Кормильцы

На фоне многих полуразвалившихся крестьянских хозяйств эти два ставропольских колхоза выглядят вполне благополучно. Высокий урожай и стабильная прибыль позволяют обоим председателям вовремя рассчитываться с кредитами, в срок выплачивать зарплату и даже премию по итогам года. Отличие только в том, что председатель «Казьминского» Александр Шумский — коммунист, а председатель «Гиганта» Александр Ворожко — «новый русский».

Казьминский сюрприз

Ставропольский край — безбрежные, проросшие новым урожаем, а местами отдыхающие поля. Жара 35 градусов. В такой духоте не то что работать, жить невозможно.
В Казьминском — чистые, облицованные силикатным кирпичом домики, зеленые палисадники.
И безжалостное солнце. Искупаться бы сейчас!
— У нас тут и баня, и бассейн есть, — говорят вырулившие на остановку мальчишки-велосипедисты. — С термальными водами…
— В этом медвежьем углу?! Быть такого не может!
— Почему же не может? — Шумского узнаю по фотографии в Интернете. Загорелое с крупными чертами лицо. Спокойный, внимательный взгляд. Ему 67 лет, но выглядит моложе. Потом он расскажет, что был депутатом сначала советского парламента, а затем первого российского, мятежного. («После 1993 года принципиально не стал избираться. Только дураки способны стрелять в собственный парламент!») А пока:
— Располагайтесь в гостинице, искупаетесь в бассейне, завтра поговорим.
— Может быть, сегодня?
— Нет, — отрезает Шумский.- Сегодня уже поздно (на часах полседьмого вечера).
Из окна гостиницы видно, как в большом бассейне — том самом, с термальными водами — плещется молодежь. Температура воды в нем 35−40 градусов, работает круглый год. Вход для жителей Казьминского — 20 рублей, для всех остальных — 40. Директор гостиницы Николай перехватывает мой взгляд: «Вообще-то на социальный сектор у нас много денег уходит. Только на содержание детских садов — четыре миллиона рублей в год».

Тесты на выживание

Когда село шагнуло из социализма в капитализм, каждый, кто имел к колхозу хоть какое-то отношение, получил свою долю колхозной собственности. В том числе и земельный пай. В Казьминском на одного человека пришлось 5 га. На общем собрании казьминцы решили не кромсать землю на делянки, а обрабатывать ее, как и прежде, совместными усилиями. Полученная прибыль позволила не только прикупить новую технику и построить завод по выращиванию семян, но и выделить часть средств на социальный сектор, в том числе и на бассейн.
Но почему тогда соседние колхозы в руинах, средняя зарплата 700−800 рублей, молодежь разбегается? Представьте себе такую картину: вырастил колхоз урожай, собирается продать зерно. Приходит к председателю перекупщик и говорит: «Продай мне подешевле, а я тебе за это заплачу». Все хорошо, но только как потом расплачиваться с кредиторами, у которых в течение года брали деньги и на зарплату, и на горючее, и на удобрения? Колхоз сразу становится должником, потом и банкротом. Колхозники называют такую историю хрестоматийным тестом на председательство.
Есть еще один тест — на предприимчивость.
«В начале девяностых банки активно предлагали хозяйствам кредиты под двести-триста процентов годовых, — рассказывает Шумский. — Кое-кто взял, понадеялся, что долги спишут…»
Председатель «Казьминского» играть с банкирами «в рулетку» не стал, в долги не влез, и сегодня банки дают ему кредиты на льготных условиях.
Следующий тест — на дальновидность. С началом реформ в страну хлынул поток импортного мяса, и животноводство перестало быть выгодным. Многие пустили колхозные стада под нож и занялись зерном. Но беда в том, что российский климат далеко не всем производителям гарантирует ежегодное получение высокого урожая. А нет урожая — нечем расплатиться за кредиты. Между тем прибыль можно получать и на молоке. Например, «Казьминский» в сутки продает 40 тонн молока и ежегодно имеет с него прибыль в 12 млн рублей.
Но Шумский сохранил колхозное стадо и по другой причине. Отказаться от животноводства ему не позволяет чувство долга перед страной и односельчанами. Шумский — человек идейный. Пустив под севооборот занятые под животноводство земли, получили бы прибыль в четыре раза больше. Кажется, выгодней было бы сократить доярок и скотников. Но безделье развращает народ. Только сохранив рабочие места, можно удержать колхоз от развала.

Свинья как сберкнижка

В поле нас везет старший агроном Николай Сычевский. От него мы узнаем, что студентов, будущих агрономов в село не зазвать даже на практику: кто за тысячу рублей будет работать на земле? Уж лучше податься в трактористы или комбайнеры — они зарабатывают больше всех на селе.
На дальней кромке поля тарахтит трактор. Трактористу Александру Дмитриевичу Великоконю 66 лет, на тракторе с 1957 года. За ударный труд награжден орденом Ленина, двумя орденами Красного знамени и орденом Октябрьской революции. В год Александр Дмитриевич зарабатывает 140 тыс. рублей. В летнюю пору встает в пять утра, ложится в полночь. «Мог бы и не работать, но пенсия мизерная, — говорит орденоносец. — Внукам нужно помочь, пока силы есть. Плохо, что наша зарплата от погоды зависит. Если дождь пойдет, на поле уже не выйдешь». Сейчас Александр Дмитриевич культивирует (очищает от сорняков) кукурузное поле. «В храм ходите?» — «Это молокане в молельный дом ходят (в селе живут несколько семей молокан, беженцы из Чечни. — А.И.). А нам некогда. Так, свечку поставить захожу, когда мимо иду. В Бога верим, но в церковь не ходим». В колхозе ему нравится: «Без колхоза мы никто. Вот говорят: фермеры, фермеры. А они у нас солярку воруют и запчасти. Живут за счет колхоза».
Следующая наша остановка — механизаторная станция.
— Сколько нужно зарабатывать, чтобы хорошо жить в селе?
— Семейный бюджет минимум должен быть пятнадцать тысяч рублей в месяц, — говорит тракторист Виктор Шеметов. — Зимой трудно приходится, без работы сидим, по двести-триста рублей получаем. Выручает хозяйство: вырастил свинью, корову, бычка — продал. Или заработанное за лето зерно (нам платят деньгами и зерном) можно продать.
— Сколько со свиньи можно денег выручить?
— Если посчитать все расходы плюс уход, — размышляет Виктор, — то можно и в убытке остаться. Свинью держишь на крайний случай. Продал — вернул затраченные деньги с небольшим процентом. Это как сберкнижка.
— Зажиточно можно сегодня жить?
— Только если водку паленую продавать, — смеются ребята.
У женщин запросы скромнее.
— Жить хорошо в селе сегодня можно, — считает разнорабочая Надежда Шлаузер. — Мне бы хватило четырех тысяч рублей плюс зарплата мужа — шесть тысяч. Это чтобы не занимать все время. Ну и домашнее хозяйство (сейчас очень выгодно свиноматку держать из-за поросят), свой огород выручает. Главное, чтобы муж непьющий был.

