Наш долг перед Россией сугубый, усиленный, потому что мы последние представители старой Русской армии, которой уже нет. Потом были другие армии. Была Белая армия, была Красная армия, была Советская армия, теперь существует армия Российской Федерации. Но мы представляем старую Русскую армию, мы носили форму Русской Императорской армии и жили по ее законам и традициям. Поэтому мы являемся последними живыми свидетелями этой старой Русской армии. Наш долг — свидетельствовать о ней.
Наш долг также заключается в свидетельствовании Правды во время нашей второй страшной русской смуты. В России было два великих ига — татарское и коммунистическое, и две смуты — смута 1610−1613 годов и сегодняшняя. Сегодняшняя смута началась в феврале 1917 года и до сих пор не прекратилась полностью, она только немножко улеглась, но мы по-прежнему живем в этой смуте, наша жизнь прошла в рамках этой смуты.
Чем опасна смута? Не только войнами, переселениями, эмиграцией, расчленением страны, но она еще опаснее духовными последствиями, нравственными ампутациями, смешением добра со злом, замутнением разных начал и концепций. Мы видим процесс передергивания, замутнения, искажения концепций, понятий, ценностей. У нас в России раньше была ясная шкала ценностей: во-первых — духовная и моральная, во-вторых — культурная, а затем и эстетическая. Сейчас все эти ценности замутились. Мы должны в это смешение ценностей и концепций вносить ясность.
Мы должны ответить на некоторые из этих жизненных вопросов для того, чтобы не позволить этой смуте быть сплошной. Должен прозвучать хотя бы маленький, слабый голосок, который бы сказал: «Нет, это неправда». Этого достаточно. Когда все восточные епископы на Флорентийском соборе подписали, что они соглашаются с главенством папы и с «филиокве» в нашем «Символе Веры», то только один епископ не подписал. Когда папе сказали, что все подписали, кроме святого Марка Эфесского, то он ответил, что это равносильно тому, что никто не подписал. Так и наш Патриарх Гермоген говорил о «неподвижном стоянии» в правде.
Таким образом, мы — одни из тех, кто не подписывает этого смешения понятий, лежащего в основе современной глобальной смуты. Ни смешения России с Великороссией, ни ампутацию нашей символики, ни ампутацию нашей истории, ни ампутацию наших ценностей. Мы это не признаем. Силы принудительной у нас нет, но мы имеем большую моральную силу и большую интеллектуальную силу. Мы говорим — нет. Спокойно и ясно — нет.
Какие же концепции мы должны особенно уточнять и утверждать?
Во-первых, мы являемся кадетами Всероссийской Империи, то есть всей России, или, по старинке, «всея Руси». Мы устраиваем ежегодно в Буэнос-Айресе торжественные Акты на какую-нибудь важную тему года, которые мы всегда начинаем с Аргентинского государственного гимна и с нашего Русского национального гимна. Мне некоторые говорят: «Почему вы исполняете старый русский гимн, а не гимн Российской Федерации?» Я им отвечаю, что мы все являемся кадетами Кадетских корпусов Всероссийской Империи, а не Российской Федерации, мы являемся подданными не Российской Федерации, а верными сынами Великой России, всея Руси.
От России отделили Украину, Белоруссию. А у меня отец из Вильны, то есть из Белоруссии, а мать из Харькова. Что же, я должен петь Белорусский гимн, а другой, рядом со мной стоящий кадет, украинский гимн? Да мы даже и не знаем, какие там сегодня гимны. Мы поем и будем петь «Боже, Царя храни!» — это исторический гимн всея Руси. Пусть в Белоруссии и на Украине кто хочет петь, поет, что хочет, а мы будем петь наш общий гимн, ибо нашей общей Родиной является та страна, чья территория всегда находилась и всегда будет находиться в канонической юрисдикции Патриархов Московских и всея Руси. Мы соотечественники Всея Руси.
Во-вторых, у нас символика общерусская, историческая, а не интернациональная, не космополитическая. Гитлер писал, что он сознательно выбрал красный флаг-флагом новой нацистской Германии, потому что красный флаг — самый красивый, по его словам. Только Гитлер на красный флаг поставил свастику, такую же, какую Керенский поставил на свои бумажные никчемные деньги. Видимо, между ними была какая-то мистериальная связь. Но мы не признаем для России ни символики Гитлера, ни символики Керенского, ни символики германских социалистических партий. Ни сегодняшней глобальной звёздной символики.
Нас снова стали заклинать, что надо отделять государство от Церкви. Но ведь это было установлено на Руси давно. В каноническом учении о Симфонии это разделение было установлено на точно обусловленных началах.
Также мы твердо придерживаемся нашей русской шкалы ценностей — духовных, нравственных, политических и бытовых.
Соборность у нас была с самого начала нашего государства. У нас была монархия, у нас не было анархии, не было безобразия, когда непонятно, у кого действительная власть. У нас был всегда князь, потом великий князь, потом царь, потом император. Это было единоначалие в соборности.
Сегодня в демократиях голосуют за одно, а завтра — за противоположное. Соборный же строй — это демократия, выходящая за рамки сиюминутности, считающаяся не только с мнением большинства и меньшинства сегодняшних сограждан, но и с мнениями предков.
Наши принципы тоже включают значительную долю того, что Достоевский называл словом «всечеловечность». Это терпимость по отношению ко всем. Российская Империя была толерантной. Как говорил царь Николай Второй в ответ какой-то делегации: «Я царь не только русских, но я царь всех народов России».
Коммунизм уничтожил все имперские учреждения, в том числе и кадетские корпуса. Коммунизм пытался уничтожить всё то, что Россия создавала в течение тысячи лет. А Россия создавала элитные учреждения, в том числе и наши кадетские корпуса. Мы учились в элитных учреждениях, поэтому перед нами стоит сугубый долг сохранять правильную орентацию во время этой смуты, которая творится кругом. Наша работа — стоять как маяк на одном месте, потому что если он сдвинется — будет катастрофа. Мы не можем говорить каждый от себя, мы должны говорить от имени кадетской организации, которая пользуется успехом, которую знают и которая достигла успеха в России за последние 10 лет, несмотря ни на что. Мы вернули в Россию идею русского целостного воспитания — и она загорелась. Без этой идеи возрождение России немыслимо. Мы должны гласно и ясно высказывать наши мысли, от нас этого ждут.
Кроме того, мы должны действовать соборно. Наша организованность должна основываться на соборности между нашими отдельными объединениями. Как в Православной Церкви — Поместные Церкви Сербская, Антиохийская, Иерусалимская, Российская и так далее никогда не были организационно подчинены какому-то центру. Но у них есть общая вера, общая доктрина, общий Символ Веры, общее каноническое право, общие обряды. Так же и у нас — кадет. У нас одна и та же кадетская вера между всеми объединениями, у нас символика одна и та же, наши ценности одни и те же, наши взгляды приблизительно одни и те же.
Другая наша организационная необходимость, которую мы никак не можем избежать, это то, что все организации, как и все люди, имеют свой, Господом Богом ограниченный срок. И это мы должны сами зафиксировать. Ведь может так быть, что когда кончатся наши Объединения, появяться какие-то лженаследники, которые от нашего имени будут говорить то, с чем мы никак не можем быть согласны. И мы уже не будем в состоянии этого опровергнуть, потому что нас уже не будет. Мы тоже должны предусмотреть этот момент. Мы должны зафиксировать наше Кадетское завещание и наш Кадетский наказ.
В 1990 году здесь же, в этом зале, 13 лет тому назад, было прочитано и единодушно принято наше «Воззвание ко всем русским людям, имеющим воинское звание». Мы его затем опубликовали. Мне иногда говорят — оно было впустую. В этом воззвании мы призываем русских военных в России расстаться с партийной, чуждой нам символикой, в том числе и со звездой молоха, которому уже издревле приносились человеческие жертвоприношения. Мы должны сказать прямо и честно: мы добровольно не участвуем ни в каких актах и выступлениях под языческой символикой.
В этом, несомненно, есть Промысел Божий, что мы по всему миру рассеялись, по всему миру построили церкви, смогли миру что-то сказать, написать, показать. Мы должны вместе и дальше в этом направлении действовать, но для этого нужна какая-то минимальная организация и дисциплина. Мы должны для этого мобилизовать всех. Мы должны мобилизовать всех, чтобы нам помогли, потому что мы должны исполнить наш долг не только перед своей совестью и перед Россией, но также и перед всем человечеством.
(С сокращениями).
11.01.2005 г.
