 |
| Седмицa.Ru | Николай Лисовой | 28.10.2009 |
Для чего же вообще Церковь и, в частности, Русская Православная Церковь? А для того, чтобы передать Учение, передать Таинства, которыми живёт Церковь. Институт передачи, институт предания — это и есть Церковь.
Да, у нас есть ответственность перед Церковью, как есть у каждого ответственность перед своей матерью. Но и у Церкви есть ответственность. Наша русская государственность, русская культура и русское общество — все они, прежде всего, исторически связаны с православной верой как образом жизни. Ведь когда-то именно Церковь созидала российскую православную державность, российскую государственность.
И поэтому в нашей истории, за исключением периода после 1917 года, мы не знаем в России государственности не православной. Мы не знаем культуры не православной. Мы не знаем русского литературного языка — как средства общения и средства воспитания! — не православного.
Конечно, кто-то может сказать, что, вот, 90 лет Россия уже живёт вне православия. И я отвечу — ну и что же хорошего? И сколько же мы утратили за эти 90 лет? И где достижения? И даже те достижения, которые были трудом, и подвигом, и кровью наших отцов и дедов к 1945 году достигнуты, где они? Мы все распродали, предали, потеряли в годы новой Смуты — 90-е годы XX века.
Русская Православная Церковь благословляла и помазывала на царство главу государства. Не формально благословляла, как теперь президента, — и несла за это ответственность. Если нужно было, то в лице святого митрополита Филиппа, она обличала того же самого Ивана Грозного, который его и призвал, с которым другом был. И если нужно было, Церковь поднимала народ на священную войну. Так, Церковь благословляла народное ополчение во главе с Мининым и князем Пожарским против польских интервентов. Так, Церковь разъясняла народу, что Наполеон — антихрист, и что власть, которую он несёт — это антихристова власть.
То есть Церковь на протяжении многих веков истории России реально выполняла весьма ответственные государственные и социальные обязанности.
— Так устроено, что у нас, в православном мире, Церковь всегда существует только внутри государства…
— Но, существуя внутри государства, она зависит от того, какую оболочку, какую защиту мы ей обеспечим — и государственную, и политическую, и духовную… Церковь при этом изнутри нас подпирает. Да, мы — граница, мы — пограничники. Но подпирает, держит нас изнутри Церковь. Значит, она несёт ответственность за то, что она делает, и что за Державу она изнутри держит.
К сожалению, в последнее время у нас в рядах духовенства и в церковном сознании в целом это понимание, мягко говоря, слабеет. И у нас, наоборот, смотрят, в основном, так: в отличие от 1930-х или других тяжёлых годов советского периода Церковь имеет теперь возможность совершать своё спасительное делание, а ты — иди, присоединяйся и молись…
Но ведь дело не в этом. Формально нам и в 1930-е годы разрешалось, и в 50-е, при Хрущёве, — иди и молись, желательно, чтобы тебя при этом никто не видел. Дело в том, что Церковь должна научить главному. А главное: ты есть русский православный человек, у тебя есть место и предназначение в мире и в истории, у тебя есть ответственность перед тем многовековым наследием, которое нам оставили наши великие князья, московские цари и императоры российские. У нас есть ответственность и за то наследие, которое нам оставили наши отцы и деды, защищавшие Отечество в Великую Отечественную войну.
А ещё мы несём ответственность за русское присутствие в мире в самом широком смысле. В том числе — наше присутствие в космосе, наше присутствие в мировой науке, в мировой культуре…
Мировой культуре совсем не нужны те современные безнациональные, безтрадиционные и внетрадиционные формы псевдо- или, как сейчас говорят, поп-культуры. Такого культурного «спама» в мире и так хватает. Мы в мировую культуру можем войти только с чем-то своим, национальным, своеобразным. И наоборот: национальное и своеобразное развивается только из общения, из здорового нормального общения. Не с попсой — Евровидением или ещё чем-нибудь -, а из общения с той самой мировой культурой. А мировая культура — это прежде всего культура христианская.
На российском телеканале «Культура» уже несколько лет выходит программа «Библейский сюжет». 90 процентов сюжетов мировой живописи связано с христианским пониманием жизни, истории, мира. Так вот, что почерпнёт для своей души не понимающий этих сюжетов человек, который приходит в Эрмитаж, Русский музей или Музей изобразительных искусств имени Пушкина в Москве? Как вы можете сказать, что человек приобщился к культуре? Да ни к чему он не приобщился.
И произведения русской и мировой литературы такой человек не поймёт. И русских поговорок половину не поймёт.
Если он не знает, что апостолу Павлу принадлежат слова «Кто не работает — тот не ест», то будет думать по-прежнему, что это коммунисты придумали. А коли так, то, значит, это можно и нужно выбросить вместе с коммунизмом и с его пережитками.
— Сегодня в Белгородской области, как и в старину, во время посевной священники освящают землю…
— Не говорю даже, что культура и культ — однокоренные слова. А если посмотрите на то, что такое в целом вообще культура, то у нас сложилась и, слава Богу, пока есть многовековая культура земледелия. Поэтому утрата навыков, с помощью которых наши деды пахали землю и давали хлеб России (а не покупали зерно, муку в Канаде или в Австралии!), обернется трагедией. Очень важно, что земледельцев на труд вновь благословляют пастыри.
— То есть на самом деле сфера церковного действия гораздо шире, чем пытаются её представить сейчас…
— И некоторые правозащитники, и многие несведущие публицисты активно пытаются загнать Церковь обратно в резервацию церковной ограды. Вы, мол, там исповедуйте-причащайте, в жизнь не вмешивайтесь — вот основной вопль общественного мнения.
А на самом деле, без Церкви, без церковного благословения ничего в мире не совершается. И Церковь это своё право не только должна иметь возможность защищать и утверждать законодательно, но она должна иметь возможность это и практически осуществлять.
Так, если Церковь сможет это практически осуществлять, мы вернёмся к условиям нормальной школы, нормальных средств массовой информации, которые действительно информировали бы и воспитывали, а не рассеивали внимание и не развращали бы.
— А что такое вообще развращать?
— Это именно рассеивать внимание. Вот в современном российском обществе многое построено на том, чтобы человека размотать, развратить, рассеять. А нужна, наоборот, сосредоточенность, концентрация.
— Широко известна фраза из директивы русским послам за границей великого дипломата, канцлера Александра Михайловича Горчакова: «Говорят, Россия сердится. Нет, Россия не сердится, она сосредотачивается».
— Сосредоточение должно быть. Но какое может быть сосредоточение без религиозной настроенности, без понимания того, что всякое служение: служение политическое, служение солдата в армии, служение чиновника за его рабочим столом, служение учителя в школе, служение врача в больнице, служение пахаря на пашне — есть разные формы служения Родине и Богу?
И сама державность российская — есть не что иное как разновидность нашего национального всенародного служения Богу.
Да, можно этого не понимать. И многие из наших отцов и дедов не понимали, что они служат Богу, служат Святой Руси, православной России. Однако, в 1944 году, когда кончалась Великая Отечественная война, когда мы вновь пришли освобождать Болгарию, советский поэт, капитан нашей армии Алексей Недогонов, посмертно удостоенный в 1948 году Сталинской премии, увидев православный храм на Шипке, скажет замечательные слова:
…Я к храму шел боями славы —
Сквозь Сталинград, сквозь огнь и дым, —
И я оружьем добыл право
Стать на колени перед ним…
— Вот — смысл служения!
— Да, можно даже не говорить никаких богословских слов. Оставаться советским или российским лейтенантом, капитаном, генералом… Все мы — рядовые солдаты нашей Родины. И при этом понимаем, что мы оружьем добываем право: не какое-либо иное, а именно право встать на колени перед Святой Русью, о которой мы упомянули. Перед храмом нашей православной державности, нашей великой культуры.
— Как вы трактуете в своих научных трудах, выступлениях на церковных и светских форумах: это и есть империя?
— Да, империя — не то, что думают многие сейчас: нечто подавляющее, распространяющееся на другие страны и народы, покоряющее и использующее, эксплуатирующее их.
Так живут американцы. Так жили англичане в своей колониальной системе. А настоящая империя — такой была и Римская империя, такой была и Византийская, такой осталась и Российская империя! — мы живём для того, чтобы людям вокруг нас лучше было.
Покровский собор (храм Василия Блаженного) на Красной площади — вот важный для нас символ. Большие и малые народы как большие и малые купола этого храма. Разные народы, разные культуры — все они соединяются и собираются под защитой большого центрального шатра. Все они собираются под Покров Матушки-России.
Империя — это и есть матушка, которая собирает детушек разных национальностей, разных конфессий. В Российской империи было хорошо и калмыкам-буддистам, и татарам-мусульманам — всем было хорошо.
Так, якутам мы придумали письменность, мы им литературу создали. Мы их переводили на русский язык. Через русскую культуру они узнали и Шекспира, и Гёте, и всю мировую классику. В крупных вузах страны учились и учатся национальные кадры. Вот, что такое империя. Кстати сказать, может быть, Российская империя потому и рухнула, потому и советская власть рухнула, что слишком много вкладывала в свои российские окраины, в союзную периферию (круг второй), в социалистический лагерь (круг третий)…
— Иными словами, значит ли это, что, если сегодня, когда настало время «собирать камни», у нас не будет имперского мышления (именно в таком, общечеловеческом понимании!) и имперского отношения к государствам СНГ, другим нашим ближайшим соседям, мы можем получить врагов вокруг себя?
— Конечно! И сегодня Русская Православная Церковь является одной из немногих — почти единственной скрепой и дореволюционного имперского единства, и советского имперского единства. Потому что Церковь является матрицей всего нашего исторического национального опыта. И сегодня, по существу, только к ней обращаясь, мы имеем источник знания о том, как надо обустраивать жизнь. Это — жертвенное служение Отечеству. А что же это такое, если не христианская жертвенная жизнь?
Беседовал Николай ГОЛОВКИН — специально для Седмица.Ru
http://www.sedmitza.ru/text/838 823.html
