Сколько, казалось бы, написано о свободе совести, об этом условии sine qua non настоящей религиозной веры, не говоря уже о правовом демократическом государстве, провозглашенном, кстати говоря, в ст. 1 конституции РФ. Но нет, опять раздаются голоса против этого, может быть, высочайшего принципа веротерпимости в духовно-социальной жизни человечества.
В недавно принятых на Архиерейском соборе в Москве (13−16 августа 2000 г.) «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви» (далее: ОСК РПЦ), в разделе «Церковь и государство» (3.3), говорится, что появление принципа свободы совести «свидетельствует о распаде системы духовных ценностей, потере устремленности к спасению в большей части общества…» Далее в том же разделе читаем: «Утверждение юридического принципа свободы совести свидетельствует об утрате обществом религиозных целей и ценностей, о массовой апостасии и фактической индифферентности к делу Церкви и к победе над грехом».
Предполагается, что РПЦ (Московский Патриархат) исповедует православное христианство. То есть хоть и православное, но все-таки христианство, и именно то христианство, где свобода совести личности как раз и утверждается, причем самим Христом: «И познаете Истину, и Истина сделает вас свободными» (Ин 8:32).
Или в Евангелии здесь имеется в виду не свобода совести, а какая-то другая свобода? Посмотрим, как понимали свободу святые отцы древности.
Св. Афанасий Великий (293−373): «Сам Господь не принуждает, а отдает на полное произволение, когда говорит всем: „если кто хочет идти за Мною“ (Мф 16:24), а ученикам: „не хотите ли и вы отойти?“ (Ин 6:67). Спаситель, приходя ко всякому, не вторгается с насилием, а только стучит (Откр 3:20) и, когда отворяют, входит, а когда медлят и не желают принять, уходит. Нет, не мечами и стрелами, не посредством военных отрядов, а убеждением и советом возвещается истина. А какое убеждение там, где страх от царя? Какой совет там, где возражающего наказывают изгнанием или смертью?» (цит. по: В.В.Болотов. Лекции по истории древней церкви).
Св. Иларий Пиктавийский (ок. 367) обращался к императору Констанцию: «Для того вы и поставлены, за тем вы и смотрите, чтобы ваши подданные пользовались дорогою для них свободой. Возмущенный мир церкви нельзя восстановить, разрозненных нельзя собрать иначе, как предоставив им полную свободу жить по своим убеждениям, без всякого рабского принуждения. Если бы вы употребили насилие даже в интересах истинной веры, и тогда епископы, с их учительским авторитетом, пошли бы против вас и сказали: Бог — Господь всей вселенной, Он не нуждается в подневольном послушании, не требует вынужденного исповедания. Его нельзя обмануть, а Его благоволение можно заслужить искренним исповеданием Его» (там же).
В том же духе веротерпимости и уважения к свободе человека высказывались и другие выдающиеся христианские авторы первых веков христианской веры: св. Феофил Антиохийский, Лактанций, Тертуллиан.
Либерализм, как известно, бывает разный. Хорошо известны злоупотребления экономического либерализма, которые мало чем отличаются от знаменитого «естественного отбора», когда побеждает сильнейший и наглейший. Но здесь речь идет о том, что высокие истины религии могут постигаться только свободно. А значит, должно быть уважение к свободному выбору человеком своего мировоззрения.
Что же такое нашло на соборных отцов на рубеже II и III тысячелетий? Казалось бы, все православие основано на Св. Предании. Многие православные утверждают, что православие и есть Св. Предание. Не может быть, чтобы высокопреосвященные архиереи его не знали. Отрицание принципа свободы совести в ОСК не подкреплено ни одной ссылкой на святых отцов.
Знать-то они его, конечно, знают, но, похоже, здесь действует другой, совсем не евангельский фактор. Православие в течение большей части своей истории существовало в условиях империи, было государственной религией, пользовалось определенными привилегиями. Отсюда почти автоматически следовала необходимость борьбы со всевозможными «еретиками». Причем борьба не только путем убеждения, но и путем принуждения с помощью государства. Ортодоксальные христиане, с принятием христианства как государственной религии, из гонимых превратились в гонителей. «Еретики» преследовались, ущемлялись в правах и т. п. Достаточно вспомнить судьбу старообрядцев или русских протестантов в Российской империи, репрессии против русских, принимавших католичество. РПЦ, несмотря на страшный разгром большевиками, последующее многолетнее полулегальное существование и не совсем понятное «духовное возрождение» во время «перестройки», психологически остается в имперском прошлом, когда у нее была монополия в религиозной сфере, а каждый русский должен был быть православным. Канонизация последнего императора, кстати говоря, очень будет способствовать монархическому типу сознания и этническому пониманию религиозности, которое не соответствует современному пониманию свободы вероисповедания, закрепленному в международных документах, признанных Россией. (Например, в Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод).
Другая причина неприятия архиереями принципа свободы совести — то историческое обстоятельство, что за свободу совести боролись не христианские Церкви большинства, а религиозные меньшинства (секты), люди вообще нецерковные, в общем — всяческие «не наши». Принцип свободы совести действительно восторжествовал в эпоху секуляризации в Европе. Но вот как понимал это обстоятельство Вл. Соловьев: «Нельзя отрицать того факта, что социальный прогресс последних веков совершился в духе человеколюбия и справедливости, т. е. в духе Христовом. Уничтожение пыток и жестоких казней, прекращение, по крайней мере на Западе, всяких гонений на иноверцев и еретиков, уничтожение феодального и крепостного рабства — если все эти христианские преобразования были сделаны неверующими, то тем хуже для верующих» («Об упадке средневекового миросозерцания»).
Вина христиан — то, что христианский принцип свободы совести оказался восстановленным не христианами или бывшими христианами, порвавшими с Церковью. Христианам следует покаяться и признать свой грех в этой области, а не упорствовать в церковно-корпоративных амбициях. Католическая Церковь это уже совершила на II Ватиканском соборе, приняв «Декларацию о религиозной свободе».
Строго говоря, в ОСК РПЦ отрицается не столько свобода совести как таковая, сколько свобода совести, юридически оформленная в виде конституционного принципа. Надо отдать дань мужеству соборных отцов в том, что они решились подрывать основы не только конституционного строя России (см. ст. 28 конституции), но и международного права. Ведали ли они, что творили?
Санкт-Петербург
