ДИРЕКТОР Института востоковедения РАН Ростислав Рыбаков и автор новой книги «Мусульмане Осетии: на перекрестке цивилизаций» Надежда Емельянова поехали в Северную Осетию, чтобы договариваться о создании института мира на Кавказе, а попали в кровавую мясорубку. Ровно за час до унесшей столько жизней перестрелки их принял президент республики Александр Дзасохов. * * * Ростислав Рыбаков: — Встреча с Дзасоховым была назначена на 12 часов дня третьего сентября. За две недели до событий в Беслане в Москве проходил 37-й Всемирный конгресс востоковедов. К нам приехали около двух тысяч специалистов со всего мира. В ходе конгресса приняли решение создать институт мира на Кавказе. Планировалось, что он будет вести миротворческую деятельность: улаживать всякого рода конфликты — от семейных и кровных до межнациональных и межконфессиональных. Авторы этой идеи — Юрий Сидаков, который возглавляет Комиссию по правам человека при президенте Северной Осетии, Институт востоковедения, а также международная организация «Мир через культуру — Европа». Определили место расположения института — Владикавказ. * * * — Почему базу по изучению конфликтологии было решено расположить именно в Северной Осетии? Это предчувствие беды? Надежда Емельянова: — Знаете, какой огонь самый опасный? Тот, который тлеет изнутри. Нарастание религиозной напряженности внутри республики, в самом Владикавказе, действительно имеет место. Напомню, что Осетия, расположенная в центре Кавказа, всегда была связующим звеном между разными его частями. И Россия, начиная с XVIII века, всегда опиралась на Осетию. Но не нужно забывать про перманентный осетино-ингушский конфликт и сложности внутри мусульманской общины Осетии. В течение года наши сотрудники исследовали ситуацию с мусульманскими организациями и выявили, что там находятся ячейки такой международной радикальной организации, как «ат-Такфир ва-ль-Хиджра». Она строго законспирирована, ее члены рассредоточены по всей Осетии, разделены на ячейки-халька. Группы по пять человек действуют подпольно, снимают отдельные квартиры и не знают не только тех, кто входит в соседнюю ячейку, но и руководство. В любой момент они могли быть призваны на «задание». Особенно печально, что среди членов группировки есть и осетины. Местные жители считают, что, если сейчас не обратить внимание на деятельность этих организаций, в Осетии будет страшный взрыв. В частности, предупреждал о радикализации ислама в республике бывший муфтий Дзанхот Хекилаев. Перед смертью этим летом в местной прессе он обратился к молодежи и призывал: «Будьте бдительны!». Дело в том, что у этих группировок очень жестокие методы, они не признают даже родительский авторитет. А молодежи внушается, что нет ничего прекраснее на свете, чем смерть. Это страшная идеология, и она расползается по Кавказу. * * * — Вы очевидцы тех страшных событий. Но в отличие от многих профессионально занимались Северной Осетией. Какие выводы вы сделали? Ростислав Рыбаков: — Убрать Дзасохова для террористов было чрезвычайно важно. Поэтому они и требовали, чтобы он лично явился в захваченную школу. Для меня как ученого, исследующего обстановку, абсолютно ясно, что живым бы он оттуда не вышел. Это попытка «стабилизации» ситуации в регионе под черным знаменем. И Россия была бы втянута в большую кавказскую войну. Надежда Емельянова: — Здесь сейчас очень удобно играть на межнациональной розни. В толпе вокруг школы работали провокаторы. Двое, очень агрессивно настроенных, подходили и ко мне. Еще один настаивал на том, что среди террористов он распознал по акценту чеченцев. Но потом оказалось, что никто из них с ним не разговаривал. Побывали мы и на так называемой антиправительственной демонстрации в Октябрьском районе. Несколько сотен человек шли маршем на Владикавказ. В основном — молодые осетины 20−23 лет. Это страшный потенциал, который можно «раскачивать» в разные стороны, потому что взрослого и трезвого взгляда на происходящее у них пока нет. Провокаторы, которых легко можно было выделить в толпе, натравливали их на ингушей. Дело в том, что по реке Сунжа расположены южноосетинские села. Очень горячий и эмоциональный народ. Рядом — современные ингушские поселения. В прошлом году был подписан указ, по которому ингушские беженцы могут возвращаться в Осетию. Этим и воспользовались возмутители порядка. «Самим тесно», — подстрекали они молодежь. К тому же распространялись слухи о том, что среди террористов в основном ингуши. Я говорила с одним из демонстрантов, назвавшимся Валерой. О том, что происходило в Беслане, он имел, мягко говоря, приблизительное представление. * * * — Чем могли бы помочь ученые-востоковеды в такой ситуации? Надежда Емельянова: — Мы сумели бы указать день и даже час, когда террористы, скорее всего, решатся на самые страшные шаги. Вот смотрите. В среду они захватывают школу. Практически не идут на контакт. На третий день выпадает пятница. Это время джума-намаза — коллективной молитвы, на которую собираются мусульмане всего мира. Исламоведы знают, что джума в данной ситуации — это самое опасное время. Ведь для мусульманина пятничная молитва — величайший объединительный символ. Именно этот момент и выберут террористы в случае, если они настолько фанатичны, что готовы взорвать себя. Если же это просто бандиты, они все равно используют джума-намаз, чтобы совершить свои гнусные злодеяния. Что-то предпринимать по освобождению заложников, на наш взгляд, нужно было до этого времени. * * * — Когда несколько лет назад открывались университеты по изучению Центральной Азии, имам исмаилитов Ага Хан IV, который финансировал эти учебные заведения, надеялся, что ученые наконец ответят на вопрос: «Почему горные районы Афганистана, Пакистана, Кавказа, Тибета постоянно штормит от войн и социальных конфликтов?» Ответ найден? Надежда Емельянова: — Я долго работала в экспедициях в Кабарде и в Осетии. Писала книги по исламу. Это соседние регионы, очень взаимосвязанные друг с другом. Сравнила даты, когда там происходили социальные потрясения: они легли одна к другой. Составила график этих «взрывов». Он получился, как частокол. Периодов покоя было мало даже до XVI века, а после — становится еще меньше. Кавказ постоянно лихорадит: 20−30 лет — и социальный взрыв. Пока ученые не знают, почему это происходит с такой четкой регулярностью. Кстати, на конгрессе в Москве выдвинули идею создания Международной ассоциации изучения проблем высокогорных регионов. Их должны исследовать совместно историки, социологи, физики, генетики. * * * — К сожалению, в сознании рядового россиянина все тверже укрепляется ассоциация: «ислам — терроризм"… Ростислав Рыбаков: — На пряжках немецких солдат было написано: «С нами бог!». Но никому не приходит в голову говорить про христианский фашизм. А вот про исламский терроризм мы кричим. Другое дело, ученым надо объяснять, что именно в исламе дает почву для зарождения терроризма. * * * — В СМИ часто подчеркивается, что в Осетии очень распространено христианство. А Беслан — христианский или мусульманский город? Ростислав Рыбаков: — Он получил свое название только после революции по имени одного из местных большевистских деятелей. До этого это было селение Тулатово, собранное по конфессиональному признаку: туда съехался народ из близлежащих мусульманских сел. В исламе существуют силы, которые стремятся к созданию Всемирного исламского халифата. Их небольшой процент, но на выявление этих центров должно быть направлено внимание всего мирового сообщества. Потому что это страшная угроза для всего мира. Нужен государственный орган, куда вошли бы ученые, специалисты, которые хорошо знают проблемы ислама. * * * — В дореволюционное время специалисты Института востоковедения РАН работали во многих министерствах советниками. А сейчас к вам обращаются за помощью? Ростислав Рыбаков: — Не могу сказать, что нас полностью игнорируют, но в советское время к нам с вопросами обращались намного чаще. Впрочем, иногда мы и сами проявляли инициативу: известна крайне негативная позиция института по отношению к вводу войск в Афганистан. Сейчас наши специалисты работают в МВД и ФСБ. * * * — Насколько в Северной Осетии развита традиция кровной мести? Надежда Емельянова: — В меньшей степени, чем в остальных регионах Кавказа. Осетины — народ особый, с иранскими корнями и наслоениями чисто кавказкой культуры. И потом события в Беслане повлияли на традиционные установки кавказского общества. Кавказский мужчина при людях никогда не возьмет своего ребенка на руки и не погладит по голове. Но этот теракт напрочь разрушил эти запреты. Ростислав Рыбаков: — Да что говорить, нарушены не кавказские обычаи, разрушено все человеческое. Мы имеем дело с фактом общечеловеческой истории, а не российской. Причем таких поворотных пунктов было за всю историю не очень много. Нашествие Тамерлана, нашествие Чингисхана, Гитлер, 11 сентября. 15.09.2004,
