Русская линия
Уголок неба15.08.2005 

Российская армейская авиация в I мировой войне

Действия русской авиации на фронтах 1 мировой войны — тема крайне мало изученная. Можно утверждать, что в опубликованных работах нашли достойное отражение лишь боевая работа Эскадры воздушных кораблей «Илья Муромец» и некоторых наиболее известных авиаторов.

Вместо предисловия

О становлении и развитии авиации в России до 1914 г. написано немало, поэтому обратимся лишь к нескольким эпизодам, связанным с обретением опыта использования аэропланов в военных целях. Осенью 1911 г. в маневрах Варшавского военного округа приняли участие пять самолетов «Фарман», пять «Блерио» и дирижабль. Авиаотряды располагались в непосредственной близости от штабов корпусов и вели по их заданию разведку тыла «противника». Летчики с высоты 600 м (такая высота признавалась безопасной от ружейного и пулеметного огня) точно определяли места дислокации и количество войск. Лейтенант Дыбовский и подпоручик Гельгар произвели аэрофотосъемку, результаты которой были признаны весьма положительными. Кроме разведки, авиаторы осуществляли связь между штабами и крупными соединениями войск, главным образом, кавалерии, действовавшей в отрыве от главных сил. Эти маневры подтвердили способность авиации выполнять боевые задачи. На эффективность нового рода войск указал начальник Генерального штаба в специальной докладной записке «Об участии авиационных отрядов Отдела Воздушного флота в маневрах войск Варшавского военного округа». В частности, он подчеркнул, что «… именно благодаря хорошо организованной воздушной разведке командование «южной группы войск» получило достоверные сведения о расположении войск «противника».

Первый боевой опыт русская авиация получила в 1912 г. во время Балканской войны. Направленный в Болгарию авиаотряд был сформирован из гражданских летчиков-добровольцев (Агафонов, Евсюков, Колчин и др.), т. к. военный министр запретил участвовать в боевых действиях военным пилотам. Авиаотряд успешно действовал во время осады турецкой крепости Андриаполь и во время боев на Чаталджинской позиции. Русские летчики вели разведку, сбрасывали листовки, обеспечивали связь. Тогда же было проведено опытное применение небольших, массой около 10 кг, бомб, что вызывало очаги пожаров в крепости. Использование противником ружейного и артиллерийского огня против самолетов заставляло выполнять полеты на высоте 1000 м и более. Полученный боевой опыт был внимательно изучен командованием русской армии, и авиацию стали готовить к войне.

Кампания 1914 года

Накануне войны Россия располагала самым многочисленным воздушным флотом среди воюющих держав: 244 самолета в составе 39 авиаотрядов. Однакоздесь один из законов диалектики дал трещину: количественное преимущество не переросло в качественное, материальнаячасть была сильно изношена, отряды выступили на фронт с аэропланами и двигателями, бывшими в эксплуатации уже два года. Транспортные средства (обозы) оказались совершенно не приспособлены для перевозки авиационного имущества, а грузовых автомобилей не хватало, что отрицательно сказалось в первые месяцы маневренной войны.

Кампания 1914 г. открылась на русском театре военных действий Восточно-Прусской операцией. Здесь представляет интерес рассмотреть работу авиации 2-й армии генерала Самсонова. В состав армии входили пять корпусных авиаотрядов, из которых 1-й, 13-й, 15-й и 23-й были распределены по армейским корпусам, а 21-й обслуживал штаб армии. Боевую работу авиаторы начали уже в период развертывания войск, и с 1 августа их донесения стали использоваться штабом армии при составлении «Сводок сведений о противнике». Особенно успешно действовал 1 -и авиаотряд, который обследовал район Млава-Зольдау-Лаутенберг. Во время наступления летчики ежедневно вели разведку, вскрывая пути отхода и места сосредоточения войск противника. Так, 9 и 10 августа удалось обнаружить движение на железных и шоссейных дорогах, большие скопления войск противника на левом фланге 2-й армии в районах Доич-Эйлау, Гильденбург и Алленштейн. Однако эти очень своевременные сведения воздушной разведки были поставлены под сомнение командованием, за что вскоре пришлось поплатиться поспешным отступлением. Всего за август авиаотряды 2-й армии совершили более 80 боевых вылетов. С самого начала войны русские летчики применяли аэрофотосъемку как эффективный способ воздушной разведки. Так, например, в донесении начальника Осовецкого крепостного авиаотряда от 18 сентября сообщается, что «…рядовой Алексей Литвин-Литвиненко, несмотря на попадание в аэроплан 16 пуль, продолжил фотографирование и этим способствовал выяснению обстановки на фронте Иоганисбург-Бяла-Щучин». Аэрофотосъемка неприятельских позиций для контроля и повышения эффективности артиллерийского огня применялась во время осады крепости Перемышль осенью 1914 г. Об этом докладывал заведующий организацией авиационного дела в армиях Юго-западного фронта Великий князь Александр Михайлович в своем донесении Верховному Главнокомандующему от 28.11.14: «… определенные специальными фотографическими снимками снежного покрова места попадания наших снарядов… выяснили некоторые дефекты в определении целей и расстояний».

В осаде Перемышля задействовались объединенные в группу 24-й корпусной и Брест-Литовский авиаотряды во главе с одним из опытнейших военных летчиков поручиком Е.Рудневым. В задачу группы, кроме разведки, входила и бомбардировка крепости. За время осады было сброшено около 50 различных бомб массой от 6 фунтов до 2 пудов 30 фунтов (2,7−46,4 кг). «Особенно энергичная деятельность была развита 18-го ноября… За этот день было совершено 13 полетов, сделано 14 фотоснимков крепости и ее фортов, сброшено 27 бомб общим весом взрывчатки 21 пуд 20 фунтов (353 кг). Бомбы были сброшены с высоты 1700−2200 м…, причем по результатам взрывов во многих местах начались пожары. Все летавшие были отстреляны шрапнелью противника…» С помощью воздушной разведки русское командование следило за всеми действиями осажденного гарнизона, который сдался 5 марта 1915 г.

Примером успешного применения авиации может служить работа авиаотрядов 3-й и 8-й армий Юго-западного фронта в Галицийской операции. Ограниченный радиус действия самолетов вынуждал использовать авиацию в основном для решения тактических задач. Однако правильная организация работы авиаотрядов давала материалы и оперативных масштабов: штабы армий обменивались данными воздушной разведки и регулярно информировали штаб фронта о всех важнейших сведениях, собранных летчиками. Когда началось наступление 8-й армии, авиаторы привозили из разведвылетов важные сведения о группировках противника и путях его отхода. Эти данные были подтверждены дальнейшим ходом событий — войска 8-й армии продвигались вперед, не встречая серьезного сопротивления. Не менее успешно действовали авиаотряды 3-й армии, наступавшей на Львов. За период Галицийской битвы с 6 августа по 13 сентября 9-й и 11-й корпусные авиаотряды (КАО) 3-й армии совершили свыше 70 боевых вылетов, а четыре отряда 8-й армии (7-й, 8-й и 12-й корпусные, 3-й полевой) — свыше 100. В этот период хуже обстояли дела у летчики 4-й и 5-й армий. Полетов было мало, а плохая организация воздушной разведки привела к неприятным неожиданностям во время боевых действий.

В целом в кампании 1914 г. наиболее высокий уровень работы авиации оказался на Юго-западном фронте. Здесь авиаторы успешно справлялись с поставлеными перед ними задачами, и их деятельность часто получала высокую оценку наземного командования. Об этом свидетельствует приказ Главнокомандующего фронтом генерала Н. И. Иванова от 11.01.1915: «Летчики-офицеры и нижние чины, не считаясь с трудностями обстановки, не взирая ни на какую погоду, с честью выполнили свой долг и своими мужественными разведками приносили надлежащую пользу своим корпусам и армиям».

