Произойдет ли примирение двух ветвей российского православия? Смогут ли преодолеть епископы старые разногласия? О первых попытках официальных переговоров вспоминает депутат Верховного Совета, лидер христианского демократического движения Виктор Аксючиц.
В 90-м году меня как лидера Российского христианского демократического движения пригласили в Нью-Йорк выступить на заседании Синода Русской зарубежной церкви. Я рассказывал о начавшемся духовном возрождении в России. Но главным был вопрос о приходах Зарубежной церкви в России. Тогда же я встречался в Нью-Йорке с митрополитом Виталием — главой Русской зарубежной церкви. Священник Глеб Якунин яростно убеждал владыку Виталия активно открывать приходы Зарубежной церкви в СССР: я с этим не мог согласиться, прежде всего потому, что разделить и расколоть что-либо легко, а воссоединить очень трудно. Кроме того, раскол создает благоприятные возможности для режима государственного атеизма. Легче разлагать церковную организацию, инфильтрируя агентов к зарубежникам. Митрополит Виталий считал, что при переходе приходов Московской патриархии в юрисдикцию Зарубежной церкви все прихожане должны коленопреклоненно каяться перед иерархом РПЦЗ. Духовенство зарубежья сохранило чистоту предания, но только благодаря тому, что покинуло поле брани с богоборчеством. Мы в России многое утеряли, но сохранили остатки веры в пасти «красного дракона». Виталий ухватился за «свидетельства» отца Глеба Якунина и ответил очень резко: «Это мы здесь в пасти дракона, ибо боремся с различными ересями, в том числе с булгаковщиной, шмемовщиной. Но только мы знаем, как правильно славить Бога». Стало ясно, что раскол непреодолим, пока у руководства РПЦЗ остаются люди, пронизанные гордыней. Они ждали, что православный народ в России покается перед ними и пригласит въехать в кремлевские соборы. Следующую попытку как-то повлиять на позицию руководства РПЦЗ я предпринял уже после августа 1991 года. Мы тогда инициировали создание и возглавили Комитет по свободе совести Верховного Совета РФ. Мы разработали и добились принятия закона «О свободе вероисповеданий». А также постановлений Верховного Совета об отмене репрессивных по отношению к Церкви ленинско-сталинских декретов, о роспуске Совета по делам религий и об учреждении дня Рождества Христова выходным днем в стране. Осенью 1991 года попытались проявить инициативу по объединению двух ветвей Православия. Нам удалось убедить Ельцина в исторической важности церковного объединения. Президент уполномочил председателя Комитета и меня выступить в качестве посредников. Я позвонил митрополиту Виталию в Нью-Йорк и рассказал об инициативе российского президента. Я предложил, чтобы руководители Комитета приехали в Нью-Йорк для предварительного обмена мнениями. Первая реакция владыки Виталия была вполне благожелательной. Он задавал много вопросов, попросил перезвонить через два дня. Но в следующий раз я вновь услышал, что в России ничего не изменилось, у власти находятся перекрашенные коммунисты, в руководстве же Патриархии — агенты КГБ. Поэтому Зарубежной церкви не с кем вести переговоры в России. Была в его словах и доля горькой правды, но по большому счету это был голос той же гордыни. Нельзя забывать, что в условиях ужасающих гонений в течение десятилетий миссионерская, проповедническая и пастырская деятельность оказывалась единственно спасительным светом для миллионов людей. Когда французский православный богослов Оливье Клеман в 70-е годы посетил СССР и увидел переполненные храмы, он воскликнул: «В русских церквах молятся святые!». Сохранение церковной организации не могло не сопровождаться компромиссами с безбожной властью. Малая часть церковного народа — наиболее мужественная и духовно твердая — ушла в церковное подполье. Катакомбная церковь сохраняла чистоту церковного предания, являя пламенных мучеников за веру. Особая миссия Русской церкви в зарубежье — свидетельство о православии среди других народов. Наступило время собирания камней. Необходимо осознать: все разделения были вынужденными. Ни у кого нет основания требовать друг от друга покаяния. Задача общая и каждой ветви Русской церкви — преодолеть вынужденные временные разделения и накопившиеся разногласия, братски воссоединить Русское православие. Хочу отметить, что со стороны Московской патриархии переговоры об объединении Церквей ведут те первоиерархи, которых более десяти лет назад зарубежники обвиняли во всех смертных грехах, не признавая не только их церковноначалие, но и их православность. И переговоры, слава Богу, ведутся максимально доброжелательно, плодотворно и достойно. Будем помнить слова Христа: «Не судите, да не судимы будете».
