«Всевидящее око», или Бог Шевченко

Тойд¦ пов¦сили Христа, Й тепер не вт¦к би син Мар¦§
(Т.Шевченко, ?Не г𦤠сонце на чужин¦?)

140 лет назад, 10 марта 1861 года в Петербурге перестало биться сердце Тараса Григорьевича Шевченко. Литература об авторе? Кобзаря? в тысячи раз превышает объем самого главного произведения гения украинского народа. Видимо-невидимо книжек десятками языков мира (от отдельных брошюр и журнальных статей до солидных энциклопедических изданий) посвящены жизни Шевченко, его страдальческому пути национального пророка. Но говорить о Кобзаре — значит говорить о духе Украины, и, следовательно, эта тема не будет исчерпана до тех пор, пока существует на Земле наш народ. Шевченко — воистину целая Вселенная, и это особенно остро ощущает тот, кто без спешки, строка за строкой, по зову сердца, а не по требованиям программы погружается в бездонные глубины? Кобзаря?. 140-я годовщина со дня смерти поэта побуждает всех мыслящих людей опять спрашивать себя: как человек, рожденный в крепостном рабстве, возвысился до гениальных высот духа? Каким был настоящий, не мифологизированный Шевченко?
Сейчас речь пойдет у нас только об одном из множества аспектов шевченковского мировосприятия — его отношении к Христу, христианам и миссии церкви и религии в обществе. Конечно, эта проблема сверхсложная, решение ее станет возможным только благодаря коллективным усилиям всех шевченковедов. Изложенные ниже мысли — это только субъективная точка зрения автора, но, возможно, и она станет частичкой будущего гигантского труда.
Итак, каким был Бог Шевченко? Скажем сразу: не был и не мог быть атеистом тот, кому принадлежат такие строки из? Кавказа?, обращенные к Самому Творцу: ?Ми в¦ру¤м тво§ й сил¦ I слову живому: Встане правда, встане воля I тоб¦ одному Поклоняться вс¦ язики Во в¦ки ¦ в¦ки?. Не был и не мог быть атеистом тот, кто писал о себе во время духовных и физических мук в страшной ссылке, среди мертвой пустыни, живя в могиле-казарме среди убогих людей, не имея права писать и рисовать: ?Я читаю Б¦бл¦ю не щодня, а щогодини? (а Библия вообще была единственной книгой, которую разрешено было иметь поэту-ссыльному!). Не был и не мог быть атеистом тот, кто написал гениальные? Псалми Давидов¦?, где так непревзойденно воскрешен дух несокрушимой Веры в Высшее Начало (
?Пребезумний в серц¦ каже, Що Бога нема¤, В беззакон¦§ мер禤, Не творить благая. А Бог дивиться, чи ¤ ще взискующий Бога? Нема добро творящего, Нема н¦ одного!… ·дять люде зам¦сть хл¦ба, Бога не згадають?). Не был атеистом тот, чья душа до последнего вздоха стремилась верить в Божье Добро.
Так что же, был прав религиозный публицист Виктор Аскоченский (кстати, Шевченко относился к нему с нескрываемой иронией, возьмем хотя бы стихотворение? Умре муж вел¦й в власяниц¦?), когда писал о Тарасе Григорьевиче в воспоминаниях: ?Не был он атеистом. Наука не могла испортить чистого и простого его взгляда на религию. Сердце его было прекрасно, полно любви и был он сущий украинец. Эти прогрессисты и цивилизаторы сбили его с? толку?, а обстоятельства? озверили? его прекрасную впечатлительную душу? Оставим на совести Аскоченского слова про? озверение? души нашего поэта (лучшее опровержение этому — ?Кобзарь? в целом). Лучше позволим себе решительно не согласиться с автором вышеприведенных строк в том, что вера Шевченко была? простой?. Не забудем, что речь идет о гение, а упрощая его образ, ?опуская? его до себя, мы оскорбляем и Кобзаря, и нас самих.
Наоборот, взаимоотношения Поэта и Вседержителя были исключительно драматическими и сложными. Шевченко не был никогда? рабом божьим? — он разговаривал с Творцом если не как равный с равным, то, во всяком случае, как взрослый сын с непредсказуемым, временами жестоким, а иногда просто слепым отцом. Слепым — ибо иначе почему же Бог не положит конец злу на Земле? (?Чи Бог бачить ¦з- за хмари наш¦ сльози, горе? Може, й бачить, та помага, як ¦ от¦ гори Предков¦чн¦, що полит¦ Кров’ю людською?! (поэма ?Сон?). Т. е. как человек образованный Шевченко прекрасно представлял себе содержание теодицеи (оправдание Бога), которую впервые сформулировал еще Эпикур: если Бог добрый, всезнающий, и всесильный, то откуда же тогда зло в нашей жизни? Над этим вопросом автор? Кобзаря? задумывался до последних дней своих. Вряд ли его удовлетворил бы и ответ, данный богословами современности: Бог оставил зло, чтобы сберечь за человеком свободу воли. Шевченко возмущает? невмешательство? творца в земные дела (?А ти, всевидяще¤ око! Чи ти дивилося звисока, Як сотнями в кайданах гнали В Сиб¦р нев¦льник¦в святих (декабристов. — И. С.), Як мордували розпинали, I в¦шали… Око, око, не дуже бачиш ти глибоко! (?Юродивий?).
И еще один вопрос, который мучает душу поэта: за что же распят Сын Божий (?Чи справд¦ за нас, гр¦шних??), что дало Христово самопожертвование людям и какая же судьба ожидала бы Иисуса, приди Он на землю опять? Ответ (точнее, один из возможных ответов, ибо мысль Шевченко всегда в поиске) — в строках, которые приведены в эпиграфе. Об этом же — его прекрасное стихотворение? Пророк?, творческое развитие идей пушкинского? Пророка? и в то же время полемика с ним. ?Неначе праведних д¦тей, Господь, любя отих людей, Послав на землю § м пророка; Свою любов благов¦стить! Святую правду возв¦стить?! Но? навчен¦? и? лукав¦? люди? омерзились?, ?Господнюю святую славу Розтлили?. Бог за это беспощаден к людям: ?I роде лютий ¦ жестокий! Вом¦сто кроткого пророка… Царя вам повел¦в надать?! (поразительный, сугубо шевченковский мотив: земной деспот как наказание людям от Бога за их слепоту!).
Шевченко — пророк Украины, обычно утверждаем мы. Но очень необходимо? маленькое уточнение?: рабство в родном народе он ненавидел люто и слов не подбирал — ибо раб пренебрегает волей Бога: ?Ус¦ на с¦м св¦т¦ - I царята, ¦ старчата — Адамов¦ д¦ти? (т.е. равны в своих правах: ?все имеют право на жизнь, свободу и стремление к счастью?, как утверждали, например, авторы Конституции США). А тем временем, однако, ?Брат¦я мовчить соб¦, Витр¦щивши оч¦! Як ягнята: ?нехай, каже, Може, так ¦ треба?. Так ¦ треба! Бо нема¤ Господа на неб¦! А ви в ярм¦ пада¤те, Та якогось раю На т¦м св¦т¦ блага¤те? Нема¤! Нема¤!? (?Сон?). Лютой ненавистью к любому холопству как к грубому нарушению Божьего духа свободы дышит каждая строка поэмы? Юродивий?: ?А ми дивились, та мовчали, Та мовчки чухали чуби. ͦ즧, п¦д릧 раби, П¦дн¦жки царсьꦧ, лаке§ Капрала п’яного! Не вам, Не вам, в мережан¦й л¦вре§, Донощики ¦ фарисе§, За правду пресвятую стать I за свободу. Розпинать, А не любить ви вчились Брата?!
Склоняясь перед подвигом Христа, Шевченко гневно и нещадно клеймил низость и измену многих своих современников-?христиан?. Он с полным правом называл своего мучителя, императора- ?христианина? Николая I? Лютим Нероном?. Говоря о нечеловеческой жестокости своих 10-летних мук в казармах, поэт пишет в? Дневнике? (1857 г.): ?Трибунал под предводительством самого сатаны не смог бы вынести такого холодного, нечеловеческого приговора. Август- язычник, посылая Овидия Назона к диким готам, не запрещал ему писать и рисовать, а христианам Николай запретил мне и то и другое. Оба они деспоты, но один из них христианин ХIХ века. Республика Флоренция, полудикая, дьявольская христианская средних веков, и она все-таки не вела так себя со своими непокорными горожанами, хотя бы с Данте Алигьери? (?критики? Шевченко из 2001 года, которые приписывают ему? вурдалачество?, ?примитивность мышления? и тому подобное, все ли из вас смогут достичь такого уровня мысли и так писать после таких (!) страданий?).
Будучи христианином, Шевченко был истинным гуманистом. Ему не чужды были несчастья других народов — например, горцев Кавказа (это же им адресованы его известные слова: ?Бор¦теся — поборете, Вам Бог помага¤!?). И кто же в поэме? Кавказ? посягает на их свободу? Это те? православные?, о ком поэт с сарказмом пишет: ?Ми не погане, Ми настоящ¦ християни, Ми малим сит¦!?. Это те? православные?, на лицемерные речи которых об апостольской? любви к ближнему? поэт отвечает строками пламенной ненависти: ?По закону апостола Ви любите брата! Су¤слови, лицем¦ри, Господом проклят¦, Ви любите на братов¦ шкуру, а не душу?! (Думается: будущее Украины будет счастливым, если и через 50−100 лет те, кому будет дано право возлагать венки к памятникам Кобзаря, не забудут эти слова…)
Всегда хватало желающих изобразить Тараса Григорьевича недалеким фанатиком- националистом, который, мол, во всех грехах Украины обвинял поляков и евреев как людей другой веры. Факты опровергают это. Известно о дружбе Шевченко со многими известными личностями-поляками (Сигизмунд Сераковский, Эдвард Желиговский), вообще, взгляд Кобзаря на историю польско-украинских отношений прекрасно виден из известного стихотворения? Ще як були ми козаками…? Что же касается настоящего отношения Шевченко к людям иудейской веры, евреям, то из воспоминаний друзей поэта известен такой эпизод (Прилуки, 1846 год). Увидев, что горит нищая хата какой- то еврейской семьи, Тарас Григорьевич бросился, рискуя собой, спасать из горящей хаты добро, которое еще осталось. Об этом рассказывает, в частности, А. Афанасьев-Чубинский. И вообще, никогда не был националистом этот человек, который писал об Украине: ?Г¦рше ляха сво§ д¦ти ·§ розпинають: Так як пиво, праведную Кров ¦з ребер точать…?.
Отдельная проблема, достойная серьезного исследования, — это Шевченко и библейские пророки. Он прекрасно знал гневные проповеди Исайи, Еремии, Иезекииля, Осии, не раз использовал их в своем творчестве (и разве дух шевченковских пророчеств не родственен с ветхозаветными? Возьмем, например, ?Исайя. Глава 35?, Осия. Глава XIV?, Подражание Иезекиилю. Глава 19?). Объединителя славян, чешского ученого Павла Шафарика поэт сравнивает в поэме ?ґретик? с пламенным библейским пророком Иезекиилем. Интересно, как Шевченко позаимствовал у апостолов эпиграфы к своим произведениям (например, посланию? I мертвим, ¦ живим…? предшествуют слова из 4 раздела Соборного послания Иоанна: ?Аще кто речет, яко люблю Бога, а брата своего ненавидит, ложь есть?).
Позволим себе высказать такое (возможно, несколько спорное предположение). В восприятии Шевченко Бог имеет как будто три ипостаси — но не Отца, Сына и Святого Духа, как в каноническом православии, а, скорее, Свободы, Женщины-Матери и Украины. Попробуем подтвердить это словами самого поэта. ?Не вмира¤ душа наша, не вмира¤ воля? — это хрестоматийные строки из? Кавказа?. ?Душа? для христианина — это сама жизнь, это знак бессмертия и в то же время дар, который дается каждому человеку свыше и приближает его к Царству Небесному. Но ведь, как видим, поэт утверждает не только бессмертие души, но и нетленность Свободы, практически ставит между ними знак равенства!
О благоговейном отношении Кобзаря к женщине, матери известно, кажется, всем. Но вот примечательно: под пером поэта даже простая крестьянская девушка, ставшая матерью (не говоря уже о матери Христа Марии, которой Шевченко посвятил гениальную поэму), приобретает божественные черты. Ибо действительно: ?У наш¦м ра§ на земл¦ Н¦чого кращого нема¤, Як тая мати молодая з сво§ м дитяточком малим…?
И наконец — Украина. Это для поэта — центр его духовной Вселенной, главная ипостась Бога, хранимого в себе, святыня всех святынь. Воистину, она для Шевченко выше Бога! Ибо, по-видимому, только наш Пророк, единственный из всех сущих когда-то украинцев, своими муками, своей борьбой за Правду добыл право на такие гениальные строки:
?Я так §§, я так люблю
Мою Укра§ ну убогу,
Що проклену Святого Бога,
За не§ душу погублю?!