Русская линия
Красная звезда Андрей Мороз15.06.2006 

Искупление кровью
Как 8-й отдельный штрафной батальон прошел с боями от Волги до Одера

ПРИКАЗ народного комиссара обороны Союза СССР N 227 от 28 июля 1942 г., больше известный как приказ И.В. Сталина «Ни шагу назад!», не был секретным. Он объявлялся во всех ротах, эскадронах, батареях, эскадрильях, командах и штабах. Но и грифа «Без публикации», как показало время, хватило, чтобы полководцы, известные военачальники в мемуарах лишь упоминали о нем, не вдаваясь в содержание. О штрафных батальонах и штрафных ротах, о заградительных отрядах, которые этим приказом вводились, долгие годы не было ни единой печатной строчки.

Наверное, и в связи с этим о штрафниках, заслонах за боевыми порядками войск в последнее время упоминают особенно часто. На телезрителей произвел впечатление многосерийный фильм «Штрафбат», посвященный этой непростой и острой теме. К сожалению, он был — и, кажется, намеренно — оторван от исторической действительности. Возникал естественный вопрос: а сами создатели сериала приказ НКО СССР N 227 читали?

Между тем он и спустя многие десятилетия холодит душу суровой и беспощадной правдой, хотя, может, и не всей:

«Бои идут в районе Воронежа, на Дону, на юге у ворот Северного Кавказа. Немецкие оккупанты рвутся к Сталинграду, к Волге и хотят любой ценой захватить Кубань, Северный Кавказ с их нефтяными и хлебными богатствами. Враг уже захватил Ворошиловград, Старобельск, Россошь, Купянск, Валуйки, Новочеркасск, Ростов-на-Дону, половину Воронежа. Часть войск Южного фронта, идя за паникерами, оставила Ростов и Новочеркасск без серьезного сопротивления и без приказа Москвы, покрыв свои знамена позором».

«Мы потеряли более 70 миллионов населения, более 800 миллионов пудов хлеба в год и более 10 миллионов тонн металла в год. У нас нет уже теперь преобладания над немцами ни в людских резервах, ни в запасах хлеба. Отступать дольше — значит погубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину».

«Мы должны остановить, а затем отбросить и разгромить врага, чего бы это нам ни стоило. Немцы не так сильны, как это кажется паникерам. Они напрягают последние силы. Выдержать их удар сейчас, в ближайшие несколько месяцев — это значит обеспечить за нами победу».

А дальше приказ предусматривал меры больше отрезвляющего, чем военного значения — создание штрафных батальонов, штрафных рот и заградительных отрядов.

В телефильме «Штрафбат» зритель-фронтовик с удивлением увидел странное подразделение, в котором в качестве штрафников служат как солдаты, так и разжалованные офицеры. И командует этим случайным скоплением людей, в том числе с довоенным криминальным прошлым, свой же брат — тоже штрафник, «гражданин начальник». Таким вот образом выполнять приказ, который каждым словом врезался людям в память, никто себе позволить, разумеется, не мог. Сам после этого окажешься в штрафниках.

Вот пункты приказа НКО СССР N 227, прокладывающие четкую и понятную всем разграничительную линию между штрафным батальоном и штрафной ротой:

«Сформировать в пределах фронта от одного до трех (смотря по обстановке) штрафных батальонов (по 800 человек), куда направлять средних и старших командиров и соответствующих политработников всех родов войск, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на более трудные участки фронта, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления против Родины».

«Сформировать в пределах армии от пяти до десяти (смотря по обстановке) штрафных рот (от 150 до 200 человек в каждой), куда направлять рядовых бойцов и младших командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости и неустойчивости, и поставить их на трудные участки армии, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления перед Родиной».

26 сентября 1942 г., когда на фронтах по временным штатам уже формировались штрафные батальоны, а в армиях штрафные роты, приказом НКО СССР N 298 были объявлены Положения об этих частях. Их утвердил заместитель Верховного Главнокомандующего генерал армии Г. К. Жуков.

