?Страничка ?Верую? и ее ведущий! По понятным причинам мы не можем назвать наши имена, но то, о чем хотим мы рассказать, касается не одних нас лично, а огромного количества священнослужителей Русской православной церкви, и не только Московского патриархата, но и всех других юрисдикций. Проблема заключается в том, что власть начиная с 50−60-х годов отдавала предпочтение монашествующим священнослужителям. Считалось, что ими легче управлять. Ведь природу изменить невозможно, и здоровый человек рано или поздно впадает в блудный грех — заводит шашни с женщинами или того хуже — делит ложе с мальчиками. Такие люди всегда интересовали спецслужбы, потому что, имея на них компру, их всегда можно было одернуть. Зато таких двигали по карьерной лестнице… Другое дело — белое духовенство! В его среде завербованных было ничтожно мало — человек семейный, да к тому же батюшка своим прихожанам по определению не может быть сексотом. Среди нас есть священник, талантливый ученый-полиглот, которого вынудили стать монашествующим. Ему светила шикарная карьера по Отделу внешних церковных сношений, и он, скрепя сердце, поддался уговорам. В результате все кончилось трагедией — он спился. Еще пример: игумен Иоанн из Подмосковья, насильно постриженный после семинарии его же растлителем епископом Н., хотел порвать с голубизной, полюбил женщину, но не тут-то было, голубая мафия, которая правит церковью, посадила его на иглу, упекла в психушку. Иеромонах Герман долго смирял плоть постом, молитвой, непосильным трудом, не выдержал, сорвался — принялся ездить ночью на Охотный Ряд, снимать проституток, сейчас живет сразу с двумя. Священник Андрей, целибат, выписал из города Сумы родную сестру-наркоманку, якобы для лечения, живет с ней как с женой, при этом продолжает служить в одном из московских храмов. Иеродиакон С. пришел в Московский патриархат из катакомбной церкви, спасаясь от домогательств вышестоящего священства, попал из огня да в полымя — сделался наложником викария, а перед тем подвергся многократному изнасилованию со стороны людей викария, сказал, что у них это называется? путевка в жизнь?. Конечно, некоторые из нас находят выход из положения или, как говорит один игумен, ?что ж с того, что у тебя монашеские одежды, а ты заведи себе бабу и живи с ней потихоньку?… Но это не решает проблемы, а, наоборот, уводит в двусмысленность и ложь. Мы же хотим жить по Писанию и быть женаты, чтобы не творить греха. А в Писании сказано, что епископ должен быть муж одной жены, что пресвитер должен быть муж одной жены… Практика ставить на служение неженатых священников достаточно поздно проникла в церковь. Если же говорить о монашествующих, то имелось такое церковное правило, которое запрещало монаху становиться епископом. Формулировалось оно так: ?ибо дело монаха — послушание, а дело епископа — власть?. Получалось, что женатый епископ, отец собственных детей, был понимающим и добрым отцом для своей паствы. Спрашивается, что может дать пастве монах, чей алчный ум занят исключительно собой, чьи плотские страсти либо умерщвлены, либо греховны? Пусть кто хочет стать монашествующим, становится им по исходу сорокалетнего рубежа его жизни, а до этого послужит Богу в белых одеждах, да нарожает с матушкой детей, да узнает, по чем фунт лиха, живя как человеки, а не как избранные. Таковой, даже если замолит плоть до смирения, все ж не станет педерастом, и это уже великое благо для нашей церкви! Ну, а мы нижайше просим отца нашего, Святейшего Патриарха Алексия II, сознавая его мудрость и прогрессивные взгляды, рассмотреть положение, по которому постриженные ранее в монахи, но не выдержавшие данных обетов, могли бы безболезненно вернуться в белый клир и обрести нормальную семью. Тем паче, что у всех у нас, ниженеподписавшихся, монашествующих и целибатов, есть женщины (а у некоторых и дети), которые готовы были бы разделить с нами все тяготы и радости семейной жизни. Решив эту насущнейшую проблему, мы бы пошли впереди католиков, скрытно живущих со своими? экономками?, попеняли бы протестантам, которые называют сегодняшнюю Русскую церковь? голубятней?, ?гей-клубом?, и вообще вздохнули бы полной грудью, честно служа у престола Богу и своему народу?! Вот такое письмо, сделанное на компьютере, пришло к нам вместе с редакционной почтой. А вместо подписей двадцать восемь крестиков. Двадцать восемь (или уже пятьдесят шесть) человеческих жизней, чье простое счастье зависит от воли священноначалия… Позже нам позвонил хорошо поставленный баритон и поинтересовался, получили ли мы письмо? за двадцати осемью крестами? По мере беседы мы договорились о встрече, и она состоялась. Их было двое, оба из московского духовенства, оба монахи или? монаси смиренномудрыя?, как представились они. За чаем повспоминали церковную историю — от Константина Великого, отождествившего церковь с государством, и вплоть до наших? смутных? дней. Говорили? монаси? с жаром и о Святителе Иоанне Златоусте и о Максиме Греке, которым современники? шили? обвинения на сексуальной почве, и о протоиерее Алексее Мечеве, любимце москвичей, передававшем духовный опыт своей семейной жизни прихожанам, и об отце Иоанне Кронштадтском… И, конечно же, о модной ныне в церкви? эротической симонии?, по которой семинариста либо уже женатого священника можно склонить к педерастии, пообещав место второго священника, а то и настоятеля на? хлебном? приходе. Особенно таких примеров много в епархиях, где священников постоянно? тасуют? с прихода на приход. Но, как говорится, обо всем за чашкой чая не перетрешь, зато попросить можно. И на наш вопрос: ?Кем бы вы, низложившие монашеские обеты, хотели видеть себя в церкви? — мы получили ответ: ?Хотим остаться священнослужителями, вступить в законный брак, быть добрыми христианами, не мучимыми более мыслями о грехе?.
