 |
| Православие.Ru | Иван Чурин | 16.10.2009 |
 |
| Иван Чурин / Фото Александра Бадан-Рощина |
— Поработать вожатым в лагере меня пригласила Ольга Александрэ, руководитель Русского детского центра (РДЦ) «Матрешка» в Цюрихе. Она давно вынашивала идею собрать вместе русскоговорящих детей, живущих в Европе, чтобы они могли попрактиковаться в русском языке и поближе познакомиться с историей и культурой России, а также с Православием. Благодаря полученному Ольгой гранту фонда «Русский мир» 30 детей от 6 до 16 лет, живущих в Швейцарии, на Кипре, в Литве, Бельгии и России, смогли встретиться в Водуазских Альпах (французской части Швейцарии) и целых две недели говорить и петь на русском языке. Среди детей, приезжавших из России, были девять воспитанниц возрожденной в Москве Марфо-Мариинской обители милосердия, основанной 100 лет назад великой княгиней Елизаветой Федоровной Романовой.
— Как складывались ваши отношения с коллегами?
— Я очень рад знакомству с такими хорошими людьми. На 30 детей приходилось девять взрослых сотрудников лагеря, которые приехали сюда из Цюриха, Фрибурга, Парижа, Вильнюса, Москвы и Твери. С вожатыми, конечно, я очень много общался, и у нас были очень теплые отношения. Что интересно, мы были совсем из разных сфер деятельности: богословие, спорт, музыка, живопись. Но, несмотря на это, мы очень легко понимали друг друга и часто говорили о богословии, о роли христианства в жизни человека. Например, кружок изобразительного искусства вела Лилиана Зайцева из Литвы. И она, и ее сын Ричард только начинают воцерковляться. Первые шаги в мир Православия делали также преподаватель физкультуры Елена Эренспергер и ее 12-летние тройняшки Андрей, Артур и Александра. Уверен, такие лагеря быстрее помогают человеку прийти в Церковь.
— Какова основная особенность лагеря в Лейзане?
— В нашем лагере дети имели уникальную возможность приобщиться не только к русской культуре, но и к православной вере. В этом им помогал духовник лагеря отец Георгий Егоров, иерей храма трех святителей в Париже, откуда он приехал по благословлению архиепископа Корсунского Иннокентия. Это и было главным отличием лагерной смены «Благовестник» от обычных оздоровительных детских лагерей. День в лагере начинался и заканчивался с молитвенного правила и благословения батюшки на день и на сон. Одним из самых важных, на мой взгляд, событий лагеря стало то, что одна девочка-протестантка (Мишель Кобель) перешла здесь в Православие, как некогда великая княгиня Елизавета Федоровна Романова, основательница Марфо-Мариинской обители милосердия в Москве. Об этой великой русской святой, в которой текла немецкая и английская кровь, многие дети впервые узнали именно во время лагерной смены.
— Иван, расскажите о вашей семье. Верующая ли она?
— Я родился в Молдавии, у меня есть брат и сестра. Не могу сказать, что мои родители неверующие, потому что не существует человека без веры, но церковная жизнь в нашей семье отсутствовала. С раннего детства я начал ходить в церковь, хотя мои родители были очень против этого. Мама работала учительницей и одно время даже преподавала атеизм в школе. Папа занимал партийную должность, и, конечно, церковь для него была чем-то чуждым. Конечно, мне нелегко было узнавать что-то о Боге от моих родителей. Они меня не понимали. Мне было очень трудно развивать церковные традиции в нашей семье. Мама задавала мне много вопросов о вере: откуда явился человек, что такое Бог, чудеса и так далее. Ее вопросы были очень важны для меня. Я всегда думал о них, особенно во время учебы в духовной семинарии, куда я поступил, с большим трудом уговорив родителей позволить мне это, и на теологическом факультете, который я окончил в румынском городе Тимишоара. И вот однажды, когда я еще учился в Румынии, произошло чудо: мне позвонила мама и со слезами радости в голосе сказала, что она исповедовалась и причастилась впервые за 40 лет (ей было уже за 50)!
— А как вы пришли к вере?
— Не знаю, было ли это чудо, одному Богу это известно. Я и сейчас с радостью вспоминаю тот день, когда впервые увидел царские врата, облачения священника и то, как горит свечка перед иконой. Никогда не забуду эту картину, она навсегда останется в моей памяти. Тогда и возгорелось мое сердце любовью к Богу, к Церкви, к духовности. В школе я всегда хорошо учился и был лидером в классе. Все знали, что Чурин глупости не говорит и не делает. Помню, как «преподавал» закон Божий моим одноклассникам, которые спрашивали, что такое пост, а почему обманывать или не пойти в церковь грех. Я, конечно, был очень рад, ведь мы все жили одним духом и сердцем. Потом стали все вместе читать утренние молитвы. Всем понравилась эта традиция, и однажды на нашей молитве присутствовал директор школы. По воскресеньям наша команда школьников ходила в маленькую церковь, где иногда было душно, но зато мы были все вместе перед Богом и радовались детской радостью!
— Чем запомнились годы учебы?
— На теологическом факультете в Тимишоара я познакомился с очень хорошими профессорами, которые учились в Греции, знатоками православной традиции Григория Паламы, его учения о благодати, о жизни и красоте Православной Церкви. Тогда я еще не понимал, почему мне так это понравилось. Потом я окончил магистратуру в Германии, в городе Регенсбург, а защитил работу в Бухаресте, где впервые познакомился с католической традицией. На все мои вопросы о ней отвечали отец Николай Вырвул (Wyrwool) и отец Альберт Раух (Rauch), которые оказались очень близкими нашей православной традиции и совершенно открытыми для дискуссии. После Германии месяц я учился в Италии в маленьком селе Санта Северина, где у меня была очень хорошая возможность не только изучать итальянский язык, но и общаться в летней школе с подростками всего земного шара. Там было очень интересно: вопросы текли, как реки весной, разные, как все цвета земли.
— Чем вы занимаетесь сейчас?
— Сейчас я учусь в университетском городе Фрибурге, где расположен самый знаменитый в Швейцарии теологический факультет. Благодаря тому, что этот маленький и красивый город находится на границе французской и немецкой частей Швейцарии, я могу практиковаться и в немецком, и во французском языках. Но диссертацию «О проблеме тварной и нетварной благодати в современном богословии» пишу на немецком языке. Это нелегко, но очень интересно. Меня особенно интересует та часть богословия, которая объясняет отношения между Богом и человеком, говорит об обожествлении человека через нетварную энергию божественной благодати. Мир есть красота Божия, она дана людям, чтобы мы узнавали в ней Творца. Все дары жизни даны нам, чтобы соединиться с Богом. Красота находится везде: в музыке, в литературе… Ее надо только узнавать и ценить.
— Кто ваши любимые композиторы, писатели, художники?
— Музыка и литература присутствовали в моей жизни практически всегда. Мне особенно нравится музыка Баха, Чайковского и Моцарта, с его тонкостью красоты и ритма, через которые украшаются наши души… Из русских писателей люблю Достоевского, Набокова и Толстого. Высоко ценю румынского философа, богослова и писателя Мирча Элиаде. Всегда живы в моей памяти работы итальянского художника и архитектора эпохи Возрождения Джотто ди Бондоне, особенно его фрески капеллы дель Арена в Падуе. А тот, кто был во Флоренции, никогда не сможет забыть грандиозныйкупол собора Санта Мария дель Фьоре, который словно парит над городом. Это творение ФилипоБрунелевского, родоначальника ренессансной архитектуры Италии, стало предшественником многочисленных купольных храмов в Италии и других странах Европы.
— Вы прекрасно пели на богослужениях в лагере. У вас красивый голос. Где учились вокалу и не думали ли о карьере оперного певца?
— Вы угадали, были моменты в моей жизни, когда я думал об оперной карьере, но раз не удалось, значит, мало думал… Хотя, с другой стороны, никогда не поздно чем-то заняться. Когда есть время, я всегда пою. Серьезно начал петь в духовной семинарии, где очень талантливый преподаватель Иван Васильевич Мельник учил нас постановке голоса. Его метод я пытаюсь не забывать. Когда учился в Румынии, каждую неделю ходил на оперу. Любимые оперы — «Турандот», «Кармен» и другие.
— Давайте вернемся в ваше детство. Вы бывали в летних лагерях?
— В детстве я всегда с нетерпением ждал лета, когда целый месяц можно было жить вдали от дома. И, как правило, эта другая жизнь проходила в лагере, где бывало и грустно, и интересно, и весело. Первые дни обычно были самыми тяжелыми, а последние — самыми грустными. Самое хорошее, что я помню, — это то, что нельзя было опаздывать и что кровать должна была быть очень аккуратно застелена. В памяти остался этот порядок, в котором я нашел себя. Я очень люблю порядок во всем: в мыслях, идеях, чувствах, в вере. С детства я всегда ненавидел ссоры и шум во время обеда или игр. По-моему, лагерь не должен учить детей, как надо носки надевать или как чистить зубы. Лагерь может научить человека быть порядочным, пытаться научить жить вместе красиво, обращаться к ближнему с открытым лицом, видеть в нем образ Божий, образ Христа. Православный лагерь, прежде всего, должен показать ребенку, что значит жить в обществе, которое есть тело Христово, соборное тело Церкви. Думаю, что у многих появились вопросы и рассуждения на эту тему, и это уже большой плюс.
— Оправдались ли ваши надежды во время работы в первом православном лагере в Лейзане?
— В этом году неожиданно для себя мне самому пришлось быть вожатым в лагере, где все было прекрасно, чудесно и очень много нового для меня. Мои надежды оправдались, и я очень рад, что мог участвовать в жизни лагеря и пережить такие красивые моменты в моей жизни. С первого взгляда может показаться, что это просто, но, с другой стороны, я чувствовал себя родителем всех этих детей. Иногда казалось, что мы — одна большая семья и должны жить дружно и красиво. Первые дни, пока со всеми не познакомились, было тяжело. Каждому приходилось открывать остальным свои мысли. Этот процесс шел иногда медленно, но когда есть любовь и уважение (а это было в лагере), человек открывается как цветок. Дети, как и взрослые, нуждаются в общении, может, даже больше. Иногда они даже не знают, как надо общаться, насколько это важно для человека. Через детскую душу можно хорошо понять человека вообще. Даже во время еды я пытался всегда разговаривать с детьми. Я делал все возможное, чтобы они смотрели друг на друга и всегда общались, так как только в общении человек открывает в себе важнейшие ценности своей личности. Я был рад, что наш стол всегда был вовремя убран, всегда было чисто и спокойно.
А еще дети поняли, что молиться нужно в спокойствии и чистоте.
— С кем вам проще было работать — с нынешними детьми или со студентами в летней школе?
— Со студентами, которые уже нашли что-то в жизни, сформировали для себя принципы жизни, общаться интереснее, динамичнее. Иногда они заявляют: «Я все знаю и умею», и, конечно, никогда не надо говорить им, что они не правы. Они сами потом поймут свои недостатки. С детьми работать непросто. У них есть свой мир, в котором они с радостью живут. Но, с другой стороны, им не хватает уверенности, и они рады общаться с теми, кто вселяет эту уверенность.
— Спрашивали ли вас дети о Боге?
— Дети часто спрашивали о Боге и меня, и, конечно, духовника лагеря иерея Георгия Егорова, который служит в Париже в кафедральном храме трех святителей, отметившем в феврале 2006 года свое 75-летие. Если человек интересуется подобными вопросами, значит, в его душе есть благодать, которая работает внутри человека для соединения его с Богом.
Самыми красивыми моментами в лагере были наши частые разговоры о важности веры в жизни человека. Подростков, конечно, интересовали вопросы о любви, об отношениях, о том, как научиться понимать и различать настоящую любовь от ложной. У нас есть инстинкты, разум и есть сентиментальная часть души, вот эти три части нужно видеть и чувствовать вместе, а, разделяя их, мы потеряем смысл жизни. Очень важным для детей был разговор о том, как правильно молиться, нужна ли человеку молитва или это просто обычай. Думаю, дети поняли, что молитва не стихотворение или сказка, не соблюдение какого-то обычая, что самое главное в молитве — это спокойствие, неторопливое, несуетное общение с Богом, чистое и благословенное служение Ему. Такое понимание смысла молитвы и было главным достижением в лагере, ведь как человек молится, такова и его душа, такова и его жизнь.
— Ощущали ли вы присутствие благодати в лагере?
— Конечно, я ощущал присутствие благодати в нашей лагерной жизни, пронизанной молитвой, духовным общением, любовью, желанием смотреть в лицо человека и общаться с ним, стремлением к общению с Богом. Здесь царила особая духовная атмосфера — атмосфера свободы, когда человек, большой или маленький, мог сам сделать свой выбор. Благодать — это любовь, это жизнь духовная, это присутствие Бога в человеке, в обществе.
Старшим ребятам, которым исполнилось 13−16 лет, было интересно узнать, как я ощущаю себя в католическом мире. Когда мы ездили в католический монастырь Сан-Бернард, влегендарном питомнике которого монахи выращивают собак породы сенбернар, им было интересно не только сфотографироваться с умными добродушными псами, но и впервые побывать в католическом храме. Простота, искренность и гостеприимство монахов, конечно, удивили их. Думаю, что в их памяти осталась атмосфера монастыря, расположенного на высоте 2473 м над уровнем моря.
На все вопросы детей я постоянно старался отвечать так, чтобы им было понятно. Человек, осознающий свое бытие, обязательно начнет искать потом смысл этого сознания, который можно найти только в Боге. Если человек не знает, как важно для него общество, как в нем жить, тогда и молитва бесполезна. На мой взгляд, жизнь в лагере была построена так, чтобы показать детям, что спасти человека могут только две взаимосвязанные вещи — общение с людьми и общение с Богом.
— Были ли в лагере искушения?
— Где молитва, там обычно и искушение всегда найдется. Вот и у нас искушения были с утра до вечера. Иногда кто-то из детей не слушался, иногда взрослые что-то забывали. И всегда надо было иметь терпение и мудрость. Это нелегко. Но вожатые изо всех сил старались быть на уровне.
— Чему лагерь научил лично вас, и чему он учит детей? Если вас пригласят сюда еще раз, вы приедете?
— Я с удовольствием поеду в лагерь еще раз. Это очень важная работа и для меня, и для детей, и для Церкви. Есть аспекты, над которыми можно дальше работать. Для меня лагерь подтвердил необходимость и важность общения с радостью. Дети, чувствуя, что их уважают и дают право на самоуправление, на самостоятельность, слушались и относились к нам спокойно и с уважением. Показывать и объяснять — не значит заставлять. Вот эту тонкость дети поняли. Еще что я понял для себя, это то, сколь важную роль в жизни ребенка играет воспитание в семье. Помню шестилетнего Андрюшу, который всегда знал, как чистить зубы, как себя вести, и всегда все было у него в порядке. Я ему сочинял и рассказывал сказки по ночам. Было душевно, красиво. Старался, чтобы у детей всегда была свобода выбора. А для этого нужно было, чтобы они понимали, почему нужно делать так, а не иначе. Ребенок — это ведь мир вопросов. А старшие должны быть миром ответов, а если этого нет, тогда остаются одни вопросы… скучно.
— Были ли у вас любимчики в лагере?
— Ох, любимчики… Не знаю, но среди детей, к которым я относился по-особому, была шестилетняя Рашель Брайт, ни слова не говорившая по-русски в начале лагерной смены. Это особенный ребенок, очень способный, талантливый, открытый человечек и в то же время какой-то таинственный. Между нами было что-то необычное. Вместе играли, вместе общались, и это было очень красиво. А так все дети были просто прекрасны.
— Сколько языков вы знаете? Какой язык наиболее важен для вас?
— Не могу сказать, сколько языков я знаю, но думаю, что чем больше их знаешь, тем лучше, тем легче понимать друг друга. И для диссертации очень полезно и важно читать на разных языках, чтобы глубже проникать в смысл оригинала. Очень важен для меня, конечно, русский язык — и для общения, и для размышлений. Я сожалею, что сегодня у меня на родине люди не интересуются, как раньше, этим языком, богатой русской культурой, литературой, богословием.
— Каковы ваши планы на ближайшее будущее?
— Ближайшая моя цель и желание, самое важное для меня, — дописать диссертацию. Но я всегда открыт для хороших и добрых начинаний, в том числе готов попробовать свои силы и в преподавании основ православной культуры в РДЦ «Матрешка», куда меня пригласила Ольга Владимировна Александрэ. Это только дело времени… Поживем — увидим.
— Подведите итоги лагерной смены в Лейзане, его плюсы и минусы.
— 14 августа, когда праздновалось Происхождение (Изнесение) Честных Древ Животворящего Креста Господня, состоялось торжественное закрытие лагерной смены «Благовестник», праздничный концерт и подведение итогов. Главным достижением стало то, что такой лагерь был организован в Швейцарии впервые. Очень многие электронные СМИ написали об этом уникальном опыте. А для меня важным было то, что все жили в лагере по-христиански, с любовью, никто ничего не требовал бездумно и безумно. Общаясь, глядя друг другу в глаза, дети понимали, что без уважения, без любви друг к другу жизнь просто скучна. Минус, думаю, это то, что двух недель явно мало, не хватило еще недельки… Из живописного курортного городка Лейзан и все ребята, и мы, взрослые, увезли домой памятные подарки и почетные грамоты за активное участие в жизни лагеря.
— Не стоило ли в начале смены подарить ребятам, особенно невоцерковленным, недавно крещенным в Православии, детские молитвословы?
— Да, было бы, конечно, лучше, чтобы они не только слушали молитвы, но и сами читали их, постепенно заучивая. Но мы старались, чтобы дети не были пассивными участниками богослужений, а пели вместе со всеми «Отче наш» и по очереди читали молитвы.
— Ваше пожелание детям, педагогам и руководителю лагеря.
— Детям я желаю, чтобы они всю свою жизнь сохраняли чистоту и простоту души, а вожатым и руководителю лагеря Ольге Александрэ, с которой мы непрерывно общались, — жизненной мудрости. Это и есть красота, которая спасет мир.
С Иваном Чуриным беседовала Ирина Ахундова
http://www.pravoslavie.ru/guest/32 293.htm