Одновременно в общевойсковых армиях формировались и предусмотренные приказом 3−5 хорошо вооруженных заградительных отрядов до 200 человек в каждом. Это тоже были отдельные части с номерами, установленными центром, и полевыми адресами. Приказ требовал от командующих армиями поставить заградотряды в «непосредственном тылу неустойчивых дивизий и обязать их в случае паники и беспорядочного отхода частей дивизии расстреливать на месте паникеров и трусов и тем помочь честным бойцам дивизий выполнить свой долг перед Родиной»

Как видим, заградотряды, образуемые по приказу «Ни шагу назад!», никакого отношения к НКВД не имели, состояли из солдат и командиров Красной Армии, как правило, уже испытанных боями. В 21-м заградотряде 67-й армии, к примеру, из 199 человек 151 участвовал в боях, многие имели ордена и медали. Они носили ту же форму, что и остальная армия. Это приходится подчеркивать, поскольку уже в нескольких фильмах заградотрядчиков показывают чуть ли не в парадных мундирах с командирами в cиних фуражках.

Война — величайшая драма. Дивизии и полки состоят не из одних героев. Только за десять дней августа 1941 года заградотряды, сформированные военными советами армий, сражавшихся в составе Сталинградского фронта, задержали более 9 тыс. человек, самовольно покинувших поле боя. Для части из них направление в штрафные роты и батальоны стало спасением.

Огня по своим заградотряды никогда не открывали. Чаще всего они вносили перелом в боевые действия дрогнувших войск как подобранное из проверенных и стойких людей, хорошо вооруженное (пулеметный взвод) подкрепление. Такого рода формирования были во всех армиях, участвовавших во Второй мировой войне. К.К. Рокоссовский, которого справедливо считают одним из самых гуманных командующих, в «Солдатском долге» писал: «Интересы Родины превыше всего, и во имя их требовалось применение самых суровых мер, а всякое послабление шкурникам становилось не только излишним, но и вредным». (Эти слова, кстати, редакторы из первого издания воспоминаний маршала изъяли как якобы ставящие под сомнение массовый героизм войск.)

Заградительные отряды после перелома в войне начали быстро терять свою первоначальную роль и обрастать комендантскими функциями. Начальник политуправления 3-го Прибалтийского фронта генерал-майор А. Лобачев, к примеру, в августе 1944 г. доносил в ГлавПУР: «Большая часть личного состава заградотрядов используется для охраны штабов армий, линий связи, дорог, прочесывания лесов и т. д. Характерна в этом отношении деятельность 7-го заградотряда 54-й армии. По списку в отряде 124 человека. Используются они так: 1-й автоматный взвод охраняет второй эшелон штаба армии; 2-й автоматный взвод придан 111-му стрелковому корпусу для охраны линии связи от корпуса до армии; стрелковый взвод придан 7-му стрелковому корпусу с той же задачей; пулеметный взвод находится в резерве командира заградотряда, а командир этого взвода назначен комендантом управления тыла армии…» Похожими были донесения и с других фронтов.

Приказом НКО N 0349 от 29 октября 1944 г. заградотряды были упразднены. Приказ лаконичный:

1. Отдельные заградительные отряды к 13 ноября 1944 г. расформировать. Личный состав расформированных отрядов использовать на пополнение стрелковых дивизий.

2. О расформировании заградительных отрядов донести к 20 ноября 1944 г.

А ВОТ штрафные батальоны и роты прошли через всю войну. Больше того. Сегодня очень и очень немногие знают, что при подготовке на Дальнем Востоке войны с Японией предусматривалось создание и штрафных частей. На Забайкальском фронте, к примеру, постоянный состав штрафбата был сформирован из офицеров 26-й окружной школы снайперов, а начальник этой школы майор Марченко Федор Степанович стал командиром батальона. Впрочем, 3-й отдельный штрафбат Забайкальского фронта (раньше под этим номером воевал ОШБ Калининского (1-го Прибалтийского) фронта) из-за скоротечности войны в Маньчжурии укомплектовать переменным составом не успели.

