 |
| Радонеж | Священник Георгий Максимов | 15.10.2009 |
К сожалению, этот факт пытаются использовать для смущения верующих некоторые людей, которые указывают на его фигуру для попытки оправдать своих идей о спасительности пребывания в расколе, или об извинительности раскола как такового (или даже вообще о размытости границ Церкви).
Поэтому представляется полезным и необходимым показать, почему пример Русской Зарубежной Церкви и в особенности святителя Иоанна не может быть оправданием для нынешних и будущих раскольников. Это не трудно увидеть, если сравнить её позицию, особенно в выражении святителя Иоанна, с позицией нынешних раскольников.
Во-первых, РПЦЗ во время святителя Иоанна Шанхайского ещё поддерживала евхаристическое общение с Иерусалимской и Сербской Православными Церквами, и дорожило этим общением. Святитель Иоанн (Максимович) еще в 1938 г. на II Всезарубежном Соборе говорил об этом, утверждая, что «Русская Зарубежная Церковь… не должна прерывать общения с другими Церквами"[1]. И много позднее, в 1960 году в своей проповеди он говорил: «Мы, Русская Зарубежная Церковь, храним свое единство, общаясь со всеми Церквами, с которыми возможно общаться"[2].
Он и сам сослужил с духовенством Поместных Церквей, в особенности Сербской, когда жил и начинал своё священнослужение в королевстве Югославия, и, насколько известно, делал это и позднее. Как же можно называть его раскольником, если он не прерывал евхаристического общения с семьёй Поместных Православных Церквей, составляющих Вселенскую Церковь Христову? Настоящие раскольники, в отличие от святителя Иоанна и от РПЦЗ того времени, не имеют никакого общения ни с одной из Поместных Церквей, и дорожат отсутствием этого общения, поскольку считают для себя скверной сослужение с кем-либо из подлинной Церкви Христовой.
Во-вторых, РПЦЗ во время свт. Иоанна Шанхайского декларировало себя не «отдельной Церковью» и уж тем более не «всей Церковью», а частью Русской Православной Церкви. В «Положении о Русской Православной Церкви заграницей» говорилось: «Русская Православная Церковь заграницей есть неразрывная часть Поместной Русской Церкви, временно самоуправляющаяся на соборных началах до упразднения в России безбожной власти».
Исчерпывающе это выражено святителем Иоанном в указанной выше проповеди: «Все части Вселенской Церкви имеют одну общую цель — проповедь слова Божия… В достижении этой общей цели каждая Поместная Церковь имеет свое значение… Все они вместе составляют единую Вселенскую Церковь и приносят в нее свои особенности и дарования… Наша Русская Зарубежная Церковь есть свободная часть Русской Церкви… Духовно Русская Церковь неразделима… Будучи частью Русской Церкви, мы не можем общаться с церковной властью, подчиненной и порабощенной властью, Церкви враждебной… Церковная власть в России находится в таком положении, что мы не можем отделить и понимать, что делается ею свободно, а что по насилию… Русская Зарубежная Церковь потому не связана административно с такой властью. Но мы объединены духовно со Святой Русской Церковью, ибо мы часть Русской Церкви. Мы не должны думать, что на родине нашей все духовно порабощены существующей там властью… В нашем рассеянии по всему миpy мы не подчиняемся местным Церквам не потому, что относимся к ним враждебно, а потому, что бережем Святую Русскую Церковь» [3].
Здесь всё противоположно тому горделивому и злобному противопоставлению себя Вселенской Православой Церкви, какое видно у нынешних раскольников, называющих Церковь Христову «Мировым Православием», и даже вовсе не Церковью, а безблагодатным сборищем. Видно, что святитель считал себя и свою паству частью именно Вселенской Православной Церкви, и конкретно частью Поместной Русской Церкви, с другой частью которой сохраняется духовное единство, но лишь временно и вынужденно нет подчинения административного.
Об этом подробно он писал в другой работе, указывая, что «Русская Зарубежная Церковь духовно не отделяется от страждущей Матери. Она возносит за нее молитвы… и в свое время соединится с Нею, когда исчезнут причины, разъединившие их"[4]. То, что относится это именно к Русской Православной Церкви Московского Патриархата, видно из других слов, сказанных святителем там же: «Зарубежная Церковь, уже не состоявшая в подчинении Митрополиту Сергию и его Синоду, осталась в прежнем отношении к нему, ощущая себя духовно единой со страждущей Матерью Церковью и по-прежнему вознося моления за нее и страждущих братьев"[5].
В-третьих, в отличие от нынешних раскольников, РПЦЗ никогда соборно не объявляла Церковь в России «безблагодатной», и, вдобавок, не известно ни одного соборного документа, в котором она говорила бы о разрыве евхаристического общения с Церковью в России. И святитель Иоанн (Максимович), по свидетельству современника, говорил, что «официальная Церковь в России, конечно, благодатна, хотя отдельные архиереи ведут себя недостойным образом"[6].
В силу этого сознания себя в неразрывной духовной связи с Церковью в Отечестве святитель Иоанн в 1945 г. даже восстановил в своей епархии поминовение патриарха Московского Алексия I, и одобрял намерение других архиерев РПЦЗ войти в полное единство с Московским патриархатом.
В своём письме от 31 июля 1945 г. он писал об этом архиепископу Пекинскому Виктору (Святину): «Ввиду отсутствия сведений о Заграничном Синоде в течение ряда лет, иное решение нашей епархии сделало бы ее совершенно независимой, автокефальной епархией. Канонических условий для такой независимости не имеется, так как сомнений в законности… признанного Патриарха не имеется. Отношения с той церковной властью также делаются возможными, так что неприменим Указ от 7 ноября 1920 г… Возношение имени Председателя Заграничного Синода пока должно быть сохранено… Возношение же имени Патриарха… необходимо Вашим Указом ввести безотлагательно во всей епархии"[7]. И сам святитель Иоанн издал указ о поминании Патриарха Алексия во время богослужения (Указ N650 от 6 сентября/24 августа 1945 года).
В ноябре 1945 года архиепископ Западно-Американский и Сан-Францисский Тихон прислал святителю Иоанну телеграмму, в которой сообщал, что глава РПЦЗ митрополит Анастасий, а также другие архиереи просят его Московского Патриарха не признавать, и святитель Иоанн подчинился. Сыграло свою роль здесь и давление советских дипломатов, настаивавших на необходимости принятия вместе с юрисдикцией Московского Патриархата и гражданства СССР.
Позднее, уже в конце его жизни, многие противники и недоброжелатели в зарубежной Церкви ставили этот указ в вину архиепископу, из-за чего в 1963 году семь прихожан владыки выступили в печати с попыткой апологии перед «зилотами» его действий в Китае, но характерно, что сам святитель Иоанн никогда не отрекался от того, что сделал, не сожалел и не «каялся» в этом.
После того, как патриарх Алексий I в декабре 1945 года принял архиереев под свой омофор, святитель Иоанн воспринял положительно это воссоединение части Зарубежной Церкви с Церковью в Отечество, и в Послании Шанхайской пастве от 2 августа 1946 г. писал: «Сообщения о беспрепятственном возстановлении канонически-молитвенного общения с Московской Патриархией… искренно нас порадовало, ибо в том мы узрели начало взаимного понимания между двумя частями Русской Церкви, разделенными границей, и возможность взаимной поддержки двух объединяющих русских людей центров, внутри и вне нашего Отечества. Стремясь к единой общей цели и действуя отдельно в зависимости от условий, в которых каждая из них находится, Церкви внутри России и за рубежом успешнее смогут достигать как общую, так и свои особые задачи, имеющиеся у каждой из них, пока не настанет возможность полного их объединения… Мы молим Господа — да ускорит Он наступление того вожделенного и чаемого часа, когда Первосвятитель всея Руси, взойдя на свое Патриаршее место в первопрестольном Успенском соборе, соберет вокруг себя всех русских архипастырей, от всех Русской и чужих земель сшедшихся» [8].
Два года назад, как все знают, это чаяние святителя Иоанна вполне исполнилось. Сам он, подчиняясь просьбе митрополита Анастасия прекратил поминовение патриарха, что вызвало конфликт с архиепископом Виктором, — однако, хотя святитель перестал поминать патриарха гласно на великом входе, но поминал на проскомидии, о чём сам уже позднее, в Париже говорил: «Я каждый день на проскомидии поминаю Патриарха Алексия. Он Патриарх. И наша молитва всё-таки остается. В силу обстоятельств мы оказались отрезаны, но литургически мы едины. Русская Церковь, как и вся Православная Церковь, соединена евхаристически, и мы с ней и в ней. А административно нам приходится, ради нашей паствы и ради известных принципов, идти этим путем, но это нисколько не нарушает таинственного единства всей Церкви» [9].
По некоторым сведениям, святитель Иоанн уже во время служения в Европе состоял и в личной переписке с патриархом Алексием I, а кроме того, доводилось слышать, что он благословлял некоторых своих чад посещать храмы Русской Православной Церкви Московского Патриархата.
Итак, и в этом отношении в словах и поступках святителя мы не видим никакого сходства и, соответственно, оправдания для нынешних раскольников, которые твердят о «безблагодатности Московской Патриархии» и кичатся тем, что не имеют с Церковью никакого общения.
Наконец, святитель Иоанн (Максимович) никогда не обвинял Русскую Православную Церковь в ереси, без чего никак не могут обойтись все нынешние раскольники, поскольку именно так они пытаются оправдать свой грех отделения от канонически поставленных епископов. Как замечает отец Петр Перекрестов, «святитель Иоанн (Максимович), ни в одной статье, ни в одной дошедшей до нас проповеди, ни в одном известном нам письме не употреблял слово «сергиане""[10], — столь любимое нынешними раскольниками.
Итак, можно видеть, что и по своему официальному статусу, и по факту продолжения евхаристического общения, хотя весьма сокращённого, и по самоосмыслению, выраженному святителем Иоанном (Максимовичем), Русская Зарубежная Церковь в его время не была в собственном смысле расколом, но пребывала лишь в административном неподчинении священноначалию в Отечестве, причём сознавая ненормальность, вынужденность и временность этого положения. И сам святитель понимал это и поминал патриарха Московского, — как же может его пример служить оправданиием тем, кто не поминает и не признаёт ни патриарха, ни Поместной Церкви Русской, ни Церкви Вселенской, не имеет ни с ней евхаристического общения, но хулит её и таинства Божии, называя их безблагодатными, а Вселенской церковью считая либо своё мелкое схизматическое сборище, либо ту или иную часть конгломерата подобных схизматических сборищ?
Представляется, что это совершенно невозможно. Святитель Иоанн осознавал себя и был частью той Церкви, от которой они отвращаются, которую злобно хулят и частью которой быть никак не желают.
Стоит заметить, сам святитель Иоанн говорил, что «расколы… отторгающие часть верных» суть «последствия греха, еще не изгнанного окончательно из рода человеческого"[11]
[2] Святитель Иоанн (Максимович). О духовном и нравственном значении Русской Православной Церкви заграницей // Журнал Московской Патриархии, N6 (2007).
[3] Там же.
[4] Иоанн (Максимович), архиеп. Русская Зарубежная Церковь. Брюссель. 1960, С. 13.
[5] Там же. С. 9.
[6] Письма архиеп. Антония Женевского о. Димитрию Дудко. // «Посев». 1979. N 12.
[7] священник Дионисий Поздняев. Принятие юрисдикции Московского Патриархата и церковный раскол в Шанхае. // «Альфа и Омега» N 2(13) 1997, Сс. 150−151.
[8] Там же. Сс. 153, 158.
[9] Епископ Василий (Родзянко). О владыке Иоанне // http://www.episkopvasily.ru/ru/works/
[10] Протоиерей Петр Перекрестов. «Кормчий Церкви и тогда, и теперь — всемогущий Дух // http://www.pravos.org/docs/doc466.htm
[11] Архиепископ Иоанн (Максимович). Церковь — Тело Христово // Журнал Московской Патриархии, N7 (1996).
http://www.radonezh.ru/analytic/articles/?ID=3172
