 |
| Первая Крымская информационно-аналитическая газета | Михаил Володин | 16.10.2009 |
В 2005 году произошел громкий скандал в связи с установкой в Белгороде памятника киевскому князю Святославу. Автором памятника был Вячеслав Клыков. Федерация еврейских общин России выразила возмущение по поводу того, что на щите хазарского воина, которого попирает копытом конь Святослава, изображена шестиконечная звезда Давида.
Вообще-то, скульптор имел основание изобразить эту звезду, так как многие знатные хазары исповедывали иудаизм. Однако среди хазар было много христиан и приверженцев ислама. Клыков, конечно, не мог вылепить на щите хазарского воина крест, поскольку это бы подчеркивало то, что сам Святослав был язычником, но в таком случае, наверное, не следовало изображать и звезду Давида. Почему же он это сделал? При открытии памятника скульптор ответил на этот вопрос, сказав о необходимости «согреть миллионы русских сердец надеждою и верою в освобождение от гнета нынешней сионистской олигархии». Понятно, что вслед за этим Клыков, возглавивший к тому же обновленный «Союз русского народа», был обвинен в антисемитизме, но насколько эти обвинения были справедливы?
«Виноваты мы сами!»
На первый взгляд, в голове Клыкова был полный сумбур. Он, например, почти одновременно, причем практически в соседних селах Нижегородской области, поставил памятники непримиримым противникам — патриарху Никону и протопопу-старообрядцу Аввакуму. Можно, конечно, допустить, что преподобный Серафим Саровский и бог торговли Меркурий в мастерской скульптора соседствовали мирно, но красного маршала Жукова и белого адмирала Колчака, наверное, приходилось разнимать. Чем же объясняется то, что Клыков был столь неразборчив в выборе персонажей для своих скульптур? Может быть, он просто гнался за деньгами? Нет, по заказу скульптор вылепил лишь Меркурия и по жизни был бессребреником. Секрет его предпочтений кроется в биографии.
Вячеслав Михайлович Клыков родился 19 октября 1939 года в селе Мармыжи Курской области. «У нас род был большой, — рассказывал скульптор, — а советская власть разделила его натрое. Три брата — три деда. Один был коммунист, советскую власть устанавливал — это мой родной дед. Второй — крестьянин-середняк, которого раскулачивал родной брат, а третий стал монахом Киево-Печерской лавры отцом Иоанном и позже был причислен к лику святых». Казалось бы, юному Славе Клыкову судьбой было определено идти по стопам деда, но советскую власть этот парень не жаловал, и на то у него были причины. «Председателем нашего сельсовета, — вспоминал Клыков, — была не женщина и не мужчина. Носила она комиссарскую кожанку. Волосы были подстрижены горшком. Говорила лозунгами и курила „Беломор“. Наши деревенские над ней подсмеивались, но жалели — ни мужа, ни детей. Секретарем сельсовета был глухонемой. И наконец, оперуполномоченным НКВД был местный дурачок». А как же можно считать мироедом деда-середняка, если все свидетельствовало об обратном?
«С детства я видел, — рассказывал скульптор, — где хороший хозяин, там справный дом, не перекошенные окна и дверь, забор ровный, жена ухоженная, дети чистые. И в углу икона Божьей матери или Николая-чудотворца. Где хозяин плохой — там дом кривой, дети сопливые, двор грязный, жена никудышная».
Своего третьего деда-монаха Слава Клыков тоже не выбросил из памяти, внимательно изучая изображения святых на иконах сельской церкви Покрова пресвятой Богородицы. В середине 50-х годов эту церковь взорвали, и обитатели села Мармыжи дружно двинулись в город. Из 920-ти жилых домов в этом селе вскоре осталось всего 12. Уехал в Курск и Слава Клыков, окончив сначала строительный техникум, а затем педагогический институт.
Вообще, биография скульптора Вячеслава Клыкова удивительно напоминает биографию другого великого сына русского народа — писателя и кинорежиссера Василия Шукшина. Они беззаветно любили Россию и ее народ и потому отчетливо видели, что он страдает под гнетом. «То, что сейчас происходит, — сокрушался Клыков, — это оккупация похлеще наполеоновской и гитлеровской». Эти слова были сказаны им в 2004 году, но времена советской власти скульптор оценивал не менее критично. Но кто же виноват в этой оккупации? Может быть, некие инородцы? Нет, Клыков вслед за Шукшиным считал: «В том, что наша земля сейчас пребывает в мерзости запустения, виноваты мы сами. Там, где любой народ давно бы восстал, мы сопим и терпим. Мы слишком добры, благодушны и разобщены. Поэтому в собственной стране мы — рабы».
Как выйти из болота?
Если Шукшин поступил во ВГИК, то Клыков предпочел Суриковское училище, так как с юных лет замечательно рисовал и лепил. Позже скульптор вспоминал, как пренебрежительно к нему относились его сокурсники-москвичи, называя не иначе как «лимитой». Правда, за глаза, так как высокий и худощавый Клыков обладал недюжинной силой. Он, между прочим, в юности был чемпионом Курской области сначала по борьбе, а затем по боксу. Понятно, что по окончании училища талантливый скульптор был вынужден браться за любые заказы, лишь бы прокормить семью. В этот период Клыков участвовал, например, в оформлении интерьеров гостиницы «Ялта-Интурист». У него была, конечно, возможность разъезжать по городам и весям и клепать памятники Ленину, а также безликие монументы памяти павших в войне, но он ею не воспользовался. В одном из интервью скульптор рассказывал: «Я памятников революционным вождям никогда в жизни не делал. Просто, наверное, Бог берег меня. Хотя за это хорошие деньги платили в советские времена, а после учебы нуждался я очень сильно. Но тем не менее никогда не польстился. Что касается памятников Ленину, то я думаю, что нельзя ставить памятники губителям, разрушителям России».
К началу 80-х годов скульптор Вячеслав Клыков был уже вполне преуспевающим деятелем культуры, лауреатом Государственной премии СССР, хотя в партию, как ни звали, он так и не вступил. Он стал широко известен благодаря скульптурному оформлению Центрального детского музыкального театра, которым в ту пору руководила Наталья Сац, фигуре Меркурия у центра международной торговли в Москве, памятникам поэтам Николаю Рубцову в Тотьме и Константину Батюшкову в Вологде. Но мало кто знал о том, что в мастерской Клыкова в Замоскворечье ждут своего часа памятники Сергию Радонежскому и Серафиму Саровскому, киевским князьям Святославу и Владимиру, императору Николаю II, маршалу Жукову и многим другим людям, оставившим свой след в истории России. «Вы знаете, — объяснял позже скульптор, — как легче всего выйти из болота — по вешкам, оставленным для тебя добрыми людьми. Так и я ставлю на пути россиян образы великих предков, чтоб не сбили их с истинного пути мутные соблазны нашего времени».
Однако, устанавливая эти вешки, Клыков преодолевал упорное сопротивление властей. Памятник Сергию Радонежскому, снесенный под покровом ночи, ему вернули лишь через месяц, а еще через полгода монумент был вновь установлен на том же месте. Несколько лет скульптор добивался того, чтобы бывшую Марфо-Мариинскую обитель передали церкви и разрешили ему установить там памятник основательнице этой обители — великой княгине Елизавете Федоровне, которую большевики убили, сбросив в шахту. Обитель, которая находится почти напротив мастерской скульптора на Большой Ордынке, не отдали, но памятник разрешили установить. В таком месте, где его не видно с улицы и куда не мог подъехать кран. Власти ожидали, что он откажется от своей затеи, но Клыков и его помощники установили многотонный гранитный памятник вручную. Сейчас в основании монумента можно увидеть трещину — это память о самоотверженности скульптора.
Были на пути Вячеслава Клыкова и другие преграды. В июле 1991 года, когда в Дивеевский монастырь крестным ходом переносились мощи Серафима Саровского, скульптор загорелся идеей ознаменовать это событие бронзовым памятником, причем установить его на том самом месте, где преподобный молился 1000 дней и ночей. Но не получилось — пришлось поначалу установить гипсовую копию, так как вся бронза в стране пошла на творения Зураба Церетели. Кстати, с этим любимчиком московского мэра Клыков сталкивался не раз. В 2002 году власти Пскова задумали поставить памятник княгине Ольге. Церетели вызвался создать этот памятник и на долгое время исчез. Пришлось псковичам обратиться к Клыкову. Когда его памятник был уже сделан в бронзе, как черт из табакерки появился Церетели. Сейчас в Пскове два памятника княгине Ольге. На первом, установленном у вокзала, она вооружена мечом и прочими военными атрибутами. На втором, который находится напротив Троицкого собора и кремля, Ольга изображена в образе любящей бабушки, воспитывающей своего внука — будущего крестителя Руси князя Владимира. Какой из этих памятников принадлежит Вячеславу Клыкову, легко догадаться. К этому надо добавить, что Церетели содрал с Пскова огромные деньги, а Клыков преподнес свой памятник в дар городу.
Покров Богородицы над Россией
За те 17 лет, которые были отмерены скульптору для установки его исторических вешек, Вячеслав Клыков воздвиг десятки памятников, причем не только политическим деятелям прошлого, например, Петру Столыпину, но и писателям Ивану Бунину, Федору Достоевскому и, конечно, Василию Шукшину. Два монумента Клыкова установлены в Севастополе — памятник князю Владимиру неподалеку от Херсонеса, а также изваяние Георгия Победоносца в парке Победы. Предполагалось даже, что он воздвигнет в Севастополе 50-метровую статую Христа Спасителя, но этот проект так и не был реализован, хотя, насколько известно, скульптор подготовил очень достойный эскиз памятника. Работы Клыкова вообще были исключительно добротными, хотя, как и у всякого художника, у него случались взлеты и падения. Рядом с его изумительным памятником Кириллу и Мефодию, установленным на Славянской площади в Москве, крайне невыразительно выглядит конная статуя маршала Жукова.
Впрочем, это не вина скульптора — он хотел воздвигнуть монумент в честь исторического Парада Победы, а его обязали ограничиться лишь маршалом Жуковым, убрав не только командующего этим парадом маршала Рокоссовского, но и поверженные фашистские знамена. В довершение ко всему памятник установили не на Красной площади, где проходил парад, а на Манежной, которая усилиями мэра Лужкова превращена в торговый центр. Отношения Клыкова и правительства Москвы не сложились. На открытый конкурс монумента для Поклонной горы скульптор представил проект, которому очень многие эксперты отдавали предпочтение. В центре композиции Клыков предлагал установить высокую белую часовню-звонницу, напоминающую своими очертаниями жемчужину древнерусской архитектуры — храм Покрова на Нерли. Но вскоре конкурс прикрыли, а потом явочным порядком отдали заказ Церетели, который воздвиг на Поклонной горе безобразную мачту с трубящими амурчиками наверху.
Но это было к лучшему. В 1995 году Вячеслав Клыков установил белоснежную 50-метровую звонницу на поле под Прохоровкой, где в годы войны развернулось великое танковое сражение. На створках часовни каменная летопись истории России с древнейших времен до Парада Победы на Красной площади: двадцать четыре огромных многофигурных рельефа, насчитывающих около 130 образов. Звонница увенчана золотой державой, на которой выгравированы слова Христа: «Больше сия любве никто же имать, да кто душу положит за други своя». Но на державе была изображена уже не богиня победы с лавровым венком в руках, как это предполагалось в проекте для Поклонной горы, а фигура Богородицы. Памятник, кстати, соответствует древним российским традициям устанавливать на околицах селений вовсе не кресты, как сейчас, а часовенки с изображением святого — покровителя этого селения. Получается, что Богородица, установленная Клыковым на околице страны, покровительствует России и простирает над ней свой покров.
Умер Вячеслав Клыков второго июня 2006 года. За месяц до смерти он дал интервью, в котором с горечью говорил: «Я не могу видеть тех заевшихся архиереев, которые сооружают для себя княжеские покои. Стучишься туда, но как будто броней обита дверь. Но я верю в победу и считаю, что все равно русский народ сильнее той горстки людей, захвативших власть в нашей стране. У меня давно нет никакого доверия ни к нашему правительству, ни к президенту. Это все „кремлевский пиар“. Страна вся предается и продается. Но Господь Бог на нашей стороне, я верю в это!». Похоронен замечательный скульптор в родном селе Мармыжи у стен храма Покрова пресвятой Богородицы, который ему удалось восстановить.