Тактические возможности штрафных батальонов и рот были скромны, роль в ходе боевых действий невелика. Это ведь обычные стрелковые подразделения с необычным составом. В их арсенале лишь легкое оружие да жертвенность. И не были упразднены штрафные части на пути к победе главным образом потому, что многим помогли отстоять доброе имя и честь, избежать или избавиться от судимости, вернуться с войны домой незапятнанным. А если погибнуть, то смертью храбрых.

В этих заметках на основе архивных материалов, к которым редко обращались, хочется рассказать об истории 8-го отдельного штрафного батальона Сталинградского (Донского, Центрального, Белорусского, 1-го Белорусского) фронта. Этому ОШБ выпал особенно длинный и трудный боевой путь — от Сталинграда, Волги до Одера и Берлина.

Сразу же после объявления приказа N 227 в августе 1942 г. на Сталинградском фронте приступили к формированию по временным штатам двух штрафных батальонов: 1-го и 2-го. Номера тоже были временными, для внутрифронтового использования. К концу сентября стало ясно, что два штрафбата фронт, теперь уже Донской, укомплектовать не сможет. Приказом по войскам N 09/0125 от 30 сентября 1942 г. 2-й ОШБ был расформирован, а его командный и политический состав в количестве 33 человек направлен на доукомплектование 1-го.

Историю 1-го штрафного батальона, который позднее станет 8-м, открывает приказ, которым гвардии майор Григорьев Яков Федорович объявлял о вступлении в должность комбата. Военкомом батальона был назначен батальонный комиссар Лавренюк Павел Прохорович, начальником штаба — капитан Лобань Григорий Иванович.

За батальоном закреплялся оперуполномоченный особого отдела НКВД фронта лейтенант госбезопасности Ефимов Павел Тимофеевич.

Постоянное ядро ОШБ, кроме командира и комиссара, состояло из заместителя комбата (по строевой части), офицеров штаба и политаппарата, командиров и политруков трех стрелковых рот и роты противотанковых ружей, командиров взводов, нескольких интендантов, военврача и военфельдшера. Помимо офицеров, в ротах на постоянной основе служили шесть сержантов и красноармейцев (писарь-каптенариус, санинструктор и четыре санитара-носильщика). Только из нештрафников состоял взвод снабжения и предусмотренный штатом позднее комендантский взвод.

На 15 августа 1942 г. в 1-м ШБ Сталинградского фронта числились 95 военнослужащих постоянного состава (из них 29 сверх штата до особого распоряжения). Это были проверенные боями люди. Командира и военного комиссара ОШБ подбирал и утверждал Военный совет фронта. Комбату и штабу разрешалось подыскивать подходящих командиров рот и взводов в Отдельном полку резерва офицерского состава (ОПРОС) и отчислять тех, кто надежд не оправдывал. Командир 8-го ОШБ этим правом пользовался. «За попытку уклонения от командировки к передовой линии фронта, — читаем в одном из приказов, — командира стрелковой роты капитана Юхту Ивана Даниловича от занимаемой должности отстраняю, направляю в отдел кадров фронта и ходатайствую перед Военным советом о снижении его в звании до лейтенанта». Было откомандировано и несколько командиров взводов.

Трудности службы в ОШБ, необходимость разделять все опасности со штрафниками офицерам постоянного состава компенсировали возможностью получить звание на ступень выше штатной категории и льготной выслугой: сутки числили за шесть.

