Крестный ход в ста пятидесяти километрах от Полярного круга
Я побывал на Соловках в середине августа, где как раз начались разговоры о возможном приезде Патриарха и президента на праздник Преображения. Соловецкий монастырь — первый в числе семи ставропигиальных монастырей России. Это означает, что его игумен — сам Патриарх, а архимандрит Иосиф, нынешний каждодневный пастырь монашеской братии, является наместником. Когда-то, побывав здесь впервые, Алексий II пообещал наведываться не реже, чем раз в пять лет, с последнего приезда прошло четыре года. Слово «Соловки» стало нарицательным при характеристике ужасов репрессивных десятилетий истории страны. Забыть СЛОН и СТОН (*) невозможно и недопустимо, но и жить только памятью о лагерных кошмарах нельзя. Повседневность берет свое, жизнь продолжается. Выражаясь наукообразно, «градообразующим предприятием» в этих местах, несомненно, является монастырь: без него заповедник, музей, экскурсионно-туристическое бюро, да и сам поселок оказываются почти неуместными. Именно с монастырем связано настоящее и будущее Соловков, а начинается его история с незапамятного 1429 года. Монастырь находится на юго-восточном берегу Большого Соловецкого острова, давшего название всему архипелагу, расположенному в Белом море при выходе из Онежской губы. В него входят еще пять значительных островов: Анзерский, Большой и малый Муксалма, Большой и малый Заяцкий. Кстати говоря, на Большом Заяцком острове во множестве сохранились искусственные спиралевидные образования из крупных камней, которые называют лабиринтами и относят кто к культовым памятникам первобытных времен, а кто — к проказам инопланетян (это модно). Как бы там ни было, а история «соловецкой цивилизации» уходит в глубь веков. Соловецкий монастырь — это архитектурный символ Севера, а Север — душа России, ведь — как ни крути — мы намного ближе к Полярному кругу, чем к тропику Козерога. Поэтому вполне закономерно появление панорамы монастыря на одной из денежных банкнот — пятисотке. После поездки трудно удержаться от замечания. Спасо-Преображенский собор и Никольская церковь представлены на банкноте без куполов-луковок и без крестов! Как допустили это духовные пастыри? Скажут, таким недавно все и было, но ведь не овощехранилища хотели запечатлеть на деньгах, а храмы, не сиюминутное, а вечное. В преддверии визита высшей власти здесь не замечено обычных судорожных построений «потемкинских деревень», лишь бросилась в глаза свежая бордовая покраска крыши палаты, примыкающей к Филипповской церкви, где может разместиться Патриарх. Реставрационные работы в помещениях и на территории идут своим чередом. А монастырские стены, поросшие тонким рыжим мхом наподобие ржавчины, вообще в приукрашивании не нуждаются. Этим стенам нет подобных ни у нас, ни где-либо еще в мире: они сложены из многотонных валунов ледникового периода и достигают высоты десяти метров, а толщиной — более пяти. Под стать стенам и невысокие кряжистые башни, по периметру их восемь. Вроде бы никаких архитектурных изысков, все подчинено лишь тому, чтобы прочнее опереться на землю и устоять против любых невзгод и времени. Но удивительное дело — ансамбль в целом смотрится совсем не тяжеловесным, а величественным и гармоничным. Возможно, одна из причин этого — его распластанность и как бы слияние с гладью Святого озера. В бытовой реальности за стенами монастыря спускаешься с небес на землю. Паломники, а их здесь большинство, в основном голь перекатная, преимущественно женщины без возраста в одеждах без формы и цвета. Едут со своим постельным бельем, алюминиевыми кружками, харчами. Многие из Молдавии — говорят, теперешняя смена здешнего начальства оттуда же. Богатеньких пожертвователей не видно. Иностранные туристы единичны, все более соседи — скандинавы да немцы; не замечены ни скучающие британцы, ни энергичные американцы, нет и в помине пожилых динамичных японок, этого верного свидетельства избранности данной точки Земли авторитетными туристическими агентствами. Может быть, и потому, что пару поселковых гостиниц, кафе-столовку и дискотеку в сарайчике вряд ли правомерно отнести к понятию «сервис». Плюс к этому извечное тяготение «цивилизованных» путешественников лишь к таким образчикам материальной культуры, рядом с которыми можно запечатлеть на фото себя любимых. А здесь — лишь на фоне общей панорамы монастыря, фрагментарно он не фотогеничен. А ехать, чтобы подзарядиться нашей духовной благодатью, — это они и в точнейшем переводе не разумеют. Быт поселка — кажется, его официальное название Соловецкий, хотя на картах написано Кремль, а в обиходе используется обычное «поселок» — не просто провинциален, он архаичен. И это несмотря на телевизоры, газ, мобильники кое у кого. В полной мере здесь проявляются главные последствия реформ: отсутствие работы, резкий рост цен на транспорт, задавленность предпринимательства. Это усугубляется островным положением — в течение полугода, когда только у берегов образуется лед, нет ни навигации, ни санного пути, а самолетом за 860 руб. до Архангельска не очень-то полетаешь. Формируется психология людей, брошенных обществом на произвол судьбы. Отсюда апатия, перерастающая в деградацию. Пьяных у магазинов среди дня предостаточно; отличие от наших широт лишь в том, что в большинстве своем и молодые, и пожилые здесь с благообразными бородами — так проявляется специфика места. В Соловецком монастыре во времена его расцвета проживало до трехсот монахов, да еще около тысячи «трудников» — он был очень значительным хозяйственным центром Севера. При этом монахов отличало не только трудолюбие, но и сметка, изобретательность, предприимчивость и, как это ни парадоксально, тяга к новшествам. В XVI веке началось солеварение, а при знаменитом игумене Филиппе (Федоре Колычеве) в прибрежной зоне были сформированы садки для разведения рыбы, в том числе и ценных пород, так что было чем угостить гостей высокого ранга. (Садки сохранились и доныне, только рыбы в них нет). Позднее организовали ботанический сад, в котором умудрялись выращивать виноград и арбузы пяти сортов. Конечно, плоды были не так аппетитны, как ташкентские, но вспомним, что от Соловков до Полярного круга всего 150 километров и без хлопот росла там только репа. На острове проложили дороги, прорыли множество каналов, поставили и обслуживали маяки, построили первый в России сухой док для ремонта небольших судов, а в начале XX века — гидроэлектростанцию. Как вам такой послужной список? Когда затевался крупный проект и не было средств, отправляли монахов с кружками на материк — многое в обители построено именно благодаря «кружечному» черному налу и не разворовывалось. Сегодня в монастыре «числится» 60 монахов, но только 30 живут на Соловках, остальные — в городах, из них 10 — в Москве. Таких «сил», кроме как на службы и утешение паломников, ни на что другое не хватает, разве лишь на вялотекущие выяснения отношений с музейщиками. Как всегда при выездах в российскую глубинку потрясли экскурсоводы, с которыми довелось пообщаться, — такого профессионального знания предмета, такой увлеченности на грани одержимости вы не встретите ни в каких луврах ни за какие доллары. В большинстве своем они приезжают на сезон с материка, но кое-кто и отсюда. В воскресенье, 12 августа, состоялся Крестный ход в память о преподобном Германе, одном из основателей монастыря. Крестный ход, собрав не менее 300 прихожан, через Святые ворота выходит из монастыря и торжественно, с хоругвями, иконами, деревянным запрестольным крестом, движется влево вдоль валунной стены. У Святого озера останавливаются на водосвятие, а затем идут дальше, чтобы, обойдя монастырь, вернуться в него через те же ворота и продолжить молитву. Хотите верьте, хотите нет, но буквально с первым ударом колоколов, возвестивших начало, пасмурное с утра небо вдруг заголубело, и в течение часа, пока продолжалось шествие, над Соловками блаженно сияло северное августовское солнце. * СЛОН, СТОН — Соловецкий лагерь (тюрьма) особого назначения, созданный в 1923 году. Зловещая история этого первенца ГУЛАГа широко известна, и касаться ее мимоходом в этих кратких путевых заметках показалось неуместным.