Иначе обстояли дела на Северо-Западном фронте. В сентябре здесь решением главкома авиаотряды были изъяты из состава корпусов и сведены в авиационные группы, подчиненные начальникам штабов армий. Однако эта реорганизация оказалась малоэффективной, так как не были созданы органы управления авиагруппами, а ограниченный радиус действия самолетов затруднял их применение в интересах армейского командования. К тому же такая структура не учитывала сложные географические (болотистая и лесная местность) и погодные условия, существовавшие на северозападе. Собранные на одном аэродроме самолеты каждой группы при плохих метеоусловиях были обречены на бездействие, тогда как в случае рассредоточения по площадкам авиаотрядов имелись бы шансы использовать кратковременные местные улучшения погоды.

Исследование динамики убыли и поступления самолетов в целом по Русской армии показывает, что потери аэропланов были значительными и составляли не менее 45,8% за 2 месяца. Большая часть (иногда 90%) этой убыли была вызвана выходом из строя изношенных аэропланов и моторов. Мощностей русских авиазаводов не хватало для восполнения этих потерь — с начала войны до 1 января 1915 г. они отправили в действующую армию 157 самолетов. Причем часто эти машины имели дефекты и забраковывались при сборке в отрядах и ротах. Особые нарекания вызывали самолеты завода Щетинина. Так, монопланы «Ньюпор» имели отрицательный угол установки крыла, что повлекло ряд аварий. Французские самолеты, сделанные на русских авиазаводах, отличались большей массой и низким качеством изготовления по сравнению с импортными «собратьями».

Первые месяцы войны выявили и тот факт, что часто высшие военные начальники проявляли полное незнание свойств и возможностей аэропланов. Отсюда — либо отсутствие постановки задач и бездействие авиации, либо постановка перед летчиками нереальных боевых задач. Чтобы избежать таких недоразумений, были изданы подробные указания по использованию нового рода войск. Особую заботу о летчиках проявил главнокомандующий Юго-Западным фронтом, который издал приказ N6 от 12 августа 1914 г.: «Придавая большое значение работе аэропланов и признавая весь риск и трудности выполнения задач летчиками и наблюдателями, приказываю…». Далее шли указания летать не больше одного раза в день на дальность не более 200−230 верст, полеты совершать в утренние часы. Штабному начальству предписывалось не посылать летчиков по мелочам, не злоупотреблять частым направлением аппаратов к линии фронта, давать задачи на поиск крупных соединений противника, не поручать летчикам и наблюдателям разбрасывать прокламации, ибо в случае пленения они не приравниваются к военнопленным и могут быть расстреляны, и т. д.

Бичом русской авиации в первые месяцы войны стал безудержный обстрел аппаратов своими войсками, что стало причиной гибели нескольких авиаторов. Например, 13 августа при перелете линии фронта был убит своими войсками военный летчик 25-го КАО поручик Гудим, 27 августа такая же участь постигла при посадке военного летчика 11-го КАО поручика Лемешко и т. д. Другие случаи имели менее трагические последствия. Так, «30 июля 1914 г. начальник 7-го корпусного авиаотряда штабскапитан Степанов вылетел для производства воздушной разведки, пролетая над местечком Ярмолинцы, подвергся обстрелу залпами… получил пробоины в стабилизатор и крыло.

Расследование показало… стреляли роты 60-го пехотного Замоского полка». В тот же день летчик того же отряда поручик Сабельников попал в такую же ситуацию. Результат — 4 пробоины. Подобных примеров было много, и это вынудило командование издать приказы, запрещавшие «стрелять по своим и планирующим аппаратам, стрельбу вести только по приказу офицера или при бросании бомб противником». Господам офицерам было приказано изучить знаки своих и неприятельских аэропланов, знать их силуэты.

Начальный период войны выявил плохую организацию в снабжении авиационных отрядов и рот бензином, касторовым маслом, запчастями, палатками и другим авиационным имуществом. Самолеты и моторы быстро выходили из строя в суровых полевых условиях, особенно с наступлением ненастной осенней погоды, когда остро сказались нехватка палаток и переносных ангаров, использование для аэродромов малопригодных площадок. Уже после первых месяцев войны многие авиаотряды пришлось отвести в тыл для снабжения аэропланами новых систем и для переучивания летчиков на них. Так, пилоты, летавшие на «Ньюпорах», освоили «Мораны». Широко использовалась для вооружения отрядов отремонтированная трофейная авиатехника. Поставки самолетов и назначения личного состава целиком зависели от штаба авиации, возглавлявшегося Великим князем Александром Михайловичем. Он часто назначал командирами рот и начальниками отрядов офицеров, хорошо писавших отчеты, но мало летавших. В этой ситуации протежируемые отряды снабжались самолетами вне очереди, тогда как части, несшие ответственную и тяжелую работу, оставались без аэропланов. Снабжение самолетами оставалось большой проблемой, которая часто решалась на самом высоком уровне. Так, 31 августа 1914 г. командующий 8-й армией генерал Брусилов бьет челом Великому князю: «Настоящее время лишился совершенно воздушных аппаратов, столь драгоценных для разведок, что ставит управление войсками в крайне трудное положение….Покорно прошу Ваше императорское высочество оказать армии величайшую помощь «Фарманами» и «Ньюпорами». Деятельность летчиков в разведке незаменима.» Просьба Брусилова была удовлетворена, и армия получила 4 самолета из состава Брест-Литовского крепостного авиаотряда. Однако таких просьб было множество, а дефицит самолетов и моторов стал хронической болезнью русской авиации до конца войны.

К началу боевых действий в составе воздушного флота России насчитывался 221 летчик: 170 офицеров, 35 нижних чинов и 16 вольноопределяющихся (добровольцев). На 1 января 1915 г. потери летчиков составили 33 человека или 14,9% от общего состава. Из них 6 погибли от действий неприятеля, 5 — в авариях, 22 попали в плен и пропали без вести. Среди погибших: штабс-капитаны Грузинов, Нестеров, поручики Лемешко, Гудим, старший унтерофицер Доброшинский и др. Пропали без вести: поручики Николаевский, Шамин, Машерек и др. Ранены или разбились при падении: капитан Витковский, гвардии штабс-капитан Мельницкий, штабс-капитан Мучник, поручики Городецкий, Корнидов, Павлов, доброволец Шпицберг. Некоторые из них, например, летчик-доброволец 16-го КАО Шпицберг, впоследствии скончались в госпитале. В скорбный список боевых потерь одним из первых попал военный летчик начальник 14-го КАО Ефграф Ефграфович Грузинов, смертельно раненный шрапнелью в воздухе во время выполнения боевого задания. 17 августа он вылетел на разведку района Кщонов-Пиляш-Ковице-Быхов-Люблин и обратно не вернулся. Самолет упал на вражеской территории, которую вскоре заняли русские войска. У села Быхово близ Янова были найдены свежая могила и разбитый «Ньюпор». В могиле обнаружили тело Грузинова, вопрос местных жителей и пленных австрийцев дал представление об обстоятельствах его гибели. Выяснилось, что самолет пролетал над австрийскими позициями на высоте 1000−1200 м и был обстрелян сначала пехотой, потом артиллерийской батареей, которая дала три залпа. Два первых цели не достигли. После третьего аппарат дрогнул, перевернулся и, сделав крутой вираж, врезался в землю с работающим мотором. Посмертно высочайшим приказом штабскапитан Грузинов был награжден орденом Святого Георгия 4-й степени.