С ПЕРВЫХ дней августа в батальон, формировавшийся в селе Самофаловка (ныне Дубовского района Волгоградской области. — А.М.), начали поступать бойцы-переменники, то есть разжалованные в рядовые вчерашние офицеры. Из них последовательно — до заполнения — комплектовались стрелковые роты и рота ПТР. Батальон между тем, покинув Самофаловку, перемещался по хуторам Терновка, Попов, Ширяевский. За всю войну он, как и другие штрафные части, ни разу в крупном населенном пункте не размещался. И ни одного крупного населенного пункта не освобождал, всякий раз решая вспомогательные задачи, хотя и самые опасные.

Документация штрафбата велась образцово. 19 августа 1942 г. был отправлен в госпиталь раненым первый боец-переменник, старший лейтенант. В тот же день при налете немецкой авиации на станцию Котлубань осколок сразил командира 1-й стрелковой роты капитана Спиридона Черного. Его похоронили в Самофаловке на сельском кладбище.

Первое взыскание, строгий арест гвардии майор Григорьев, пользовавшийся дисциплинарной властью командира дивизии, объявил двум бойцам-переменникам (старшим лейтенантам) за то, что для обустройства батальона те похитили в соседнем колхозе стройматериалы.

Первой в батальоне удостоилась благодарности начальник санитарной службы военврач 3-го ранга Родина (инициалы установить не удалось). Под обстрелом противника она оказала первую помощь раненому начфину и вынесла его вместе с батальонными ценностями.

Первую боевую задачу комбат Григорьев и военком Лавренюк получили из штаба фронта 2 октября 1942 г.: сформировать маршевую роту численностью 116 человек, передать ей батальонный обоз — 6 лошадей и 3 повозки, вооружить 2 станковыми и 12 ручными пулеметами, 36 автоматами ППШ и 60 винтовками и отправить по маршруту Терновка — Ширяевский — Б. Ивановка — Лозное в распоряжение командующего 24-й армией генерал-майора И.В. Галанина. К исходу 3 октября сосредоточиться в селе Садки. Деталями хочется передать дух боевых распоряжений фронтового времени, их конкретику.

Первые серьезные потери ОШБ понес в районе высоты 108,4, что у села Котлубань. Там, как сказано в приказе, проявив отвагу и мужество, погибли смертью храбрых 19 бойцов-переменников и один командир взвода, 28 бойцов-переменников получили ранения. Все погибшие были захоронены на южных скатах той же высоты.

3 ноября 1942 г. гвардии майора Григорьева на посту командира 1-го ОШБ сменил гвардии майор Бурков Дмитрий Ермолаевич. Чем объяснялась смена? Штрафбат использовался, как тогда выражались, «дробно» и боевые задачи полным составом решал редко. От него в распоряжение армий, корпусов и дивизий обычно выделялись роты. Командиры рот и взводов получали хорошую боевую практику, тактически росли. Комбат же со штабом и политаппаратом больше занимался обучением и воспитанием, подготовкой маршевых подразделений, контролем за их использованием и как организатор боя мог деградировать. Этим и обусловливалась периодическая смена.

25 ноября 1942 г. распоряжением начальника Главного оргштатного управления Главного упраформа Красной Армии N орг. /2/78 950 штрафным батальонам всех фронтов были присвоены номера. 1-й ОШБ Донского фронта получил номер 8 и под ним воевал до победы.

Что же представлял собой переменный состав штрафбата? С 1 августа по 30 декабря 1942 г. в ОШБ Сталинградского (Донского) фронта с петлицами рядовых воевали бывший начальник штаба дивизии, начальник штаба танковой бригады, начальник политотдела стрелковой бригады, военные комиссары дивизии, танковой и стрелковой бригад, 12 командиров полков и 5 командиров батальонов, 40 командиров рот и батарей, 26 политруков, 81 командир взвода. Через 1-й (8-й) ОШБ за пять месяцев прошли начальник госпиталя, начальник склада НКО СССР вместе с военкомом этого же склада, райвоенком, начальник военторга, ответственный секретарь бюро ВЛКСМ, начальник клуба, секретарь военного трибунала, оперуполномоченный особого отдела НКВД, военфельдшер. Пришлось стоять в обороне, ходить в атаки в рядах штрафников 4 командирам авиазвеньев, 2 штурманам эскадрильи, 8 авиатехникам, 2 бортмеханикам. Справедливости ради следует отметить, что некоторые из штрафников — офицеров имели в петлицах «угольники». Комбат своим приказом производил их в сержанты и назначал командирами отделений.

