Суд им давно готов. — М: ПСТБИ, 2000, 184 с.
Новая интересная публикация Православного Свято-Тихоновского богословского института (ПСТБИ) сразу привлекает внимание своим обличительным характером. Она представляет собой попытку противников кочетковцев объединить свои усилия в преддверии Архиерейского Собора, собрав критический материал в одной книге, и доказать, что многие богословские воззрения священника Георгия Кочеткова являются ересью. Посмотрим, насколько им это удалось.
По ходу ознакомления с материалами издания обнаруживается странное несоответствие арсенала используемых средств заявленным целям. Уж коли существует целое «вероучение», то такой феномен, надо думать, требует тщательного и, главное, аргументированного разбора. Непредвзятому читателю сразу же бросается в глаза, что авторы статей монографии как раз аргументами-то себя не утруждают.
Так, автор первой статьи Малков пишет, что «автор катехизисов (т.е. священник Георгий Кочетков) решительно и последовательно утверждает, что нам следует говорить не об одном, а о двух (!) Святых Духах». Затем Малков пишет, что первый из Них — «Личный» Ипостасный Святой Дух, участвовавший лишь в создании человека. Второй Святой Дух — нетварная Божественная энергия (это о библейском стихе «…и Дух Божий носился над водою»). В подтверждение этого обвинения не приводится никакой цитаты. А все дело в том, что г-н Малков так и не понял, что о. Георгий Кочетков склоняется не к толкованию св. Василия Великого (что Дух Божий в книге Бытия — это Дух Святой), а другой, тоже святоотеческой экзегезе, где Дух Божий называется силой (например, у св. Иоанна Златоуста). Однако же по ходу дела о. Георгий успевает получить ряд сногсшибательных упреков в том, что не знает св. отцов, что если даже сравнить его интерпретацию с внешне сходной идеей св. Григория Паламы, то налицо, дескать, полное несоответствие. Решаем полюбопытствовать, почему.
Оказывается, «о. Георгий утверждает, что «эта Сила — трансцендентная миру нетварная Энергия, Дух Божий, Который, может быть, еще не Бог в Своем Существе и потому не Кто, а Что, но Который непосредственно от Единого в Троице Бога. Она — не Сам Бог…». Дальше следует интерпретация г-на Малкова: «Как видим, для автора катехизисов Божественные энергии — еще не Сам Бог; они — лишь некая низшая и безличная Божественность, То, к чему нельзя обратиться, чему мы не можем сказать в молитве «Ты"… Для Паламы же «энергии» — это отнюдь не некая низшая Божественность, но, напротив, подлинное проявление личностного Бога ad extra».
Однако вопрос этот не так уж и прост, как кажется, поскольку сам св. Григорий Палама говорит о «вышележащем и нижележащем Божестве» (см. например, архим. Киприан (Керн). Антропология св. Григория Паламы. М., 1996, с. 313).
Священник Олег Давыденков плавно подводит читателя к мысли о несторианстве о. Георгия и непочитании Богородицы как Приснодевы, в то время как о. Георгий говорит, безусловно утверждая девственное зачатие, что в христианстве не принято было разглагольствовать о физической стороне этой тайны. По свящ. Олегу же выходит как раз то, что именно о. Георгий заявляет о своей претензии знать об этом больше, чем кто-либо.
Иерей Константин Польсков навязывает о. Георгию приверженность бультмановскому подходу к экзегетике Нового завета, и вот почему: о. Георгий в работах по исагогике (раздел библеистики, содержащий вводные сведения о Св. Писании, обычно исторического и археологического характера) расположил текстовый материал Евангелий по четырем разделам: притчи, логии, повествования, обобщения и переходные места, воспользовавшись классификацией Бультмана, и тут же сделался ярым сторонником уже экзегетики (т.е. системы богословских толкований) немецкого библеиста на том лишь основании, что относительно материала повествований о чудесах и явлениях о. Георгий позволил себе сказать вполне банальную вещь, что «Явления — это по сути мифологизированные (легендарные) Бого-явления».
Критик мгновенно среагировал в том духе, что Кочетков не верит в реальность евангельских чудес. На самом же деле здесь высказано лишь соображение о том, что всякое Богоявление, будучи превышением естественного порядка вещей, может выражаться мифологизированным, или, иначе, мифопоэтическим языком.
Михаил Желтов уже совсем не стесняется в выражениях, называя «историко-богословские построения свящ. Георгия Кочеткова — псевдонаукой и псевдобогословием». Достигается это легко: берутся длинные, иногда на полторы-две страницы выдержки из магистерской диссертации о. Георгия Кочеткова, которые иногда увенчиваются то выводами типа: «субъективизация апостольского преемства иерархии ведет Кочеткова к субъективизации роли мирян в Церкви» (никаких комментариев), то обвинениями во лжи, например, на слова «Церковь никогда не может признавать бездуховное и бесплодное крещение своим, т. е. подлинным таинством Крещения, даже если оно совершалось ее истинным представителем с соблюдением всех основных внешних формул и правил». Интересно, как же следует относиться к памяти св. Кирилла Иерусалимского, чьи слова Желтов приводит в составе цитаты из диссертации: «Вода тебя примет, а Дух не примет». Неужто святитель тоже лжец или все-таки таинство не может сводиться к правильному воспроизводству своего чинопоследования? Добавим еще, что своими выводами Желтов походя объявил несостоятельным и известный на весь православный мир Свято-Сергиевский богословский институт в Париже, где «пострадавшая» диссертация и была защищена.
Своего пика обвинительное многоголосие достигает в подводящей итоги заключительной статье священника Бориса Левшенко, где уже и вовсе открыто говорится о том, что он и о. Георгий Кочетков принадлежат к разным Церквам. Хотелось бы знать, уж не хочет ли о. Борис прописной буквой при обозначении двух Церквей подчеркнуть благодатность обеих?
Кроме того, о. Борис в своей статье пишет: «Церковь отбрасывала все лишнее, все «мешающее» ей (например, агапы, хилиазм исчезли соответственно во II и III веках)…» Непонятно, как можно поставить в один ряд агапы, являющиеся отжившим моментом церковной практики, и хилиазм, который представляет собой осужденное Церковью учение о тысячелетнем царстве Христовом на земле. Выходит, что еретическое учение долгое время признавалось Церковью, а потом «устарело» и было отменено?! Таким образом, суждения самого о. Бориса, статья которого является в книге итоговой, вызывают серьезные сомнения с богословской точки зрения.
