 |
| Православие и жизнь | Ольга Рашитова | 09.03.2004 |
В одной из крупнейшей епархий страны — Ленинградской — к 1941 году уцелели лишь 10 действующих православных храмов из 470-и. Общее количество штатных священнослужителей не превышало 30-и человек, средний возраст которых был около 60-и лет. Это была маленькая группа, одиозная в глазах руководства города, повязанная, как паутиной, действиями НКВД и все же надеявшаяся на спасение и спасавшая других. К началу войны многие священники находились за штатом и были приписаны к той или иной церкви, что позволяло им служить по мере сил и необходимости, тем самым иметь средства к существованию.
Никто не знает, сколько священнослужителей было на фронтах Великой Отечественной войны, сколько погибло. Многие иереи к началу 1940-х годов остались без приходов и паствы. Как и другие защитники Отечества, служители Ленинградской митрополии принимали участие в боевых действиях.
Протоиерей Николай Сергеевич Алексеев с июля 1941 года по 1943 год находился в частях Советской армии на финском фронте в качестве рядового. В 1943 году возобновил священнослужение в Спасо-Преображенском соборе.
Протодиакон Старопольский 22 июня был мобилизован в действующую Красную Армию. Воевал на всех фронтах Великой Отечественной войны, награжден медалями «За оборону Ленинграда», «За победу над Германией», «За взятие Берлина», «За освобождение Праги» и орденом «Красного знамени».
Диакон Иван Иванович Долгинский призван был на флот на второй день войны. Плавал он на буксирах, переделанных в тральщики, выуживал фашистские мины в Балтийском море и Финском заливе, защищал Кронштадт. Был контужен, но вернулся на корабль, награжден орденом Красной звезды и медалью адмирала Ушакова.
После ликвидации вражеской блокады ленинградцы уходили вместе с войсками сражаться с врагом. Среди этих бойцов был клирик храма во имя Святого благоверного князя Александра Невского Стефан Козлов, священник Тихвинской церкви села Романишино Лужского района Георгий Степанов.
Духовным руководителем и организатором служения Ленинградской митрополии и приходов города в период блокады был Высокопреосвещенный Алексий (Симанский), митрополит Ленинградский и Новгородский, впоследствии Патриарх Московский и всея Руси. Все 900 дней блокады он находился со своей паствой. Сам иногда больной, Владыка в любое время дня принимал приходивших к нему мирян и духовенство. Со всеми ровный, приветливый — для каждого он находил ласку, умел ободрить малодушных и подкрепить слабых. Очень многим Владыка из личных средств оказывал материальную помощь, лишая себя, по-христиански делился пищей. Митрополит бесстрашно, часто пешком, посещал ленинградские храмы, совершал в них богослужения, беседовал с духовенством и мирянами, нередко сам отпевал усопших от голода и истощения мирян, не взирая на лица, и обставлял эти погребения особо торжественно. Под сводами Никольского собора люди слушали его проповеди.
Архипастырь осажденного города
С начала войны богослужения проходили при переполненных храмах. Многие в вере черпали опыт примирения со смертью, опыт вечной жизни и бессмертия души, а через это и стойкость. Архимандрит Владимир (Кобец) вспоминал: «Приходилось служить почти каждый день, я рисковал жизнью под обстрелом, а все-таки старался не оставлять богослужение и утешать страждущих людей, которые пришли помолиться Господу Богу… Часто привозили меня на саночках в храм, я не мог идти». В свои шестьдесят лет отец Владимир по воскресеньям ездил служить в церковь на ст. Лисий Нос, приходилось добираться и под обстрелами, и идти пешком 25 км. Отец Владимир был не только заботливым пастырем, но и состоял бойцом группы самозащиты дома. В справке, выданной 17 октября 1943 года архимандриту Владимиру (Кобец) Василеостровским райжилуправлением, говорилось, что он «активно участвует во всех мероприятиях обороны Ленинграда, несет дежурство, участвовал в тушении зажигательных бомб».