Как жилось штрафникам под Сталинградом? Как и всей армии в те дни, неимоверно тяжело. Распорядком дня, утвержденным еще гвардии майором Григорьевым, предусматривалось 10 часов занятий, а вот ужин в распорядке не значился. Горячую пищу с 15 августа по 27 ноября готовили только на завтрак и обед. И что за пищу! Военврач 3 ранга Родина доносила по команде: половина муки непригодна для выпечки хлеба, соли нет, картофеля последние двадцать дней — тоже. Из овощей в наличии лишь соленые огурцы и помидоры. Витаминные продукты не поступали со дня основания батальона. 30 и 31 декабря 1942 г. все блюда на завтрак и обед готовились из пшеничной муки. А ведь дни были предновогодними, вроде праздничными, да и противник, вспомним, к тому времени уже находился в капкане. Читаешь полное горечи донесение батальонного врача и еще полнее ощущаешь величие подвига наших соотечественников под Сталинградом. До трети бойцов и офицеров оставались в строю больными, вели бои, как сказано в документе, с проявлениями туляремии, болями в желудке, метеоризмом (вздутием живота), с высокой температурой. Они вынесли все. Выстояли и победили.

Под Сталинградом было много реабилитированных досрочно — за мужество в бою. Но и восстановленных в званиях посмертно — тоже. С 1 августа по 30 декабря 1942 г. в 8-м ОШБ из 177 человек, направленных туда по приказу «о трусости», и 154 — по суду, 71 был убит и 138 получили ранения.

Реабилитация часто, но не всегда обставлялась определенной торжественностью. Объявлялся перед строем приказ войскам, представители штаба и политуправления фронта возвращали восстановленным в правах ордена и медали, а позднее вручали и полевые погоны с прежними знаками различия. Выдавались на руки предписания: одним — убыть в свою часть, другим — в отдельный полк резерва офицерского состава, третьим (по особому указанию) — в отдел кадров округа.

Справка. Приказы о восстановлении в правах офицерского состава и воинских званиях составлялись отдельно по погибшим, раненым, освобождаемым досрочно за подвиги на поля боя, полностью отбывшим срок. Приказы были развернутыми, с биографическими данными офицеров и их краткой характеристикой. Вот для примера выписка из приказа

N 0988 по войскам 1-го Белорусского фронта от 11 июня 1944 г.:

«Бывший командир пульроты 4-го стрелкового полка 10-й запасной стрелковой бригады капитан Хохлов Михаил Сергеевич, 1913 года рождения, уроженец Башкирской ССР, г. Уфа, ул. Таботская, д. 41. Русский, служащий, беспартийный, образование: общее — 8 классов, военное — пехотное училище в 1938 году, в Красной Армии с 1934 года. В батальон прибыл 7.4.44 г. сроком на 2 месяца по приговору военного трибунала 10-й зсбр, осужден по ст. 193−3 (за самовольное оставление поля сражения во время боя. — А.М.) сроком на 8 лет ИТЛ. За время пребывания в батальоне показал себя смелым и решительным бойцом. 13.6.1944 г., участвуя в разведке, действовал энергично и смело. Получил слепое ранение в область поясницы с повреждением правой почечной капсулы, госпитализирован».

Всего этим приказом были реабилитированы 20 штрафников — офицеров.

В летописи 8-го ОШБ зафиксирован случай, когда только что реабилитированного офицера — старшего лейтенанта Николая Буравникова по его просьбе оставили командиром взвода во 2-й роте штрафбата.