Состоялись и первые воздушные бои. Таран и героическая гибель 26 августа военного летчика начальника 11-го КАО Петра Николаевича Нестерова открыли новую эпоху борьбы в воздухе. Из вооружения у русских авиаторов имелись только пистолеты «Маузер» и карабины. Хроника тех лет описывает несколько случаев воздушных боев. Так, 28 октября в окрестностях Петроково (под Варшавой) «появился неприятельский аэроплан. Через несколько минут поднялись два наших летчика и после воздушного боя сбросили «Таубе» на землю. Немецкие авиаторы разбились. Неприятельский аэроплан исковеркан». К сожалению, подтверждения этому газетному сообщению не нашлось. А вот воздушный бой и совместные действия с артиллерией, принесшие успех военному летчику Гродненского крепостного авиаотряда поручику Семенову, были подтверждены несколькими донесениями, хранящимися в Военно-историческом архиве. 27 августа Семенов с наблюдателем корнетом Николаевым при перелете через озеро Мейер, что в Восточной Пруссии, заметил неприятельский аэроплан, летевший к Летцену. Обойдя противника с правой стороны, Семенов атаковал его, заставил спуститься ниже и изменить направление полета в район русских позиций, где тот был обстрелян и около озера упал.

Кампания 1915 года

В 1915 г. германское Верховное командование решило перенести свой главный удар на восток, добиться здесь полного разгрома армий противника и вывести Россию из войны. Кампания оказалась очень тяжелой для русской армии, в том числе для авиации, и потребовала максимального напряжения сил. Основной задачей авиаторов оставалась разведка. Рассказать в короткой журнальной статье об их участии во всех операциях невозможно, поэтому ограничимся отдельными примерами, показывающими огромную важность добываемых воздушной разведкой данных и их влияние на ход боевых действий.

Одним из крупнейших событий стал прорыв русского фронта в районе Горлицы, предпринятый с целью разгрома правого крыла Юго-Западного фронта. Немецко-австрийское командование приложило все силы, чтобы скрыть сосредоточение своих войск и обеспечить внезапность наступления, однако русская воздушная разведка помешала этому. Особо ценные сведения удалось добыть летчикам 11-го корпусного авиаотряда (КАО), которые 15, 17, 19, 23 и 25 апреля обследовали район Горлица-Биеч. Используя полученные данные, командование 3-й армии осуществило ряд превентивных мероприятий, снизивших темпы наступления противника. И хотя русские войска были оттеснены из Галиции, но окружить и разгромить их не удалось.

В первой половине сентября немцы предприняли попытку обойти и разгромить правый фланг Западного фронта. Воздушная разведка, выполнявшаяся, в основном, силами 34-го КАО, который обслуживал штаб 10-й армии, вовремя вскрыла подготовку противника к Свенцянскому прорыву, обнаружив в районе Ковно-Янов-Вилькомир крупные скопления его войск.

Высочайшими приказами отмечены подвиги многих авиаторов. Так, начальник 19-го КАО поручик Владимир Ягелло был награжден орденом Св. Георгия 4-й степени <зато, что, производя воздушную разведку 21-го февраля 1915 г. района расположения противника в направлении на Рожкову-Волю, Томашев и Раву, будучи обстрелян артиллерией противника…, добыл сведения особой важности относительно движения противника к левому флангу нашей армии, которые своевременно доставил в штаб армии, что дало возможность принять меры и с успехом парализовать намерения противника>. Георгиевскими кавалерами стали поручик Смольянинов из 24-го КАО, подпоручик Иван Орлов и др. Не все герои получили боевые награды: 16-го сентября во время воздушной разведки лейтенант Маркович, «исправляя во время полета пробитый пулей бензиновый бак, был убит, геройской смертью запечатлев содеянный им подвиг». Умер от ран, полученных при падении во время воздушной разведки, начальник 2-го Сибирского КАО штабскапитан И.И.Александрович…

Не отставали от кадровых офицеров и летчики-добровольцы, научившиеся полетам на аэропланах в частных школах или аэроклубах еще перед войной. Вот один из примеров. <12 мая во время выполнения разведки летнабом 19-го КАО подпоручиком Рудовичем в моторе аппарата произошел взрыв. До линии фронта оставалось 8 верст. Летчик-охотник ефрейтор Лауниц не растерялся и стал планировать под сильным пулеметным и артиллерийским огнем. Ему удалось вывести аппарат из расположения противника и опуститься вблизи наших боевых позиций. Он спас самолет от захвата противником и офицера от плена. Во время планирования ефрейтор Лауниц был ранен в руку с раздроблением кости, но несмотря на это посадил самолет.> Приказом по войскам 5-й армии от 25.05.1915 г. Владимир Лауниц был награжден солдатским Георгиевским крестом 4-й степени.

В конце 1915 г. война на восточном фронте приняла позиционный характер. Кавалерия лишилась возможности проводить разведку. Только самолеты позволяли проникнуть в глубину расположения войск противника, чтобы собрать необходимые для командования сведения. При этом задачи воздушной разведки изменились: если в условиях маневренной войны на нее прежде всего возлагалось наблюдение за крупными силами неприятеля и направлением их движения, то теперь от авиаторов главным образом требовалось тщательно изучать систему обороны противника и наблюдать за ее состоянием и развитием.

Привлекалась авиация и для выполнения других задач. Летом в Польше на Северо-Западном фронте германские войска окружили пограничную крепость Новогеоргиевск. В начале августа командование русского гарнизона ввиду опасности скорой капитуляции решило воспользоваться услугами летчиков Новогеоргиевского крепостного авиаотряда. Его начальник капитан Иван Массальский организовал отлет всех исправных самолетов, предварительно уничтожив авиационное имущество, которое нельзя было вывезти. Летчики поручик Константин Вакуловский, штабсротмистрЛивотов, капитан Массальский и другие по приказу коменданта крепости вылетели в непогоду под сильным обстрелом противника. Прорвавшись, они вывезли штандарты, Георгиевские кресты и секретные документы. Пролетев 4- 5 часов на небольшой высоте, авиаторы благополучно опустились в расположении своих войск. За этот подвиг они были награждены орденами Св. Георгия 4-й степени и Георгиевским оружием.

В 1915 г. воздушные бои оставались редкостью. В большинстве случаев экипажи отправлялись на задания, располагая только карабинами и пистолетами, но и с таким оружием некоторые летчики добивались воздушных побед. Так, 25 февраля летчикњдоброволец француз Пуаре с наблюдателем поручиком Шебалиным вылетели на трофейном «Эйлере» на разведку района Лович-Неборов-Болилов. Над своими позициями между Камионом и Сулишевым они атаковали немецкий аппарат. С дистанции 40−50 м по нему было произведено 5 выстрелов из карабина. Согласно донесению летчиков 2-го армейского авиаотряда, «после третьего выстрела самолет противника пошел с поворотом книзу и опустился под Скверневицами». 15-го июля во время разведки к востоку or Золотой Липы летчики 2-го

Сибирского КАО поручик Покровский и корнет Плонский заметили неприятельский аэроплан. Из оружия у них были только пистолеты Маузер. Несмотря на это, они атаковали противника и после непродолжительной перестрелки вынудили его опуститься. Австрийский аэроплан Авиатик (бортовой номер 31−13) достался призом в совершенно неповрежденном состоянии вместе с двумя летчиками из 7-й… авиароты.> Оба русских героя были награждены орденами Св. Георгия 4-й степени. Кстати, <Авиатик>, как и большийство других самолетов того времени, был весьма слабой машиной. Об этом свидетельствует следующий факт: 27 ноября австрийские летчики Дример и Хубнер взлетели опробовать отремонтированный фотоаппарат, но сильный ветер отнес их аэроплан за линию русских окопов, где авиаторы и вынуждены были приземлиться. А дальше — плен и лагерь военнопленных под Дарницей.

Недостаток вооружения во многом компенсировался храбростью русских авиаторов. 18-го марта одержал свою первую победу летчик 4-го КАО поручик А.А.Козаков. Его Моран-Ж был оснащен кошкой с пироксилиновой шашкой, однако во время атаки трос запутался, и Козаков решил таранить немецкий Альбатрос. При ударе у Морана было сломано шасси и разбит винт, но его все же удалось посадить. Хотя самолет скапотировал, но летчик остался жив. За этот подвиг он был удостоен Георгиевского оружия.

В 1915 г. на русских аэропланах появились пулеметы. Для их применения наиболее пригодным оказался биплан Вуазен, на который часто устанавливался пулемет Кольт. Такой самолет становился грозным оружием, 24-го июня летчик прапорщик Иванов и наблюдатель поручик Алексеев из 26-го КАО атаковали в районе Тарнополя австрийский Альбатрос (бортовой номер 21−01) из 1-й авиароты, наблюдатель которого попытался отстреливаться из карабина. Бой проходил по рыцарским правилам того времени. В течение этой дуэли противники несколько раз сходились на дистанции в 50−100 м, а в перерывах перестрелки обменивались приветствиями. Вскоре положение австрийцев стало безнадежным — пролетая над русским аэродромом в Тлусте, наблюдатель выронил карабин. В одной из следующих атак Альбатрос загорелся, а его пилот был, по-видимому, убит. Обреченный наблюдатель попытался взять управление, но бесполезно — самолет, кувыркаясь, отвесно упал на землю, взорвался и сгорел. Через день русские летчики сбросили на австрийский аэродром фотографии и сообщение, в котором говорилось: «Похороны состоялись со всеми воинскими почестями. Над могилой были установлены два почти новых пропеллера Интеграл и надпись по-русски: австрийским летчикам… героически погибшим 24 июня 1915 г. в воздушном бою. Могилу также украшал венок из искусственных цветов с белой лентой и с надписью: В восхищении вашей храбрости — русский авиаотряд».

Подводя итоги кампании 1915 г., заметим, что хотя немецко-австрийским войскам удалось захватить значительные территории в Прибалтике, Польше и Галиции, но выполнить свою главную задачу они не смогли. Определенную роль в этом сыграла русская авиация, которая палучила повсеместное признание как одно из важнейших средств разведки. В ее составе появились новые типы самолетов — Вуазен и Моран-парасоль. Всего на конец года на фронте находилось 322 исправных аэроплана. За 1915 г. летчики русской армии произвели 9993 боевых полета, проведя в воздухе 14 647 часов. Значительными проблемами воздушного флота стали недопоставки техники, что особенно остро ощущалось летом, и нехватка подготовленных летных кадров. В какой-то мере это компенсировалось интенсивной и мужественной работой авиаторов, однако становилось причиной излишних потерь, о чем свидетельствует их процентное соотношение: 43% летного состава погибло или получило тяжелые ранения в результате отказов матчасти, еще 22% - из-за ошибок в пилотировании; 33% было сбито зенитной артиллерией и 2% погибло в воздушных боях.

Кампания 1916 года

Одной из наиболее ярких страниц всей войны стало русское наступление на Юго-Западном фронте. При его подготовке впервые в широких масштабах была осуществлена аэрофотосъемка укрепленных позиций противника. Эта работа развернулась уже в первые месяцы года, и полученные материалы послужили одним из главных оснований для принятия командованием оптимальных решений по выбору участков прорыва фронта. Авиаторам удалось вскрыть до мельчайших подробностей систему обороны противника, после чего были составлены карты его позиций, которые поступили в армейские части по 80−100 экземпляров на корпус. Русская артиллерия благодаря данным аэрофотосъемки получила возможность вести огонь по конкретным, точно установленным целям, что позволило при незначительной плотности орудий на 1 км фронта (20−25 ед.) достигнуть хороших результатов в подавлении огневых средств и разрушении инженерных сооружений. В целом широкое применение фотографирования повысило качество авиаразведки и доверие к ней со стороны командования.

С началом наступления авиация развернула наблюдение за путями отхода и местами сосредоточения неприятельских войск. За весь период Брусиловского прорыва с июня по август 1916 г. летчики Юго-Западного фронта совершили 1805 боевых вылетов общей продолжительностью 3147 часов. Пик их активности пришелся на август, когда 134 летчика совершили 749 боевых полетов общей продолжительностью 1224 часа. Одновременно с повышением качества разведывательной работы возросла и интенсивность полетов: если в 1915 г. в среднем выполнялось 28 вылетов в день, то в 1916 г. -42.

За успешные «воздушные разведки» многие летчики и наблюдатели стали Георгиевскими кавалерами: командир 11 -ro авиадивизиона (АД) есаул Ткачев, летчик Кавказского КАО Мачавариани, начальник 6-го КАО штабс-капитан Стрельников, наблюдатель 24-го КАО Матсон и др. Среди них следует отметить выдающийся по мужеству и хладнокровию подвиг летчика-наблюдателя 1-го армейского авиаотряда лодпоручика Георгия Ковенко. 3-го июля 1916 г. он вместе с пилотом младшим унтер-офицером Пушкелем вылетел на Вуазене из Двинска на дальнюю разведку станции Ракишки. В районе станции Абели они подверглись неожиданному нападению неприятельского Фоккера. Первыми же пулями Ковенко был ранен в правую руку. Приказав летчику повернуть на противника и открыв пулеметный огонь, он заставил врага отойти, после чего разведка была продолжена. На обратном пути русский самолет был снова атакован Фоккером, получил много повреждений от его пулеметного огня, в том числе — пробоину в радиаторе, однако и на этот раз экипаж смог отбиться. «Подпоручик Ковенко, заметив бьющую фонтаном из трубы радиатора воду, пролез в узкое отверстие между радиатором и, лежа на спине на цилиндрической поверхности крыши мотора, ежеминутно рискуя вывалиться из аппарата, закрыл рукой пробоину в трубе. Фоккер вскоре вернулся и в третий раз атаковал наш аппарат. Он стал безнаказанно обстреливать его из пулемета и тяжело ранил подпоручика Ковенко в живот и бедро с раздроблением кости. Несмотря на сильную до судорог боль, истекая кровью, Ковенко закрыл пробоину в трубе перчаткой и перевязал ремешком от бинокля. Напрягая последние усилия, он вернулся к пулемету, открыл огонь по противнику и заставил <Фоккер> быстро снизиться. Теряя сознание, решив избежать какой угодно ценой посадки на территории противника, Ковенко приказал Пушкелю продолжать полет до наших линий, что и было выполнено летчиком ценой неимоверных усилий. Весь обратный путь и переход через линию фронта летчики совершили на поврежденном аппарате под ураганным огнем неприятельской артиллерии на незначительной высоте.»

Наряду с разведкой русские летчики продолжали наносить бомбовые удары по неприятелю и атаковать его самолеты. Так, летчики только 9-й армии в период наступления сбили 5 аэропланов, при этом собственные потери составили один самолет. К тому времени необходимость создания специальных частей для борьбы с авиацией противника была уже очевидной, и 1916 г. стал годом создания русской истребительной авиации. Формирование первых отрядов началось весной, предполагалось, что каждая из 12-ти армий получит по такому подразделению, однако изза недостатка самолетов-истребителей* этот процесс надолго затянулся. Летом была создана так называемая боевая авиагруппа (БАГ) — специальное соединение из трех авиаотрядов, первым командиром которой стал штабс-капитан А.В.Залесский. В августе эту группу, включавшую 2-й, 4-й и 19-й КАО**, перебросили под Луцк, где у противника было полное превосходство в воздухе. Активная деятельность 1-й БАГ позволила в корне изменить ситуацию: «Лихие действия наших летчиков заставили противника забыть Луцк», — докладывал исполняющий обязанности инспектора авиации ЮгоЗападного фронта есаул В.М.Ткачев.

В декабре было приказано приступить к формированию истребительных отделений при армейских и корпусных авиаотрядах. Это было вызвано недостатком истребительных частей на фронте и большой активностью истребителей противника.

