>
Формирование внутренней политики России на фоне поиска национальной идеи и упорядочивания административной системы невозможно сегодня без учета религиозного фактора.
Либерализация законодательства, случившаяся десять лет назад, способствовала включению верующих в активную социальную жизнь. Они объединяются в благотворительные, образовательные, коммерческие, политические организации. Количественный рост религиозных объединений завершен. Ситуация двухтысячного года характеризуется уже не внутренними, а внешними процессами, которые воздействуют на общественную жизнь и государственную политику. Религия и власть, попеременно являясь в России то партнерами, то конкурентами, никогда не сливались в единый духовно-правовой механизм, демонстрируя порой конфликтные, далеко не «симфонические» отношения.
В конце ХХ века ситуация изменилась. Перед Церковью и властью встал вопрос о новых подходах в регулировании их отношений, но поскольку внутренние идеологические формы этих отношений еще только предстояло выяснить, необходимо было освободиться хотя бы от внешних. Слом в 1990—1991 гг. системы уполномоченных по делам религий, несомненно, был положительным актом, революционный характер которого провоцировал интеллектуальный поиск новой концепции церковно-государственных связей.
Нынче на громадных пространствах Российской Федерации одновременно протекают свободные разнонаправленные религиозные процессы, которые завершаются катастрофичным институциональным разделением традиционных религий. Расколот иудаизм, расколот буддизм, расколот ислам… В этом нет ничего удивительного или специфически российского. Религиозная ситуация ни в каком месте, ни в какие времена не бывает стабильной в силу иррациональной природы самой религии и ее эмоциональной концентрации как в отдельной личности, так и в обществе в целом. Именно поэтому государство должно не вмешиваться во внутреннюю жизнь церквей, а создать некую эталонную схему церковно-государственных отношений, которая бы, с одной стороны, оставляла допуск либерального выхода за пределы предложенного образца, с другой — не позволяла иррациональной религиозной стихии становиться опасной для общества.
Религия в качестве хранителя морали и нравственности относится к той форме интеллектуальной и духовной практики, которая, точно так же как и политика, стремится регулировать отношения между людьми, принадлежащими к различным стратам. Следовательно, государство может разговаривать с религиозными организациями так же, как и с политическими партиями, — на языке юридического права.
Закон о свободе совести и религиозных объединениях 1997 года явно не справляется с возложенной на него задачей. По-прежнему не преодолена проблема федерализма — местные законы о религиозных объединениях противоречат федеральному. По-прежнему не завершен процесс перерегистрации религиозных организаций. По-прежнему не выработан механизм, предотвращающий сращивание региональной власти с местными религиозными элитами.
Как же выстроить отношения государства и религиозных организаций? Стремиться к полной религиозной свободе или предпочесть патернализм государственного контроля? Отдавать приоритет традиционным культурообразующим религиям или отстаивать великий принцип веротерпимости?
Перед Россией стоит сложнейшая задача построения церковно-государственных отношений таким образом, чтобы в условиях разнонационального государства заставить одновременно работать оба этих принципа и при этом избежать этно-конфессионального напряжения.
Для этого рано или поздно придется пересмотреть концепцию Закона о свободе совести и религиозных объединениях и вместо действующей регистрационной предложить согласительную систему взаимоотношений между религиозными организациями и государством, которая будет строиться на принципах социального партнерства между каждой церковью в отдельности и Российским государством в целом.
Сегодня свобода совести понимается в абсолютном ее значении, а религиозные организации цинично рассматриваются в качестве субъектов рыночных отношений. Первое провоцирует рождение суррогатных религиозных движений, второе провоцирует криминализацию традиционных церквей. Оба явления губительны для нации.
Согласительная система предусматривает заключение договора между каждой религиозной организацией и государством. Обе стороны берут на себя определенные обязательства. Церковь занимается социальной работой, воспитанием сирот и так далее. Государство обеспечивает финансовую поддержку, систему льгот и защиту. Одновременно договаривающиеся стороны получают определенные права. Церковь на проповедь, а государство — на финансовый контроль расходуемых средств.
Права, обязанности и сфера деятельности оговариваются в каждом конкретном случае, исходя из российских интересов и опираясь на разработанное законодательство о религиозных объединениях. Подобный подход сохраняет демократический принцип, позволяет полнее использовать потенциал традиционных религий, ограждает личность от посягательств псевдорелигиозных групп и одновременно предупреждает возбуждение конфликта между конкурирующими религиозными организациями.
В период экономической нестабильности государство нуждается в солидарности с религиозными объединениями. Установление честной согласительной системы в церковно-государственных отношениях позволит развивать контакты между Церковью и государством в русле социального партнерства.
Переход от состояния концептуального хаоса к осмысленному формированию религиозной политики, переход от действующего регистрационного к предлагаемому согласительному принципу или иному, соответствующему российским религиозно-политическим реалиям, потребует времени, интеллектуальной концентрации и политической воли.
Сегодня отношениями государства с религиозными объединениями занимаются специалисты четырех крупных госструктур.
Отдел по взаимодействию с религиозными организациями администрации президента обеспечивает политический аспект в формировании государственно-церковных отношений. Комитет Госдумы по делам общественных и религиозных организаций вырабатывает проекты законов, поправки и проч. Комиссия по вопросам религиозных объединений при правительстве РФ решает конкретные текущие проблемы, находящиеся в компетенции исполнительной власти. Министерство юстиции регистрирует религиозные организации.
Ни одна из структур не обладает ни необходимыми административными возможностями, ни соответствующими полномочиями для выработки и апробации новой концептуальной схемы.
В этой ситуации целесообразно создать единый орган, который объединит усилия по регулированию существующих и формированию новых церковно-государственных отношений. Министерство по делам религий слишком неповоротливый и дорогостоящий орган. Нужна немногочисленная, мобильная структура, назовем ее условно Департаментом по культам, владеющая региональной информацией и способная принимать практические и теоретические решения. Ввиду особой социально-политической значимости департамент по культам должен иметь прямое подчинение президенту и быть встроенным в систему полномочных представителей. Департамент возглавляет директор в ранге полномочного представителя президента с семью заместителями, входящими в систему полномочных представителей. Таким образом, региональные чиновники департамента по культам выводятся из подчинения местных администраций. Это главное, далее детализировать положение о департаменте по культам уже не представляет труда.
Структуризация церковно-государственных отношений уже назрела.