10 мая 1943 г., когда 8-й ОШБ был уже далеко от волжских берегов, гвардии майор Бурков передал полномочия командира батальона подполковнику Осипову Аркадию Александровичу.

На Курской дуге батальон понес очень большие потери. В разных боях — оборонительных и наступательных — в общей сложности погибли 143 человека и 375 получили ранения.

За каждой из этих цифр конкретное имя, реабилитационный материал, судьба. Однажды в 8-м ОШБ крупно ошиблись: донесли, что в роте, которая действовала в отрыве от батальона, четыре бойца — переменника погибли и захоронены в братской могиле, а один пропал без вести. Спустя три месяца выяснилось, что все они попали в плен, сумели бежать и вернулись из-за линии фронта. В делах батальона по этому поводу вшит приказ по фронту, отпечатанный типографским способом: за ослабление контроля, предоставление непроверенных данных начштаба 8-го ОШБ майор Носач В.А. переводился адъютантом старшим обычного стрелкового батальона в 240-й стрелковый полк, а подполковнику Осипову А.А. объявлялось предупреждение. Приказ, согласитесь, более-менее щадящий: ведь фронтом командовал К.К. Рокоссовский. Вскоре он присвоил Осипову звание полковника.

Где-то приходилось читать, что в штрафники, к счастью, не направляли женщин. В действительности не миловали и их. Вот выписка из приказа: «В период наступательных боев в районе деревни Соковнинка (ныне Конышевского района Курской области. — А.М.) бывший боец переменного состава Лукьянчикова Пелагея Ивановна, исполняя должность санитара стрелковой роты, самопожертвенно презирая смерть, оказывала помощь раненым непосредственно на поле боя. В период боев с 15 по 24 июля ею вынесено 47 раненых бойцов с их оружием. Отмечая героизм, изъявленный товарищем Лукьянчиковой, объявляю ей благодарность и представляю к правительственной награде». Получила ли Пелагея Ивановна заслуженную награду и какую именно, неизвестно. У штрафников особенно ценилась медаль «За отвагу». Слова на серебряном кружке вызывающе противостояли приказу «о трусости».

(Медики, надо отметить, в 8-м ОШБ всегда были геройскими. В марте 1944 г. в 1-й роте батальона бойцом-переменником воевал разжалованный в рядовые воен-врач Степан Бузун. Был ранен, представлен к ордену. А весной сорок пятого, уже на германской земле, кавалер ордена Красной Звезды капитан медицинской службы Бузун вернулся в батальон врачом. Степана Петровича, своего доктора, в ОШБ уважали и за стойкость, умение достойно переносить невзгоды, от которых на фронте никто не застрахован).

ПРИКАЗОМ НКО СССР N 413 от 21 августа 1943 г. командирам полков действующей армии и командирам дивизий в военных округах и на недействующих фронтах разрешалось своей властью направлять в штрафные роты солдат и сержантов за самовольные отлучки, дезертирство, неисполнение приказа и некоторые другие воинские преступления, если обычных мер дисциплинарного воздействия было недостаточно. Офицерского состава этот приказ не касался. Офицера по-прежнему мог направлять в штрафбат командир дивизии, равный или более высокий начальник только за нарушение дисциплины по трусости или неустойчивости. То есть за преступное поведение (действие или бездействие) на поле боя. При всех других преступлениях судьбу виновного определял военный трибунал. Если суд выносил приговор с отсрочкой его исполнения до окончания боевых действий и направлением осужденного для искупления вины на передовую линию фронта, те же командиры своими приказами и направляли лишенного звания офицера в ОШБ на срок от одного до трех месяцев.

