 |
| Независимое военное обозрение | А. Викторов | 01.04.2006 |
В справке Большой советской энциклопедии говорится: «Сыск (устар.) — термин, которым в дореволюционной России обозначали специальные мероприятия непроцессуального характера по установлению и обнаружению неизвестных или скрывшихся преступников…»
Итак, термин, еще три десятка лет назад признанный устарелым и относящимся исключительно к России до 1917 года, вынесен тем не менее в название книги, которая охватывает период в четыре с лишним века, причем освещает и работу советских карательных органов. Однако, думается, все же куда больший интерес для читателей представляют именно страницы и главы, посвященные деяниям Преображенского приказа, Тайной канцелярии, Тайной экспедиции, Третьего отделения и, наконец, Департамента полиции Министерства внутренних дел Российской империи, включая знаменитую «охранку». Что, в общем-то, неудивительно: о трудах органов ВЧК-ОГПУ-НКВД-МГБ-КГБ за последние полтора десятка лет издано необъятное море материалов, а о деятельности «цепных псов самодержавия» — на несколько порядков меньше.
Что же интересного откроет нам в этом плане труд Петра Кошеля? Во-первых, тот любопытный факт, что в период повсеместного функционирования пресловутого и ужасного «Слова и дела» никакой такой спецслужбы, собственно, на Руси и не было. Просто каждый, заслышавший что-либо оскорбительное в адрес царя, царского семейства, какой-либо «воровской» разговор, обязан был немедля донести о том, куда надо. Если же он этого не делал, то сам автоматически становился государственным преступником со всеми вытекающими отсюда последствиями. Вот и полнились застенки схваченными за любое неосторожное выражение бедолагами, которые составляли абсолютное большинство наказанных «злоумышленников».
Во-вторых, в отличие от советских литературных, театральных и кинопроизведений, изображавших агентов и чиновников царской политической полиции исключительно мздоимцами, недоумками, пустыми пьянчугами, книга Петра Кошеля представляет этих людей совсем в ином свете. Вот, например, некоторые требования к сотрудникам наружного наблюдения — филерам: «Филер должен быть политически и нравственно благонадежным, твердым в своих убеждениях, честный, трезвый, смелый, ловкий, развитой, сообразительный, выносливый, терпеливый, настойчивый, осторожный, правдивый, откровенный, но не болтун, дисциплинированный, выдержанный, уживчивый, серьезно и сознательно относящийся к делу и принятым на себя обязанностям, крепкого здоровья… с хорошим зрением, слухом и памятью…» Причем среди таких сотрудников были не только, как говорят нынче, «топтуны», но и неплохо образованные люди, знающие языки и способные выполнять задания за российскими пределами.
Но филеры были лишь «винтиками» налаженного полицейского механизма, в котором главную роль играли чиновники и жандармы, ведавшие секретной агентурой и сами секретные агенты, доставлявшие важную информацию о революционных партиях, их организациях в России и за границей. Но не только от них черпала «охранка» полезные для себя сведения. Департамент полиции не забывает и о «вспомогательной агентуре», лучшим элементом которой, согласно циркуляру 1908 года, «являются содержатели чайных и различных лавок; они отлично знают, что делается кругом на 20−30 верст и, получая небольшое денежное вознаграждение, могут быть весьма полезны…»
Автор подробно рассказывает о многих полицейских операциях, успехах и провалах царской политической полиции. Иные из них известны, другие — нет. Однако главное заключается в другом — в том, что читатель получает полное представление об «охранке», ее эффективности, несомненно сильных сторонах, о которых так не любили говорить в период существования советской власти в нашей стране. Другое дело, самая мощная и совершенная спецслужба — не гарантия от краха того или иного режима. Свидетельством чему — и 1917, и 1991 годы.