В 1916 г. в небе над русским фронтом появляется грозный противник — знаменитый Фоккер Е. Этот весьма неуклюжий моноплан стал первым самолетом, оснащенным синхронным пулеметом, что и принесло значительные преимущества в воздушном бою. Машина хорошо показала себя на западе, где заслужила у летчиков Антанты прозвище Бич Фоккера. Теперь эти истребители решили применить на востоке, где их первое появление было отмечено в январе на Юго-Западном фронте. Схватки с такими самолетами часто оказывались не в пользу русских, летавших, в основном, на беззащитных с задней полусферы Фарманах и Вуазенах. Так, 27 июня летчики 4-го армейского авиаотряда Соловьев и Бруцевич после атаки Фоккера были вынуждены спуститься на территорию противника. 11 -ro июля экипаж 3-го армейского авиаотряда штабс-капитан Беридзе и поручик Ртищев во время воздушной разведки вступили в бой с <Фоккером>. Они пытались отстреливаться из пулемета, но на высоте 1200 м пуля противника попала в бензобак, и самолет загорелся. Летчики погибли, <смертью своей запечатлев содеянный ими подвиг>, — было написано в приказе по армии и флоту о награждении героев орденами Св. Георгия 4-й степени.

И все же известны случаи побед русских летчиков над новым противником. Так, 23 марта экипаж 13-го КАО (летнаб поручик Барбас, пилот унтер-офицер неизвестен) во время фотографирования неприятельских позиций был атакован грозным монопланом. Несмотря на все преимущества неприятельского аппарата поручик Барбас сам перешел в наступление — он приказал резко повернуть биплан навстречу врагу. Летчик стал обходить противника кругами на виражах, держа неприятеля под огнем наблюдателя. После нескольких минут боя Фоккер был подбит: сначала он падал <листом>, потом перешел в штопор. Метрах в 40 от земли Фоккер на несколько мгновений выровнялся, но тот час же перешел в отвесную вертикаль и после страшного удара о землю загорелся. Хотя он упал в германском расположении, сам бой и падение произошли на глазах у наших войск.> После этого боя летчики стали Георгиевскими кавалерами.

В 1916 г. русский Императорский военно-воздушный флот занял достойное место в структуре вооруженных сил России. Парк авиатехники пополнился новыми типами самолетов: Моран-монокок, Ньюпор-10/11/12, Спад А.2, Фарман-27/30. К концу года на фронте находилось 724 самолета. В общей сложности в 1916 г. русские авиаторы совершили 15 435 боевых полетов общей продолжительностью 25 686 часов. Проблемы с техникой м кадрами, характерные для 1915 г., все же оставались, что продолжало сказываться на характере потерь: из всех погибших 52% стали жертвами отказов матчасти; 23% разбились из-за ошибок пилотирования; 18% были сбиты огнем зенитной артиллерии и 7% погибли в воздушных боях.

Компания 1917 года

В начале 1917 г. русский Императорский Военно-воздушный флот действовал на пяти фронтах: Северном, Западном, Юго-Западном, Румынском и Кавказском. Николай II высоко оценил заслуги своих летчиков в Великой войне: тысячи из них удостоились различных наград, в том числе стали Георгиевскими кавалерами. На 1.03.1917 обладателями ордена Святого Георгия 4-й степени стал 51 летчик и наблюдатель, еще 76 офицеров получили Георгиевское оружие. Летчики-солдаты награждались Георгиевскими крестами и медалями четырех степеней. На 1 января 120 из них были удостоены креста 4-й степени, 91 — крестов 3-й и 4-й степени, 48 — крестов 2-й, 3-й и 4-й степени, а 23 стали полными Георгиевскими кавалерами. Февральская революция формально поставила точку в истории Императорского ВВФ и открыла первые страницы в биографии Военно-воздушного флота новой демократической России. Великого Князя Александра Михайловича на посту командующего ВВФ сменил военный летчик, инспектор авиации Юго-Западного фронта п-к Вячеслав Ткачев. Авиация Юго-Западного фронта в летней операции Главный удар в планировавшемся летнем наступлении предстояло наносить армиям Юго-Западного фронта в общем направлении на Львов. Весной началась усиленная подготовка к операции. Для авиации прежде всего требовалось создать резервы самолетов, моторов, боеприпасов и вооружения. Положение с этими средствами на отдельных участках фронта было просто катастрофическим. Так, начальник штаба VIII-й армии генерал Черемисов сообщал: «…армия занимает фронтом около 120 верст и располагает всего лишь восемью самолетами, способными к работе». Усилиями русских авиазаводов и благодаря помощи союзных держав, прежде всего Франции, в целом силы ВВФ к началу наступления удалось восстановить. Однако в отрядах имелось много изношенных самолетов, причем в некоторых из них находились машины четырех различных типов. Всего фронт располагал 36 авиаотрядами, включая два французских, один английский, а также 1-й и 3-й боевые отряды эскадры воздушных кораблей (ЭВК). Армейская авиация насчитывала 225 самолетов и 222 летчика. В середине июня авиация фронта была сосредоточена в отдельных районах в соответствии с задачами наступления. VIII-ю армию, располагавшую 15-м, 16-м корпусными и 8-м армейским АО, усилили за счет VII-й армии тремя авиаотрядами: 2-м Сибирским, 3-м армейским и 8-м истребительным. Причем 3-й и 8-й армейские и 8-й истребительный АО были приданы 12-му корпусу, которому предстояло наступать на наиболее ответственном участке. В Особой армии насчитывалось пять авиаотрядов (9-й, 31 -и и 37-й корпусные, 4-й Сибирский и 6-й истребительный), которые дислоцировались в Луцке, Брише и Ольшанах. Из тринадцати отрядов ХI-й армии десять, в том числе 2-я Боевая группа, включавшая 3-й, 7-й и 8-й КАО, находились на активном участке фронта протяженностью 10 км. Большинство КАО армии располагались вблизи штабов корпусов в 12−15 км от передовой. Авиация УЦ-й армии была сосредоточена на самом активном участке фронта. 4-й артиллерийский, 9-й армейский и 8-й истребительный отряды обслуживали артиллерию 41-го корпуса и подчинялись инспектору артиллерии фронта. Французские артиллерийский и истребительный отряды были сосредоточены в районе фольварка Черемухов-Холхочи и состояли в распоряжении генерал-квартирмейстера армии. Ему же подчинялась стоявшая в местечке Доброводы 1-я БАГ (2-й, 4-й и 19- й КАО) и 7-й истребительный отряд, дислоцированный в местечке Козово.

Западнее Монастыржеско находились 32-й и 12-й КАО, а в Мужилово — 1-й артиллерийский АО. На двух наиболее важных участках фронта общей протяженностью 25−30 км* сконцентрировали тринадцать авиаотрядов. На главных направлениях предполагаемого наступления плотность авиации достигала 1 самолет на 0,5 км фронта. Противник располагал 37 авиаотрядами и ротами, в которых насчитывалось 226 самолетов. В основном они были сосредоточены против ХI-й, VII-й и, частично, Особой армий. На карпатском участке авиации VIII-й армии противостояли 7 австрийских авиарот. На южно-галицийском участке неприятель обеспечил максимальную плотность своих авиационных средств: 1 самолет на 1,3 км фронта. Таким образом, воздушные силы обеих сторон количественно были равноценны при несомненном качественном превосходстве самолетов противника. Основные задачи русской авиации на период наступления заключались в корректировке артиллерийской стрельбы, разведке, бомбардировке тыла противника, борьбе с его самолетами. В подготовительный период отрядами фронта был сфотографирован весь район наступления. Данные аэрофотосъемки поступали в центральную лабораторию Северной авиагруппы и фотограмметрическое отделение Южной авиагруппы, образованное при французском артиллерийском авиаотряде. К ведению разведки привлекались все авиачасти фронта, в т. ч. истребительные отряды. Дальние полеты в тыл противника производили опытнейшие летчики на новейших аппаратах, однако в целом остро ощущался недостаток хороших самолетов-разведчиков. Значительные сложности в работу отрядов внесло отсутствие длиннофокусных фотоаппаратов, вследствие чего экипажи вынуждены были вести съемку с высот 700−1200м, подвергаясь ожесточенному огню зенитной артиллерии. Несмотря на эти обстоятельства, благодаря мастерству авиаторов, задания выполнялись с высоким качеством, и к началу операции армии были снабжены подробными картами районов предстоящих боев. В период наступления летчики фиксировал и. появление новых окопов и укрепленных районов противника, крупные передвижения его войск. Так, на начальном этапе наступления Х1-й и У11-Й армий воздушная разведка установила отсутствие резервов в тылу неприятеля и отход его обозов к Золотой Липе.

Особое значение придавалось воздушной корректировке артогня. В подготовительный период с ее помощью были пристреляны наиболее важные цели. 16 июня сосредоточенная на основных направлениях тяжелая артиллерия обрушила огонь на позиции противника. Артподготовка длилась два дня, летчики ее постоянно корректировали. В результате удалось подавить артиллерию противника и буквально вспахать снарядами неприятельские окопы. Когда пехота пошла в атаку, находившиеся в это время в воздухе отдельные экипажи обстреливали из пулеметов вражеские позиции и сбрасывали на них мелкие бомбы. При этом русские летчики снижались до 250−100м. Однако эти действия дали скорее психологический эффект, т.к. были не массовыми и носили неорганизованный характер. Авиаотряды также совершали групповые полеты на бомбардировку крупных резервов противника и железнодорожных узлов. Для прикрытия войск выделялись дежурные истребители. В среднем каждый день количество исправных машин этого класса составляло 30−35 единиц, что было недостаточно, но все же позволило добиться господства в воздухе на важнейших участках фронта и блокировать их от вторжения неприятельских аэропланов. Летчики работали с раннего утра до наступления сумерек, и некоторые совершали более четырех боевых вылетов за день. Атакуя самолеты противника, они, в большинстве случаев, заставляли их уходить со снижением. Особенно отличились летчики 1 -и БАГ, которой командовал Александр Козаков. Наступление Юго-Западного фронта, встретив серьезное сопротивление, прекратилось 30 июня. Русское командование пыталось перегруппировать войска и снова перейти к активным действиям. Однако бесконечные митинги солдат и самовольное покидание ими позиций сорвали эти планы. В такой обстановке авиационные части сохранили боеспособность и гарантировали надежную дальнейшую работу. Основная роль в предстоящем наступлении отводилась VIII-й армии, авиацию которой усилили 1-й БАГ, 12-м КАО и 1-м артиллерийским АО, вскоре, впрочем, отправленным в тыл на переформирование. Германское командование, хорошо осведомленное о положении дел в русских войсках, подготовило контрудар на участке ХI-й армии. После сильной артиллерийской подготовки 6 июля противник перешел в наступление, и русская деморализованная пехота стала панически отходить — начался Тарнопольский прорыв. В этих условиях авиаотряды, выдвинутые на отдельных участках фронта к передовой, оказались под угрозой захвата или окружения. Только благодаря личной инициативе командиров удалось спасти летчиков и самолеты. Так, 2-я БАГ, расположенная у деревень Гизилювка и Выселки, в ночь на 7 июля была приведена в полную готовность и с рассветом, когда артиллерийские снаряды стали залетать на аэродромы, перелетела в Тарнополь. К вечеру того дня семь авиаотрядов армии были сосредоточены в Тарнополе и еще четыре — в Микулинце. Скопление более 50 самолетов без укрытий и маскировки привлекло внимание противника. В тот же вечер более 12 германских аэропланов совершили налет на Тарнополь и сбросили до 30 бомб, упавших в окрестностях аэродрома. Для отражения налета поднялись 5−6 истребителей, которые рассеяли немецкую эскадрилью, при этом один неприятельский самолет был сбит и, объятый пламенем, упал в расположение русских войск. В условиях безудержного отхода наземных частей уже 8 июля авиаотряды из Тарнополя перелетели на аэродромы в районе Збаража. Авиачасти VII-й армии начали отступление 8 июля, и 13-го они были сосредоточены в районе Ярмолинцы. Сюда же перелетели оба отряда ЭВК, вскоре к ним присоединились 1-й артиллерийский и 12-й корпусной АО VI II-и армии. Дальнейшее отступление авиации ХI-й и VII-й армий происходило бессистемно и панически, с потерей ценного авиационного имущества и авариями самолетов. Так, было сожжено 18 совершенно новых самолетов, среди которых истребители «Ньюпор-24бис». Лишь с приближением к Волочиску паника улеглась, и дальнейший отход шел нормально. Более планомерно отступали авиачасти VIII-й армии из Станислава и Коломыи. Они потеряли только три неисправных самолета, которые пришлось сжечь. Командир авиадивизиона получил приказ свести все отряды в одну группу и отступать совместно. 11 июля почти все авиационные силы армии были сосредоточены в Снятыне, за исключением двух отрядов, присоединившихся к VII-й армии, и 5-го КАО, находившегося на левом фланге в Карпатах. В дальнейшем авиаотряды разделили на две группы: первая — в Хотине (5-й КАО и 1-я БАГ) и вторая — в Новоселице (3-й и 8-й армейские, 2-й Сибирский, 16-й корпусной и 8-й истребительный отряды). Несмотря на тяжелые условия отступления авиаторы не прекращали повседневной работы и выполняли все распоряжения командования. Ежедневно велась разведка — летчики своевременно сообщали о силах противника, направлении наступления и подходе неприятельских подкреплений. Так, вечером 7 июля авиаторами Х1-й армии были обнаружены в районе Бялковце-Осташовце-Езерна две германские дивизии (как потом оказалось, 1-я и 2-я прусские гвардейские). В условиях отступления другие виды боевой деятельности авиаотрядов были бессистемными и носили преимущественно индивидуальный характер. В значительной мере затруднила работу дождливая и ветреная погода. И все же по мере своих возможностей летчики корректировали артогонь, проводили бомбардировки, вступали в воздушные бои. Например, 10 июля штабс-капитан Мордах из 3-го армейского авиаотряда на истребителе «Спад-7» (N 149) во время патрулирования участка фронта Станислав-Коломыя-Снятын атаковал австрийский «Бранденбург». После короткого боя неприятельский самолет получил значительные повреждения и опустился в двух верстах юго-восточнее Тысменицы. Наблюдатель был убит, а раненому летчику удалось скрыться в ближайшем лесу. В целом за два месяца авиаотряды Юго-Западного фронта совершили 3983 полета общей продолжительностью 5928 ч. Русские летчики провели около 200 воздушных боев, в которых сбили 23 самолета. Авиация противника до 18 июня проявляла слабую активность. Исключение составлял Галицийский участок, где неприятель совершал по 30−35 полетов в день. Почти ежедневно его самолеты появлялись над Сарнами и Ровно — очевидно, германское командование считало это направление наиболее опасным в случае русского наступления. Когда оно началось, неприятельская авиация заметно активизировалась, особенно на левом фланге ХI-й и правом фланге VII-й армий. Во время Тарнопольского прорыва немецкие и австрийские авиаторы еще более усилили свою деятельность. В первой декаде июля они подвергли интенсивной бомбардировке Езерну, Божиков, Мужилов, Тарнополь, Луцк, атаковали отступающие части и обозы русских войск. Во второй декаде низкая облачность и дожди заметно снизили активность авиации противника по всему фронту. Оживление наступило 19−21 июля на Галицийском участке, где ежедневно задействовалось более 25 самолетов. В конце июля вражеские летчики интенсивно работали уже на всех участках Юго-Западного фронта — ежедневно в воздух поднималось до 80 самолетов. Всего за июль было зарегистрировано 2735 полетов неприятельских самолетов. В воздушных боях было сбито 4 русских аэроплана и сожжено в воздухе 9 привязных аэростатов. В 20-х числах июля русские войска закрепились на новых рубежах, и на ЮгоЗападном наступило затишье. К этому времени авиачасти фронта находились в плачевном состоянии. Тем не менее авиаторы продолжали выполнять свой долг и, увы, нести потери. Так, 19 августа летчик 2-го истребительного АО подпоручик Чудновский во время боя наддеревней Паниковце в р-не Брод с двумя австрийскими самолетами столкнулся с одним из них. У неприятельского аппарата отлетели пропеллер и крыло, и он рухнул камнем, а машина Чудновского опускалась медленно и повисла на деревьях. Оба самолета упали за линией неприятельских окопов. Согласно данным австрийского военного архива, в этот день военный летчик фельдфебель Рудольф Лонстак из 14-й авиароты вылетел на истребителе «Альбатрос D. II» (N53.07) и «…столкнулся во время воздушного боя с неприятельским истребителем «Ньюпор». Оба пилота при падении погибли». 27 августа летчик подпрапорщик Крючков и наблюдатель поручик Беляев из 2-го Сибирского АО на самолете «Анатра-Д» вели разведку района Турильче (к северозападу от Каменец-Подольска). На высоте 1800 м они попали под сильный артиллерийский обстрел. Беляев был убит, а Крючков тяжело ранен в голову. Он все же сумел спланировать в расположение своих войск и уже после посадки потерял сознание. В приказе N894 от 13.09.1917 начальник штаба Верховного Главнокомандующего так оценил действия русской авиации: «Подводя итоги работы нашей славной авиации,… отмечаю исключительно доблестное и самоотверженное отношение к делу всего личного состава боевых авиационных частей, которым пришлось действовать в особо тяжелых условиях. Во время июньских операций… наша авиация нанесла противнику втрое больший урон, достигая во многих местах превосходства в воздухе и приковывая к нашему фронту значительные его воздушные силы». Авиация Западного фронта в летней операции По плану Ставки Верховного Главнокомандующего Западному фронту в летней кампании отводилась второстепенная роль. Его усиленной Х-й армии предстояло наносить отвлекающий удар в направлении Молодечно-Виленск. Наступление намечалось на 15 июня, но этот срок переносился дважды из-за отказа солдат идти в атаку. Авиационные средства Х-й армии состояли из 11 отрядов: три — истребительных, сведенных в 3-ю БАГ, шесть — корпусных, один — армейский и один -артиллерийский. В общей сложности-61 самолет, 59 летчиков и 36 наблюдателей. Большинство авиачастей находилось в более-менее удовлетворительном состоянии. Однако в 10-м армейском авиаотряде не хватало летчиков и самолетов, и он принял участие только в конце операции. 7-й Сибирский КАО почти все время пребывал на стадии формирования, и его участие ограничилось лишь несколькими боевыми вылетами. В подготовительный период отряды успешно вели систематическую разведку. Так, летчиками была зафиксирована усилившаяся активность противника на железных дорогах, подход больших пехотных колонн и т. д. Позиции фотографировались два раза в месяц, а участки предполагаемой атаки — еженедельно с высот 1500−2500 м. Дальняя разведка производилась периодически на отдельных направлениях из-за недостатка соответствующих самолетов. К началу операции штаб армии располагал фотопланшетами первой и второй линий окопов и наиболее важных тыловых пунктов неприятеля (станции Солы, Вильно и Войляны). Корректирование стрельбы было возложено на артиллерийские отделения авиаотрядов, приданных к ударным корпусам. К началу операции при участии экипажей 1-го Сибирского, Гренадерского и 34-го корпусного авиаотрядов была закончена пристрелка всех обнаруженных целей. Авиаторы бомбили продовольственные и артиллерийские склады противника. Так, 3 июня зажигательные бомбы были сброшены на склады у деревни Базар, что вызвало большой пожар. В тот же день летчики Гренадерского авиаотряда бомбили объекты севернее местечка Крево. Работа пилотов 3-й БАГ заключалась главным образом в патрулировании надлинией фронта и охране самолетовразведчиков. Всего за подготовительный период авиаотряды Х-й армии совершили 535 боевых вылетов, потеряли 13 летчиков и наблюдателей. Противник лишился одного самолета, сбитого зенитной артиллерией, и одного привязного аэростата, который сжег тремя ракетами Ле-Приера летчик Гренадерского АО Владимир Каминский. Наступление началось только 7-го июля. Русские войска, имевшие значительный численный перевес, быстро достигли успеха, однако из-за нежелания солдат воевать столь же быстро откатились назад. Авиация в этих условиях не оказала какого-либо влияния на развитие событий, а наиболее заметным явлением стал налет 19 июля двадцати четырех «Вуазенов» и «Фарманов» нескольких авиаотрядов Х-й армии на железнодорожную станцию Войгяны. В 4 ч 30 мин самолеты собрались над деревней Малиновщизна, разделились на две группы (по типам) и направились одна за другой в тыл противника. Над передовой к ним присоединились 11 истребителей, которые летели на 500 м выше строя бомбардировщиков. При подходе к цели было встречено два неприятельских самолета, один из которых немедленно ушел на свой аэродром у станции Войгяны, а другой был сбит пилотами 18-го КАО прапорщиками Андерсом и Филиным. Несмотря на сильный зенитный огонь, русские летчики сбросили на станцию 60 бомб общей массой более 500 кг и благополучно вернулись на свои аэродромы. Бомбардировка вызвала в районе станции Войгяны многочисленные пожары. Всего до 1 августа авиаотряды Х-й армии совершили 916 боевых вылетов. Авиация Румынского фронта в летней операции Румынскому фронту, как и Западному, отводилась вспомогательная роль. Он располагал двенадцатью русскими авиаотрядами и двумя франко-румынскими эскадрильями. Непосредственно в операции задействовались авиационные силы только IV-й и VI-и армий. За две недели до наступления 27-й корпусной, 4-й артиллерийский и 4-й истребительный отряды IV-го авиадивизиона были сведены в одну группу и усилены двумя самолетами из управления дивизиона. Эта группа была придана 8-му армейскому корпусу, которому отводилась важная роль в наступлении. В ту же группу планировали включить франко-румынскую эскадрилью. Однако эта часть действовала на участке 8-го корпуса самостоятельно, и управление ею приносило проблемы русскому командованию. Для усиления авиасредств на активном участке VI-й армии была создана ударная группа, в которую вошли 36-й корпусной, 10-й истребительный АО, четыре самолета из других русских авиаотрядов и франко-румынская эскадрилья. В подготовительный период летчики активно вели корректировку стрельбы батарей и разведку. В IV-й армии к обслуживанию артиллерии были привлечены все отряды, кроме истребительного, а во время наступления еще и франкорумынская эскадрилья. Для корректировки артогня в корпусных авиаотрядах VI-й армии имелось по два и более самолетов, оснащенных радиостанциями. Выполняя разведку, авиаторы обнаружили работы по укреплению тыловых позиций противника в направлениях Быстрицы и Кедзи-Варгель, скопление обозов у Ойтоз в долине реки Ус и неприятельские суда в порту Браилов. Позиции противника фотографировались, как правило, с высоты 1800−2000 м. 17 июня во время одного из таких вылетов экипаж из 30-го КАО на «Спаде» фотографировал с высоты 2600 м артиллерийские позиции в районе Якобени и был атакован самолетом противника. После короткой перестрелки неприятель с большим пикированием вышел из боя, но русский аэроплан тут же подвергся атаке другого самолета, в результате которой получил повреждения мотора и управления. Летчик прапорщик Недзевецкий смог совершить вынужденную посадку на своей территории недалеко от передовой, однако на пробеге самолет скапотировал. Наблюдатель подпоручик Стругальский был ранен и получил «контузию тела». Ситуацию осложнил начавшийся артобстрел, но с помощью пехотинцев раненого летнаба все же удалось вынести в безопасное место. Из-за все тех же проблем, связанных с общим разложением армии, войска Румынского фронта начали наступать только 7 июля. Наибольших успехов достигла IV-я армия, и ее авиация приняла деятельное участие в наступлении. 4-й армейский АО обеспечивал связь по радио и вымпелами между командованием и пехотными частями. Однако последние оказались плохо подготовленными к этому, так, 14 дивизия вообще не располагала сигнальными полотнищами, имели место случаи, когда войска яростно обстреливали свои самолеты при их снижении. С 6 по 12 июля русские летчики неоднократно вылетали для атак неприятельских объектов. Так, 6 июля более 210 кг бомб было сброшено на Бельбор и на станцию Троян. 10 июля состоялся большой налет на Роману, в ходе которого авиаторы израсходовали 120 бомб. В предпоследний день наступления 11 июля около 200 бомб было сброшено в районе деревень Домница и Раковица. Весь период наступления русские истребители несли постоянное дежурство на ответственных участках фронта, однако из-за малочисленности с трудом могли противостоять неприятельской авиации, которая проявляла большую активность. При сопровождении разведчиков и корректировщиков многим истребителям не хватало боевого опыта и, ввязавшись в бой, они часто бросали охраняемый самолет, что вело к потерям. Воздушные бои происходили почти ежедневно, большинство из них носило индивидуальный характер, хотя происходили и групповые схватки с участием двух-трех пар. Всего за этот период было сбито 20 самолетов, из них 8 — летчиками франко-румынских эскадрилий. Быстро оправившись от удара, австрогерманские войска 25 июля перешли в наступление в направлении Фокшаны-Окна. Эта внезапная активизация стала неожиданностью для русского командования, хотя еще 20 июля воздушная разведка доставила сведения о подготовке наступления. Управление авиацией было частично нарушено, однако летчики проявили энергичную деятельность по всему фронту, в том числе во время контратак они поддерживали пулеметным огнем пехоту, снижаясь над полем боя до 500−300 м. 28 июля был произведен групповой налет на Радауц — восемь самолетов сбросили на скопления неприятельских войск 260 кг бомб. За восемьдней противнику удалось лишь незначительно потеснить русские войска, и 30 июля фронт стабилизировался. К этому времени истребители сбили в воздушных боях 5 самолетов. 27 августа IV-й армией было предпринято еще одно наступление в направлении Окна, но оно не дало нужного эффекта. В этот период удачно проявила себя авиация IV-го дивизиона. Когда пехота пошла в наступление, 11 самолетов атаковали ближайший тыл противника, используя свои пулеметы и сбросив 110 бомб. Взятые пленные показали, что воздушные атаки привели к значительным потерям и оказали сильный деморализующий эффект. Производились и удачные групповые бомбардировки. Так, во время ночного налета на станцию Фокшаны было сброшено около 1000 кг бомб. Поданным разведки, в пределах Румынского фронта находилось до 20 австрийских авиарот. Количественно и качественно противник превосходил русскую авиацию. Особенно интенсивно австрийские летчики работали во время наступления своих войск. 8 районах Фокшаны, Текучио, реки Серет и др. отмечались полеты 5−6 самолетов ежедневно на высотах 3500−4000 м. Дальние разведчики неприятеля достигали района Ясс. 18 и 23 июля противник бомбил объекты в Кемпуриле, а 24 июля во время отхода русских артиллеристов из р-на Чиуслей на бреющем полете расстреливал их позиции. 25 июля 8 самолетов совершили налет на станцию Аджуд, где взорвали русский поезд с боеприпасами. Излюбленной целью неприятельских истребителей были привязные аэростаты: с 10 июня по 18 июля они уничтожили 9 баллонов из 11 потерянных русскими за тот период.

