 |
| Богослов. Ru | Игумен Филипп (Рябых) | 28.10.2009 |
Данная статья — это размышление, на которое автора натолкнули следующие слова Основ социальной концепции Русской Православной Церкви: «Современные демократии, в том числе монархические по форме, не ищут божественной санкции власти. Они представляют из себя форму власти в секулярном обществе, предполагающую право каждого дееспособного гражданина на волеизъявление посредством выборов» (III, 7). Возникает вопрос, а если бы демократия стремилась к такой санкции? Как бы этот поиск мог бы развиваться? Одним из основных институтов демократии является парламент, а значит и выборы в этот орган управления. Поэтому представляется важным рассмотреть эти два института — выборы и парламент — с точки зрения их соответствия основам православного мировоззрения.
До сих пор многие в России воспринимают выборы как манипуляцию с волей народа. Да и в «старых» демократиях сегодня испытываются большие проблемы с явкой на выборы. На этом фоне недоверие к выборам среди православного населения России не представляется чем-то из ряда вон выходящим. Оно вписывается в настроения, характерные для всего населения страны и заграницы. Но есть и нечто особое в позиции православных христиан. Нередко выборы воспринимаются ими как нечто инородное для православной традиции и греховное само по себе, независимо от того выбора, который делается.
В чем же заключается основная проблема института выборов для православного человека? Прежде всего, хотелось бы сказать о том, в чем проблему чаще всего ищут и в чем ее как раз нет. Некоторым наблюдателям кажется, что греховным признается сам выбор, потому что он есть проявление самостоятельности, которое якобы противоречит догматическому и иерархическому духу христианства. Однако для христианства свобода выбора является основной характеристикой природы человека, созданной по «образу и подобию Божию» (Быт.1, 26). По словам святого Григория Нисского, «человек стал боговидным и блаженным, будучи почтен свободой».
Дело в другом. Христианство озабочено вопросом применения свободы: да, свобода у человека есть, но как ей распорядиться? Нельзя же только обладать свободой, никак не применяя ее, а именно это порой предлагают крайние либералы. Пророк Давид следующим образом описал идеал самоопределения свободы: «Уклоняйся от зла и делай добро» (Пс.33, 15). В свою очередь для верующего христианина очевидно, что добро связано с Богом. Забвение Бога, источника жизни для всего сущего, приводит к разрушительным последствиям, как в личной, так и в общественной жизни. Кроме того, без Бога человек теряет очень важное измерение в своей жизни. Образ Божий в человеке также означает, что Бог пригласил людей к со-творчеству с Ним, к участию в Его Божественной жизни. Поэтому естественным выводом для православного сознания является необходимость согласования человеческой воли с волей Божией. То же самое происходит, когда человек совместно с другими людьми предпринимает некое дело — он согласовывает свою волю с волей других. И это не считается ущемлением свободы. В нынешней секулярной концепции выборов, православное сознание смущает не то, что они дают возможность проявить свободу людей, а то, что современный человек не сверяет свой выбор с волей Божией. Совершенно очевидно, что такой подход к выборам является наследством эпохи модерна, которая вывела Бога за пределы общественной жизни.
Влияние этой просвещенческой концепции отражено и в современной российской Конституции. В ее третьей статье записано: «Носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ». Затем говорится о том, что «высшим непосредственным выражением власти народа являются референдум и свободные выборы». Таким образом, воля народа ставится на первое место, а речи о воле Божией даже не идет. В то же самое время для каждого христианина неизменными остаются слова Спасителя: «дана Мне всякая власть на небе и на земле» (Мф.28, 18), то есть не человеческая воля есть источник власти, а воля Божественная. Кстати, знаменитая латинская пословица «vox populi — vox dei» не означает, что, по мнению древних римлян, народ a priori способен сам по себе выражать волю Божию. В древнем понимании эта пословица означала, что для политиков голос народа становится своего рода божеством, которому они беспрекословно подчиняются. В этой фразе и нет мысли о том, что народная воля — это всегда благая воля и точно выражает то, что желает Бог. Очень часто светлые умы человечества признавали, что массами людей могут овладевать совершенно безумные и разрушительные идеи. Человеческая история дает тому много примеров. Но в массах могут также распространяться мощные позитивные и созидательные настроения. Тот или иной ход событий зависит от того, на сколько народ ищет добра и согласует свой выбор с законом Божием. В противном случае его действия могут легко попасть под влияние лукавого.