По мере очищения от врага оккупированных территорий набирал силу новый источник пополнения штрафных частей. Это были военнопленные, оставшиеся в живых и освобожденные, а также окруженцы, отставшие ранее от войск. Отношение к этим людям определялось приказом Ставки Верховного Главного Командования Красной Армии N 270 от 16 августа 1941 г. Если приказ N 227 «Ни шагу назад!» был эмоциональным, суровым, жестким, но продиктованным необходимостью, обстановкой, духовно мобилизующим, то более ранний приказ N 270 — жестоким и во многом неправедным. Но приказы в армии не обсуждают, не хвалят и не осуждают, их исполняют.

Всех побывавших в плену и в окружении противника проверяла комиссия военного совета фронта. На 1-м Белорусском она состояла из председательствующего — представителя политуправления фронта и двух членов — старшего оперуполномоченного контрразведки «Смерш» при 29-м Отдельном полку резерва офицерского состава и заместителя командира этого полка по политчасти. Выводы комиссия излагала в протоколе. После утверждения протокола на титульном листе командующим фронтом и членом военного совета он обретал силу приказа. Так, например, по протоколу N 61 от 16 мая 1944 г. в 8-й ОШБ были направлены 52 человека.

Многие в списке вызывают сочувствие. Читаем:

«Жданов Петр Григорьевич — воентехник, начальник оружейной мастерской 77-го стрелкового полка 10-й дивизии НКВД, 1911 года рождения, уроженец города Быхов Могилевской области, белорус, рабочий, кандидат в члены ВКП (б) с 1939 года, красноармейскую книжку уничтожил, образование: общее — 10 классов, военное — курсы оружейных техников в 1938 году. В Красной Армии с 1933-го по 1934-й, и с 1939 года, имеет 2 ранения.

3.08.1941 года попал в окружение с группой из 30 человек в районе деревни Подвысокое и был ранен. Дойдя до Первомайска, затем до Николаева, повернул назад в свой город. В Быхов прибыл 20.10.41 года и жил до 4.10.43, занимаясь сельским хозяйством. 4.10.43 года вступил в партизанский отряд N 152 11-й бригады, где был командиром взвода до соединения с частями Красной Армии 24.02.44 г., после чего направлен в 58-й армейский запасный стрелковый полк. Никаких документов, подтверждающих правдивость изложенного, нет. Жданова П.Г. направить в штрафной батальон сроком на 1 месяц».

В окружение попадают не по своей воле. Если и есть у дважды раненного воентехника Жданова, у партизана Жданова вина, то он, несомненно, мог искупить ее на передовой в составе обычной, не штрафной части. Как и многие другие из его побратимов по трагической судьбе.

ПОЛКОВНИК Аркадий Осипов был из тех командиров, кого за глаза называют «батей». В том числе в штрафбате. Об этом есть литературные свидетельства. Уже в Белоруссии в состав батальона отобрали в ОПРОС выпускника Дальневосточного пехотного училища лейтенанта Александра Пыльцына. Позднее он стал командиром роты, майором, кавалером трех орденов. При форсировании Одера был тяжело ранен, а спустя годы и годы издал в Санкт-Петербурге (хотя живет на Украине) небольшим тиражом книгу «Штрафной удар». В этих воспоминаниях Осипову посвящено немало теплых слов. Приводится, в частности, такой эпизод. Когда 8-й ОШБ находился в распоряжении командующего 3-й армией генерал-лейтенанта А.В. Горбатова, Осипов предложил командарму вместо разведки боем, дела весьма кровавого, добыть «языка». Горбатов согласился. Ночью комбат переправил за реку к противнику группу штрафников, которые искусно замаскировались у самой кромки воды. Сам же развернул на своем берегу «строительство»: одни почти на виду тесали бревна топорами, другие в глубине леса стучали по стволам деревьев пехотными лопатами. Противник не выдержал, выслал в следующую ночь разведку. Ее убрали без выстрелов, ножами, а офицера и двух солдат приволокли мокрыми в штаб 3-й армии.