Анекдот наоборот

Бритая голова, боксерские плечи, массивная золотая цепь с крестом на груди… Бывший ветврач, а теперь председатель успешного колхоза «Гигант» Александр Ворожко — типичный персонаж анекдотов про «новых русских». Но анекдоты про него в селе не рассказывают. Может быть, потому, что ежегодно колхоз тратит на социальный сектор около 10 млн рублей, а средняя зарплата механизатора — более 9 тыс. рублей в месяц.
У входа в правление колхоза пустуют два куба-постамента. По словам старожилов, на каждом когда-то стояла скульптура Сталина. «Вы хоть бы вазы с цветами на них поставили», — говорим мы Александру Ворожко. «Нет, — смеется он, — это пьедестал для двух будущих памятников — лучшему работнику и первому разгильдяю колхоза».
Есть вероятность, что тумба для разгильдяя так и останется пустой: быть разгильдяем невыгодно. В колхозе действует система штрафов. Так решили сами колхозники. Зампредседателя по коммерции Василий рассказал нам, что однажды в «Гиганте» за два стакана вина, выпитые в страду, годовой премии лишили всю бригаду.
Во время нашей беседы Ворожко то и дело поглядывал на экран ноутбука (у Шумского в кабинете компьютера нет), к которому подключен спутниковый Интернет. Невольно подумалось: «Суббота, можно расслабиться, зачем ему сейчас ноутбук?» Ответ пришел сам собой. На колхозном складе лежит 10 тыс. тонн непроданного зерна. Сейчас продавать его невыгодно — низкая цена, и председатель следит за новостями на рынке, ждет повышения цены.
Проблему убыточности мясо-молочного производства Ворожко решил, не потеряв ни одной коровы. Просто раздал весь скот по личным подсобным хозяйствам. Надои выросли в семь раз. Ежедневно девять заводских молоковозов вывозят из Сотниковского молоко. «Раз в десять дней, — говорит Ворожко, — молокозавод расплачивается за полученное молоко». В среднем одна корова приносит семье в месяц доход от молока около 2 тыс. рублей. «А если это будет стадо в пятьдесят голов? — спрашивает нас Александр. — В ближайших планах у нас создание семейных ферм».

Ворожко и Шумский: найди шесть отличий

Александр Ворожко от Александра Шумского отличается не только внешне, но и по мировоззрению. Домик Шумского на улице Ленина ничем не выделяется среди соседских. Строящийся коттедж Ворожко по размерам напоминает скромный дворец из бруса. Школа в Сотниковском работает в три смены, нет свободных помещений. Через село проходит незаасфальтированное шоссе, ехать по которому можно лишь со скоростью пешехода, полсела дышит пылью. При этом председатель «Гиганта» не спешит вкладывать в ремонт дороги колхозные средства — говорит, что это не его дело. А в Казьминском за счет хозяйства введена в эксплуатацию новая дорога с асфальтовым покрытием протяженностью 8 км и отремонтировано 10 км старых дорог, построен большой рынок в центре села, а на базе бассейна организован лечебно-оздоровительный комплекс. Зато Ворожко ежемесячно платит отличникам в школе стипендию в 250 рублей и построил целый спортивный комплекс с залом для мини-футбола, тренажерным залом, бильярдной и сауной.
Приехать и жить в Казьминском могут все, кто хочет, в Сотниковском — только русские. Во время раскулачивания родителей Шумского, зажиточных крестьян, не тронули, а только отобрали скот и все добро. Дед Александра Ворожко сгинул в Сибири за отказ передать колхозу свою борону. Шумский был членом КПСС, сегодня состоит в Аграрной партии России. Ворожко называет советскую власть «самым большим злом на Руси».
Два таких разных человека растят на ставропольской земле хлеб для страны. Несмотря на почти полную противоположность мировоззрений, кое в чем можно увидеть и единство. Возводится в Казьминском на колхозные средства новый православный храм. Оглашает окрестности Сотниковского колокольный звон пожертвованной сельскому храму колхозом «Гигант» семиколокольной звонницы. Собирает в выходные сельских бабушек сотниковский автобус и везет на богослужение в Никольский храм, а потом развозит по домам. И хотя Шумский говорит, что о Боге и вере он «подумает потом», когда выйдет на пенсию, а для «верующего в душе» Ворожко православие — только традиция, сплачивающая людей, как знать, может быть, в этой полуосознанной потребности вернуть односельчан к истокам христианской жизни и кроется тайна успеха и благополучия двух ставропольских председателей.

PS: Среднемесячная зарплата в с. Казьминское Ставропольского края:
механизатор — 6200 руб., доярка — 5580 руб., шофер — 2500 руб., скотник — 2000 руб., врач — 3000 руб., учитель — 3226 руб.
Среднемесячная зарплата по Ярославской области (Нечерноземье):
механизатор — 2259 руб., доярка — 2485 руб., учитель — 3200 руб., врач — 3050 руб.

http://www.nsad.ru/index.php?issue=16§ion=8&article=316&print=1