Но неужели у выборов нет никакого шанса для исправления от «перегибов» модерна? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо обратиться к генезису той общественно-политической системы, которая бесспорно имела механизм согласования воли человеческой и воли Божией — освященной монархии. Явление освященной монархии, родилось не по инициативе Бога, но в результате импульса, исходившего от людей. Как раз в Основах социальной концепции Русской Церкви напоминается об этом. В первой книге Царств рассказывается о том, что в древнем Израиле богоустановленным правлением была теократия. Она существовала без институтов государственной власти. Сам Бог заботился о древнем еврейском народе. Проводником Божией воли были судьи, которые судили и организовывали народ в случае необходимости. Но слабость веры еврейского народа в заботу Бога привела к тому, что он захотел иметь видимое проявление власти в лице царя: «Мы будем как прочие народы: будет судить нас царь наш, и ходить пред нами, и вести войны наши» (1Цар.8,20). Таким образом, Библия нам сообщает, что монархия даже не была изобретением богоизбранного народа, но была заимствована им от язычников.
В той же первой книге Царств говорится о Божием разочаровании относительно выбора еврейского народа, отвергшего прямое Божественное правление. Все же, по Своему человеколюбию, Бог благословил монархию, сообщая через пророка Самуила условия, при которых Его благословение будет пребывать на этой форме правления: «Если будете бояться Господа и служить Ему и слушать гласа Его, и не станете противиться повелениям Господа, и будете и вы и царь ваш, который царствует над вами, ходить вслед Господа, Бога вашего, то рука Господа не будет против вас; а если не будете слушать гласа Господа и станете противиться повелениям Господа, то рука Господа будет против вас, как была против отцов ваших» (1Цар.12, 14−15). На сколько прочность монархии зависит от верности царя Божественным заповедям, было показано уже на первом израильском царе Сауле. Бог отверг его за непослушание и поставил нового царя — Давида. Эта подробность библейского повествования говорит о том, что воля человеческая играет важную роль в истории и принимается Богом, если она готова согласовываться с Его законом. Очевидно, что в царской власти согласование воли Божией и воли человеческой происходит удобнее, так как Господь имеет дело с одним человеком — монархом, которого все остальные дают обещание беспрекословно слушать, принося присягу. В христианскую эпоху учение о монархии продолжило ветхозаветную традицию. Перед вступлением на царство Церковь молилась о том, чтобы Господь даровал дары Святого Духа царю для несения ответственного и трудного служения своему народу. Но и после венчания и помазания на царство правитель должен был постоянно работать над своим сердцем и сохранять верность Богу. Только в этом случае можно было говорить о помощи Божией царской особе и освящении монархии Богом.
Возникает вопрос: может ли демократия, которая при своем зарождении «вывела» Бога за скобки общественной жизни, все же найти способ согласования не только различных интересов многих людей, но и согласования народной воли с волей Божией? Для Бога все возможно. Спаситель говорит: «Дух дышит, где хочет» (Ин. 3, 8). Через молитву человек может призвать Святого Духа на свое дело и, если оно не противоречит воли Божией, то Господь без сомнения его благословит. Преподобный Силуан Афонский рекомендовал молиться перед всяким начинанием, и если после этого совесть смущается предстоящим делом, то значит, его и не надо совершать. Следовательно, прежде, чем идти на выборы, надо помолиться. Все выборы проводятся в воскресный день, поэтому верующий человек может сходить в храм, причаститься, может быть, помолиться на сугубом молебне, а затем уже идти на избирательный участок. Во время предвыборной кампании в Государственную Думу 2003 года в Екатеринбургской епархии уже прошел апробацию этот новаторский опыт. Священники Свято-Никольского прихода этого города издали пособие «Назидание о седьмом декабря» (именно на 7 декабря были назначены выборы), были приведены тексты молитв, которые следует прочесть перед голосованием для получения благословения на правильный выбор («Царю Небесный» и молитва великомученице Екатерине, покровительнице города). При этом в листовках отсутствовала какая-либо агитация.
Конечно, в итогах голосования людей воля Божия могла бы проявиться нагляднее, если бы весь народ стремился к нравственным идеалам и почитал Бога. Но даже, если это не так, то вклад православных людей состоял бы уже в том, чтобы через свое участие они внесли в процесс национальных выборов молитву Богу и рассуждение в Боге. Подобная концепция участия в выборах стала бы реальным разрывом с секулярным вариантом демократии, наполнив новыми силами ее формы. Даже если по своему совершенству демократия отстоит дальше от теократии, чем монархия, как об этом говорится в Основах социальной концепции Русской Православной Церкви (III, 7), это не значит, что верующие люди, живя в условиях более низкой по своим нравственным возможностям форме правления, должны что-то совершать без молитвы Богу. Христианам необходимо найти возможности жить с Богом даже в тех условиях, которые менее всего для этого приспособлены, но которые сейчас являются данностью.
Конечно, молитва не отменяет рассуждение. Наоборот, она помогает просветить наш разум, сделать правильные выводы о кандидатах и их программах. К самому акту выбора необходимо готовиться. Было бы идеально, чтобы верующие люди не только следили за заявлениями и программными обещаниями кандидатов в депутаты, но и сами выдвигали кандидатов или старались воздействовать на существующие партии, чтобы они сверяли свои предложения с законом Божиим и включали в свои программы вопросы, важные для верующих людей. Конечно, рассуждение о политической программе, согласующейся с законом Божиим, тема для отдельного и более детального разговора. Полагаю, что самым неправильным для верующих людей было бы находиться в стороне от жизни страны, одним из элементов которой являются выборы. Приближение к идеалу Святой Руси не состоится, если верующие люди не придут в гущу национальной жизни, оставаясь при этом гражданами Небесного Града.
Теперь перейдем к теме парламента, работа которого также максимально секуляризована, начиная с эпохи Просвещения. Поместный Собор Русской Православной Церкви, прошедший после кончины Патриарха Алексия II в 2009 году, вызвал оживленные дискуссии в обществе по поводу того, какая модель этого органа будет более адекватно отражать сегодняшнюю реальность в Церкви. При этом многие проводили параллели работы собора с работой парламента. На мой взгляд, такое сравнение вполне правомерно, так как современные парламенты имеют прямую генеалогическую связь больше с церковными соборами, чем с народными собраниями в античных полюсах. Церковный Собор основан на совершенно особой концепции, которая получила название соборность. Есть исторические примеры ее приложения в государственной сфере — первые земские соборы, предтечи российских парламентов, появились в нашей стране в XVI веке.
Поместный Собор, как и парламент, является представительским органом, и на нем действительно представлены люди всех служений, существующих в Церкви — это епископы, клирики, монашествующие и миряне. Кроме того, к ним присоединяются представители учебных заведений и административных структур церковного организма. В этом принцип формирования Собора близок к сословному. Жаль, но парламентаризм сегодня практически полностью отказался от такого подхода, в результате чего остаются не представленными интересы целых групп людей, и утрачивается живая связь с народной жизнью.
Процедура и регламент Поместного Собора также схожи с парламентскими. Их цель состоит в том, чтобы обеспечить принятие решений на основе добровольного и свободного волеизъявления присутствующих делегатов. Так, участники Собора могут выдвигать своих кандидатов в Патриархи, что обеспечивает альтернативность выбора. Выборы проходят тайным голосованием на закрытом заседании, чтобы исключить всякое внешнее воздействие на делегатов. Кроме того, соборяне могут предлагать различные вопросы для обсуждения в установленном процедурой порядке.
Тогда в чем же разница между парламентом и Собором? Водораздел между ними проходит по тому, на что ориентируются соборяне и депутаты, делая свой выбор.
Современный парламент является также продуктом эпохи модерна как и выборы в него. Поэтому в его работе проявляется главная черта модерна — принципиальная секуляризация механизма принятия решений. Парламентское собрание не стремится согласовывать человеческую волю с Божественной волей. Оно ищет консенсус между интересами различных общественных групп, которые представляют депутаты. Но христианам известно, что самым прочным и успешным в долгосрочной перспективе может быть только то решение, которое согласно с волей Божией. Поиск же этой воли имеет для человека в том числе глубоко личностное значение, так как это поиск подлинной, но «потерянной» воли его самого.
Ведь нередко человек, принимая самостоятельно решение, тем не менее ощущает его чуждость для себя. Это связано с тем, что в действительности его может удовлетворить только тот выбор, который совпадает с волей Божией, потому что человека и Бога связывает родство: Бог сотворил человека по Своему образу и подобию, сделав так, что для человека может быть хорошо только то, что хорошо для Самого Господа. Значит, мы, люди, испытываем внутреннюю потребность в знании Божией воли. Ее поиск называется синергией, то есть соработничеством Бога и человека. Однако достичь этого непросто.
Причина тому — высокая степень деликатности Бога, происходящей от Его любви к человеку. Бог не навязывается людям, но открывается им тогда, когда они Его по-настоящему ищут. И поэтому человек должен пройти определенный путь изменения своего сознания и сердца, чтобы открыть для себя волю Божию. Собственно, Собор и является таким путем, своеобразной формой поиска согласования воли Божией и воли человеческой.
Но почему Бог не откроет Свою волю через ангела, святого человека, через жребий или другим способом? Конечно, Он может действовать различными способами, в том числе и упомянутыми выше. Но воля Божья состоит еще и в том, чтобы люди в любви общались с Ним и друг с другом: Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки (Мф 22: 37−40). И именно эти слова Господа определяют принцип устройства Церкви. Она является соединением вертикального (личностного) и горизонтального (общественного) взаимодействия Бога и человечества. На языке Евангельского богословия такая природа Церкви получила наименование Тела Христова. Апостол Павел пишет: Так мы, многие, составляем одно тело во Христе, а порознь один для другого члены (Рим 12: 5).
Собор же — это один из способов объединения действий Бога и верующих для решения важных вопросов церковной жизни. В свое время земские соборы, созывавшиеся по аналогии с церковными, имели своей целью выявить согласие воли Божией и человеческой для решения гражданских дел, течение которых не менее важно для спасения людей и их процветания, чем дел церковных.
Кроме того, человек, ищущий Божьей воли, должен пройти путь нравственного очищения, сомнений, размышлений, поиска и молитвы. Если же он не очищает свою душу, то он может выдавать свои страсти за волю Господа. Нравственные же усилия всегда делают человека более доступным для восприятия воли Божией. Конечно, молитва не отменяет необходимости работы разума. Наоборот, человек должен понять, чего он собственно желает и как это согласовывается с желаниями других, а также со сложившимися обстоятельствами. Так молитва и размышление помогают принять правильное решение.
На поверку современный парламентаризм оказывается урезанной моделью соборности. В парламенте люди проходят только через выявление своей воли и в некоторых случаях ее согласования с волею других, но не ищут воли Божественной. Увы, это и невозможно без нравственных усилий и молитвы, а им, к сожалению, не находится места в современной цивилизации.
Конечно, на Соборах тоже кипели и кипят страсти и разногласия. Но стремление к поиску Божественной воли всегда задает некие рамки, которые не позволяют превратить все в фарс и в хаос. Такой настрой человеческого разума и сердца ведет к преодолению частных интересов и к прозрению единственно требуемого в данный момент решения для Церкви или всего народа. Эта модель согласования воли Божией и воли человеческой присутствовала в опыте земских соборов, проводившихся в XVI—XVII вв.еках в России. Нам не дано знать, как развивался бы парламентаризм в нашей стране, если бы не произошел разрыв с традицией по воле Петра I. Однако идеи земских соборов могут быть полезны для развития парламентаризма в современной России. Кроме того, полагаю, что решение Русской Православной Церкви о создании межсоборного присутствия в 2009 году будет иметь значение не только для успешной организации церковной жизни, но и послужит неким источником новых подходов к развитию парламентской системы в светском обществе.