При освобождении Рогачева, родного для Осипова города, комбат по приказу командарма только одному ему известными тропами вывел ОШБ в тыл противника, организовал засады и развернул дерзкие диверсии на коммуникациях. Тогда огнем из засады уничтожили даже генерала. Александр Пыльцын не преувеличивает: я видел в донесении батальона об итогах боя, пленных и трофеях колонку «генералы» с горделивой единичкой.

1 августа 1944 г. полковник Осипов сдал 8-й ОШБ подполковнику Батурину Николаю Никитовичу. С ним штрафники пошли дальше на запад, за пределы своего Отечества.

Батальон, которому под Сталинградом полагались два грузовичка ГАЗ-АА и шесть обозных лошадей с тремя повозками, стал уже довольно оснащенным хозяйством. Заместитель начальника отдела кадров 1-го Белорусского фронта гвардии полковник А. Евдокимов однажды потребовал срочно донести, откуда в батальоне легковой «додж¾», 8 грузовых автомобилей и 4 верховые лошади. Подполковник Батурин с достоинством ответил: грузовики получены в 106-м автобате на основании решения Военного совета фронта, легковушкой ОШБ одарил генерал-лейтенант К.Ф. Телегин, а лошадей ровно столько, сколько предусмотрено штатом, — 49. Почему обозные подменены верховыми, комбат деликатно умолчал: он начинал службу в кавалерии, носил, нарушая форму, кубанку и был непревзойденным наездником. (Между прочим, в 8-м ОШБ с апреля по ноябрь 1943 г. состоял на вооружении легкий танк Т-60. Штрафники-танкисты обнаружили его подбитым где-то под Севском, вернули к жизни и использовали для разведки.)

Хотя Батурина недолюбливали — сыпал взысканиями направо и налево, — батальон и при нем решал боевые задачи успешно. Многие из командиров рот и взводов были награждены, в том числе орденами Красного Знамени, Александра Невского, Богдана Хмельницкого III степени.

ЗА ОДЕРОМ ОШБ размещали только в деревнях: Штайнвер, Нойенхаген, Рульсдорф, Левенберг, Вустерхаузен, а более-менее обосновался он в Брюхенмюле.

Приказом командующего 1-м Белорусским фронтом Маршала Советского Союза Г. К. Жукова N 0394 от 7 мая 1945 г. весь переменный состав 8-го ОШБ был восстановлен в правах офицерского состава и воинских званиях. Вчерашние штрафники группами разъезжались по своим частям, найти которые было непросто. А в батальон вплоть до 20 июля 1945 г. прибывали те из проштрафившихся, кого конец войны застал на пути в ОШБ. Их, подготовив соответствующие документы, из батальона тут же отчисляли в соответствии с приказом командующего фронтом N 0467 от 10 июня 1945 г.

Последний приказ по 8-му отдельному штрафному батальону Группы советских оккупационных войск в Германии датирован 7 августа 1945 г. Вот он: «Я, командир ОШБ подполковник Батурин Николай Никитович, с сего числа убываю в распоряжение ОК ГСОВГ для дальнейшего прохождения службы, а для сдачи в архив дел оставляю начальника штаба майора Киселева Филиппа Андреевича. Основание: отношение ОК ГСОВГ N 2 255 от 27 июля 1945 г.».

Филипп Андреевич Киселев дела в архив сдал. После войны он стал генералом и долгие годы трудился в Главном управлении кадров заместителем начальника одного из управлений. Его, как и большинства из упомянутых в этих заметках, среди живых уже нет.

* * *

Пусть в нашей армии никогда больше не будет штрафных батальонов. Знать же правду о них нелишне. Прошлое многому учит на расстоянии. И без крови.


http://www.redstar.ru/2006/06/1506/405.html
http://www.redstar.ru/2006/06/1606/403.html
http://www.redstar.ru/2006/06/1706/306.html


Каталог Православное Христианство.Ру Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика