Несомненно, прошедший юбилейный Архиерейский Собор РПЦ можно смело назвать одним из самых выдающихся событий церковной (да и не только церковной) жизни XX века. И дело даже не в канонизации Николая и не в первой в истории православия социальной доктрине. Просто этот Собор стал для Русской Церкви переломным моментом, когда можно подвести итоги прошедшего периода ее жизни и сделать определенные прогнозы относительно будущего.
Особую важность и исключительность этому Собору придают не отдельные его определения (хотя сами по себе они тоже имеют немалое значение), а общая направленность, стратегия, выражением которой они и являются. По сути дела, Собор провозгласил новый курс РПЦ, главными приоритетами которого становятся централизация и жесткий контроль над всеми сферами церковной жизни.
Какими же путями священноначалие РПЦ намерено достигнуть поставленных задач?
Практически все они довольно четко и ясно изложены в докладе Святейшего Патриарха, зачитанном им на открытии Собора. В нем Алексий II задал тон всей последующей работе Собора, так что все принятые решения стали лишь реализацией общего стратегического направления для каждой конкретной сферы церковной жизни.
Что именно, по мнению Патриарха, дезинтегрирует Церковь и мешает осуществлению нового курса?
Прежде всего чрезмерная самостоятельность епархиальных архиереев, многие из которых, по словам Его Святейшества, не удосуживаются даже составлять годовые отчеты для Московской Патриархии или составляют их крайне небрежно. И дело тут не просто в непочтительности к вышестоящей инстанции. В годовых отчетах архиерей должен предоставлять полную информацию о жизни своей епархии, в том числе обо всех проводимых им программах и затраченных на них средствах. А как раз вот этого многие представители высшего духовенства делать не хотят. Поэтому в своем докладе Патриарх потребовал от архиереев приведения в своих отчетах всех соответствующих цифровых показателей. Причем в отношении тех, кто и дальше будет удерживать ценную информацию, дело не ограничится «строгим выговором». По словам Патриарха, в таком случае можно будет сделать «неутешительный вывод о соответствии архиерея занимаемой должности». Позиция священноначалия РПЦ вполне логична. Ведь именно контроль над финансовой стороной церковной жизни позволит контролировать и все остальные ее сферы.
Не менее жестко Святейший Патриарх прошелся и по священникам. Опять же главным упреком стало неправильное использование финансовых средств. Приходские батюшки, по словам Алексия II, тратят слишком много денег на строительство шикарных домов и чересчур богатую отделку храмов, в то время как на содержание полноценных приходских школ или открытие интернет-страницы средств не находят. Упоминание про Интернет не случайно. Святейший Патриарх считает, что преодолению разобщенности между епархиями и Московской Патриархией и укреплению вертикали церковной власти должно способствовать более активное использование современных коммуникационных технологий, в первую очередь Интернета. Похоже, что Московская Патриархия решила всерьез взяться за усиление своей информационной кампании, причем ориентирована она будет не только на церковную среду, но и на светское общество. И неудивительно. Крепкой, административно слаженной структуре, какой, по замыслу священноначалия, должна стать РПЦ, необходимо вести такую же слаженную и четкую информационную политику.
Еще одним фактором, дестабилизирующим церковную жизнь, является, по мнению Его Святейшества, деятельность многих изданий радикальной направленности, называющих себя православными, которые выдают свою позицию за официальную точку зрения Церкви. Принятие социальной доктрины и основных принципов отношения к инославию должно прояснить церковный взгляд на многие острые вопросы, тем самым сузив поле деятельности для всевозможных «борцов за православие».
Таким образом, руководство РПЦ устанавливает жесткую вертикаль власти буквально во всех сферах церковной жизни.
Впрочем, сами по себе решения Собора являются только декларацией. Их еще необходимо воплотить в жизнь. И тут возникает вопрос: с помощью каких властных рычагов руководство РПЦ намерено проводить свой новый жесткий курс, который неизбежно потребует массу репрессивных мер? Тот метод закулисных решений, который до сих пор практиковался в Русской Церкви, вряд ли соответствует новой стратегической линии ее руководства.
Ответом на этот вопрос стали слова председателя отдела внешних церковных сношений Московского Патриархата митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла, который на итоговой пресс-конференции Собора сообщил, что согласно новому Уставу об управлении РПЦ вводится институт церковного суда. Так что теперь все репрессивные меры можно будет осуществлять вполне гласно, что поможет избежать закулисных интриг и вполне справедливого недовольства верующих.
Необходимость радикальных перемен в современной церковной жизни вряд ли вызывает у кого-то сомнения. Однако почему руководство РПЦ приступило к ним именно сейчас?
Ответ становится ясен, если учесть, что действия священноначалия Русской Церкви практически идентичны тем государственным преобразованиям, которые начались с приходом к власти нынешнего президента Владимира Путина — то же самое стремление к централизации и укреплению вертикали власти. Идеи президента о создании единого государственного медиахолдинга вполне созвучны призывам Патриарха использовать в церковных структурах современные коммуникационные технологии и более активно сотрудничать со светскими СМИ.
Необходимость преобразований церковной жизни назрела уже давно, однако осуществить ее в «ельцинский» период не представлялось возможным, так как между государством и Церковью сложились определенные отношения, настолько глубоко затрагивающие ее организационно-административную сферу, что ни о каких серьезных изменениях тогда не могло быть и речи.
После распада Советского Союза, когда главным пугалом был коммунистический тоталитаризм, российская государственная система погрузилась в неопределенное, аморфное состояние. Властная вертикаль ослабла, руководители местных администраций разного уровня получили небывалую самостоятельность как в законодательной области, так и в сфере практических решений.
Такая же судьба постигла и Русскую Церковь. Московская Патриархия, дискредитированная в глазах многих верующих слишком тесным, на их взгляд, сотрудничеством с советским режимом, начала быстро терять свою руководящую роль, в результате чего контроль над церковной жизнью заметно ослаб. Такое положение очень скоро привело к общей дезинтеграции и дезориентации православной общественности. Начались злоупотребления властью со стороны священников и архиереев. Верующие быстро разделились на «консерваторов» и «либералов», между этими группами завязались бесконечные разборки.
Приход Путина и его новый курс заставили руководство РПЦ всерьез подумать о возможности радикальных преобразований церковной жизни. Смена власти должна неизбежно привести к пересмотру принципов церковно-государственных отношений. Их определение, в свою очередь, напрямую зависит от того состояния, в котором находится сейчас Русская Церковь. Вопреки утверждениям о том, что нынешние иерархи не способны на какие-либо серьезные преобразования церковной жизни, священноначалие РПЦ в сжатые сроки сумело сделать все, чтобы для новой власти Церковь не была просто одним из общественных институтов. Недаром в принятой на Соборе социальной доктрине особо подчеркивается иноприродность Церкви и государства. Исходя из этого, государство не должно ставить себя выше нее.
Пункт доктрины, согласно которому Церковь в определенной ситуации может призвать верующих к гражданскому неповиновению, вполне органично вписывается в общую стратегию руководства РПЦ. Он лишний раз подчеркивает независимость и социальную значимость Церкви, которая отнюдь не намерена ограничиваться пассивной поддержкой государства независимо от того, какие бы решения оно ни принимало. Негативная реакция на этот пункт президента, которая, как говорят, и стала главной причиной необычной сухости его недавней встречи с духовенством, тоже вполне понятна. Путин впервые увидел Церковь в ее новом качестве, а все новое, как известно, воспринимается с настороженностью. Так что не стоит воспринимать это охлаждение отношений слишком серьезно. И подчеркнутая независимость руководства РПЦ, и негативная реакция Путина — не более чем взаимная демонстрация силы. Пройдет некоторое время, и обе стороны станут рассматривать новые основы взаимоотношений, которые учитывали бы изменения, произошедшие как в Церкви, так и в государстве. Что из этого получится — покажет время.
