Начало 1915 года не предвещало России тяжелых поражений. В начале года на Кавказском фронте была успешно завершена Сарыкамышская операция, а также сделана попытка перейти к активным действиям на других фронтах — провести серию наступательных операций в Восточной Пруссии и Карпатах. Однако замыслы командования были сорваны противником, сумевшим сосредоточить на обоих флангах крупные войсковые группировки, частично переброшенные с Западно-Европейского театра военных действий. В ходе боев февраля-марта 1915 года русские войска в очередной раз были вытеснены из Восточной Пруссии, а германские части, развернув наступление на север вдоль побережья Балтийского моря, захватили Либаву.
Однако на Юго-Западном фронте наступление продолжалось. Зимой-весной 1915 года армии фронта предприняли попытку вторжения через Карпаты в Венгрию. В январе-марте прошла Карпатская операция. На начальном этапе русские армии отразили наступление австро-венгерской и германской армий и перешли в контрнаступление, в результате которого удалось занять карпатские перевалы и овладеть ключевыми для дальнейшего наступления пунктами. Затем также успешно для русских армий была прикрыта от противника Галиция и осаждаемый Блокадной армией Перемышль. Карпатская операция закончилась овладением главным Карпатским хребтом Бескид. 8-я армия генерала А. А. Брусилова, заняв ряд перевалов в Карпатах, была готова устремиться на Венгерскую равнину. Ранее, 9 марта сдался гарнизон Перемышля. Было взято в плен 9 генералов, 25 000 офицеров и 120 000 солдат австро-венгерской армии. Овладение Перемышлем и блестящая победа на Кавказском театре у Сарыкамыша давали России, как писал впоследствии известный военный историк, «полную моральную компенсацию за тактические неудачи в Восточной Пруссии"1. Но эти крупные успехи оказались последними в кампании 1915 года.
О том, насколько большое значение имели успехи на Юго-Западном фронте для Русской армии, потерпевшей в это время ряд поражений от германцев, свидетельствуют именные рескрипты Императора Николая II, направленные генералу Н. И. Иванову и Великому князю Николаю Николаевичу.
«Высочайший рескрипт на имя Главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта генерал-адъютанта генерала от артиллерии Иванова. Николай Иудович! С начала открытия военных действий против общего врага славянства наши доблестные армии под искусным водительством Вашим рядом тяжелых, но блестящих боев постепенно, шаг за шагом, завоевывая древнюю отчизну российскую, вернули нам подъяремную Русь вплоть до Карпат, тем освободив от ига вражеского родное нашему Отечеству племя. Благодаря столь опытному планомерному проведению в жизнь предначертаний Верховного главнокомандующего, настойчивостью своих распоряжений и огромным положенным Вашим трудом и ценным умением Вы достигли освобождения Червонной Руси, ныне еще крепче закрепленным падением неприступной крепости Перемышль. Высоко ценя столь высокие заслуги Ваши перед лицом России, Я считаю огромным долгом выразить Вам мою душевную благодарность в объявлении коей жалую Вам бриллианты к имеющемуся у Вас ордену Святого Александра Невского с мечами. Пребываю к Вам неизменно благосклонный. На подлинном собственною Его Императорского Величество рукою начертано «Глубоко Вас уважающий НИКОЛАЙ». Ст. Броды. 12 апреля 1915 года».
«Высочайший рескрипт на имя Верховного главнокомандующего генерал-адъютанта генерала от кавалерии Его Императорского Высочества Великого князя Николая Николаевича. Ваше Императорское Высочество! Неуклонно следуя предначертаниям Моим, ведущим к осуществлению славных заветов наших предков — освобождению славянства от ига вражеского, благодаря непоколебимой твердости и настойчивости Вашей воли при самых серьезных обстоятельствах тяжелой брани завоевали вверенными Мною мудрому Вашему предводительству российскими войсками родственную России Червонную Русь и ныне успешно продолжаете отторжение подъяремной Руси. Этот великий подвиг беззаветно храброго российского воинства под Вашим опытным водительством навсегда останется запечатленным светлой страницей в истории нашей могучей Родины. Ныне лично посетив освобожденную от австрийского владычества Галичину и убедившись в блестящем порядке и заботливости положенных в основание правления завоеванного нами края, Я, глубоко ценя Вашу деятельность, равно крупные заслуги Ваши перед Престолом и Россией, желая явить Вам новое доказательство душевной Моей признательности, жалую при сем препровождаемую Георгиевскую саблю бриллиантами оснащенную с надписью «За освобождение Червонной Руси». Да благословит Вас и вверенные Вам Мною войска Всемогущая десница Всевышнего на новые подвиги во славу Российского оружия и на победу над дерзким и упорным врагом России. Пребываю к Вам всегда и неизменно благосклонный. На подлинном собственною Его Императорского Величество рукою начертано «Глубоко Вас любящий и благосклонный НИКОЛАЙ». Ст. Броды. 12 апреля 1915 года"2.
Генерал А. И. Деникин, вспоминая бои своей 4-й стрелковой бригады в феврале-марте 1915 года, писал о встрече с графом Келлером в это время: «Бригада, выдвинутая далеко вперед, полукольцом окружена командующими высотами противника, с которых ведут огонь даже по одиночным людям. Положение невыносимое, тяжкие потери, нет никаких выгод в оставлении нас на этих позициях, но… соседняя 14 пехотная дивизия доносит в высший штаб: «Кровь стынет в жилах, когда подумаешь, что мы оставим позицию и впоследствии придется брать вновь те высоты, которые стоили нам потоков крови"… И я остаюсь. Положение, однако, настолько серьезное, что требует большой близости к войскам; полевой штаб переношу на позицию — в деревню Творильню.
Приезжает, потратив одиннадцать часов на дорогу по непролазной грязи и горным тропам, граф Келлер — начальник нашего отряда. Отдохнул у нас.
— Ну, теперь поедем осмотреть позицию.
Мы (с генерал-майором С. Л. Марковым, начальником штаба бригады. — Авт.) засмеялись.
— Как «поедем»? Пожалуйте на крыльцо, если только неприятельские пулеметы позволят…
Келлер уехал с твердым намерением убрать бригаду из западни. […] Действительно, через несколько дней нас увели за Сан"3.
Успешная работа 10-й кавалерийской дивизии против врага весной 1915 года во многом способствовала назначению Ф. А. Келлера командиром одного из двух сформированных весной 1915 года кавалерийских корпусов: 11 марта он был назначен на должность командира 3-го кавалерийского корпуса, а 3 апреля утвержден на ней Высочайшим приказом. Временно командующий 10-й кавалерийской дивизией генерал-майор В. Е. Марков стал ее начальником4.
Интересно проследить, как именно произошло назначение Федора Артуровича на эту должность. Свет на это проливает телеграмма начальника штаба 9-й армии генерал-лейтенанта А. С. Санникова: «По приказанию Главнокомандующего прошу срочно, не позднее 1 апреля сего года представить из числа достойнейших генералов и штаб-офицеров, заявивших себя на войне, в кандидаты на должности: одного — командира корпуса, другого — начальника дивизии, двоих — начальника пехотной дивизии и не позднее 7 апреля — на должности командиров пехотной, кавалерийской и артиллерийской бригад, пехотного, кавалерийского и казачьего полка, а также артиллерийского дивизиона. На всех означенных лиц представить краткие аттестации, если таковые еще не представлены в штаб армии"5. Нет ничего удивительного, что Ф. А. Келлер, успевший завоевать себе за полгода войны авторитет твердого, решительного и успешного командира, был во главе вновь создаваемого корпуса.
Формирование корпуса в составе 9-й армии согласно приказу главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта генерала Н. И. Иванова началось в первых числах марта. 9 марта командующий армией генерал от инфантерии П. А. Лечицкий телеграфировал: «Временный 3-й кавалерийский корпус в составе Отдельной гвардейской кавалерийской бригады, 10-й кавалерийской и 1-й Донской дивизий генерал-лейтенанта Келлера считать временно сформированным с 12 часов ночи с 10 на 11 марта. 3-му кавалерийскому корпусу сосредоточиться в районе Тлусте по указанию командира 2-го кавалерийского корпуса"6.
12 марта Федор Артурович отдал приказ по корпусу N 1: «11 марта 1915 года временно сформирован под моею командой 3-й кавалерийский корпус в составе Отдельной гвардейской кавалерийской бригады, 10-й кавалерийской и 1-й Донской казачьей дивизии. […] Исполняющим обязанности начальника штаба корпуса назначен командир бригады 2-й Кубанской казачьей дивизии генерал-майор [А. М.] Крымов"7.