Священник Никольского собора Владимир Дубровицкий жил в Свечном переулке, и каждый день ходил в храм, не пропуская ни одной службы. Шел в любую погоду, седой как лунь, худой и страшный. Своих дочерей он растил один, жена умерла рано. Лариса была на фронте, Милица — солистка балета Кировского театра выступала на кораблях, в передовых частях. «Всю войну не было дня, чтобы отец не пошел на работу, — вспоминала дочь М.В. Дубровская о своем отце. Бывало, качается от голода, я плачу, умоляю его остаться дома, боюсь — упадет, замерзнет где-нибудь в сугробе, а он в ответ: «Не имею я права слабеть, доченька. Надо идти, дух в людях поднимать, утешать в горе, укрепить, ободрить».
Священнослужители испытывали на себе все тяготы блокады и понимали, как люди нуждались в поддержке и утешении. Старейший протоиерей Иоанн Горемыкин на восьмом десятке лет каждый день добирался на службу с Петроградской стороны в Коломяги. Бывало, что свой паек он отдавал голодающим. Отец Иоанн благословлял земляков идти на фронт, но и к своему сыну, работавшему главным инженером на заводе, относился требовательно. В одной из бесед он настоял, что бы сын наравне со всеми шел защищать Родину. Василий Горемыкин пошел в армию. Командующий фронтом Л.А. Говоров, узнав об этом, специально приезжал в Коломяжскую церковь благодарить отца-протоиерея.
Деятельность Ленинградской церкви во время блокады нашла свое признание со стороны Советского государства 11 октября 1943 года — особая дата в истории Ленинградской епархии. В этот день, по поручению Президиума Верховного Совета СССР были вручены медали «За оборону Ленинграда» Высокопреосвященному митрополиту Алексию и одиннадцати священнослужителям церквей.
После начала эвакуации в феврале 1942 года Ленинград заметно опустел, сократилось число прихожан. Были эвакуированы и священнослужители в основном заштатные. Николай Константинович Лебедев в дороге заболел воспалением легких и был оставлен на станции, не доезжая Вологды. После выздоровления определен в дом инвалидов, где и скончался 6 февраля 1942 года. Советов Александр Евгеньевич эвакуирован больным в г. Кострому, где скончался 14 августа 1942 года. Попов Илья Васильевич эвакуирован 24 июня 1942 года в Ульяновск в распоряжение Патриаршего местоблюстителя митрополита Сергия, вернулся в Ленинград в сентябре 1945 года. Садофьев Владимир Григорьевич с 1938 года находился за штатом, неофициально служил в Коломягах, эвакуирован в 1942 году. Епископ Симеон (Бычков Сергей Иванович) с сентября 1941 года назначен к Спасо-Парголовской церкви, эвакуирован в 1942 году.
Несмотря на тяжелые блокадные условия, гонения на церковь не прекращались. В 1941 году был арестован протоиерей Миролюбов Алексий Симеонович и помещен в ленинградский ДПЗ, где и скончался в конце 1941 года. Протоиерей Ильяшенко Николай Николаевич арестован 28 августа 1941 года, но в 1942 году был освобожден за прекращением дела. Архимандрит Клавдий (Савинский) с 1938 года проживал в Ленинграде тайно. С августа 1941 года возглавил иосифлянскую общину в Коломягах. 17 июня 1942 года был арестован, через два месяца приговорен Военным Трибуналом войск НКВД Ленинградского округа к высшей мере наказания. 12 августа 1942 года приговор приведен в исполнение. 19 января 1943 года был арестован протоиерей Михаил Рождественский. Благодаря прорыву блокады смертная казнь была заменена десятью годами лагерей.
Вера Православная в городе смерти, в который превратился блокадный Ленинград, спасала православных жителей от отчаяния и утраты человеческого облика. Ужасы голода, вражеского нашествия, физической гибели не могли сломить тех, кто знал о вечной жизни.
12 февраля 2004 г.
