идти на Нижний, ибо если… отряд будет отозван в Самару, для мелких южных операций… прости мечта о Москве» ( Лебедев В.И.Указ. соч. С. 151, 154).
1 РГВА. Ф. 39 551. Оп. 1. Д. 16. Л. 28 об.
2 Петров П.П. Указ. соч. С. 31, 33.
3 Вырыпаев В.О.Указ. соч. 1964. N 31/32. С. 40.
4 Петров А.А. Указ. соч. С. 139−140.
5 Там же. С. 32.
6 Там же. С. 34.
7 Петров П.П. Указ. соч. С. 33−34.
8 ГА РФ. Ф. 749. Оп. 1. Д. 51. Л. 34.
9 Петров П.П. Указ. соч. С. 37.
10 Вырыпаев В.О. Записки полковника Вырыпаева (Отрывки из книги «Так было») // Первопоходник. Лос-Анжелес. N 17. С. 15.
11 Вырыпаев В.О. Каппелевцы // Вестник Первопоходника. Лос-Анжелес, 1964. N 33. С. 13.
12 Федорович А.А.Указ. соч. С. 38.
13 РГВА. Ф. 39 458. Оп. 1. Д. 5. Л. 30.
14 Петров П.П.Указ. соч. С. 38.
15 Там же. С. 40, 38.
16 Там же. С. 143.
17 Вырыпаев В.О.Указ. соч. 1964. N 33. С. 14−15.
18 РГВА. Ф. 39 458. Оп. 1. Д. 5. Лл. 15−15 об.
19 Лебедев В.И.Указ. соч. С. 179.
20 Петров А.А.Указ. соч. С. 144.
21 Там же. С. 43.
22 Петров П.П.Указ. соч. С. 39−40.
23 РГВА. Ф. 39 458. Оп. 1. Д. 5. Л. 36.
24 Петров П.П.Указ. соч. С. 47.