Прощаясь с горячо любимой дивизией, Ф. А. Келлер писал: «С глубоким чувством грусти расстаюсь я с 10-й кавалерийской дивизией, которой командовал более четырех лет в мирное и военное время. Несмотря на мои подчас тяжелые в мирное время требования, я во всех чинах дивизии, начиная от генерала и кончая рядовым, встречал всегда полное желание идти моим указаниям навстречу и доброе доверчивое товарищеское отношение ко мне. В военное время мы проработали вместе восемь месяцев, вступив в бой с противником еще в июле. С этого времени мы участвовали более чем в десяти крупных боях, в которых полки 10-й кавалерийской дивизии покрыли себя вечной славой. И всегда я видел то же доверие и доброе отношение ко мне и ту же готовность по одному моему приказанию идти, не рассуждая, на смерть. Господь Бог нам везде помогал и всюду славные разъезды, эскадроны, сотни, батареи и полки били часто впятеро сильнейшего нас врага, отбирая у него пушки, обозы и пленных в громадном числе.
Георгиевский крест, которым меня наградил Государь-Император, заработали мне своей беззаветной храбростью и удалью именно Вы, славные батареи и полки 10-й кавалерийской дивизии. Горячее спасибо всем Вам, друзья-товарищи, от генерала до самого скромного героя-рядового, за Вашу службу, за любовь и доверие ко мне. Тяжело мне расставаться с Вами. Одним утешаюсь, что 10-я кавалерийская дивизия входит в состав корпуса, которым я назначен командовать. Значит, работать на славу НАШЕГО ЦАРЯ-БАТЮШКИ и нашей Родины мы будем опять вместе. Благослови Господь дальнейшую нашу работу и дай он нам и в будущем того же счастья и удачи. Не забывайте завет Вашего старого начальника: читай перед боем молитву, иди с ней на устах на врага и никогда не отбивайся, а сам нападай"8.
Назначение во главе 3-го кавалерийского корпуса не только дало Келлеру возможность принести Родине большую пользу и позволило ярче раскрыть себя как военачальнику, но и заставило решать новые проблемы. На весну 1915 года этого соединения как такового не существовало. Были разные по духу и выучке дивизии — кадровая, взращенная им в предвоенные годы, 10-я кавалерийская и иррегулярная 1-я Донская казачья, непривычная к руководству такого начальника, как Федор Артурович. Требовалось проделать большую работу, осложненную боевыми действиями, чтобы соединить эти разные подразделения воедино. Условий для этого создано не было: из казны не выдали даже денег для приобретения необходимого имущества. Подробности о том, как в таком сложном положении Келлер вышел из ситуации, можно узнать из его приказа от 5 апреля: «Штаб 3-го кавалерийского корпуса и управление корпусного интенданта спешно формируются. Ввиду неотпуска средств из казны для приобретения положенного по штату имущества предписываю на покупку обоза, лошадей и канцелярского имущества отчислить из хозяйственных сумм каждого полка, входящего в его состав, по 500 рублей и от каждой батареи — по 100 рублей, которые представить под расписку исполняющему должность начальника штаба корпуса немедленно"9.
Необходимо отметить, что образованный весной 1915 года 3-й кавалерийский корпус впоследствии зачастую выполнял более широкие задачи, усиливаясь приданными частями и образовывая группы войск. Так, весной-летом 1915 года Федор Артурович, будучи командиром корпуса, руководил действиями Хотинской группой войск, а во время наступления Юго-Западного фронта летом 1916 года в состав 3-го кавалерийского корпуса временно входило до пяти-десяти дивизий10.
Несмотря на трудности связанные с формированием и обеспечением корпуса, Ф. А. Келлер уже 16−17 марта провел его частями блестящий бой. Обходившие левый фланг Юго-Западного фронта 42-я венгерская пехотная дивизия и гусарская бригада были атакованы и отброшены в Буковину. Подводя итоги этого боя, Федор Артурович отдал приказ по корпусу: «16 марта 3-й кавалерийский корпус впервые в составе 10-й кавалерийской дивизии, 1-й Донской казачьей дивизии и 9-го Донского казачьего полка вел бой дружными, отлично согласованными действиями. Безудержно двигаясь вперед, славные полки выбивали противника штыками и пиками из окопов, в которых он искал опору. Опора эта была непрочна — дух вверенных мне славных частей сильнее, и одним взмахом враг был изгнан из пределов России, оставив в руках 3-го кавалерийского корпуса пленных 33 офицеров и 2100 нижних чинов. Благодарю всех начальников частей, а нижним чинам — спасибо за это молодецкое дело. Погибшим же в этом бою — мир их праху"11.
Как видно, этот успех, одержанный под Хотиным, был особенно важен для Ф. А. Келлера, только вступившего в командование корпусом. Он позволил ему почувствовать уверенность во вверенных частях, способность их действовать в привычном для него ключе. В годовщину боя Федор Артурович даже отдал специальный приказ по корпусу, в котором призывал подчиненных помнить о славных традициях и следовать им в боевой работе:
«Славные полки и батареи 3-го кавалерийского корпуса! Сегодня, 17 марта, первая годовщина Вашего славного дела у деревень Шиловцы и Малинцы. В этот день Вы, имея в своих рядах не более трех спешенных батальонов, дружным ударом наголову разбили 12 батальонов 42-й Гонведной дивизии, преследовали ее, выгнали за границу и очистили от противника нашу Бессарабскую губернию. Пусть каждый из Вас, славных участников этого дела, расскажет о нем сегодня своим товарищам, которые не участвовали в этом бою. Пусть Ваши новые боевые товарищи узнают, какие подвиги Вы уже совершили и постараются быть достойными Вас! Да будет Ваше славное прошлое залогом не менее славных боевых дел всех частей 3-го кавалерийского корпуса в недалеком будущем! […]
В бою 17 марта 1915 года 3-м кавалерийским корпусом взято в плен: 33 офицера, более 2100 нижних чинов, захвачено 40 походных кухонь, восемь телефонных вьюков, масса оружия и патронов. Трупы австрийцев валялись кучами во всех окопах, садах и огородах. Потери корпуса в этом бою — около 100 убитых и раненых. Захваченные 3-м кавалерийским корпусом пленные принадлежали ко всем полкам 42-й Гонведной дивизии. Опросом их было выяснено, что 17 марта 3-й кавалерийский корпус вел бой со всей 42-й Гонведной дивизией, три полка которой приняли непосредственное участие в бою, причем некоторые батальоны этих полков были полностью уничтожены.
Вечная память героям, сложившим свои головы, защищая Родину от вторгнувшихся в нее врагов! Честь и слава чудо-богатырям 10-й кавалерийской и 1-й Донской казачьей дивизий, сослужившим в этот памятный день службу Батюшке-Царю и Родной России!"12.
18−19 марта 3-й кавалерийский корпус вновь перешел в наступление на левом фланге 9-й армии у Замуши, благодаря чему было парировано движение противника, а армия выведена из тяжелого положения13.
За эти бои 3-й кавалерийский корпус и лично Федор Артурович были удостоены похвалы Верховного главнокомандующего Великого князя Николая Николаевича, о чем Келлер известил своих подчиненных в приказе от 22 марта 1915 года:
«Счастлив объявить славным частям вверенного мне корпуса милостивую телеграмму Верховного Главнокомандующего:
«Генерал-лейтенанту графу Келлеру. Лихое дело кавалерийского корпуса под Вашей командой несказанно обрадовало сердце старого генерала инспектора кавалерии. Честь и слава нашей доблестной коннице! Передайте всем участникам этого славного дела мою сердечную благодарность. Дай Вам Бог новые геройские подвиги. Генерал-адъютант Николай».
В ответ на эту телеграмму мной послана на имя ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЫСОЧЕСТВА ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО телеграмма следующего содержания:
«Ставка Верховного Главнокомандующего. ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЫСОЧЕСТВУ ВЕРХОВНОМУ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМУ. Милостивая оценка ВАШИМ ИМПЕРАТОРСКИМ ВЫСОЧЕСТВОМ работы 3-го кавалерийского корпуса получена ко дню СВЕТЛОГО ПРАЗДНИКА, что делает этот день для нас еще торжественнее и радостнее. С Божьей помощью мы надеемся еще послужить нашему ЦАРЮ-БАТЮШКЕ и порадовать своего незабвенного старого генерал-инспектора кавалерии».
Столь высокая оценка Вашей работы, славные полки и батареи 3-го кавалерийского корпуса, да удвоит силы к достижению новых побед над врагом на радость нашему Царю-Батюшке и Верховному Главнокомандующему. […]
Сердечно поздравляю все части вверенного мне корпуса со СВЕТЛЫМ ПРАЗДНИКОМ ВОСКРЕСЕНИЯ ХРИСТОВА и славными делами 17 и 19 марта. Приношу мою глубокую и сердечную благодарность всем начальствующим лицам, господам офицерам и удалым нижним чинам, своей дружной братской работой сокрушившим вчетверо сильнейшего врага"14.
30 марта 3-я и 8-я армии Юго-Западного фронта перешли через Карпаты и вышли на территорию Венгрии. К 20 апреля в состав 3-го кавалерийского корпуса (10-я кавалерийская дивизия, 1-я Донская казачья дивизия и Сводная казачья дивизия) входили 14 полков (82 эскадрона и сотен) общей численностью 9490 шашек. Корпус также располагал семью батареями (38 орудий) и 26 пулеметами15. 9-я армия генерала П.А. Лечицкого, в состав которой входил на тот момент корпус, 26 апреля перешла в наступление вдоль Днестра. В ходе развернувшегося Заднестровского сражения, в котором конница под командованием Ф. А. Келлера сыграла выдающуюся роль, 7-я австро-венгерская армия была отброшена за Прут.
27 апреля 3-й кавалерийский корпус провел очередной бой, умноживший его славу. В приказе по корпусу Федор Артурович писал: «Вверенный мне корпус с рассветом 27 апреля атаковал укрепленную позицию противника на фронте река Днестр — Баламутовка — Ржавенцы — Громешти — кордон Ржавинский — кордон Савокриничный — кордон Раздорожный. Около 8 часов утра 9-й Донской казачий полк прорвал проволочные заграждения противника и врукопашную овладел окопами на высотах северо-восточнее Баламутовки, что позволило остальным частям 1-й Донской казачьей дивизии и 2-й бригаде 10-й кавалерийской дивизии прорваться и овладеть всей укрепленной позицией неприятеля на фронте Баламутовка — Громешти и высотами к западу от них до деревни Снут и ручья Биалый. Противник в беспорядке отступил на новую сильно укрепленную позицию по высотам западнее деревень Онут — Чарни — Поток по левому берегу ручья Биалый до отметки 198 и далее к южной окраине деревни Громешти. На ней он продолжает удерживаться в мебельной фабрике. Южнее деревни Громешти противник упорно удерживается на укрепленной позиции на линии кордонов Ржавинский — Савокриничный — Раздорожный — деревня Топороуц. За сегодня нами взято у противника шесть орудий, шесть пулеметов, два прожектора, зарядные ящики и около 1500 пленных"16. Всего же в ходе Заднестровского сражения 9-й армией было взято около 20 000 пленных и 20 орудий17.
Позднее генерал П. Н. Краснов вспоминал о боях этого периода: «Я имел счастье в рядах этого корпуса командовать 10-м Донским казачьим полком и принять участие в громкой победе корпуса над австрийцами у селений Баламутовка, Малинцы, Ржавенцы и Топороуц, где мы захватили более 6000 пленных и большую добычу"18.
За бой 27 апреля корпус Ф. А. Келлера был удостоен очередной благодарности верховного командования, о чем Федор Артурович сообщил подчиненным в приказе от 1 мая:
«Счастлив объявить дивизиям и полкам 3-го кавалерийского корпуса полученные мною телеграммы Его Императорского Высочества Верховного главнокомандующего и Главнокомандующего Юго-Западного фронта:
«Передайте мою горячую благодарность своим доблестным дивизиям, продолжающим радовать меня своей лихой работой. Генерал-адъютант Николай».
«Сердечное спасибо лихому 3-му кавалерийскому корпусу, а 9-му Донскому казачьему полку в особенности и их молодцам генералам с графом Келлером во главе за новое славное дело у [деревень] Баламутовки и Ржавенцы. Да поможет им Всевышний радовать Царя и Родину своими победными успехами. Генерал-адъютант [Н. И.] Иванов».
Со своей стороны от лица службы и себя горячо благодарю удалые полки и батареи 1-й Донской и 10-й кавалерийской дивизии за их беззаветную удалую службу Царю и Родине. Снимаю шапку и низко кланяюсь чудо-богатырям, преодолевшим считавшуюся неприступной и непреодолимой позицию, в особенности 9-му Донскому казачьему, графа Орлова-Дашкова полку, прорывавшему первым проволочные заграждения и давшему возможность другим частям корпуса броситься в преследование противника. От всей души благодарю еще раз всех участников боев с 25 по 30 апреля от генерала до младшего рядового. Всех отличившихся представить немедленно к наградам"19.
За бои корпуса в марте-апреле 1915 года Ф. А. Келлер и его подчиненные был пожалованы рядом наград. 1 мая за боевые успехи Федор Артурович был награжден орденом Святой Анны 1-й степени с мечами, а командир наиболее отличившейся в боях 1-й Донской казачьей дивизии генерал-майор Г. И. Чоглоков* - орденом Святого Станислава 1-й степени с мечами20.
Вскоре Ф. А. Келлер получил и более высокую награду, по достоинству оценившую его заслуги в успехах 9-й армии, о чем сообщил в приказе по корпусу от 10 июня:
«Объявляю копию ВЫСОЧАЙШЕГО приказа от 11 мая 1915 года: «Государь Император в 11-й день мая 1915 года Всемилостивейше соизволил пожаловать орден Святого Великомученика и Победоносца Георгия 3-й степени командиру 3-го кавалерийского корпуса генерал-лейтенанту графу Федору Келлеру за то, что 17 марта 1915 года во главе вверенного ему корпуса атаковал в конном и пешем строю в районе деревень Рухохпин, Поляна, Шиловцы, Малинцы 42-ю гонведскую пехотную дивизию и бригаду гусар 5-й гонведской кавалерийской дивизии, наступавших на город Хотин, разбил их, частью уничтожив и взяв в плен 33 офицера, 2100 нижних чинов, 40 походных кухонь и восемь телеграфных вьюков. 27-го апреля выбил противника из тройного ряда окопов с проволочными заграждениями у деревни Громешти на берегу Днестра, прорвался в тыл австрийцев и овладел высотами правого берега ручья Онут и деревнями Баламутовка, Ржавенцы и Громешти, при этом захватив в плен 23 офицера, 2000 нижних чинов, шесть орудий и 34 зарядных ящика""21.
Немногим ранее, когда Федор Артурович командовал еще дивизией, он получил почетную награду от казаков, о чем свидетельствует следующий документ: «Военное министерство, [от] наказного атамана Оренбургского казачьего войска 7 декабря 1914 года N 8492, Оренбург. Начальнику 10-й кавалерийской дивизии генерал-лейтенанту графу Келлеру. Препровождаю при сем приговора Наследницкого поселкового и Наследницкого станичного сборов, постановленные 4 мая 1914 года за N 32 и 33 о предоставлении Вашему Сиятельству звания почетного казака по означенному поселку и станице. Прошу, если Вашим Сиятельством будет изъявлено согласие на принятие этого звания, то не откажите сделать о сем на приговорах надписи и потом договора эти возвратить мне для испрошения на это Высочайшего разрешения через Главный штаб. Генерал-лейтенант [нрзб.]»
17 января 1915 года от начальника казачьего отдела Главного штаба на имя Ф. А. Келлера из Петрограда пришла телеграмма: «Начальнику 10-й кавалерийской дивизии. Милостивый государь граф Федор Артурович. Государь ИМПЕРАТОР, по всеподданнейшему докладу военного министра, в девятый день сего января ВСЕМИЛОСТИВЕЙШЕ соизволил предоставить Вам звание почетного казака Наследницкого поселка Наследницкой станицы. Уважающий Вас П. Агапов». 2 февраля Келлер подал рапорт на имя командира 10-го армейского корпуса генерал-лейтенанта Н. И. Протопопова: «Представляя при сем Вашему Превосходительству письмо начальника казачьего отдела Главного штаба от 17 января сего года за N 314, прошу о внесении в мой послужной список ВСЕМИЛОСТИВЕЙШЕ предоставленного мне звания почетного казака Наследницкого поселка и Наследницкой станицы Оренбургского казачьего войска».
Следует отметить, что и сам Федор Артурович проявлял к нуждам служивших под его началом казаков особое внимание. 1 октября 1914 года он обратился к наказному атаману 1-го Оренбургского казачьего полка: «1-й Оренбургский казачий полк ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЫСОЧЕСТВА НАСЛЕДНИКА ЦЕСАРЕВИЧА с первого дня войны до сего времени работал без устали, будучи ежедневно в тесном соприкосновении с противником. Не считая мелких стычек, он участвовал в 12 крупных боях. И везде оренбуржцы, входящие в состав 10-й кавалерийской дивизии, показывали себя чудо-богатырями, как в прежние времена. Я не могу ими нахвалиться, о чем считаю своим долгом довести до сведения Вашего Превосходительства. Пользуюсь случаем, чтобы обратиться к Вам с просьбой о скорейшем пополнении полка офицерами, казаками и лошадьми и в Вашем содействии посланному в войско подъесаулу Федорову в приобретении обуви для казаков, в которой они начинают нуждаться"22.
Подчиненные Федора Артуровича в массе своей также проявляли мужество и героизм в боях. Так, только за март-апрель 1915 года по личному указанию Ф. А. Келлера к Георгиевскому кресту были представлены не менее 154 офицеров, солдат и казаков, а за июнь-июль эта цифра составила уже не менее 712 награжденных23. Однако успехи давались 3-му кавалерийскому корпусу дорогой ценой. За неделю боев с 25 апреля по 1 мая общие потери убитыми составили 94 человека (в их числе четыре офицера); раненых и контуженных было 538 человек (в том числе 35 офицеров)24.
Противник был настолько разозлен лихими действиями «келлеровцев», что в случаях, когда не удавалось вынести с поля боя раненых, добивал их. 26 сентября 1915 года Федор Артурович отправил об этом донесение председателю Чрезвычайной следственной комиссии, в котором писал: «Наблюдениями начальствующих лиц и показаниями многих раненых, которым, притворяясь мертвыми, удалось затем отползти от неприятельских проволочных заграждений, установлено, что в бою 24 сентября впереди деревни Боян австрийцы после отражения нашей атаки выходили их своих окопов, добивали наших раненых и снимали с них сапоги и одежду. Одним из наблюдавших это свидетелей был казак 7-го Донского казачьего полка Емельян Мальков"25.
Весной 1915 года Ф. А. Келлер, всегда находившийся либо непосредственно на линии огня, либо поблизости от нее, был дважды ранен. Первое ранение Федор Артурович получил в конце апреля, когда шли бои под Хотиным. Генерал был легко ранен в ногу, правда, впоследствии ему все же пришлось обратиться в лазарет26. О втором ранении Келлер сообщил 21 мая в рапорте на имя начальника штаба 9-й армии: «Препровождая при сем свидетельство о ранении, прошу не отказать в распоряжении о внесении в мой послужной список полученного мной повреждения при падении из автомобиля во время поездки для осмотра позиции у города Залещики"27.
Между тем события на фронте развивались неблагоприятно для Русской армии. 18 апреля 1915 года началось мощное наступление германских войск на участке Громник — Горлице. После двухнедельных упорных боев обескровленная 3-я русская армия отошла за реку Сан. Увеличивая натиск своих атак, немцы в июне овладели Львовом и Перемышлем. Русские войска вынуждены были оставить Галицию. Используя преимущество в численности и вооружении, германцы повели наступление по всему фронту и попытались разгромить русские армии в Польше, захватив их в мешок между Вислой и Бугом. Ставка приняла решение об организованном отступлении из Польши. Только к середине сентября удалось остановить немецкое продвижение в глубь страны. Фронт стабилизировался на линии Рига — Двинск — Пинск — Дубно — Новосильцы.
Еще раньше, 23 августа, произошла смена верховного командования. Армию лично возглавил Император Николай II. Бывший Верховный главнокомандующий — Великий князь Николай Николаевич был назначен наместником Его Величества на Кавказе и главнокомандующим Кавказской армией. Начальником штаба Верховного главнокомандующего был назначен генерал от инфантерии М. В. Алексеев. По словам военного историка Н. Н. Головина, «по существу говоря, последний и становился теперь Верховным главнокомандующим. Это понимала вся армия, и это в известной степени примирило с произошедшей переменой, так как высшие лица штаба Великого князя Николая Николаевича были крайне непопулярны"28.
В мае-июне 3-й кавалерийский корпус вел тяжелые бои. Об их напряженности говорят сведения о потерях: с 26 мая по 13 июня корпус потерял убитыми 106 человек (в их числе четыре офицера); убыль ранеными и контуженными составила 446 человек (из них 17 офицеров); кроме того, без вести пропали один офицер и 29 нижних чинов29.
В скором времени Ф. А. Келлеру пришлось второй раз за войну оставить свою часть. Полученное ранение оказалось серьезнее, чем предполагалось, и потребовало лечения. 5 июля в приказе по командуемой им Хотинской группе Федор Артурович писал: «С разрешения командующего 9-й армией сего числа я отбыл в двухмесячный отпуск по болезни. Временно командование Хотинской группой передаю командиру 32-го армейского корпуса генерал-лейтенанту [И. И.] Федотову. Временное командование 3-м кавалерийским корпусом сдаю генерал-майору [Г. И.] Чоглокову"30.
Пробыв в тылу на излечении два месяца, Ф. А. Келлер вернулся в родной корпус 3 сентября: «Прибыв по выздоровлении от болезни я вступил сего числа в командование 3-м кавалерийским корпусом». Выехав 28 августа, еще до своего выздоровления, Федор Артурович заехал в Ставку, где получил аудиенцию у Государя, который к тому времени принял на себя верховное командование Русской армией. Об этом Келлер сообщил подчиненным по прибытии в корпус: «30 августа я имел счастье представиться Его Императорскому Величеству Государю Императору. Его Императорское Величество повелел мне передать славным полкам и батареям 3-го кавалерийского корпуса свой привет и свою благодарность за их доблестную и блестящую службу, проявленную неоднократно в боях, и уверенность, что под Его Верховным Начальством войска 3-го кавалерийского корпуса покажут себя такими же молодцами. О столь высокомилостивых словах Его Императорского Величества счастлив объявить по войскам вверенного мне корпуса"31.
Кампания 1915 года заканчивалась для России неудачно. Практически всю захваченную у врага в 1914 году территорию пришлось оставить. Из-за немалых потерь противник получил превосходство не только в вооружении, но и численности войск. Русской армии предстояла долгая и тяжела борьба.
Примечания
1 Головин Н. Н.Указ. соч. С. 304.
2 РГВИА. Ф. 2311. Оп. 1. Д. 13. Лл. 324−326.
3 Деникин А. И. Очерки русской смуты. Т. 1. М., 2003. С. 205−206; Деникин А. И. Путь русского офицера. Статьи и очерки на исторические и геополитические темы. М., 2006. С. 319.
4 РГВИА. Ф. 3520. Оп. 1. Д. 334. Л. 14.
5 Там же. Д. 237. Л. 608.
6 РГВИА. Ф. 2311. Оп. 1. Д. 11. Л. 41.
7 Там же. Д. 1. Лл. 1−4.
8 РГВИА. Ф. 3520. Оп. 1. Д. 334. Л. 14.
9 Там же. Л. 10.
10 РГВИА. Ф. 2311. Оп. 1. Д. 3. Л. 11.
11 Там же. Д. 1. Л. 10.
12 Там же. Д. 5. Лл. 31−33.
13 Керсновский А. А. История Русской армии. Т. 3. М., 1994. С. 268.
14 РГВИА. Ф. 3520. Оп. 1. Д. 334. Л. 1.
15 РГВИА. Ф. 2311. Оп.1. Д. 13. Л. 146.
16 РГВИА. Ф. 3520. Оп. 1. Д. 385. Л. 23.
17 Керсновский А. А. Указ. соч. Т. 3. С. 280−281.
18 Краснов П. Н. На внутреннем фронте // Архив русской революции. Т. I. Берлин, 1921. С. 104.
19 РГВИА. Ф. 2311. Оп. 1. Д. 1. Лл. 32−33.
20 РГВИА. Ф. 3520. Оп. 1. Д. 387. Л. 46.
21 Там же. Л. 45.
22 Там же. Д. 235. Лл. 11, 74, 264−264 об.
23 Там же. Д. 387. Лл. 20−29, Лл. 95−107.
24 Там же. Д. 347. Л. 18.
25 Там же. Д. 398. Л. 237.
26 Ксюнин Ал. Граф А. Келлер // Новое время. 1916. N 14 469. 18 июня / 1 июля. С. 2.
27 РГВИА. Ф. 3520. Оп. 1. Д. 347. Л. 51.
28 Головин Н. Н. Указ. соч. С. 320.
29 РГВИА. Ф. 3520. Оп. 1. Д. 347. Лл. 56, 60, 82.
30 РГВИА. Ф. 2311. Оп. 1. Д. 3. Л. 11.
31 Там же. Л. 16.
* Чоглоков Григорий Иванович (1867−1921).Окончил Александровский кадетский корпус и Николаевское кавалерийское училище (1887). Выпущен в лейб-гвардии Казачий полк, командовал сотней. С 7 января 1909 года — командир 1-го Донского казачьего генералиссимуса князя Суворова Италийского полка, с 25 января 1912 года — 2-й бригады 2-й кавалерийской дивизии. Вскоре после начала войны 15 августа 1914 года принял командование 1-й Донской казачьей дивизией. За бой 8 ноября 1914 года, когда Чоглоков лично повел в бой полки своей дивизии, был награжден орденом Святого Георгия 4-й степени. Генерал-лейтенант, награжден Георгиевским оружием (1915). С 20 мая 1916 года — начальник 2-й Туркестанской казачьей дивизии, награжден орденом Святой Анны 1-й степени с мечами (1916). 22 марта 1917 года назначен командиром 2-го Кавказского армейского корпуса 10-й армии Западного фронта. Участник Белого движения. После поражения белых армий эвакуировался в Турцию, скончался в Константинополе.
Продолжение следует
