История часто удивляет нас контрастами. Вот один из наиболее ярких: в первой половине ХVII ст. на территориях Центральной Европы 30 лет продолжалась ужасная война (1618 — 1648 гг.), на первом этапе которой решающую роль играл конфликт католических и протестанских государств. Следствие этой войны, которая так и осталась в памяти потомков под названием Тридцатилетней — уничтожение на полях битв и смерть от болезней трети населения Германии, которая была главным театром военных действий. Ужасающие побоища были начаты во имя победы? истинной веры?.
А в то же самое время в Киеве во главе православной иерархии стал человек, сутью жизни которого было единство христиан всех вероисповеданий, мир церковный, а, следовательно, и общественный. Речь идет о митрополите Петре Могиле (1596 — 1647 гг.), ведущей фигуре в религиозной, духовной, образовательной, а в немалой мере — и политической жизни Украины 30 — 40 гг. ХVII ст.
Завтра, 14 января, православная Церковь отмечает день святителя Петра Могилы, митрополита Киевского. У нас он, к сожалению, известен меньше, чем самый знаменитый украинец этих времен, его современник Богдан Хмельницкий. А между тем его фигура поражает редкой целостностью, гармоничным сочетанием волевого характера, черт реального политика (с необходимым умением маневрировать!) — и высокой идеалистической мечтой: в условиях беспощадной межрелигиозной вражды католиков, униатов и православных претворить в жизнь нетленное учение Христа о любви к ближнему. Вот почему именно Петра Могилу, а не более известного в Европе и США? короля-солнце? Людовика ХIV Французского (он был назван журналом? Тайм? человеком ХVII века, ?День?, N177), мы и поставим в центр нашего рассказа.
Путь будущего митрополита не был усыпан розами. Сын господаря Молдавии и воеводы Валахии Симеона Могилы и венгерской княгини Маргареты родился 21 декабря 1596 года. В ХIХ — ХХ ст. немало историков укоряли его за? аристократическое? и? неукраинское? происхождение (о, мягко говоря, не всегда объективном отношении исследователей прошлого к Могиле мы поговорим ниже). Но жизнь уже с ранних лет научила Петра рассчитывать не так на влиятельных родственников, как на себя. А для Украины этот этнический молдаванин (кстати, румынская историография и до сих пор называет его? своим?) сделал больше, чем тысячи самозванных? патриотов?.
Господарь Симеон Могила был отравлен в результате заговора в октябре 1607 г. А 11-летний его сын, Петр, третий ребенок в семье, был отправлен учиться во Львов, в братскую школу: следует при этом принять во внимание то, что новый молдавский господарь враждебно относился ко всей семье Могил за их пропольскую ориентацию. На преданности Могилы Польше, воображаемой или настоящей, следует остановиться подробнее.
Его семья действительно была довольно тесно связана с аристократией Речи Посполитой: так, известный магнат Ярема Вишневецкий был сыном двоюродной сестры Петра, Раины Вишневецкой. Но, как правильно писал известный историк М. Василенко: ?Симпатии к польскому государству не мешали Петру Могиле с детства воспитывать в себе любовь к православной вере? (заметим, кстати, что заложенные в нас еще со школьной скамьи примитивные схемы развития общества Речи Посполитой ХVII ст., а именно: с одной стороны, шляхтичи — католики и изменники — униаты, которые поддерживали их, а с другой — православные украинцы, почти сплошь казаки, очень упрощают реальную картину истории и как раз на примере жизни Могилы это ясно видно). И хотя Пантелеймон Кулиш в полемическом запале назвал как-то нашего героя? поляком в православных ризах? — тщательный анализ исторических фактов опровергает такую оценку.
Дело в другом: и в юности, во время обучения древним языкам и богословию во Львове, а потом — в Европе (вероятнее всего, в Голландии, а не в Париже, как считалось до сегодня), и тем более во время священного служения П. Могила понимал необходимость приобщения православных людей Речи Посполитой к приобретениям европейской культуры — а посредником здесь могла быть только культура польская. ?Нам следует учиться, чтобы Русь нашу не называли глупой? — вот ясная и понятая всем формула великого просветителя, которая не потеряла своей злободневности и через 300 лет. Не все и тогда, и сейчас понимали его: зачем, чему и как учиться, но, это, по-видимому, судьба всех великих реформаторов в духовной сфере.
Поражает скорость его продвижения по церковной иерархии: в 30 лет — архимандрит прославленного Киевско-Печерского монастыря, в 34 года и к смерти в 50 — православный митрополит Киевский! П. Могила прошел тяжелую школу жизни: будущий пастырь церкви с оружием в руках участвовал в двух знаменитых битвах польско-казацкого войска против турок — при Цецоре (1620 г., там погиб наставник и опекун Могилы, гетман Станислав Жолкевский) и под Хотином (1621 г., там османская армия, в первую очередь благодаря казакам гетмана Петра Сагайдачного, была разбита вдребезги). После этого сведений о жизни Могилы имеем очень мало; известно только, что около 1625 — 1626 гг. он постригся в монахи, а в августе 1627 г., после смерти архимандрита Киевско-Печерского монастыря Захарии Копыстенского, стал его преемником на этом посту.
Для того, чтобы понять сложность и противоречивость политики Петра Могилы как архимандрита, а с 1632 г. — митрополита киевского (а отсюда — и его неподвластные времени успехи на поприще служения Богу и православному образованию и культуре) — следует внимательнее посмотреть на духовную ситуацию в тогдашней Украине. Конфликт между православными и католиками, а еще более — между православными и униатами (а среди сторонников всех трех конфессий были все те же украинцы) терзал сердце и душу нации, приводил к тому, что, по словам иностранного члена НАН Украины Ореста Субтельного, сложилась трагически-парадоксальная ситуация: церковная иерархия осталась без верующих, а верующие — без своих иерархов. Только в 1620 г. после визита в Киев иерусалимского православного патриарха Феофана и посвящения им митрополита Иова Борецкого (кстати, друга и духовного наставника Петра Могилы), православные Украины наконец приобрели своего пастыря. Но взаимная ненависть христиан не уменьшалась: православные обвиняли униатов в измене вере, в 1622 г. был убит униатский архиепископ Йосип Кунцевич; в свою очередь, униаты, пользуясь поддержкой королевской власти и шляхты Речи Посполитой, еще активнее обращали (очень часто — силой) православных Украины в свою веру. Трагический, во многом фатальный для духовной истории Украины раскол углублялся.
Все это прекрасно видел митрополит Могила — убежденный православный, но в то же время совсем не фанатичный враг Речи Посполитой, ее государства и культуры (в отличие от экстремистской части казачества и экстремистов — католиков. Все они уже после смерти его показали свою нехристианскую жестокость…). Конечно же, нужно противостоять духовной экспансии Запада — но как? Силой оружия? Нет! — решительно ответил митрополит. Силой слова, силой знания (не только теологического, а вообще всего гуманитарного знания), силой образования и культуры, следовательно, — силой правой веры. При этом, считал П. Могила, можно и нужно использовать лучшие образцы западной (пусть даже иезуитской) системы образования — если это будет содействовать подготовке священников, действительно преданных? вере православной?.
Нет ли здесь противоречия? Не свидетельство ли это цинизма митрополита? Дело в том, что Могила считал: не так? ревности в вере? недостает нашим священникам, как настоящей культуры, знания языков, произведений отцов церкви да и текстов Святого Письма. Вот почему, когда он наконец осуществил свою давнюю мечту, объединил основанную им же школу Киевско-Печерской Лавры и школу Киевского братства, создав знаменитую Киево-Могилянскую коллегию (впоследствии, через долгие годы после смерти Могилы — Академия), и сделал все, чтобы его духовное детище стало лучшей ячейкой культуры в Восточной Европе. Обстоятельное изучение латыни и польского языка (но, заметим сразу, в богослужении при Могиле, как отмечали современники, доминировал церковно-словянский язык, ?наставления? и? указания? выдавались разговорным? руським?, т. е. украинским языком), истории, логики, риторики, конечно же, и комплекса богословских дисциплин (в сурово православном духе!). Наконец, колоссальная издательская деятельность (назовем только два примера: ?Учительное Евангелие? 1637 г. на? Руськiм дiалектi?, чтобы? всякiй легче могъ познать спасительный путь?, и капитальный труд: ?Православне iсповiдання вiри?) — все это заслуженно прославило Коллегию П. Могилы на всю Европу. Не зря М.С.Грушевский, далеко не во всем разделяя взгляды Могилы, писал: ?Вплоть до последней русификации, проведенной в конце ХVII века, Киевская Академия, а с нею и восточноукраинское общество, в ней воспитанное, жили наследием Могилы, его духом?.
Он не всегда получал справедливые и честные оценки современников и потомков. Так, полонизированный украинский шляхтич Яким Ерлич как очевидец пишет о? крутом нраве? Могилы, рассказывает, как он силой захватывал монастыри, плетями заставляя монахов повиноваться, утверждает, что митрополит? при своей доброй и трезвой жизни не был чужд желаний и славы мира сего?… Но ведь сам Ерлич признает поневоле, что Могила был требовательным и даже жестоким в первую очередь к себе, поэтому мог требовать этого и от других. (?Он жил благочестиво, красиво, трезво, управлялся в добрых делах и беспокоился о целости церкви божьей?).
Эта ?забота о целости?, которая для митрополита значила стремление к миру со всеми христианскими церквями, и была в центре многих дискуссий о наследстве Могилы на протяжении веков. Это сейчас признано, что великий украинец молдавских кровей на 300 лет опередил современное экуменическое движение — а еще недавно многие из советских историков обвиняли Могилу в утверддении польско-католического влияния на украинский народ. Это — яркий пример? черно-белого? мышления: или-или, кто кого, свой — враг… А Могила не считал, что будучи сторонником православной веры, он обязательно должен ненавидеть католиков или униатов. Ведь Христос завещал: нет ни эллина, ни иудея; а еще: любите и врагов ваших?.
И хотя на него шли доносы и в Варшаву, и даже в Москву (за ?измену православию?) — митрополит искал пути к примирению. Но при этом, как отмечал Иван Крипьякевич, отстаивал четкие и конкретные условия соглашения: чтобы оно была заключено на равных условиях, чтобы сначала был избран всеми украинцами, униатами и православными, общий патриарх, без утверждения папой, а потом был созван примиренческий съезд униатов и православных с обязательностью решений. Рим не пошел на это, с православной стороны фанатиков также хватало — и совсем не случайно, что через год после смерти Могилы, 1648 г., в Украине началась кровопролитная война, жестокая и разрушительная…
Член-корреспондент НАН Украины, выдающийся философ Мирослав Попович имел все основания утверждать, что утрата П. Могилы имела гибельные последствия для дальнейшей истории Украины, поскольку предложенная митрополитом ненасильственная альтернатива защиты православия реализована не была…
Историк церкви, епископ Сильвестр Гаевский писал о Могиле: ?Не просто украинский патриот, а великан-патриот, который оплодотворил украинскую культуру на целые века вперед?. Здесь нет преувеличений. А лучше всего, по-видимому, сказал о нашем герое его последователь, известный писатель и проповедник Лазарь Баранович: ?Могила скрыла от нас Могилу. При этом пастыре принялась у нас добрая нива. Нельзя достаточно оплакать Могилу: был он нам отец и пастырь любимый?.