За время летних операций на Румынском фронте русскими авиаотрядами было совершено 2000 боевых вылетов общей продолжительностью 3800 ч. С 1 июня по 1 октября потери были незначительными: летчик-ас Григорий Сук из 9-го истребительного АО разбился на своем аэродроме, 4 человека получили ранения в воздушных боях, по различным причинам были разбиты 3 самолета. За это же время противник потерял в воздушных боях и в результате вынужденных посадок на русской территории 29 самолетов, из них 20 — от действий авиаторов, 4 — от огня зенитной артиллерии, 2 — от пулеметного обстрела и 3 — по другим причинам. Авиация Северного фронта во время боев за Ригу Рижская наступательная операция планировалась германским командованием еще в 1915−16 гг., так как на этом участке фронта имелась возможность создать угрозу Петрограду. Однако осуществить ее удалось лишь в августе 1917 г. На Северном фронте это направление защищала ХII-я русская армия. Ее авиационные средства были незначительны и состояли из 10-го, 23-го и 33-го корпусных, 12-го армейского, 1 -го и 12-го истребительных АО. Почти все авиаотряды армии располагались в Риге и ее окрестностях. Воздушная разведка, произведенная экипажами 10-го и 33-го отрядов, показала значительное сосредоточение войск противника в районе станции Икскюль — летчики обнаружили новые артиллерийские позиции, повышенную интенсивность движения на железных и шоссейных дорогах. Налицо были все признаки подготовки наступления 8-й германской армии, однако русское командование не воспользовалось в полной мере полученными данными для его отражения. Утром 19 августа немцы пошли в атаку. Русские войска хоть и оказали упорное сопротивление, однако 21 августа вынуждены были оставить Ригу. Ввиду поспешного отступления авиаотряды ХII-й армии не приняли активного участия в боевыхдействиях. Неисправные самолеты и большую часть авиаимущества пришлось бросить или сжечь. Зато почти все исправные машины удалось перегнать в тыл, на аэродромы в районе станций Венден и фрейденберг. При этом 6 аппаратов получили повреждения при посадках на незнакомые площадки, после чего были сданы в ремонт. На пороге гражданской войны Осенью 1917 г. боевая активность русских армий сошла на нет. С фронта хлынули толпы дезертиров, и командование оказалось не в силах этому помешать. В этих условиях военно-воздушный флот не прекращал своей боевой деятельности, однако интенсивность полетов значительно снизилась из-за резкого ухудшения в снабжении горючим, боеприпасами и новыми самолетами. Положение еще более осложнилось после октябрьского переворота. Участились самосуды над офицерами, воровство и поджоги авиационного имущества. Революционные комитеты, созданные из солдат аэродромного обслуживания, всю войну просидевших в тылу, устанавливали новые порядки. Были отменены офицерские звания и награды, командование авиачастями перешло в руки комиссаров. Последние боевые вылеты состоялись в начале ноября. Вскоре ревкомы армий их запретили — разрешалось лишь изредка совершать тренировочные полеты в районе аэродрома. 20 декабря новый Верховный Главнокомандующий прапорщик Крыленко с бандой пьяных петроградских солдат занял Ставку. Заключительное обращение генерала Вячеслава Ткачева к своим войскам стало реквиемом русскому Военно-воздушному флоту: «Захват Ставки большевиками ставит меня в безвыходное положение… Считаю своим последним нравственным долгом перед Родиной в ее тяжелые дни испытаний бороться всеми силами и средствами с преступниками народа и государства- большевиками. В дни наступившей разрухи и смертельной опасности для нашей многострадальной Родины верю, что наши доблестные летчики до конца исполнят свой долг и останутся на своем тяжелом, но славном посту, вплетая новые лавры в венец славы нашей родной авиации…».

http://www.airwar.ru/history/af/russia1w/russia1w.html,
http://www.airwar.ru/history/af/russia1w/russia1w2.html


Каталог Православное Христианство.Ру Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика