Русская линия
Русский вестник Николай Шахмагонов02.10.2009 

Потёмкин и русский Крым
24 сентября исполнилось 270 лет со дня рождения генерал-фельдмаршала светлейшего князя Григория Александровича Потёмкина-Таврического

Ныне, когда обезумевшие от подлости оранжевые власти самопровозглашённой страны, название которой «Украина» произошло от понятия «Украина (окраина) Русских земель», осквернили Севастополь установкой в нём памятника гетману, не имеющему никакого отношения к городу русской славы, становятся особенно актуальными размышления о роли выдающегося русского государственного и военного деятеля Григория Александровича Потёмкина в умиротворении и освоении Крыма, в создании Черноморского флота и строительстве русской черноморской твердыни.

Недаром адмирал П.В. Чичагов писал, что «гений Потёмкина царил над всеми частями русской политики». Именно Григорий Александрович оценил важность присоединения к России Крыма. Это являлось, по сути, возвращением земель, на коих в древние времена располагалась значительная часть русского Тмутараканского княжества. В те времена одна часть полуострова была в руках Византии, а другая, восточная, в составе Тмутараканского княжества, центр которого находился на Таманском полуострове. Образовалось же княжество в результате походов князя Игоря на Византию в 944 году и Святослава — в 955 году, разгромившего ясов и касогов.

Об обстановке на юге России в начале 80-х годов 18 столетия В.В. Огарков в книге, посвящённой Потёмкину, писал: «Наши границы были отодвинуты от Чёрного моря значительною своею частью, флот отсутствовал, на устьях Днепра, на Днестре и Буге по соседству был целый ряд грозных турецких крепостей. Крым, хотя и освобождённый от сюзеренства Турции по Кучук-Кайнарджийскому миру, на самом деле был ещё довольно послушным орудием в руках турецких эмиссаров и во всяком случае грозил нам как союзник Турции в возможной войне…»

Уже несколько веков с того самого времени, как его захватили остатки разгромленной Золотой Орды, Крым представлял для России «гнездо хищников, грабительствующих в русских пределах». Сколько нападений было сделано оттуда на русские украинные земли, сколько сожжено и разграблено селений, сколько уведено в рабство людей! В 1571 году крымский хан Девлет-Гирей сжёг Москву, а в 1572 году повёл на Русь с целью уничтожения государства и истребления Русского народа 120-тысячное войско, но в конце июля-начале августа был наголову разбит в сражении при Молодях. Походы против Крымского ханства с целью обуздания агрессора совершались и при Петре I, и в годы правления его ближайших преемников, но все оставалось безрезультатным. Григорий Александрович Потёмкин, назначенный генерал-губернатором ряда наместничеств, в том числе Новороссийского и Азовского, соприкасавшихся с Крымом, оценил важность и необходимость присоединения полуострова к России ещё во время Русско-турецкой войны 1768−1774 годов. 4 января 1770 года именно ему довелось открыть победоносным сражением при Фокшанах кампанию, прославленную его учителем П.А. Румянцевым победами при Ларге, Рябой Могиле и Кагуле. В том сражении он остановил в трое превосходящий турецкий корпус, спешивший в Крым для поднятия духа отказавшихся воевать с Россией крымцев. Кстати, именно Потёмкин был и одним из инициаторов объявления Крыма независимым.

Вступив в управление югом России, Григорий Александрович начал планомерную подготовку к присоединению полуострова. Стремясь убедить в необходимости этого акта Императрицу, он писал ей в 1782 году: «Крым положением своим разрывает наши границы. Нужна ли осторожность с турками по Бугу или со стороны Кубанской — во всех случаях и Крым на руках. Тут ясно видно, для чего хан нынешний туркам неприятен: для того, что он не допустит их чрез Крым входить к нам, так сказать, в сердце. Положите же теперь, что Крым ваш и что нет уже сей бородавки на носу, — вот вдруг положение границ прекрасное: по Бугу турки граничат с нами непосредственно, потому и дело должны иметь с нами прямо сами, а не под именем других. Всякий их шаг тут виден. Со стороны Кубанской сверх частых крепостей, снабженных войсками, многочисленное войско Донское всегда тут готово. Доверенность жителей в Новороссийской губернии будет тогда не сумнительна, мореплавание по Черному морю свободное, а то извольте рассудить, что кораблям вашим и выходить трудно, а входить ещё труднее.

Ещё вдобавок избавимся от трудного содержания крепостей, кои теперь в Крыму на отдаленных пунктах.

Всемилостивейшая Государыня! Неограниченное моё усердие к вам заставляет меня говорить: презирайте зависть, которая вам препятствовать не в силах. Вы обязаны возвысить славу России. Посмотрите, кому оспорили кто что приобрел: Франция взяла Корсику; цесарцы без войны у турок в Молдавии взяли больше, нежели мы. Нет государства в Европе, чтобы не поделили между собою Азии, Африки, Америки. Приобретение Крыма ни усилить, ни обогатить вас не может, а только покой доставит. Удар сильный — да кому? Туркам: это вас ещё больше обязывает. Поверьте, что вы сим приобретением бессмертную славу получите, и такую, какой ни один Государь в России ещё не имел. Сия слава положит дорогу еще к другой и большей славе: с Крымом достанется и господство в Чёрном море; от вас зависеть будет запирать ход туркам и кормить их или морить с голоду. Хану пожалуйте в Керчи, что хотите, — он будет рад. Вам он Крым поднесёт нынешнюю зиму, и жители охотно принесут о сём просьбу. Сколько славно приобретение, столько вам будет стыда и укоризны от потомства, которое при каждых хлопотах скажет: вот она могла, да не хотела или упустила. Есть ли твоя держава кротость, то нужен в России рай. Таврический Херсон! Из тебя истекло к нам благочестие: смотри, как Екатерина Вторая паки вносит в тебя кротость христианского правления».

Потёмкин в своей политике умело опирался на приверженцев России в Крыму, а таковых было немало. Человеку труда не нужны грабежи и насилие, человек труда привык жить доходами от произведений своих рук. Бездельники, встающие на путь грабежа и разбоя, всегда в меньшинстве, но они всегда виднее и заметнее. Труженики из числа крымских татар не одобряли политики разбоя и грабежей и потому горячо откликнулись на манифест, направленный Потёмкиным, с призывом присягнуть русской Императрице.

14 декабря 1782 года Императрица издала специальный рескрипт, в котором отмечалось, что возникла настоятельная необходимость провести присоединение полуострова к России, «чтобы полуостров Крымский не гнездом разбойников и мятежников на времена грядущие оказался, но прямо обращен был на пользу государства нашего в замену и награждения осьмилетнего беспокойства вопреки нашему миру понесенного, и знатных иждевений на охранение целости мирных договоров употребленных».

Там же указывалось, что «произведение в действо столь великих и важных наших предприятий» возлагается на Г. А. Потёмкина.

Осуществив присоединение Крыма, Потёмкин немедленно приступил к административной деятельности на полуострове. Он разделил Таврическую область на семь уездов, объявил жителям, что все татарские князья и мурзы получают права и льготы русского дворянства, разрешил сформировать «Таврическое национальное войско», которое затем с успехом участвовало в войне с Османской империей на стороне России. По-разному восприняли присоединение к христианской державе жители полуострова. Кое-кому не понравилось свершившееся, особенно тем, кто привык жить грабежами и разбоем. Такие люди стали тайно пробираться в Турцию. Их ловили и возвращали назад. Узнав о том, Потёмкин заявил, что неразумно и даже вредно удерживать тех, кто не хочет становиться российскими подданными, и приказал не только не препятствовать их эмиграции, но даже снабжать пропусками и денежными пособиями на путь следования.

Политику русского правительства относительно присоединения Крыма лучше всего выражают слова Екатерины II: «Присоединённые страны непристойно называть чужестранными, а обходиться с ними на таковом основании есть больше нежели ошибка, и можно назвать достоверною глупостью. Сии провинции надлежит легчайшими способами привести к тому, чтоб они обрусели и перестали бы глядеть, как волки из лесу».

Слово «обрусели» ни в коем случае не означало, что Императрица собралась подавлять национальное достоинство и лишать национальной самобытности крымских татар. Во время её знаменитого путешествия по Новороссии и Крыму в 1787 году сопровождавшие государыню австрийский принц де Линь и французский посланник граф де Сегюр озорства ради задумали подкараулить татарок, чтобы посмотреть на их лица — обычно татарские женщины прятали их под покрывалами. Сделать это удалось, но неосторожное восклицание де Линя напугало татарок, и они с криком пустились бежать, а навстречу им ринулась толпа разъярённых мужчин. Высокородные шалуны едва спаслись бегством.

На следующий день, желая развеселить Императрицу, принц рассказал о происшествии, считая его забавным. Екатерина 2 рассердилась и сурово заявила: «Господа, эта шутка весьма неуместна и может послужить дурным примером. Вы посреди народа, покорённого моим оружием; я хочу, чтобы уважали его законы, его веру, его обычаи и предрассудки. Если бы мне рассказали эту историю и не назвали бы действующих лиц, то я бы никак не подумала бы на вас, а стала бы подозревать моих пажей, и они были бы строго наказаны».

В первых же своих приказах Потёмкин требовал от русской администрации в Крыму дружелюбного отношения к татарам, дабы «дать почувствовать жителям выгоду настоящего своего положения», а в указе от 16 октября 1783 года объявлялось требование русского правительства «соблюдать неприкосновенную целость природной его веры». Ещё прежде, в манифесте от 8 апреля 1783 года, было указано «содержать жителей наравне с природными подданными». Особую заботу проявлял Потёмкин о хозяйстве Крыма, о его развитии и совершенствовании. 15 апреля 1785 года он направил генералу Михаилу Васильевичу Каховскому, командовавшему русскими войсками в Крыму и осуществлявшему управление краем, объявление на русском и татарском языках, приглашающее всех жителей «употребить всеусиленное старание, чтобы хлебопашество в надлежащее состояние было приведено». Потёмкин постарался создать самые благоприятные условия для того, «чтобы способствовать размножению коммерции и ободрить промыслы». Некоторые указы Григория Александровича не потеряли актуальности и по сей день. Взять, к примеру, ордер от 16 октября 1784 года, которым он вменял в обязанность областному правителю Крыма прекратить истребление лесов. В ордере генералу Каховскому от 9 февраля 1786 года он снова коснулся этого важного вопроса: «В рассуждении о сбережении в Таврической области лесов, к чему вы почитаете за нужное определить особых смотрителей, не лучше ли было бы обязать и поощрять к тому добрым манером деревенских жителей, а особливо новозаселяемых жителей, преподавать им в том нужные наставления и пособствия и назначив удобные к садке и посеву места». Ныне оранжевые власти, закупленные с потрохами заокеанскими их хозяевами, намеренно разрушают и уничтожают в Крыму всё то, что создавалось десятилетиями трудолюбивыми русскими руками. Григорий Александрович заботился не только о флоре края, но и фауне. Так, 14 августа он приказал областному правителю «достать на Кубанской стороне фазанов и перевесть их в Тавриду для разводу в способных местах, чтобы завелось их более, имея их однако всегда на воле». По распоряжению князя множились сады, виноградники, шелковичные плантации, проводилось исследование недр, строились новые и совершенствовались старые города.

Не забыл князь и о народном образовании, для чего были открыты в Крыму училища, а в Новороссии планировалось создать Екатеринославский университет, исполнению чего помешала война… Современники свидетельствовали, что скоро «неусыпными трудами князя дикие степи новой Тавриды, подобно степям Новороссийским, превратились в обработанные поля и прекрасные луга. Развелось овцеводство, бедные татарские деревни и города начали терять свой жалкий вид, оживленные соседством богатых русских селений».

Об отношении же местных жителей к Русскому правительству свидетельствует такой примечательный случай. Во время путешествия по Таврической области едва не приключилась беда. Дорога к Бахчисараю шла под уклон, и резвые лошади неожиданно понесли карету Императрицы, грозя опрокинуть её и разбить вдребезги. Принц де Линь, находившийся рядом с Екатериной II, писал: «Она была в то время так же спокойна, как при последнем завтраке. Новые подданные, крымцы, устремились спасать её, спешились, легли на дороге и, бешенством своей отважности, воздержали бешенство лошадей».

Кстати, известен и ещё один факт, в нынешние дни кажущийся невероятным и неправдоподобным. При въезде в Крым Императрица распорядилась, чтобы далее личную охрану осуществляли новые её подданные крымские татары!..

Такими были Екатерина Великая и её венчанный супруг и соправитель Г. А. Потёмкин, и таковой была «тюрьма народов», в которую народы не приходилось загонять силой, а все они без исключения сами стремились встать под скипетр России, дабы расцвести, окрепнуть и разбогатеть под щедрой и доброй рукой могучей державы, надежной защитницы от всех бед.

Николай ШАХМАГОНОВ, полковник запаса, член Союза писателей России


Каталог Православное Христианство.Ру Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика