Медико-педагогическая конференция прошла в Москве 31 октября — 1 ноября. На ней обсуждались в первую очередь проблемы биоэтики, деторождения и планирования семьи в свете «Основ социальной концепции Русской Православной Церкви», принятых в августе на Архиерейском Соборе РПЦ.
Планирование семьи давно служит предметом дискуссии. Современные средства позволяют женщине (или супружеской паре) решать, когда и сколько детей заводить. Как показала печальная практика, если женщина по каким-то причинам не имеет возможности или не хочет рожать ребенка, она почти всегда найдет способ его не иметь. Наиболее безболезненный путь — контрацепция. Православная Церковь (как, впрочем, и мусульманство, и иудаизм) приветствует рождение как можно большего количества детей, но по принятой в августе концепции не запрещает методы предупреждения беременности с помощью неабортивных противозачаточных средств (например, презерватива). Аборт — варварская операция. Для нормальной женщины — это драма. Православная Церковь рассматривает развитие плода как творческий акт Бога, поэтому аборт считается тяжким грехом. Но в случае, когда продолжение беременности угрожает жизни матери, особенно если у нее уже есть дети, Церковь относится к прерыванию беременности со снисхождением. С этим положением согласны не все священнослужители. Высказывалось мнение, что врач, рекомендующий больной женщине отказаться от родов, боится ответственности за ее жизнь. Это так — врач отвечает за жизнь роженицы. Но и священник, советующий женщине не слушаться врача, должен в таком случае нести ответственность за ее благополучное разрешение от родов.
Другая проблема — биомедицинские методы, генная инженерия. Церковь приветствует методы, направленные на исцеление, и считает преступными попытки усовершенствования человека путем манипуляций с геномом. Приветствуется и клонирование тканей с целью использования их для лечения, но недопустимо клонирование человека. Трансплантация органов от живого донора возможна только по его желанию, это акт самопожертвования. Отрицается фетальная терапия и тем более эвтаназия даже по желанию больного.
С прогрессом медицины постепенно меняется отношение Церкви к ее достижениям. Но, конечно, многое зависит от конкретных священнослужителей. Были и такие суждения: продление жизни не имеет цены — жить хочется и в двадцать пять лет, и в семьдесят пять, главное — не здоровье, а спасение души. Трудно придется врачу, если священник будет не его союзником, а противником. Взаимодействие Церкви и здравоохранения может быть очень плодотворным, ведь врач и священник встречают человека на пороге жизни и провожают в последний путь.
